Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Разведка на северо-запад

Реферальная ссылка на главу

<div>Над данной главой работали невероятные: Перевод: Kamuto Hatori. Редактура: Книжный Гусь. Вычитка: Sverin_Regem, Книжный Гусь. Приятного прочтения! «Когда безумца позвали по имени, в его взгляде появилась тень замешательства». *** Несколько дней спустя Ли Цзинлун вместе с Хунцзюнем направились на северо-запад. После того как они прошли через перевал Цзяюй¹, перед ними предстали пустынные земли. Из-за метели главная дорога была скрыта под слоем снега. После целого дня пути из одного уездного центра в другой, им встретилось всего несколько караванов. Изредка, бродившие снаружи земледельцы могли увидеть двух лошадей, галопом объезжающих вершину горы. [¹Перевал Цзяюй или Цзяюйгуань (嘉峪關 [Jiāy Guān]) — первая приграничная крепость на западном конце Великой стены династии Мин, недалеко от города Цзяюйгуань в Ганьсу провинция. Наряду с перевалом Жуйюн и перевалом Шанхай, он является одним из основных перевалов Великой стены.] По прибытии в окружной центр путники увидели довольно оживленный город — многие люди остались здесь зимовать. Погода становилась все холоднее и холоднее. Хунцзюню совершенно не хотелось больше ехать верхом на лошади, уж слишком это утомительно и скучно. И более неприятным было то, что ему приходилось обхватывать седло ногами и скакать целый день, от чего кожа на внутренней стороне бедер сильно натёрлась. — Ты вообще собираешься ездить на своей лошади? — Ли Цзинлун абсолютно не понимал, что делать с Хунцзюнем. — Ехать одному слишком скучно! — возразил Хунцзюнь. — Тогда не рисуй черепах на моём лице², пока я сплю, — предупредил Ли Цзинлун, отворачиваясь, — Ты меня слышал? [²Рисование черепах на лице (在你的脸上画一只乌龟 [zài nǐ de liǎn shàng huà yī zhǐ wūguī] — идиома, в буквальном смысле означает рисование черепах или каракулей.] Хунцзюнь продолжал посмеиваться, пока Ли Цзинлун с ним за спиной разбирал дорогу. Поспешив, они наконец достигли яма. — Сегодня отдохнём здесь, а завтра, возможно, нам придётся разбить лагерь на свежем воздухе. Послезавтра мы прибудем в Увэй³, — пояснил Ли Цзинлун. [³Увэ́й (武威 [Wŭwēi]) — городской округ в провинции Ганьсу КНР. Во времена империи Цинь на этих землях обитали юэчжи. В 174 году до н. э. они были вытеснены сюнну. При империи Западная Хань во времена правления императора У-ди генерал Хо Цюйбин в 121 году до н. э. разгромил сюнну и присоединил эти места к империи Хань.] Хунцзюнь пожаловался: — Чжанши, мои ноги немного болят, а кожа натерлась. Юноша прислонился к стене для поддержки и медленно, словно утка, поковылял в комнату. Наблюдая за потугами Хунцзюня, Ли Цзинлун понял, что тот оказался тем несчастным наездником, который редко пользовался лошадью. Должно быть, седло ему сильно натерло бедра. Ночью холодный ветер свистел снаружи. В комнату вошёл слуга, чтобы разжечь огонь. В помещении было очень тепло, а Чжао Цзылун уснул. Одетый лишь в белоснежное исподнее и шорты Хунцзюнь держал в руках смоченную в воде тряпку, думая о том, что ему необходимо обработать раны. Он украдкой взглянул на Ли Цзинлуна. Изначально он намеревался снять шорты, но в присутствии мужчины делать это было бы крайне неловко. Закончив смешивать лекарство, Ли Цзинлун нанёс немного мази на кусочек ткани. Он жестом попросил Хунцзюня сесть у края кровати, прежде чем потянул его за ногу. Хунцзюнь поспешно произнёс: — Я... Чжанши, я могу сделать это сам. Ли Цзинлун перевёл тему: — Твой дедушка по материнской линии раньше жил в Гуанчжоу⁴? [⁴Гуанчжоу (廣州 [guǎngzhōu]) — также известный как Кантон и, ранее латинизированный как Кванчжоу, столица и самый густонаселенный город провинция в Гуандун в южном Китае.] — Да! — раньше юноша упоминал об этом вскользь, но сам уже успел давно позабыть об этом. — Сперва мы пойдем навестить великого генерала Гешу Хана... — одной рукой Ли Цзинлун сжал колено подопечного, а вторую, в которой держал тряпку с лекарством, засунул под манжеты шорт Хунцзюня. Лицо юноши мгновенно вспыхнуло красным. Поскольку натёртые места были сзади, даже если бы он попытался помазать их самостоятельно, опустив голову, у него не было бы возможности увидеть раны. Ничего не оставалось, кроме как позволить Ли Цзинлуну заняться ими. — ...после мы пойдем навестить твоего дядю, — договорил мужчина. — Мой дедушка, кажется, был кем-то вроде посланника⁵... — вспоминал Хунцзюнь. — Заместитель цзедуши⁶ в Хэси⁷, ранее он находился под командованием Сяо Суна⁸, — небрежно заметил Ли Цзинлун, — возможно, твой дядя служит в войсках Хэси Гешу Хана. [⁵посланник (使者 [shǐ zhě]). Хунцзюнь просто перепутал слова, в следующей заметке вы найдете объяснение.] [⁶цзедуши (节度使 [jié dù shǐ]) — древнее воинское звание, что отвечал за управление и отправку войск. Как видите, Хунцзюнь перепутал местами слова и даже позабыл один иероглиф.] [⁷Коридор Хэси (河西走廊 [héxī zǒu láng]), также известный как коридор Ганьсу, является важным историческим регионом, расположенным в современном Провинция Ганьсу в Китае, имеется в виду узкий участок проходимой и относительно пахотной равнины к западу от Хуанхэ Петли Ордос (отсюда и название Хэси, что означает «к западу от реки»).] [⁸Сяо Сун (蕭嵩 Xiāo sōng]), (умер в 749 г.), формально герцог Сюй (徐公), был официальным лицом и генералом династии Тан, служившим канцлером во время правления императора Сюаньцзуна.] Почувствовав холодок на повреждённых участках кожи, Хунцзюнь вздохнул. Ли Цзинлун же продолжал втирать лекарство. — Больно? — Чешется... — Хунцзюнь не выдержал и поднял ногу. Ли Цзинлун заставил его раздвинуть их, попутно объясняя: — С той стороны кожа уже покрылась волдырями. Их взгляды встретились. В тот момент, когда длинные тонкие пальцы Ли Цзинлуна коснулись его ноги, Хунцзюнь почувствовал охватившее вдруг возбуждение, и его промежность бессознательно дёрнулась. Они вновь уставились друг на друга. Ли Цзинлун нанёс мазь на правую ногу, затем задал вопрос: — Как насчёт того, что бы завтра пересесть в экипаж? Но где им найти экипаж? Хунцзюнь чувствовал себя очень виноватым. Он последовал за Ли Цзинлуном, но в итоге лишь доставлял ему неприятности. Тем не менее, чжанши совсем не возражал. Когда он закончил, Хунцзюнь довольно объявил: — Теперь полегчало. Внезапно Ли Цзинлун взял остатки лекарства и мазнул ими по достоинству юноши. Хунцзюнь резко вскрикнул, а Ли Цзинлун рассмеялся полным удовлетворения от сбывшейся мести смехом. — Ты сделал это нарочно! — лицо Хунцзюня было красным. Он поспешно нашел тряпку, ослабил пояс штанов и принялся вытирать свою промежность. — Сдерживай себя, не ты ли мечтал о женитьбе. — Ли Цзинлун сел в сторонке и скрестил ноги, все ещё посмеиваясь. Смущение юноши достигло своего края, он обиженно крикнул: — Я не думал жениться! Ли Цзинлун задумчиво уставился на Хунцзюня, с удовольствием продолжая дразнить его: — Кто знает, какой девушке не повезет встретиться с тобой, — и с этими словами он беспомощно покачал головой и вновь рассмеялся, а после сменил тему: — А каким демоном являлся твой отец? Будь это в прошлом, Ли Цзинлун не стал бы задавать таких вопросов, но в этом путешествии они с Хунцзюнем стали довольно-таки близки, словно братья. Лишь когда вопрос сорвался с его губ, он почувствовал, что с его стороны было слишком самонадеянно спрашивать о подобном, потому он поспешно добавил: — Я просто спросил не подумав, думай об этом как о простой болтовне, не обращай внимания. Хунцзюнь поспешил заверить его, что вовсе не возражает. Затем он сел на кровать, Ли Цзинлун также воспользовался этим шансом и подсел рядом. Они устроились плечом к плечу и прислонились к стене. Хунцзюнь ответил: — Мой отец был павлином. — Неудивительно, что ты выглядишь так красиво, — небрежно сказал Ли Цзинлун и после этих слов взглянул на Хунцзюня, — Тогда, раз ты не хочешь жениться, не будет ли шишу Чун Мин... Подыскивать для тебя симпатичную демоницу? Хунцзюнь никогда раньше не задумывался о таком. — Он никогда бы не стал сватать меня. — А что насчёт будущего? — поинтересовался Ли Цзинлун будто невзначай. Услышав такой вопрос от чжанши, Хунцзюнь немного растерялся. Он не был ни человеком, ни демоном. Так какое будущее его ждало? — Чун Мин, он... Не будет обращать внимания на такие вещи, — нерешительно ответил Хунцзюнь. — Это не обязательно так, — улыбнулся Ли Цзинлун. Ещё будучи маленьким, Хунцзюнь не питал особо никаких мыслей о будущем. Каждый день, проведенный во дворце Яоцзинь, был просто ещё одним прошедшим днём. Хотя он говорил, что хочет попробовать всю еду в человеческом царстве, это нельзя было считать великой целью. Если бы они говорили о своих желаниях на будущее, то, возможно, он решил бы навсегда остаться во дворце Яоцзинь и сопровождать Чун Мина? — Ложись спать. Видя, что Хунцзюнь задумался, Ли Цзинлун беспокоился, что тот снова будет размышлять о грустных вещах, поэтому заставил его лечь. Снаружи шумел сильный снегопад. Хунцзюнь посмотрел на лежащее на столе перо феникса. После слов Ли Цзинлуна множество мыслей бесконечным потоком нахлынуло на совершенно беззащитного юношу, заполнив всю его голову в эту снежную ночь. За последние шестнадцать лет он впервые ощутил эмоцию, которую прозвали «растерянность». «Что я собираюсь делать в будущем? С кем я буду через несколько лет?». — Чжанши, а что насчёт тебя? Дыхание Ли Цзинлуна было ровным, как будто он уже заснул. Хунцзюнь отвернулся к стене, глубоко погрузившись в размышления. — Когда я был твоего возраста, я всегда думал о многих вещах, — раздался низкий голос Ли Цзинлуна, нарушивший повисшую тишину. Сердце юноши дрогнуло, он вновь развернулся к мужчине. Ли Цзинлун не спал. О открыл глаза, слегка повернув голову в сторону, и продолжил: — Я не хотел быть похожим на них, начавших искать пару для женитьбы сразу после совершеннолетия. Я хотел построить карьеру⁹ и только после жениться¹⁰, просто и мирно¹¹ проживая остаток жизни. [⁹(建功立业 [jiàn gōng lì yè]) — идиома, означающая совершать великие дела.] [¹⁰данная фраза (娶妻荫子) может означать, что жены прославленных героев могли получать подарки от императора, а потомки — наследственные должности. Таким образом Ли Цзинлун хотел сначала заработать заслуги перед двором, а потом уже жениться, чтобы обеспечить свою семью.] [¹¹(平平常常 [píng píng cháng cháng]) — идиома, означающая что-то обычное, не заслуживающее внимания.] Хунцзюнь лежал, согнув одну ногу, и боялся прикоснуться к ранам. Из-за длительного нахождения в подобной позе, у него заболела нога, и потому он приподнял ее и перекинул на Ли Цзинлуна. Тот знал, что юноша опасался размазать нанесенное лекарство, потому жестом попросил его вновь приподнять ногу, после чего подтянул ее на свою талию. — Да, — согласился Хунцзюнь, — Я тоже так думаю. Я не знаю, кем стану в будущем или я... Ли Цзинлун подвинулся немного ближе, глядя в потолок он тихо произнес: — Ты такой хороший, Хунцзюнь... я... когда впервые увидел тебя... Он неосознанно повернулся к Хунцзюню и посмотрел ему в глаза. Внезапно Ли Цзинлун почувствовал себя немного смущённым и продолжил, уже избегая прямого взгляда: — В тебе я вижу слишком много вещей, которых у меня никогда не было. Хунцзюнь непонимающе взглянул на него. Ли Цзинлун же испустил облегченный вздох, после чего самоуничижительно усмехнулся. Юноша вдруг поинтересовался: — Чжанши, почему твоё лицо покраснело? Ли Цзинлун не знал, как на это ответить. Хунцзюнь смотрел на мужчину с улыбкой в глазах. Ли Цзинлун повернул голову, серьезно глядя на юношу. В тот момент их дыхание смешалось. Он должен был признать, что у Хунцзюня была какая-то врожденная привлекательность. Глядя на него, Ли Цзинлун вспоминал свои юношеские годы. В те дни он носил на поясе длинный меч, который был получен в обмен на всё его семейное состояние, повсюду ища хорошего брата, такого как Хунцзюнь. Кто-то, кто пришёл из невообразимого мира, того, с кем он мог вместе пить и веселиться, и, обнажив мечи, вместе побеждать своих врагов. Они могли бы стать доблестными лучшими друзьями, разделившими жизнь и смерть. Но в те времена Хунцзюня не было рядом с ним. Теперь, оглядываясь назад, его собственные эмоции были сродни изложенному Ли Баем: «И рукой за меч хватаюсь, и в тоске гляжу вокруг»¹². [¹²Стихотворение Ли Бая (行路难, Синлунань) «Трудности в дороге» — сборник из трёх стихотворений. Перевод: Перелешин В.Ф.] — Ты опоздал, — внезапно изрек Ли Цзинлун, — узнай мы друг друга три года назад, это было бы очень здорово. Хунцзюнь заметил: — Три года назад мне было всего тринадцать лет. Ли Цзинлун улыбнулся. — Да, но ты все же спас меня. — Как? — удивился Хунцзюнь. Ли Цзинлун начал серьезным тоном: — Если бы мы встретились немного раньше, то, возможно, я бы... — Что бы ты? — в нетерпении перебил Хунцзюнь. Ли Цзинлун откинулся назад, всё ещё глядя на юношу. В этот момент он наконец понял, что он потерял. Это были энергия и нежность, растраченные земным миром в длинных реках времени. — Хунцзюнь, — вновь серьезным голосом позвал Ли Цзинлун, — Я должен спросить тебя кое о чем. Юноша был сбит с толку. С тех пор как они легли, у него плохо получалось понять Чжанши. Он все время чувствовал, что в его словах есть иное значение, но ни как не мог понять, какое. — Я тебе нравлюсь? — внезапно спросил Ли Цзинлун, — в тот день, когда ты сказал: «Чжанши, вы мне так нравитесь», ты ведь не притворялся? Хунцзюнь с улыбкой дал ответ: — Конечно нет. Больше всего юноше нравилось быть вместе с Ли Цзинлуном, потому что когда они были вместе, жизнь становилась все ярче и ярче. — Ты мне тоже очень нравишься, нравишься как мой младший брат¹³... — после сказанного лицо мужчины покраснело, — Чёрт, говорить это действительно слишком глупо. Ты можешь забыть об этом, когда проснешься завтра. [¹³Диди (弟弟) — обращение к младшему брату; не обязательно к кровному родственнику.] Ли Цзинлун редко произносил ругательства. Хунцзюнь просто улыбнулся и пнул его ногой со словами: — Я понимаю. — Эх, — Ли Цзинлун продолжил, — Хоть в Департаменте экзорцизма мы с тобой являемся начальником и подчиненным, я всегда относился к тебе как к своему младшему брату... Даже в армии Лунъу я никогда ни с кем не был в столь хороших отношениях... Услышав эти слова, Хунцзюнь почувствовал легкое оцепенение. С тех пор как он был ребенком, никто никогда не говорил ему ничего подобного. В его сердце словно распустились тысячи цветов, заполнив его без остатка. — Над нами часто шутят, но по отношению к тебе у меня... никогда не было скрытых мотивов. Пожалуйста, не думай об этом слишком много, — Ли Цзинлун погладил Хунцзюня по голове и продолжил, — я не возражаю против того, что другие... говорят обо мне, но некоторые слова не принимай близко к сердцу, вот и все. Хунцзюнь не понял, что он имеет в виду, поэтому переспросил: — О чем ты? Ли Цзинлун произнёс: — Иногда я действительно не могу понять, ты просто притворяешься глупым или нет? До Хунцзюня дошло и он улыбнулся: — Я понимаю! Я тоже не... — Что касается того, есть ли у тебя какие-либо сокрытые мотивы по отношению ко мне, я не могу тебя контролировать. И снова, притворяясь серьезным, Ли Цзинлун принялся дразнить Хунцзюня. Юноша запротестовал: — Нет! Нет! Нет! Ли Цзинлун с усмешкой спросил: — О? Правда? Мужчина взял левую руку Хунцзюня. Он медленно переплел их пальцы, нежно сцепив их вместе. Хунцзюнь потерял дар речи. Когда их пальцы переплелись, тело Хунцзюня вновь непроизвольно напряглось, а лицо окрасилось красным. В прошлый раз по возвращении в Чанъань было тоже самое, когда он учил Ли Цзинлуна использовать Светоч Сердца. Слабая тень улыбки промелькнула на лице мужчины, когда он взглянул на Хунцзюня, прежде чем опустить взгляд вниз. Смысл его действий и так был ясен: Как насчёт этого? И ты всё ещё хочешь сказать, что у тебя нет скрытых мотивов? Хунцзюня быстро выдернул руку, его сердце бешено заколотилось. Он запротестовал: — Не издевайся надо мной! Я тоже... я тоже отношусь к тебе как к семье... Я даже сказал, что отвезу тебя к себе домой, потому что не хочу расставаться с тобой, Чжанши. Ли Цзинлун пообещал с улыбкой: — Я больше не буду тебя дразнить, ложись спать. Завтра нам рано вставать, ещё и предстоит отправиться в путь. Есть вещи, в которых не стоит спешить. Медленно обдумай и постепенно ты все поймёшь. Как понял это я до того, как встретил тебя. Ли Цзинлун закрыл глаза. У Хунцзюня в голове всё ещё вертелось множество мыслей, но он также был утомлен. Поэтому, оставив ногу лежать на талии Ли Цзинлуна, юноша медленно заснул. *** Той ночью внезапная снежная буря накрыла районы, находящиеся не только на территории Великой стены, но и за её пределами, простираясь почти на тысячу ли. В купальнях округа Юйлинь была почти глубокая ночь. Большинство здешних гостей уже ушли, потому в купальнях было довольно тихо. Лишь голос поющей женщины прерывал повисшую тишину: — Могу ли я узнать, где опадают цветки осенних слив? Всю ночь ветер разносил звуки флейты по всей горе Гуань¹⁴. [¹⁴Эти две строки взяты из стихотворения «和王七玉门关听吹笛», «Слушая мелодию флейты с Ван Ци на перевале Юмэнь» поэта династии Тан Гао Шэ. На 8-м году правления Тяньбао его фактически назначили помогать генералу Гэшу Хань. Мелодия «Осеннее цветение слив» взята из баллады в народном стиле, также популярной то время. Гора Гуань известна своими пейзажами и расположена на южной окраине гор Тайхан.] В отдельных купальнях в западной части один сумасшедший молча отмокал в деревянной кадке с распущенными волосами. Мо Жигэнь ждал снаружи, держа в руке кувшин с лёгким вином. На его коленях лежало полотенце. В другой руке он держал две нефритовые бусины, подаренные Хунцзюнем перед расставанием, играясь с ними. — Ты закончил мыться? — бросив взгляд за спину, поинтересовался Мо Жигэнь, — не голоден? Юноша сидел в кадке, выглядывая наружу. Встав, Мо Жигэнь направился внутрь купальни, чтобы проверить своего найденыша. Прежде чем потерять разум, юноша был солдатом, от того его телосложение было столь гибким и стройным. Как только вся грязь и пыль смылись с кожи, спрятанное под ними лицо оказалось довольно красивым. Пареньку было лет семнадцать-восемнадцать, он выглядел постарше Хунцзюня, и с опаской наблюдал за Мо Жигэнем, который со вздохом наклонился и вытащил письмо из его запачканных кровью одеяний. Это была просьба о помощи, отправленная из уезда Чэнцзи¹⁵ в Тяньшуй¹⁶. Содержание было немного размытыми и неясным. Единственное, что удалось узнать: отправителем является городской страж уезда Чэнцзи Хуан Ань, который послал гонца Лу Сюя с просьбой о подкреплении из округа Утай¹⁷. [¹⁵Чэнцзи (成紀) — уезд, созданный при династии Хань. Главный город уезда находился в 30 ли к северу от современного уездного города Циньань в провинции Ганьсу. В 114 г. до н. э. вошел в состав вновь образованного округа Тяньшуй.] [¹⁶Тяньшу́й (天水 [Tiānshuǐ]) — городской округ в провинции Ганьсу КНР. Название происходит от истории «Тянь хэ чжу шуй» (天河注水, «небесная река вливает воду»), которую услышал ханьский император, и решил использовать первый и последний иероглифы названия в качестве названия нового округа.] [¹⁷Округ Утай (五台县 [Wǔtái Xiàn]) — уезд, находящийся под управлением города уровня префектуры из Синьчжоу, на северо-востоке провинции Шаньси, Китай, граничащей с провинцией Хэбэй на востоке. Он назван в честь горы Утай, которая находится в ее границах.] — Лу Сюй? — позвал Мо Жигэнь. [Лу Сюй (陆许). (陆 [lù] — земля. 许 [xǔ] — позволять, обещать, хвалить.] Когда безумца позвали по имени, в его взгляде появилась тень замешательства. Мо Жигэнь протянул ему комплект чистой одежды, но Лу Сюй так и остался стоять голым, внимательно оглядывая на мужчину перед собой с головы до ног. Понаблюдав за ним некоторое время, Мо Жигэнь передал ему халат, позволив юноше одеться и жестом пригласил его следовать за собой. Он подвёл безумца к столу и позволил съесть немного варёного ягненка. Видя на столе съестное, Лу Сюй медленно приблизился. Он протянул руку, не сводя настороженных глаз с Мо Жигэня, который жестом пригласил его поесть. Юноша взял себе мясо ягненка, откусил побольше и торопливо зажевал. Мо Жигэнь съел немного, отложил мясо, глубоко нахмурившись, и стал наблюдать за Лу Сюем. Ворот его халата был расстегнут, обнажая белоснежную грудь и черные обожженные ключицы. — Лу Сюй, — нарушил тишину Мо Жигэнь. Юноша озадаченно поднял на него глаза. — А?! — Лу Сюй. — А! — Лу Сюй. — А-а? Мо Жигэнь вдруг засмеялся. У него было много вопросов, но он опасался испуга юноши, потому решил подождать, пока тот не закончит трапезу. Лу Сюй немного помолчал, но Мо Жигэнь так ничего не спросил, поэтому он опустил голову и сосредоточился на еде. Мо Жигэнь погрузился в свои мысли, после вытащил небольшой нож и взял кусок кожи, на чей поверхности он стал вырезать рисунок. Лу Сюй наблюдал за этим во время еды, но постепенно он перестал жевать. — Олень, — обронил парень. Рука Мо Жигэня дрогнула. — Ты видел его? — нерешительно спросил он и раскрыл ладонь. В центре лежал кусок кожи, вырезанный в форме оленя с широко раскинутыми рогами, напоминающий бога дикого леса. Лу Сюй поднял глаза с вырезанного оленя и встретил взгляд Мо Жигэня, после чего слегка кивнул. — Где? — его голос резко отличился от обычного. Лу Сюй замешкался на секунду, отрицательно покачал головой и вновь начал есть мясо. Мо Жигэнь, казалось, вот-вот потеряет сознание. Он застыл на какое-то время, не зная, что сказать. — Откуда ты? — словно говоря сам с собой, спросил мужчина, — северо-запад... Что ты там видел? Он встал и направился к дверям, желая остыть под холодным ветром и очистить свои мысли. В северо-западном Лянчжоу, похоже, возникла какая-то чрезвычайная ситуация, из-за чего городской страже пришлось отправить этого гонца за помощью. Скорее всего, по дороге он столкнулся с чем-то неизвестным, от чего подвергся сильному потрясению, из-за чего души покинули тело¹⁸, а сам он бежал сюда. Что он видел? Был ли это Белый олень, которого Мо Жигэнь искал все это время? [¹⁸Метаморфическая фраза, использована для обозначения состояния сильного шока.] Закутанный в мантию, Мо Жигэнь стоял во дворе, на нём были деревянные дзи¹⁹. Наевшись досыта, Лу Сюй вытер руки об свой халат, прежде чем взял то самое письмо и вышел во двор. Тихо пройдя мимо Мо Жигэня, он босиком направился к стене. Обдуваемый холодным ветром и погруженный в свои мысли, Мо Жигэнь стоял, держа руки за спиной. Он не услышал шороха от босых ног Лу Сюя. [¹⁹Деревянные туфли, которые могли быть как с открытыми, так и с закрытыми носками (вероятно они с закрытыми носками, поскольку сейчас зима).] Быстрым шагом направившись в угол двора, Лу Сюй стремительно выбежал через заднюю дверь. Мо Жигэню предстояло отправить письмо в Чанъань и как можно быстрее уведомить Ли Цзинлуна. После он бы позволил этому молодому юноше показать дорогу за пределами Великой стены или к перевалу Юмэнь на северо-западе, это не имеет особого значения... Когда Мо Жигэнь вернулся назад в поисках письма Лу Сюя, он увидел, что зал был совершенно пуст... — Куда он делся?! — Мо Жигэнь гневно зарычал, оглядывая комнату. Услышав шаги, доносившиеся с западной части двора, он быстро снял деревянные дзи и бросился в погоню. 2879 слов. Пожалуйста, берегите себя. Наша чайная очень любит вас и желает вам как можно больше счастья. </div>

Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Комментарии

Данный материал предназначен для лиц старше 18 лет. Продолжить?

Скопировано

E-mail подтвержден

Обновлено