Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Таинственная резня в городах

Реферальная ссылка на главу

<div>Над данной главой работали невероятные: Перевод: Книжный Гусь. Вычитка: Sverin_Regem. Приятного прочтения! Том второй. Белоснежный олень¹. [¹Белый олень (также «девятицветный олень») (白鹿 [bái lù], байлу) — сакральное и мифическое животное, чудесным образом переносившее по земле даосских бессмертных и магов, близких к достижению бессмертия. Белый олень являлся своего рода формой материализации их духа, стремления «странствовать в беспредельности». «Пестовать Белого оленя» — значит пестовать свой дух, чтобы стать вровень с бессмертными небожителями.] «Когда холмы и реки истощаются, благоприятный поворот оказывается не за горами». *** Когда в Чанъане выпал первый снег, тысячи домов выглядели так, словно были построены из белого нефрита. После полудня, когда с цветов мэйхуа² опадал таящий снег, Ли Цзинлун вместе с Хунцзюнем пришел в сад военного министерства. В окружении аромата цветущих слив несколько высокопоставленных чиновников сидели и наслаждались чаем. Среди собравшихся были: министр³ из министерства юстиции Вэнь Ю, чиновник третьего ранга в пурпурной мантии⁴ и наследный принц Ли Хэн, величественно восседающий на троне. Стоило принцу увидеть входящего Ли Цзинлуна, он слегка кивнул и подозвал: [²Мэйхуа или слива Мэй (梅花) — зимний цветок, который входит в число «четырех благородных» растений Китая.] [³дачэнь (в странах с монархическим строем).] [⁴В эпоху дин. Тан чиновники делились на девять рангов (品), а те в свою очередь на 30 разрядов (階). Ранг мог быть основной (正) и сопровождающий (從), а у рангов 4-9 также высшим (上) или низшим (下). В зависимости от ранга у чиновника могли быть одежды разных цветов и узоров и разные головные уборы (гуань — у императора и чиновников высшего ранга, мао — у тех, кто ниже по статусу).] — Цзинлун, Хунцзюнь, садитесь. — ...Это уже четвертый военный отчет, полученный в этом месяце. Одну из чаш наполнили ярко-зеленым чаем, и министр юстиции Вэнь Ю подал ее Ли Цзинлуну, который тут же передал ее Хунцзюню. Юноша все еще раздумывал о словах Цин Сюна и уходе Чун Мина прошлой ночью. Он чувствовал себя немного подавленно. Справа от наследного принца сидел высокопоставленный чиновник в пурпурной мантии с золотым поясом. Ли Цзинлун узнал его. В прошлом, когда его собственный начальник Ху Шэн видел этого человека, ему приходилось опускать голову и кланяться в приветствии, — это был министр военных дел Фань Шэнь. — Три района — Ганьчжоу, Ичжоу и Шачжоу — подверглись ночным набегам. Где бы это не произошло, после не оставалось ни цыплят, ни собак⁵, только развалины и руины, — Фань Шэнь продолжил: — Будь то пожилые или молодые люди, женщины или дети — все они были убиты. Число погибших превысило сто тысяч человек. То, что увидели разведчики армии Хэси, — было адом на земле! [⁵не уцелели даже цыплята и собаки (鸡犬不留 [jī quǎn bù liú]) — идиома, означающая жестокую резню.] Услышав эти слова, Ли Цзинлун вздрогнул. Хунцзюнь тоже не мог не обратить внимания на обсуждение. Ранняя зима в саду военного министерства выглядела прекрасно, но обсуждаемая чиновниками тема была крайне душераздирающей. Ли Цзинлун нахмурился. Вэнь Ю же спросил: — Разве генерал Гешу Хан не послал войска для расследования? — Он уже трижды посылал войска за пределы Великой стены, — поддался в объяснения Фань Шэнь, — только пока неясно, являются ли причиной этого хаоса уйгуры⁶ или турки. Всего за месяц они вырезали четыре города, придя без предупреждения и исчезнув без следа. Подчиненные генерала Гешу Хана уже долгое время занимаются расследованием, несмотря на лютый мороз в районе к северу от перевала Юмэнь⁷, но им так и не удалось найти никаких зацепок. [⁶упоминаемые здесь так называемые «уйгуры» на китайском зовутся хуэйху (回纥 [huí hú]), они являлись кочевниками и считаются предками современных уйгуров.] [⁷перевал Юмэнь (玉門關 [Yùmén Guān], нефритовые ворота или перевал нефритовых ворот) — это название прохода Великой стены, расположенного к западу от Дуньхуана в сегодняшней провинции Ганьсу.] — Что Цзинлун думает об этом? — внезапно поинтересовался Ли Хэн. Группа чиновников сосредоточила внимание на чжанши экзорцистов. Ли Цзинлун знал, что если наследный принц вызвал его, то чтобы ни случилось, он подозревал причастность демонов к этому делу. Выслушав обсуждение, он составил общее представление о ситуации и произнес: — Этот чиновник осмелится задать три вопроса. Все присутствующие занимали более высокое официальное положение, нежели Ли Цзинлун, и никто из них не верил в разговоры о духовных существах и божествах. Однако, поскольку наследный принц верил в такие вещи, они ничего не сказали и только дали знак мужчине продолжить. — Первое: из какого оружия были убиты атакованные в городе солдаты? — Второе: каков был основной принцип грабежа города? Ни одному человеку не удалось спастись в таких больших городах?! — Третье: что думает императорский двор по этому поводу? Стоило Ли Цзинлуну задать эти три вопроса, наследный принц с улыбкой взглянул на собравшихся. — Это именно то, что нас беспокоит, — заговорил Фань Шэнь, — На самом деле это необъяснимо... Все старые, молодые, женщины и дети были убиты, но сильные и здоровые молодые солдаты бесследно исчезли из города в течении одной ночи. Погрузившись в раздумья, Хунцзюнь поставил чашку чая. Это не было похоже на то, на что могут быть способны люди. — Из богатств, шелка и зерна не было тронуто ни крупицы⁸, — продолжил Вэнь Ю, — Судебный Департамент в недоумении, а что касается императорского двора... [⁸букв. осень без преступлений (秋毫无犯 [qiū háo wú fàn]) — идиома, означающая, что военные строго дисциплинированы и не нарушают интересов простых людей.] Вэнь Ю взглянул на Ли Хэна в поисках помощи, но тот медленно вздохнул и не ответил. — Помимо этого нет больше других зацепок? — спросил Ли Цзинлун. — Помимо этого больше других зацепок нет, — подтвердил Ли Хэн. Спустя одну палочку благовоний Ли Хэн, Ли Цзинлун и Хунцзюнь вышли из главных ворот военного министерства. — Министр Ян совершил военный поход и теперь возвращается ко двору, — пояснил Ли Хэн, — В данный момент военные донесения находятся в его руках. Ни много ни мало сто тысяч солдат, и мирных жителей, и разрушенные четыре города являются серьёзным делом на приграничных территориях. С ним связанно много странностей, но они считают, что это крупные набеги уйгурских племен перед наступлением зимы. Ли Цзинлун глубоко вздохнул и нахмурился. — Это не могут быть уйгуры. Если бы это сделали они, то как они могли оставить богатства и другое добро нетронутыми? — Как вы считаете, это как-то связано с демонами? — поинтересовался Ли Хэн. Хунцзюнь заговорил: — Пока трудно сказать. Нам нужно поехать и взглянуть на это место. Ли Хэн произнес: — У нас есть только два с половиной месяца. С наступлением весны в Чанъань прибудут уйгурские послы. Если к тому времени не будет доказательств, боюсь, правый премьер-министр рассмотрит это дело и найдет предлог для выдвижения войск против уйгур. — Согласится ли Его Величество? — Ли Цзинлун внезапно занервничал. Вместо ответа Ли Хэн молча взглянул на мужчину. Хунцзюнь почувствовал призрачное ощущение опасности. После наследный принц слегка кивнул и продолжил: — Я верил, что за горем следует радость⁹, но я не ожидал, что... на этот раз все будет зависеть только от вас. Кстати, а где остальные твои подчиненные? [⁹когда «пи» доходит до своего предела, приходит «тай» (否极泰来 [pǐ jí tài lái]) — идиома, означающая, что когда невзгоды доходят до крайности, они в конечном счете обращаются в процветание.] Ли Цзинлун горько улыбнулся. — Король демонов был побеждён. У каждого были собственные неотложные дела, и они разъехались¹⁰, оставив Хунцзюня сопровождать меня. [¹⁰оригинальная идиома: «улетели вдаль высокого неба» (远走高飞 [yuǎn zǒu gāo fēi]).] После сказанного, он положил руку на плечо Хунцзюня. Ли Хэн не был удивлен, но при том задумчиво протянул: — Это ведь одно и то же. — Найдутся люди, что помогут вам, — произнёс Ли Цзинлун, — Когда холмы и реки истощаются¹¹, благоприятный поворот оказывается не за горами. [¹¹(山穷水尽 [shān qióng shuǐ jìn]) — идиома, означающая безвыходное положение.] — Значит не ты? — Ли Хэн улыбнулся, — Это лично написанное мной письмо. По прибытию в Хэси первым делом найдите Гешу Хана. Ступайте. Буду ждать от вас хороших новостей. Хунцзюнь был сбит с толку, слушая в стороне, как эти двое обмениваются хитрыми остротами. В конце концов Ли Хэн сел на лошадь и ускакал. — Что «одно и то же»? — Его Высочество наследный принц имел ввиду, что его ситуация очень похожа на мою. После многих лет борьбы в полевых сражениях и других неприятностей Ли Линьфу наконец пал, что позволило ему вернуть Чанъань. Но он не ожидал, что перед ним появится еще один соперник — Ян Гочжун. *** Ли Цзинлун собирал вещи в комнате, Хунцзюнь же переоделся в боевые одежды для совершенствования. Держа сумку на спине, юноша присел на перила в коридоре и наблюдал за мужчиной. — Этот узел между Великой Тан и уйгурами невозможно развязать, — Ли Цзинлун поднял одежду и порывом ветра прошагал мимо Хунцзюня, — Ян Гочжун снова попытается найти способ вновь выслать Его Высочество наследного принца. Это был первый раз, когда Хунцзюнь услышал подобное объяснение политической борьбы от Ли Цзинлуна. Постепенно он начал понимать трения и конфликты между людьми. В конце-концов, с незапамятных времен человеческая «жажда власти» всегда была безгранична. — Так они начнут сражаться? — удивленно воскликнул Хунцзюнь, — Тогда разве Ян Гочжун не взбунтовался? — Он бы не посмел, — Ли Цзинлун не знал, смеяться ему или плакать, — Семья Ян просто хочет продолжать жить. Ян Гочжун обладал огромной властью благодаря благосклонности к его младшей сестре, потому мог угнетать других¹², но в итоге он нажил себе много врагов при дворе. Тот случай с демонической лисой, должно быть, повлиял на семью Ян. Стоит только Ли Лунцзи умереть, а Ли Хэну занять трон, как он первым делом сведет счеты с семьей Ян. [¹²идиома, означающая относиться с пренебрежением и притеснять без особой причины (横行霸道 [héng xíng bà dào]).] Из-за этого Ян Гочжун должен был сделать все возможное, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. Потому они с наследным принцем оказались втянуты в эпицентр круговорота событий. — Поэтому они не обязательно начнут сражаться с уйгурами, — подвел итог Хунцзюнь. — Да, — Ли Цзинлун захватил дорожное жалованье и вновь прошел перед юношей, — Войны с уйгурами возможно и не будет, но он может вновь отправить наследного принца охранять Лянчжоу. Таким образом Ян Гочжун сможет вновь протянуть руки и обосноваться при дворе. Хунцзюнь многому научился, потому тут же спросил: — Если они начнут сражаться, то кому из них мы будем помогать? Ли Цзинлун потерял дар речи. — Кому еще ты можешь помочь, кроме наследного принца? — демон-карп больше не мог выслушивать это и вспылил: — Дурачок, во время смены династий в человеческом царстве, вместо того, чтобы встать на сторону истинного Сына Неба, ты правда решил поддерживать предателей? Судьба всё еще на стороне Великой Тан! Хунцзюнь пробормотал: — Но Ян-гуйфэй дала мне немного десертов... Ли Цзинлун приложил голову ко лбу с мыслью, что если когда-нибудь Ян-гуйфэй уговорит Хунцзюня пырнуть наследного принца метательным ножом, при условии, что причиной для этого послужила выпечка, то он даже и не знал, как отреагируют на это люди. — Наследный принц же подарил тебе браслет из хотанского нефрита¹³, почему ты не упомянул об этом? — сердито произнес Ли Цзинлун, закончив упаковывать вещи. [¹³Хотан (Хэтян) (和田 [Hétián]) — самый ценный и дорогой сорт нефрита, что добывается в округе Хотан в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Потому в 40 главе Цю Юнсы сказал, что за этот браслет можно пол Лояна купить. . .] Демон-карп тоже поднял свёрток, выскочил в коридор и оповестил: — Вы двое, я тоже собираюсь здесь с вами попрощаться... — Ни за что! — даже не дослушав, Ли Цзинлун пришел в ярость. — Куда ты пойдешь? — с удивлением полюбопытствовал Хунцзюнь. После получения совета от Божества Кунь, демон-карп был очень подавлен в течении одного шичэня и двух кэ¹⁴. Он не мог продолжать вести такую рыбью жизнь изо дня в день, потому решил спасти девяносто девять или же восемьдесят одного человека. Накапливая заслуги и совершенствуясь, он мог превзойти всех живых существ. [¹⁴в общей сложности — два с половиной часа (шичэнь — два часа, кэ — пятнадцать минут).] — Хоть я и спас Ян-гуйфэй, — пояснил демон-карп, — я не знаю, считается ли это, так что начну считать со следующего человека. Хунцзюнь сказал: — Если ты отправишься в путь вот так, будь осторожен. Я не хочу, что бы тебя снова поймали и сделали блюдом на ужин. Чжао Цзылун долго обдумывал это. Когда он спустился с горы вместе с Хунцзюнем, то однажды пошел копать дождевых червей для пропитания, и его чуть было не поймали. Позже Хунцзюнь пришел к нему на помощь и вернул обратно. Действовать в одиночку действительно было бы слишком опасно, потому ему оставалось лишь оставить эту затею. — Тогда мы должны составить три основных правила... Ли Цзинлун вскрикнул с многострадальным выражением лица: — Никто не собирается ограничивать твою свободу — быстро иди за пыльцой лихун! После юноша вновь поинтересовался: — В Хэси весело? Что там есть такого вкусного? — Когда это я обещал взять тебя с собой? — спросил Ли Цзинлун, чем до глубины души шокировал Хунцзюня! — Чжанши! — тут же вскрикнул юноша, — Мои вещи уже собраны, хватит ли у тебя духу оставить меня здесь одного?! Ли Цзинлун наклонил голову, складывая одежду. — Разве по приезде в Чанъань ты не был один? — Это совсем не одно и то же! — Почему же совсем не одно и то же? — уголки губ мужчины слегка приподнялись, и он коснулся плеча Хунцзюнь, проходя мимо. — Теперь я знаю тебя, поэтому конечно всё по-другому. Как ты можешь бросить меня? Смотри, все мои вещи уже собраны! — продолжил Хунцзюнь, похлопав по своему свёртку. Ли Цзинлун действительно подумывал о том, что бы оставить юношу присматривать за домом в Чанъане. В конце концов, никто не знал, появятся ли демоны снова. Но он не мог перестать беспокоиться о том, что бросит Хунцзюня в Департаменте экзорцизма. Поскольку Ли Цзинлун сам будет в дороге, то не сможет позаботиться о подчиненном. Путешествие обещает быть долгим, им обоим будет очень одиноко без друг друга. — Тогда мы должны составить три основных правила, — предложил Ли Цзинлун, — Во-первых: на улице ты должен слушаться меня во всем. — Я всегда тебя слушался, — озадаченно пробормотал Хунцзюнь, — Когда это я тебя не слушал? Указав пальцем на юношу, Ли Цзинлун сказал: — А вот и не обязательно... например... Долго поломав голову, он так и не смог привести пример. Теперь, задумавшись об этом, он пришел к выводу, что Хунцзюнь действительно был очень послушным. Мужчине оставалось только принять невозмутимый вид: — Во-вторых... Хунцзюнь спрыгнул с перил и протянутой рукой подёргал Ли Цзинлуна, торопливо перебив: — Чжанши, я сделаю все, что скажешь, только возьми меня с собой! Взглянув на юношу, Ли Цзинлун вдруг заулыбался. В это мгновение ему действительно захотелось заключить его в объятия и погладить. Он даже бессознательно поднял руку, но, что-то поняв, сразу же остановился. — Не дёргай меня, — произнес Ли Цзинлун, — Я возьму тебя с собой. Иди собирай одежду, в Хэси очень холодно. Хоть Хунцзюнь и не боялся холода, но по настоянию чжанши все же взял еще два комплекта одежды. Потом он без напоминаний радостно засунул демона-карпа в свою сумку и вскочил на лошадь, чтобы отправиться в путь. Ли Цзинлун напомнил: — Не радуйся слишком. Это выезд по делу, а не для развлечений. Отправившись на Западный рынок, Ли Цзинлун прикупил несколько пирожных к чаю из Цзянанни, соль, румян и прочей мелочевки, прежде чем зайти в ювелирную лавку и приобрести жемчужную заколку для волос и рулон шёлка. Сложив его в свёрток размером с ладонь, он уложил его к остальным вещам. Со странным выражением лица Хунцзюнь поинтересовался: — Чжанши, в этом путешествии ты собираешься замаскироваться в женщину? Для чего ты покупаешь румяна? — Чжанши уже давно замышлял это, — заговорил демон-карп за спиной юноши, — Его никто не узнает после того, как он покинет Чанъань, потому он сможет дать себе волю и очаровать какого-нибудь ничего не подозревающего человека, я прав? Раздался дикий смех людей на рынке, а Ли Цзинлун стиснул зубы и рыкнул: — Хунцзюнь! Если ты продолжишь так портить мою репутацию, то вернешься в Департамент экзорцизма! Хунцзюнь поспешно взмолился о пощаде. Ли Цзинлун же въехал на лошади в переулок. Это место показалось юноше знакомым, и, оказалось, это был дом семьи Чэнь! Пока Хунцзюнь спешно слезал с лошади, Ли Цзинлун постучал в ворота. И оттуда, как обычно, вышла женщина с ребенком на руках. — Ли-сяовэй? Вы снова здесь? Ли Цзинлун объяснил: — Я пришел, чтобы дать вам денег на расходы. Женщина поспешила отказаться, но Ли Цзинлун настойчиво вручил ей пять золотых слитков на общую сумму в десять лян. Без возможности отказаться хозяйке дома пришлось принять их со слезами благодарности. — А ты уже вырос, — Хунцзюнь сжал ручку ребенка. Малышу было уже десять месяцев, и у него прорезались зубы. Он схватил пальцы юноши и засунул их в рот, кусая и не отпуская, на что тот зашипел: — Отпусти... отпусти! Больно! Ли Цзинлун перепробовал все возможные методы и, наконец, смог уговорить ребенка открыть рот. После он обратился к женщине: — Мы уезжаем по кое-какому официальному делу, и по приезду мы снова навестим вас. Хунцзюнь, пойдем. Юноша понимал, что не мог перестать беспокоиться о потомках семьи Чэнь именно из-за Светоча Сердца, но все же он не мог не растрогаться. Они вдвоем покинули Чанъань и направились на север по главной дороге. Хунцзюнь плохо ездил верхом, и потому постоянно натыкался на труднопроходимые пути. После ухода из военного министерства, Ли Цзинлун постоянно обдумывал сложившуюся ситуацию. Он обернулся к Хунцзюню. — Побереги силы, ты устанешь уже через несколько шичэней! Хунцзюнь улыбнулся. — Ты так и не рассказал мне, на что похож Лянчжоу! — Я тоже не знаю! Я никогда в жизни не покидал пределы Чанъаня, — ответил Ли Цзинлун. *** Шичэнь спустя Хунцзюнь спросил: — Мы уже добрались до яма¹⁵? [¹⁵Ям или же почтовая станция — это место, где проезжающие могли сменить лошадей и отдохнуть.] Ли Цзинлун покачал головой: — До него еще два шичэня. Мы только покинули Чанъань и еще даже не добрались до горы Ли. Хунцзюню стало скучно. Когда он только спустился с гор Тайханшань, то ему все казалось новым и захватывающим, но теперь он познал больше в этом мире, и ничего более его не удивляло. Была ранняя зима. Все пространство, насколько хватало глаз, казалось пустынным и бесплодным. В дополнение к спешке в этом путешествии, ему приходилось повышать голос, чтобы докричаться до Ли Цзинлуна и быть точно услышанным, что веселья не прибавляло. Двумя шичэнями позже. С безучастным ко всему происходящему выражением лица Ли Цзинлун нёс Хунцзюня верхом на лошади. Тот приложился к спине мужчины и заснул. Рот демона-карпа на спине юноши был неподвижен, так как он тоже дрых. Конь Ли Цзинлуна должен был тащить ношу в виде двух человек и одной рыбы, в то время как ничем не обремененная лошадь Хунцзюня следовала позади. Ли Цзинлуну нечего было на это сказать. Три шичэня спустя. Ли Цзинлун похлопал Хунцзюня позади себя. — Эй, мы на месте. С затуманенным взором юноша потянулся. Ли Цзинлун спешился с коня, порылся в вещах в поисках документов и после отправился за ночлегом. Ему так же нужно было убедиться, что они не сбились с пути. Хунцзюнь встал снаружи, безучастно оглядываясь по сторонам. Когда чиновники брали подчиненных в поездки, именно последние должны были заботиться о подобных мелочах. Однако, когда Ли Цзинлун взял с собой Хунцзюня, напротив казалось, что он с большим трепетом служил своему молодому господину. Словно бы что приказывать, что отправлять мальчишек на побегушках расчищать путь¹⁶ для него было несбыточной мечтой. [¹⁶тут использовано две метафоры: 1. собачьи лапы (狗腿 [gǒu tuǐ]) — метафора на льстивого человека, что бегает за своим хозяином. 2. расчищать путь (开道 [kāi dào]) — букв. означает идти впереди и расчищать путь от посторонних для хозяина.] — Маленький молодой господин, — позвал Ли Цзинлун изнутри, — Заходите на ужин, чего это вы безмолвно стоите снаружи? Стоило Хунцзюню услышать про ужин, как он тут же оживился и быстро вошел. Младший слуга яма сначала бросил взгляд на Ли Цзинлуна, потом перевел на юношу и произнес: — Молодой господин, пожалуйста, проходите. — Две верхние комнаты, — обратился мужчина к слуге. — Одна верхняя комната, — непонимающе отозвался тот. Ли Цзинлун повторил: — Две верхние комнаты. Слуга поднял палец и объяснил: — На каждом яме есть только одна верхняя комната. Как насчет того, чтобы вы, стражник, поспали в дровнике на заднем дворе? Хунцзюнь встрял: — Все хорошо, я могу поспать в дровнике. — Как может молодой господин спать в дровнике? — посетовал слуга, — В вашей семье еще сохранились какие-то моральные принципы? Ли Цзинлун промолчал. Поскольку он никогда не покидал Чанъань, то не знал, что на каждом яме вдоль главной дороги была только одна верхняя комната. Даже если каким-нибудь проходящим торговцам захочется отдохнуть, им придется установить ширму в зале, где они ели и пили, и провести там ночь. Верхняя комната предназначалась для богатых торговцев с официальными документами или для уезжающих по делам из Чанъаня чиновников. — Что ж, переночуем вместе. Хоть верхняя комната была довольно чистой, как заметил Ли Цзинлун, и кровать тоже можно было назвать довольно большой, он все же чуть-чуть прибрался. Он позволил Хунцзюню прилечь спать, а сам нашел таз с водой и дал демону-карпу понежиться там. Обдуваемое всеми ветрами и зажаренное на солнце тело демона-карпа почти всё иссохло. Он метался туда-сюда, и смог прилечь только тогда, когда закончил заботиться о «молодом господине». Ли Цзинлун, лежа, задумался про себя, что раньше он тоже мог считаться молодым господином, так почему же ему не довелось пожить соответствующе даже нескольких дней? — Чжанши, — позвал Хунцзюнь. Ли Цзинлун отозвался: — За пределами дома все кажется совсем иначе. Так что давай сначала отдохнем как следует. — Я не могу уснуть. В течение дня Ли Цзинлун всю дорогу вез на себе Хунцзюня, который почти все время спал. Естественно, что сейчас сна у него не было ни в одном глазу. Ли Цзинлун же, напротив, сильно нервничал с той самой ночи, когда Чун Мин заявился, словно специально желал усложнить ему жизнь. За этот день также произошло много всего, и он чувствовал себя крайне измученным. Веки его отяжелели, стоило голове коснуться подушки. — Ага, — мужчина прикрыл глаза, — И что ты собираешься делать? — Я думаю, что на севере есть три возможных вида демонов... — Говори, — коротко приказал Ли Цзинлун. Его сознание уже начало затуманиваться, когда Хунцзюнь продолжил: — Легенда гласит, что еще со времен гор и морей¹⁷ на северо-западе жили некие чудовища, называемые «демоны засухи». Этот вид демонов способен вызвать засуху на тысячи ли вокруг, поэтому большая часть земли на западе представляет собой пустыни... [¹⁷Ссылается на «Книгу гор и морей». (山海經 [Shānhǎi Jīng]), то есть «Книга гор и морей» или «Каталог гор и морей» — древнекитайский трактат, описывающий реальную и мифическую географию Китая и соседних земель и обитающих там созданий.] Ли Цзинлун не сказал ни слова. Хунцзюнь придвинулся немного ближе и прошептал: — Чжан... ши... ты спишь? Раньше, еще во дворце Яоцзинь, Хунцзюню всегда нравилось подшучивать над Чун Мином, пока тот спал. После долгого наблюдения за чжанши, юноше захотелось подразнить и его. Ли Цзинлун крепко заснул. Посмотрев на него еще какое-то время, Хунцзюнь нашел черты его лица довольно приятными для глаз, потому он взял лист бумаги и несколько раз провел им по лицу. Ли Цзинлун поднятой рукой смахнул запястье Хунцзюня, и после юноша пошел искать кисть. *** В сумерках на пустынной равнине, покрытой лишь иссохшими деревьями. Мо Жигэнь покинул гору Ли, повернув на север, галопом проскакал целый день и прибыл к берегу Жёлтой реки. Этот конь был подобен порыву божественного ветра. С момента восхода солнца до самого заката этого же дня он пробежал целых шестьсот ли. — Мне снова нужно ехать на север? — Мо Жигэнь вздохнул, пока его тканевая мантия развевалась на холодном ветру. Зимы на севере были чрезвычайно суровыми. Когда он покинул территорию озера Хулун-Нур¹⁸, у него оставалось четыре варианта: первый — отправиться на запад в район Гоби; второй — пойти на юг в сторону Сучжоу и Ханчжоу¹⁹, прежде чем повернуть к Наньюэ²⁰; третий — вернуться к Чанъаню в Гуаньчжун. Четвертым было войти в Шу²¹. [¹⁸Хулунчи или Хулун-Нур (呼伦湖, палл. Хулуньху) — озеро на плоскогорье Барга (на высоте 539 м) в Автономном районе Внутренняя Монголия в северо-восточной части Китая.] [¹⁹Сучжоу и Ханчжоу — современные китайские города-парки. Существует даже поговорка: «На небесах есть рай, а на Земле — Ханчжоу и Сучжоу».] [²⁰Наньюэ́ (南岳 [Nányuè]) — район городского подчинения городского округа Хэнъян провинции Хунань.] [²¹Шу (蜀) — древнее название провинции Сычуань.] Цю Юнсы обещал помочь ему навести справки о местонахождении Белого Оленя на юге, в то время как Тегла сделает то же самое в районах Куэртая и Тянь-Шаня. Двое других советовали ему перезимовать в Чанъане, прежде чем отправиться на север, чтобы избежать лютых холодов в пустынях Гоби. Но ждать до конца весны и начала лета следующего года пришлось бы слишком долго, и неизвестно, что может измениться за это время. Мо Жигэнь осторожно убрал официальную форму отдела экзорцизма, чтобы та не испачкалась. Когда он отправился на юг, то, как и раньше, носил охотничью одежду из льна, но она была летней, оттого и тонкой. Стоило холодному ветру дунуть на него, в независимости от того, насколько в хорошей форме он был, Мо Жигэнь не мог унять дрожь. Мужчина подметил про себя, что после пересечения Жёлтой реки ему придется купить новый комплект одежды в городе. Через несколько дней Жёлтая река должна замёрзнуть, потому Мо Жигэнь подвел коня к последней переправе. Когда паром вот-вот должен был тронуться в путь, мужчина не удержался и, оглянувшись, бросил страстный взгляд на Центральные равнины на юге. С наступлением темноты уезд Юйлинь²² на северном берегу все еще сиял яркими огнями. Мо Жигэнь продолжал потирать руки и греть их дыханием, на молниеносной скорости направляясь к меховой лавке. Мужчина был высоким, гибким и красивым, к тому же за поводья вёл своего божественного скакуна, из-за чего привлёк завистливые взгляды прохожих на улице. Через некоторое время он приоделся в меховое пальто и лисью шапку, вновь приняв стиль одежд мужчины из племени Шивэй, что сделало его еще более крепким и видным. [²²Юйли́нь (榆林 [Yùlín]) — городской округ в провинции Шэньси КНР. Название происходит от названия Юйлиньского гарнизона, существовавшего здесь во времена империи Мин.] Переодевшись в новую одежду, Мо Жигэнь небрежно достал из сумки заранее приготовленную кожаную маску и надел на лицо, чтобы защититься от ветра и снега. Блестящие глаза оглядели улицу. Сегодня он мог только переночевать в Юйлине. Мужчина надел перчатки, собираясь порыскать по городу в поисках вина, однако в этот момент по улице пронёсся человек. Растрёпанные волосы его были распущены²³, а сам он издавал громкие и дикие крики. [²³взлохмаченные волосы (披头散发 [pī tóu sàn fà]) — идиома, означающая неопрятный внешний вид, но в данном случае имеет прямое значение.] Мо Жигэнь искоса наблюдал за ним, не останавливаясь, и продолжал вести коня к винной лавке. — Эй! А ну остановись! Сумасшедший свалился в снег за пределами лекарского зала, в то время как гнавшийся за ним мужчина с сердитым криком выхватил у него из рук испеченный бин²⁴. [²⁴Бин (饼 [bǐng]) — это что-то вроде лепешек, приготовленных из теста, соли, иногда зеленого лука или других начинок.] Как оказалось, безумец стащил бин, и теперь неудержимо дрожал, пока мужчина уходил, осыпая его проклятиями. — Не мешайте лавке вести торговлю! — крикнул мужчина, — Убирайтесь! Сумасшедший развернулся и отбежал в сторону, беспрерывно бормоча что-то под нос. Следуя внезапному порыву, Мо Жигэнь вытащил несколько медных монет, чтобы купить ему несколько бинов. Как вдруг он услышал тихое бормотание сумасшедшего: — Призрак... призрак... призрак... Где олень?.. Олень! Глаза Мо Жигэня под маской внезапно расширились, он развернулся и подбежал к сумасшедшему. Тот все время уворачивался, ища возможность сбежать, и задыхался, словно раздуваемые мехи²⁵. [²⁵Мехи́, или Меха, Мех — поддувальный снаряд для кузниц, органов, устройство для нагнетания воздуха куда-либо, растягивающееся, с кожаными и складчатыми стенками.] Мо Жигэнь опустился одним коленом в снег и тихонечко поинтересовался: — Что ты только что сказал? — Этот человек — сумасшедший! — заговорила владелица лекарского зала, выливая таз с водой, — Он пришел с северо-запада весь такой безумный и взбалмошный и постоянно бормотал, что на Великой стене по ночам появляются призраки. Мо Жигэнь вновь прошептал: — Что ты видел? Не нервничай. Безумец ошеломленно уставился на Мо Жигэня. Взгляд его был расфокусирован, но глаза блестели. Тихим голосом Мо Жигэнь пробормотал заклинание и, держа ладонь горизонтально, медленно прижал ее ко лбу сумасшедшего. Тот постепенно усмирил дрожь и расширил сияющие глаза, в которых появилось отражение Мо Жигэня. — Теперь все в порядке, — успокаивал его мужчина тихим голосом, — Не бойся. Мо Жигэнь обыскал одежду юноши и нашел маленький кусочек металла в плотно прилегающем кармане. На металлической пластине было написано: «Городская стража города Тяньшуй 273, Лу»²⁶. [²⁶Тяньшу́й (天水 [Tiānshuǐ]) — городской округ в провинции Ганьсу КНР. Лу (陆), собственно, фамилия городского стражника под номером 273.] Владелица лекарского зала наблюдала за Мо Жигэнем, и стоило ей увидеть кожаную маску на нем, как она издала удивленный вздох. — Эй, муж, иди сюда и взгляни. Это не тот, о котором говорят за Великой стеной... — Вставай, пойдем со мной. Мо Жигэнь кивнул владелице лекарского зала, поддержал сумасшедшего и повел его с собой, оставив лавки позади. 3882 слова. А ВОТ И ПОЯВЛЕНИЕ ДОЛГОЖДАННОГО ЛУ СЮЯ! ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С НАЧАЛОМ ВТОРОГО ТОМА!</div>

Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Комментарии

Данный материал предназначен для лиц старше 18 лет. Продолжить?

Скопировано

E-mail подтвержден

Обновлено