<div>Над данной главой работали невероятные:<br><br>Перевод: Книжный Гусь.<br><br>Редактура: TataMang.<br><br>«… и это воспоминание глубоко врезалось в жизнь Чжоу Юя».<br><br>***<br><br>Чжоу Юй прижал Сунь Цэ к себе, помогая встать, и вместе они захромали из деревни-частокола по горной тропе. Стоило им выйти за пределы лагеря, как Сунь Цэ тяжело задышал от боли, а Чжоу Юй ускорил шаг со словами:<br><br>— Быстрее, лодочник знает наши личности. Боюсь, как только мы будем раскрыты, нас начнут преследовать.<br><br>— Б-больно… — Сунь Цэ вновь вздохнул из-за ран на спине, — что ты сказал этому ублюдку?<br><br>Душа Чжоу Юя не могла не заболеть при виде тяжёлых ран Сунь Цэ. Однако они не могли оставаться здесь надолго, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как взвалить Сунь Цэ на свою спину и, шатаясь, побежать вниз по горной тропе.<br><br>После того, как им, наконец, удалось придумать план побега и выбраться, Сунь Цэ прижался к спине Чжоу Юя и позвал:<br><br>— Эй.<br><br>— Что? — произнёс юноша. — Я очень надеюсь, что Хуа Сюн не нападёт на моего отца. Достаточно просто отправить его обратно в Лоян в качестве заключённого.<br><br>Сунь Цэ попытался успокоить его:<br><br>— Я успел доложить своему отцу обо всём в тот день, когда прибыл в округ Шу. Не волнуйся. Благодаря полученным знаниям нам будет гораздо проще справиться с ситуацией.<br><br>— Разве ты не прибыл сюда в одиночку? Как тебе удалось доложить ему?<br><br>Сунь Цэ поудобнее развалился на Чжоу Юе и коротко засмеялся. Чжоу Юй действительно не знал, что делать с этим парнем. Как он может смеяться в такой ситуации… Однако, спустя большое количество времени, солнце уже склонялось к горизонту, а дыхание Сунь Цэ становилось все размереннее и размереннее и, не в состоянии поддерживать бодрость сил, он прикорнул на спине юноши.<br><br>Сердце Чжоу Юя горело от беспокойства. Он хотел покинуть гору Гу и доложить о ситуации в округ Шу как можно скорее, но Сунь Цэ был очень тяжёлым, и ему также пришлось тащить на себе его посох с гравировкой дракона весом в двадцать цзинь¹. Их общий вес вскоре совсем измотал юношу.<br><br>[¹Цзинь (斤) — традиционная китайская мера веса; в КНР в настоящее время составляет 500 граммов.]<br><br>С наступлением сумерек температура тела Сунь Цэ резко подскочила. Жаропонижающих лекарств у них не было, поэтому Чжоу Юю пришлось уложить его в овраг с протекающим там горным ручьём и осмотреть раны на спине. Хоть Сунь Цэ дышал ровно, его лицо всё равно покраснело. Чжоу Юй уложил его и промыл раны чистой водой. После он нашёл поблизости кое-какие целебные травы и, пережевывая их, нанёс на спину.<br><br>Вдруг по ущелью раздался пронзительный птичий крик, и в то же мгновение, расправив крылья, в их сторону полетел белоснежный сокол. Чжоу Юй вздрогнул от страха. Подобных птиц в окрестностях озера Чаоху никогда не водилось. Может быть, Хуа Сюн уже выяснил их личности и отправил этого сокола-разведчика на их поиски?<br><br>Белоснежный сокол сделал в воздухе несколько кругов, прежде чем медленно спикировать вниз и подлететь к Сунь Цэ. Чжоу Юй разгадал его замысел и кинулся к ним. Увидев постороннего, сокол хотел было его клюнуть, но истощённый Сунь Цэ проснулся и тут же крикнул:<br><br>— Фэйюй², хватит!<br><br>[²Фэй (飞) — летать, стремительно, быстро; Юй (羽) — перья, счетное слово для птиц.]<br><br>Чжоу Юй спросил:<br><br>— Так ты использовал эту птицу для отправки посланий?<br><br>Сунь Цэ улыбнулся.<br><br>— Его зовут Фэйюй. Это птица-посланник, которого я выращивал с детства. По первоначальной задумке я привёз его, чтобы показать тебе, но когда я прибыл на озеро Чаоху, то почуял что-то неладное и отправил его с посланием для моего отца…<br><br>Чжоу Юй присел на колени позади Сунь Цэ и вновь принялся пережевывать траву. Вкус у лекарственных трав был до того горький и вяжущий, что у него онемел весь рот. После он накладывал пережёванные травы на спину юноши. Сунь Цэ тем временем снял полоску ткани с когтей белого сокола и протянул её Чжоу Юю. На ткани была написана всего одна строчка: «Ожидайте на западном берегу озера Чаоху, подкрепление прибудет в течение нескольких дней».<br><br>Чжоу Юй вздохнул с облегчением. Хоть он и не знал, где Хуа Сюн держит его отца, спасать его было гораздо проще в окружении множества солдат.<br><br>Брови Сунь Цэ тем временем нахмурились из-за боли.<br><br>— Какое ты там лекарство мне втираешь, раз так больно?<br><br>Чжоу Юй отмахнулся:<br><br>— Быстрее. Нет времени болтать, пошли.<br><br>Договорив, Чжоу Юй перекинул руку Сунь Цэ через своё плечо и, пошатываясь, побежал от оврага с горным ручьём к северо-западу озера Чаоху.<br><br>Небо медленно темнело с наступлением сумерек. На западном берегу озера Чаоху к ним мчалась группа всадников. Во главе их скакал пожилой мужчина лет шестидесяти, что тут же прокричал:<br><br>— Сунь Цэ! В какие неприятности ты вляпался на этот раз?!<br><br>— Генерал Сунь!<br><br>— Почему ты опять побитый?!<br><br>Сунь Цэ ответил:<br><br>— Не беспокойтесь! Для начала соберем войска и поднимемся на гору! Генерал Хуан! Ситуация критическая и уже поздно докладывать о ней как следует. Это доставило вам неприятности, приношу свои извинения!<br><br>Сунь Цэ сложил ладони в знак извинения и поклонился. Старик сердито произнес:<br><br>— Из-за тебя у твоего отца одни неприятности!<br><br>Раздался соколиный крик, и белый сокол, оторвавшись от земли, принялся кружить по долине и исследовать местность. Подчинённые принесли доспехи Сунь Цэ. Надев их, юноша представил Чжоу Юя старику, что оказался командующим³ отряда и подчиненным Сунь Цзяня. Получив письмо Сунь Цэ, он в быстром порядке приказал отряду из четыреста человек отправиться к озеру Чаоху для его спасения.<br><br>— Хм, — Хуан Гай⁴ бросил взгляд на Чжоу Юя и спросил глубоким голосом: твой отец — это Чжоу И?<br><br>— Это действительно мой отец, старый⁵ генерал…<br><br>[³Командующий (别部司马 [Bié bù sīmǎ]) — это официальный титул в дин. Хань. Подобранная формулировка может быть не точной за неимением точной информации о военных рангах того времени.]<br><br>[⁴Хуан Гай (黃蓋 [Huáng Gài]), любезное имя Гунфу (公覆[Gōngfù]) — был военным генералом, служившим под командованием полководца Сунь Цюаня во времена поздней китайской династии Восточная Хань. Позже он служил и при Сунь Цзяне, и при Сунь Цэ.]<br><br>[⁵Здесь используется иероглиф ляо (老 [lǎo]), что может использоваться для почтенного обращения к старому человеку или же как теплое обращение к человеку, что старше говорящего. Что-то вроде нашего «старина!».]<br><br>Сунь Цэ в ту же секунду приблизился к уху Чжоу Юя и прошептал:<br><br>— Не называй его «старым генералом». Он ненавидит, когда его называют старым.<br><br>Чжоу Юй не знал, смеяться ему или плакать. Слова уже вылетели изо рта, а вновь зачерпнуть разлитую воду было уже невозможно⁶. Хуан Гай тем временем злобно фыркнул:<br><br>— О чём вы, два негодяя, там бормочете?! Вы правда думаете, что я вас не слышу?!<br><br>[⁶Использована идиома: трудно собрать разлитую воду (覆水难收 [fù shuǐ nán shōu]). Букв. означает, что как невозможно зачерпать обратно пролитую на землю воду, так и сделанного не воротишь.]<br><br>Сунь Цэ с примирительной улыбкой надлежаще поклонился генералу и повёл его в горы. Хоть небо и было заполнено яркими звёздами, но луна все равно скрывалась за облаками. Чжоу Юй разглядывал приведенный Хуан Гаем конный отряд в четыреста человек и в уме сравнивал силы обеих сторон. У их противников тоже был прославленный генерал, и Чжоу Юй боялся, что во время боя обе стороны могут быть настолько сосредоточены на конфликте, что могут задеть заложников и тем самым усложнить всем жизнь.<br><br>Откашлявшись, Хуан Гай заговорил:<br><br>— Забудь об этом. Чжоу Юй, твой отец был добропорядочным и честным чиновником на протяжении многих лет. Я не стану заботиться о тебе, как о младшем. Приехавшие со мной мужчины не из округа Шу, поэтому не знакомы с этими горными тропами. Позволь спросить, знаешь ли ты дорогу?<br><br>— Знаю, — немедленно кивнул Чжоу Юй. — Генерал Хуан, на другой стороне также есть прославленный генерал по имени Хуа Сюн, что подчиняется Дун Чжо. Лучше подождать до поздней ночи и устроить засаду.<br><br>— Ты смотришь на этого генерала свысока? — сердито зыркнул на него Хуан Гай. — Как будто этот негодяй Хуа Сюн достоин хоть капли моего уважения⁷!<br><br>[⁷Букв. что-то значить в моих глазах! (放在眼里 [fànɡ zài yǎn l]) — идиома, означающая отсутствие уважения одного человека к другому.]<br><br>Сунь Цэ тут же встрял в их разговор:<br><br>— Генерал Хуан, заложники все еще находятся у другой стороны, так что почему бы вам не прислушаться к плану Гунцзиня?<br><br>В конце концов Чжоу Юй очень нервничал. Он впервые имел дело с военными генералами, оттого не мог понять темперамент Хуан Гая. Генерал, что, очевидно, смотрел на него свысока, холодно усмехнулся:<br><br>— По моему мнению, зачем вообще ждать поздней ночи? Сунь Цэ, мы с тобой вместе возьмём инициативу в свои руки и ворвёмся прямо туда.<br><br>Эти слова явно подразумевали то, что сотня людей Хуа Сюна не была им противниками.<br><br>— Генерал Хуан, — Чжоу Юй задумался на мгновение и подался в объяснения: — Вы⁸ меня неправильно поняли, я не это имел ввиду. Вы приехали издалека, и всё ради того, чтобы помочь мне спасти моего отца — это уже великая доброта, за которую я вечно буду благодарен. Если бы вы только использовали такой способ, который смог бы минимизировать жертвы среди наших братьев, то тогда этот скромный господин осмелился бы доверить это дело генералу. Как может сердце успокоиться, если в случае чего другим солдатам⁹ придётся бежать на помощь?<br><br>[⁸здесь используется уважительное «вы» (您 [nín]).]<br><br>[⁹здесь же используется слово паоцзэ (袍泽 [páo zé]), что является словом-обращениям к товарищам в армии. Произнесенная фраза может означать, что Чжоу Юй не хотел бы, чтобы к ним на помощь бежало подкрепление в случае, если малое количество людей Хуан Гая получат ранения.]<br><br>Лицо Сунь Цэ слегка исказилось при взгляде на Хуан Гая, а сам он какое-то время не знал, что сказать. Однако, к его удивлению, выражение лица генерала смягчилось и он произнёс:<br><br>— Хорошая мысль. Мы должны дорожить жизнями своих офицеров и солдат. Давай последуем твоему плану. Расскажи мне, что бы ты там не распланировал.<br><br>Задумавшись на какое-то время, Чжоу Юй нарисовал на земле карту армейского лагеря Хуа Сюна веткой дерева. После он принялся перечислять, где атаковать, где засаду устроить, где лагерь окружить, где спасти заложников, а где преградить путь вражескому отступлению.<br><br>У них было только два выхода — либо не сделать этого, либо идти до самого конца. Если Хуа Сюну удастся сбежать, то информация неизбежно просочится, и Чжоу Юй опасался, что после Дун Чжо не оставит это дело без своего вмешательства. Поэтому он составил тщательный план, и теперь им оставалось только дождаться начала атаки войска поздней ночью.<br><br>***<br><br>В ту ночь тёмные облака затмили собой яркий свет звёзд. Несколько групп мужчин прошли по тропе на одной стороне горы и осторожно поднялись на возвышенность.<br><br>Белоснежный сокол кружил в небе и издавал яростные крики. Сунь Цэ остановил лошадь на склоне горы и взглянул вдаль, на далёкую равнину. С другой стороны со свистом прилетела перьевая стрела, и оставленный Хуа Сюном часовой беззвучно повалился наземь. Группа патрульных со всех сторон оказалась зажата засадой наёмных убийц с кинжалами и арбалетами наперевес, и после они все также попадали на землю.<br><br>Внутри лагеря Хуа Сюн напился до полумёртвого состояния и в беспамятстве возлежал на краю стола.<br><br>Под завесой темноты Чжоу Юй стоял посреди деревьев в горном лесу с бронзовым мечом в руке. Свет факела отражался на его лезвии и освещал противоположный склон холма. Стоило Сунь Цэ махнуть рукой, как все лучники вновь подняли свои арбалеты. Сжимая факел в ладони, он пронёсся мимо них с неизмеримой скоростью и одну за другой поджёг стрелы.<br><br>Послышался громкий свист — это Сунь Цэ подул в бамбуковый свисток. В мгновение ока огненные стрелы полетели с горных пиков по обе стороны от горного лагеря, словно горящие падающие звёзды!<br><br>С последнего дождя прошло уже три дня. Деревянные бараки из-за малых осадков оказались сухими и легковоспламеняющимися, отчего они загорались один за другим. Кто-то тут же заверещал:<br><br>— Пожар!..<br><br>— В атаку¹⁰! — прорычал Хуан Гай.<br><br>[¹⁰просто интересный факт, что использованный здесь иероглиф 杀 [shā] букв. означает убийство, а также «убить и победить».]<br><br>Словно спускающиеся с небес небесные воины, армия Чанши смело устремилась в лагерь! На всём горном хребте воцарился хаос. Сунь Цэ погнал лошадь на запад, однако с северной стороны прочь из лагеря помчалась повозка!<br><br>Видя, что ситуация складывается не в их пользу, Чжоу Юй сжал меч и быстрее ветра побежал через гряду холмов. С пронзительным криком белоснежный сокол пролетел и направил его по дороге к северу от бараков!<br><br>Бушующее пламя неистово разгоралось, хороня в своем огненном океане многих ещё спящих солдат. Стоило Хуан Гаю организовать войска для несколько последовательных нападений, как солдатам Хуа Сюна едва ли удавалось схватить оружие, прежде чем их сопротивление тут же подавлялось.<br><br>Хуа Сюн взревел посреди пылающего моря:<br><br>— Назови своё имя…<br><br>Сразу после этого Сунь Цэ бросился на Хуа Сюна, используя себя и лошадь, чтобы протаранить генерала. Похмелье мужчины ещё не выветрилось, поэтому он был немедленно сбит с ног. После, чуть пошатываясь, он попытался отыскать своё оружие. Со всех сторон к ним бросились пехотинцы. Они перестали обращать внимания на царящую вокруг них битву и взвалили Хуа Сюна обратно на лошадь. После, с неистовством прорываясь через атаки, они вместе поскакали прочь из долины.<br><br>Битва закончилась также быстро, как и началась. Однако огонь продолжил распространяться по двум сторонам гор, из-за чего в небе заклубился чёрный дым, привлекая внимание многих рыбаков на берегах озера Чаоху.<br><br>С мечом в руке, Чжоу Юй бежал словно обезумевший, а, увидев убегающих по дороге группу солдат, взревел им вслед:<br><br>— Куда вы собрались!..<br><br>Возглавлял убегающую группу тот лодочник. Когда он увидел преследующего их Чжоу Юя, он в спешке приказал своим солдатам выстроиться в оборонительной позиции, что в конечном счете втянуло обе стороны в решающее сражение. Сунь Цэ повел свои войска вперёд, что полностью подорвало боевой дух противоборствующей стороны. Сотни атакующих солдат оставляли за собой мёртвые вражеские тела.<br><br>— Где мой отец? — в гневе заорал Чжоу Юй, — отдайте его!<br><br>Всё лицо лодочника было окровавлено, в то время как остальное тело покрыто слоем грязи. Губы его изогнулись в холодную усмешку.<br><br>— Слишком поздно, молодой господин Чжоу…<br><br>— Нашёл! Я нашёл конный экипаж семьи Чжоу! — поспешно доложил подчинённый Сунь Цэ. Проигнорировав слова лодочника, Чжоу Юй быстро поспешил за посыльным.<br><br>На рассвете северного каньона горы Гу под деревом была найдена окровавленная повозка. Рассветные лучи были тусклыми из-за покрывающего всю долину тумана. Чжоу Юй бросился прямо в него и увидел своего отца со стрелой в груди на последнем издыхании.<br><br>Чжоу И было почти за пятьдесят, в волосах и бороде виднелись седые пряди. Он не переставая кашлял, из-за чего изо рта непрерывно текла кровь.<br><br>— Молодой генерал¹¹, — заговорил посланник, — господина Чжоу заперли в подвале одного из деревянных домов внутри лагеря. Когда лагерь был захвачен, враги вывели его сюда для побега с горы. Стоило нам догнать их, как один из вражеских солдат выстрелил в господина Чжоу…<br><br>[¹¹молодой генерал (少将军) — собственно, воинское звание, где 少 [shǎo] означает «наименьшее», «молодой», что противопоставимо «старый», упоминаемому до этого.]<br><br>Чжоу Юй встал на колени перед отцом, пристально вглядываясь в его стареющие черты лица.<br><br>Сунь Цэ взмахнул рукой, приказывая посланнику замолчать.<br><br>Солнце встало и залило горную долину своими золотыми лучами.<br><br>— Юй-эр¹²… Юй-эр… — зашептал Чжоу И. — Я… слышал твой голос вчера вечером… за пределами тюрьмы, я звал тебя… ты… не слышал…<br><br>— Отец… — Чжоу Юй испустил болезненный крик, словно его сердце в одно мгновение разорвали на куски¹³.<br><br>— Не плачь… не плачь… — Чжоу И вновь закашлялся, покуда его нос и рот полностью не покрылись кровавой пеной. Стрела глубоко вошла в его легкие, и Сунь Цэ не осмелился вытащить её из-за опасений, что её извлечение приведет к немедленной смерти.<br><br>— Мы, люди, живущие в этом мире¹⁴… Кто из нас когда-нибудь не умрёт? — продолжил измученный Чжоу И. — К счастью, ты здесь… и тебе не нужно будет возвращаться в Лоян за своим отцом… Стань тигром… и справляйся с будущими делами, как он¹⁵…<br><br>— Позаботься о своей матери… Кхе-кхе… Молодой человек, вы… вы…<br><br>— Дядя Чжоу, — отозвался Сунь Цэ. — Я Сунь Цэ, сын Сунь Цзяня…<br><br>— Большой… Ты стал таким большим… — Чжоу И с облегчением улыбнулся. — Хороший ребёнок…<br><br>Он взял Сунь Цэ за руку и положил её на тыльную сторону ладони Чжоу Юя. После он мирно прикрыл глаза.<br><br>Чжоу Юй издал мучительный крик. Он поднял голову и взглянул на безоблачное голубое небо, слёзы неудержимо хлынули из глаз.<br><br>[¹²преффикс -эр (儿 [ér]) используется для ласкательного эффекта, употребляясь с именами близких родственников, друзей, в большинстве собой детей.]<br><br>[¹³Разорванное сердце (撕心裂肺 [sī xīn liè fèi]) — идиома, означающая что-то до крайности печальное или болезненное.]<br><br>[¹⁴Живущие в мире люди (人生在世 [rén shēng zài shì]) — идиома, относящаяся к людям, что живут в этом мире или в обществе.]<br><br>[¹⁵здесь используется идиома, которую можно перевести дословно, как «помогать тигру» или же «стать сообщником тигра» (为虎作伥 [wèi hǔ zuò chāng]). Пошла от историй, где съеденные тигром люди оборачивались призраками и заманивали других людей для него в надежде на освобождение своих душ. Является метафорой на людей, что являются сообщниками плохих людей. Возможно, здесь Чжоу И советует сыну в будущем ожесточить свое сердце и стать этим самым тигром.]<br><br>***<br><br>На следующий день.<br><br>Чжоу Юй отправил своего покойного отца обратно в округ Шу. Он подготовил гроб к похоронам¹⁶, разослал белые приглашения¹⁷, сообщил родным и близким, провёл дань уважения погибшему¹⁸, обустроил траурный зал и утешил горько плачущих бабушку и мать.<br><br>[¹⁶Букв. остановка духа (停灵 [tíng líng]). Значит временно поставить где-нибудь гроб перед похоронами.]<br><br>[¹⁷Или же «белые сообщения» (白帖 [bái tiē]) — белый цвет в Китае является траурным, как для нас черный, поэтому и приглашения на похороны тоже были белыми.]<br><br>[¹⁸(吊唁 [diào yàn]) Ну, это чем-то похоже на наши похороны. Близкие семьи приходят, отдают дань уважения покойному и соболезнуют его семье, в то время как сама семья оплакивала, кланялась умершему и в целом провожала на тот свет. В нашем случае — в желтые источники.]<br><br>У Чжоу Юя в траурных одеждах было оцепенелое выражение лица, когда он накинул белую шёлковую ленту на гроб отца. Обёрнутые в белые одежды и сыновью почтительность¹⁹, все дальние родственники, соседи и двоюродные братья по отцовской линии Чжоу пришли выразить свои соболезнования. Даже сам магистрат округа Шу приехал лично. Каждый человек утешал Чжоу Юя словами о том, чтобы он слишком не горевал, и что он должен сдержать своё горе и принять изменившиеся обстоятельства²⁰.<br><br>[¹⁹Идиома (披麻戴孝[pī má dài xiào]). Относится к тем случаям, когда предок умер, а его родственники надевают белые одежды и ленты на голову в знак траура.]<br><br>[²⁰Скорбь и перемены, эквивалент «я сожалею о вашей потере» (节哀顺变 [jié āi shùn biàn]) — идиома и слова для утешения семьи умершего.]<br><br>Юноша на это мог только кивать и лично разливать родственникам и друзьям чаю и вина.<br><br>В тот день, когда Хуа Сюн воспользовался хаосом и сбежал, Хуан Гай повел войска в погоню за ним и оставил позади Сунь Цэ, что сопроводил Чжоу Юя домой. Когда группа родственниц вырезали кусок белой ткани для того, чтобы Чжоу Юй мог держать траур, Сунь Цэ попросил:<br><br>— Оставьте и для меня кусок. Моя семья и семья Чжоу — давние друзья.<br><br>Женщины взглянули на Сунь Цэ, чьё лицо хоть и было измотанным, но не менее красивым, а после зашептались, смотря на сидящего с пустым выражением лица Чжоу Юя в траурном зале. Одна из младших двоюродных сестер Чжоу Юя вложила кусок белой ткани в ладонь Сунь Цэ.<br><br>Сунь Цэ помог другу проводить гостей, держа в руке траурную палочку²¹. Он присел рядом с Чжоу Юем и вздохнул.<br><br>[²¹Траурная палка (哭丧棒 [kū sang bàng]). В старину для оплакивания умершего проводился почетный караул: близкие родственники должны были держать «палку из дерева или ивы», чтобы выразить свое горе.]<br><br>— Чего вздыхаешь? — наконец открыл рот Чжоу Юй.<br><br>— Мне жаль, — произнес Сунь Цэ. — Я бесполезен.<br><br>Чжоу Юй устало улыбнулся.<br><br>— Как я могу винить тебя в случившемся? Жизнь и смерть предопределены судьбой²². Сунь Бофу, если бы не ты, я бы не выжил.<br><br>— Что ты такое говоришь? — Сунь Цэ не знал, смеяться ему или плакать. — Моя мать часто говорит, что не существует непреодолимых препятствий, есть только благословения, которыми нельзя насладиться. Впереди ещё долгий путь²³, нужно хорошо позаботиться о себе.<br><br>[²²Идиома (生死有命 [shēng sǐ yǒu mìng]), что означает, что жизнью и смертью правит судьба, все предопределено и это невозможно изменить.]<br><br>[²³Данная идиома (来日方长 [lái rì fāng cháng]) означает, что в далеком в будущем все сбудется, всего можно добиться, стоит лишь подождать.]<br><br>***<br><br>Вновь начал моросить весенний дождь.<br><br>Два человека сидели бок о бок под карнизом, наблюдая за дождем так пристально, что отдельные капли, казалось, сливались в тонкие линии, тянущиеся с небес на землю. Падая вниз и разбиваясь, каждый раз они словно возрождались и распускались в букеты водяных цветов. Они обратились в кусочек серого и в какой-то степени мёртвого мира, просочились даже в горы и реки, не желая отступать ни днём, ни ночью.<br><br>— Как себя чувствует твоя мама? — внезапно спросил Сунь Цэ.<br><br>— Теперь она может съесть немного каши, — ответил ему Чжоу Юй, — пойду проверю её.<br><br>Сунь Цэ напомнил об этом Чжоу Юю, и они вместе вошли внутрь, чтобы проведать его мать. Она укладывала оставленные её покойным мужем вещи и взяла с собой служанок, чтобы перенести в кладовую коллекцию книг, что накапливала пыль в течение нескольких дней.<br><br>— Мама, — входя, позвал Чжоу Юй.<br><br>Госпожа Чжоу кивнула, мазнув взглядом по сыну, она взглянула на Сунь Цэ. Несмотря на пережитые неописуемое горе и потрясение, что продолжали охватывать её внутри, она всё равно выдавила улыбку со словами:<br><br>— Цэ-эр, нам повезло встретить тебя в такое время.<br><br>— Я лишь сделал то, что должен был, — произнёс Сунь Цэ. — Мой отец всё ещё находится в Цзянду и не может приехать в такие короткие сроки. Однако сегодня от него пришли гонцы с письмом.<br><br>Сунь Цэ нащупал письмо и передал его матери Чжоу Юя. Госпожа Чжоу улыбнулась вновь и прочла его. Содержащиеся в письме слова были наполнены искренними чувствами беспокойства Сунь Цзяня и данью уважения покойному.<br><br>Госпожа Чжоу задала несколько вопросов о семейных делах семьи Сунь, а затем поинтересовалась о здоровье матери Сунь Цэ. Она попросила Чжоу Юя взять кисть, растереть чернильный камень и написать ответное письмо Сунь Цзяню. Всякий раз, когда госпожа Чжоу задавала вопрос, Сунь Цэ уважительно отвечал на него. Находясь у окна, Чжоу Юй с кистью в руках и разложенным перед ним пергаментом записывал слова своей матери в ответ семье Сунь.<br><br>***<br><br>Банановые листья омылись каплями дождя, явив свою свежую зелень. Ливень продолжался даже при наступлении сумерек. Сунь Цэ снял верхнюю одежду и повернулся обнажённой спиной к Чжоу Юю, что смешивал порошкообразное лекарство в небольшой миске, после чего принялся наносить получившуюся консистенцию на раны.<br><br>Эти двое долгое время не разговаривали друг с другом, и это воспоминание глубоко врезалось в жизнь Чжоу Юя. Именно потому, что Сунь Цэ ничего не говорил, он смог пережить этот отчаянно долгий период в жизни. Он не хотел ничего делать, как и отвечать на какие-либо вопросы. Словно бы он разучился и вовсе открывать рот и говорить в ответ на чужие слова. От его имени говорил Сунь Цэ.<br><br>Ночью они легли спать на одну кровать. Чжоу Юй прилёг как обычно, в то время как Сунь Цэ мог лежать только на животе из-за ран на спине. Никто не произнёс ни слова. Сунь Цэ спал очень тихо до самого рассвета. Каждый раз по пробуждению Чжоу Юй замечал, что Сунь Цэ всегда вставал раньше него и занимался делами в траурном зале.<br><br>В течение шести дней было принято по ночам бдить за усопшим. Однако к полудню несколько дядей по отцовской линии и братьев семьи Чжоу пришли навестить их и пообедать. Чжоу Юй разливал воду из кувшина, пока один из дядей не присел со словами:<br><br>— Юй-эр, на этот раз мы пришли, чтобы поговорить с тобой о дальнейшей судьбе тутовых полях и делах в местной лавке.<br><br>Услышав это, Сунь Цэ понял, что это дело касается только семьи Чжоу, поэтому предусмотрительно отошёл в сторону и промолчал. Чжоу Юй сделал глоток воды, прежде чем вымолвить:<br><br>— Дяди, вы пришли как раз вовремя, моя мама только вчера упомянула об этом. Не могли бы вы изложить мне все свои мысли?<br><br>Семья Чжоу владела лавкой шёлка, а также участком тутового поля площадью в сотню му²⁴, где ежегодно выращивался шёлк и за счёт чего семья покрывала свои расходы. Когда Чжоу И ещё не назначили чиновником, по официальным данным семья Чжоу вела крупный бизнес, прибыль от которого составляла в общей сложности тридцать процентов от производства шёлка в округе Шу. После смерти старого главы семьи Чжоу несколько братьев разъехались, и ветвь Чжоу И получила участок плодородной земли на восточном берегу озера Чаоху. В семье смешалось как хорошее, так и плохое²⁵. По прошествии многих лет у кого-то был процветающий бизнес, а кто-то только и умел, что бездельничать и растрачивать семейное достояние. Во времена рождения Чжоу Юя вся семья уже кишела родственниками с неустойчивыми заработками.<br><br>[²⁴Му (畝 | 亩)— земельная мера в Китае. В разных районах меняется от 0,015 до 0,32 га, наиболее распространено значение 0,067 га.]<br><br>[²⁵Смешанное плохое и хорошее (良莠不齐 [liáng yǒu bù qí]) — идиома, означающая плохих и хороших людей (реже вещей), что находятся вместе.]<br><br>Получилось так, что в тот год, когда Чжоу И назначили чиновником, ему пришлось уехать в Лоян, а Чжоу Юй ещё был слишком юн, так что некому было позаботиться о предприятии в его отсутствие. Тогда Чжоу И решил доверить на попечение семейное тутовое поле и лавку нескольким двоюродным братьям. Теперь, когда Чжоу И скончался, госпожа Чжоу решила, что эти земли пора вернуть под управление Чжоу Юя.<br><br>Чжоу Юй как раз собирался упомянуть, что в будущем не забудет о тутовом поле и лавке шёлка, но затем один из дядей, будто уже пришедший к соглашению с остальными, вручил юноше бухгалтерскую книгу и произнёс:<br><br>— Юй-эр, взгляни на это. Это отчёт за последние годы.<br><br>Чжоу Юй протяжно хмыкнул, перелистывая страницы бухгалтерской книги. В то время как дядя продолжил:<br><br>— В последние несколько лет производство шёлка в уезде Шу ухудшалось год за годом. Сейчас в мире царит хаос. В прошлом году мы ещё могли продавать шелка в Лянчжоу, двигаясь на запад по Шёлковому пути. Однако это всё было благодаря усилиям твоего отца при дворе, чтобы мы смогли преодолеть горный перевал. Теперь же при императорском дворе, боюсь, некому замолвить за нас словечко. Мы, старики, обсудили это и теперь хотели бы услышать твоё мнение.<br><br>— Что вы имеете в виду? — озадаченно спросил Чжоу Юй, приподняв брови.<br><br>— Понимаю, сейчас дела идут не очень хорошо, — подался в объяснения другой дядя. — Лучше сначала прикрыть лавку шёлка. А что касается тутовых полей, то эти дяди помогут вам найти дом для продажи и обменять его на серебро. Они пригодятся вам, когда вы поедете в столицу. Как насчет того, чтобы стать государственным чиновником?<br><br>— Ни за что! — воспротивился юноша. — Я ещё не решил, ехать ли в столицу. Зачем нам продавать лавку шёлка?<br><br>— Если честно, — продолжил дядя, — когда твой отец попросил нас позаботиться о бизнесе в течение последних нескольких лет, дела пошли не так хорошо по сравнению с предыдущими годами. В настоящее время у нас много долгов перед торговцами. Некоторые не смогли заплатить к концу года из-за того, что в пути их ограбили бандиты из жёлтых тюрбанов. Всего несколько дней назад наш шестой дядя вез товары в столицу и тоже был ограблен. Он потерял значительную сумму денег на транспортные расходы. Эти дяди много денег спустили на вас, но всё же члены вашей семьи частенько приходят забрать прибыль с лавки…<br><br>Чжоу Юй сразу всё понял. Эти люди увидели, что отец его умер, а сама семья Чжоу впала в немилость, поэтому тут же прискакали уговаривать его продать оставленную его отцом собственность в виде тутового поля, чтобы в конечном счете получить с этого немного денег.<br><br>— Насколько велик долг? — Чжоу Юй решительно прервал дальнейший разговор. — Принесите сюда долговую расписку. Рассчитаем всё по цифрам²⁶ и медленно погасим задолженность.<br><br>[²⁶Букв. счет по пятеркам и десяткам (一五一十 [yī wǔ yī shí]) — идиома, означающая четкий и систематизированный подсчет.]<br><br>Мужчины переглянулись, не ожидая, что Чжоу Юй окажется таким прямолинейным. Один из дядей попытался выкрутиться:<br><br>— Я довольно стар, и мой мозг не может проанализировать всю степень этого дела…<br><br>— Тогда, пожалуйста, возвращайтесь с сопутствующей вам удачей, — Чжоу Юй встал и поклонился дядям в знак уважения.<br><br>Другой младший дядя попытался его увещевать:<br><br>— Юй-эр, я не заставляю тебя, но тутовые поля пришли в запустение, а товары негде продавать. Взгляни в бухгалтерскую книгу и убедись в этом. Когда твой отец ещё управлял лавкой, мы, дяди, вкладывали в это предприятие много серебра, и пока он ещё был жив, мы договорились, что каждому из нас достанется по доле с полученной прибыли. Тогда мы согласились помочь твоему отцу вести бизнес. Это не только твое предприятие. Такие расходы, как найм лавочников и других рабочих для ведения документации, были использованы с дядюшкиных кошелей…<br><br>— Вот как? — Чжоу Юй поднял глаза и обвёл ими окружающих дядей. — Дядя, вы думаете, что продажа земли более выгодна?<br><br>— Настали неспокойные времена, — нетерпеливо промолвил дядя, — серебро можно считать деньгами только тогда, когда они в твоих руках, верно? Если бандиты из желтых тюрбанов разорят и это место, то, как ты понимаешь, они всё здесь сожгут, и тогда…<br><br>— Хех, — Сунь Цэ холодно усмехнулся, — теперь я все понял. Вы все приперлись сюда издеваться над сиротой и вдовой, чтобы украсть их собственность!<br><br>— О чём ты говоришь?! — с покрасневшим от гнева лицом выкрикнул дядя, что имел самый ужасный характер. — Мы так много лет следим за лавкой, столько сил в неё вложив. Не говоря уже о том, что это обещание ещё при жизни было дано устами его отца. Кто ты, по-твоему, такой?!<br><br>Сунь Цэ тоже рассердился и холодно высказался:<br><br>— Вы вообще всё ещё люди? Думаете, я не знаю, какие черти таятся в ваших сердцах? Когда я пошел за продуктами несколько дней назад, то заметил, как много людей входили и выходили из лавки семьи Чжоу. С каких это пор он весь в долгах? Слова господина Чжоу не являются достоверными без доказательств, предоставьте письменный договор для подтверждения! Думаете, можете положиться на свой собственный рот для грабежа людей? Мне жаль, но друзья семьи Чжоу ещё не мертвы. Гунцзинь не согласился. Почему бы вам теперь не попробовать продать землю?<br><br>Несколько дядей пришли в ярость. Чжоу Юй задумался на мгновение, прежде чем произнести:<br><br>— Сначала оставьте бухгалтерскую книгу здесь… Я проверю счета за последние несколько лет и посмотрю на степень упадка. Если это действительно так…<br><br>— Поговори с государственным чиновником, — встрял Сунь Цэ, больше не пытаясь поддерживать вежливый вид. — Обратись к окружному магистрату и выясни, сколько всего скрыто в шёлковом бизнесе, и что из этого засчитано за убытки…<br><br>— Хорошо-хорошо…<br><br>— Ты, мелкий ублюдок… — прорычал дядя и закатал рукава. — Ты уже достаточно нас проклял! Если я не преподам тебе урок, ты так и продолжишь клеветать…<br><br>По возвращению домой Чжоу Юй не упоминал о личности Сунь Цэ, поэтому все подумали, что тот являлся встреченным по дороге избалованным сынком из богатой семьи. Таким образом, из-за нанесенного ему оскорбления непочтительным поведением юноши, дядя собирался подняться и задать ему хорошую трепку. Но он не ожидал, что Сунь Цэ сразу после его слов нападёт на него, выставив левую ногу и подцепив скамью.<br><br>Чжоу Юй тут же прикрикнул:<br><br>— Прекратите!<br><br>Младший дядя схватил Сунь Цэ, собираясь ударить его, но тот уже подбросил скамью в воздух. Он в любом случае уже их оскорбил, так что перед продолжением лучше их ещё и побить. Тем временем Чжоу Юй чувствовал, что ничего не может поделать с Сунь Цэ, и, несмотря на пылающий в нём огонь гнева, он всё равно шагнул к юноше в попытке его остановить. Но он случайно столкнулся с брошенной Сунь Цэ скамьёй, что плавным толчком ладони перевернулась и врезалась в талию младшего дяди. Он тут же вылетел из зала.<br><br>Несколько человек громко переругивались, но стоило Сунь Цэ взмахнуть скамьёй обеими руками, как никто не осмелился и шага ступить. Они могли только сыпать проклятиями при отступлении, после чего шустро сбежали.<br><br>Сунь Цэ поднял бухгалтерскую книгу и выкинул её им вслед со словами:<br><br>— Кто знает, скольких вы обманули, но неужто все-таки осмелились поделить поле? Сохраните украденные вещи, воры, и ждите, когда окружной магистрат наградит вас восьмьюдесятью ударами палок!<br><br>Стоило всем разбежаться, как Чжоу Юй и Сунь Цэ взволнованно переглянулись, а затем рассмеялись. Чжоу Юй смеялся до слёз, после чего опёрся о колонну и сполз на землю. Мгновение спустя он неконтролируемо зарыдал из-за одолевшего его горя²⁷.<br><br>[²⁷Исходящая из сердца печаль (悲从中来 [bēi cóng zhōng lái]) — идиома, букв. означающая чувство, когда печаль и грусть захватило сердце.]<br><br>Сунь Цэ присел рядом с ним и обвил его плечо одной рукой. Спустя какое-то время Чжоу Юй успокоился, глаза его покраснели, а сам он горько улыбнулся.<br><br>Той же ночью семьи тех дядюшек пришли к дверям и каждый из них, положив руки на бока, костерил и проклинал Чжоу Юя и Сунь Цэ. Первый делал вид, что совсем не слышит их, в то время как второй сидел в траурном зале, обняв колени, и бесшумно передразнивал их. Они ругались целую вечность, прежде чем Чжоу Юй наконец не прорычал:<br><br>— Это когда-нибудь закончится?! Если вы хотите разорвать семейные отношения, то вперёд, больше никогда не приходите ко мне домой!<br><br>Рев Чжоу Юя был подобен удару молнии в солнечный день. Все были напуганы до смерти, так как впервые видели его рассерженным, потому быстро отступили один за другим.<br><br>Юноша холодно добавил:<br><br>— Прочь отсюда!<br><br>4589 слов.</div>
