Я встретил рассвет, так и не сомкнув глаз за всю ночь. Предо мной стояла картина битвы и тот человек с арены. Он не кричал, не паниковал, был равнодушен и спокоен, словно принял свою участь. Знал ли он, что выживет и его сделают...рабом? Я не совсем понял, кто такой дайрэ, раньше никто не упоминал этого звания. Может поинтересоваться у библиотекаря? Вспомнив серого змея и его яростную атаку за то, что я чуть не вынес фолиант, я дернулся, поняв, что не хочу в ближайшее время иметь близких змей с этим делом. Тьфу, из-за бессонной ночи мозг путает простейшие слова.
Именно поэтому с утра у меня были прескверное настроение и мешки под глазами. И, тем не менее, я постарался взять себя в руки, потому как Лашес нуждался в моих уроках, а сегодня у нас был назначен важный эксперимент. Вернее сказать, для юного змея оно было настоящим испытанием, а также, таковым являлось и для его отца. Правда оба об этом ещё не знают. Данная идея пришла ко мне спонтанно. Я заметил, что бывает Его величество раздражается, когда Лашес начинает хандрить, если тема касается его основной проблемы. Очевидно, это всё от непонимания, в какой ситуации оказался мальчик. Возможно, если он поймет, то перестанет пропускать занятия, назначенные мною, для тренировки Лашеса. Ребёнку важно влияние отца, участие в его жизни именно сейчас, когда он в трудной ситуации. Нельзя позволить ему сейчас сломаться, иначе эта трещина может в будущем принести огромные жертвы. Ведь скольких тиранов знал наш мир, только потому что в нужное время у этих людей не было того, кто был им так сильно нужен.
Зуас, по обыкновению, ждал меня за дверью. Мы поздоровались и молча добрались до библиотеки. Почему молча? Не знаю, как-то завелось у нас, молчать, когда мы куда-то идем. Я погружен в свои мысли об обучении Лашеса и о племяннице (та часто чудит и чудеса её не всегда всем по вкусу). Зуас же почему молчит, я не знаю, возможно, он считает, что это неуместно и у них не принято подобного, а может тоже погружен в свои мысли. Как только мы вошли в кабинет, я увидел Лашеса, читающего какую-то книгу, названия которой я издалека не увидел. Я три раза ударил о дверь рукой, а затем медленно сказал обернувшемуся змеенышу (реагировать на отчетливые вибрации звука он уже научился, чем мы нарочно пользовались ежедневно).
– Поднимайся, мы идем к твоему отцу, – сказал коротко я. Увидев, как побледнел змееныш, я поспешил дополнить своё предложение, – у меня есть одна задумка, хочу попробовать.
Змееныш немного успокоился, значит, я верно предположил, и он испугался, что где-то провинился. Когда Лашес выполз из библиотеки, Зуас вдруг задержал меня за руку.
– Ты уверен? – только спросил он, пристально смотря своими янтарными глазами, от которых в жилах то стыла, то наоборот разгонялась кровь. Всё же они точно, как у змей, от чего мне часто не по себе. А может, дело не в этом.
Насчет его вопроса, намек я понял сразу. Мне и так оказано много чести для пленника, и своим следующим действием я могу разгневать терпеливого короля, но я решил попытаться.
– Ваш король мудр, умен и смел. Уверен, моё предложение не оставит его равнодушным, хотя бы из-за этого, – сказал я, смотря уверенно в ответ, хотя уверенность во мне была весьма натянутой.
– Ты важен для нас... – сказал Зуас и как-то неловко замолчал. Я понял и это. Всё же, обучение Лашеса и мне пошло на пользу.
– Я знаю это и никогда не воспользуюсь вашей добротой сверх меры. Моя цель та же, что и у вас, и ради нее я пользуюсь тем, что мне позволено больше, чем другим. Но будь уверен, злоупотреблять этим я не буду.
Наг молчаливо кивнул мне и отпустил мою руку. Этим жестом я понял, что он оказал мне очередное доверие и готовность помочь, что невольно вызвало у меня улыбку. Мы направились дальше, пока не вошли втроем в тот самый огромный зал, который я так не ясно запомнил в первый раз. Как-то больше не доводилось мне его посещать. Может, оно и к лучшему. Его величество был один и словно ждал нашего прихода, потому что он...стоял у трона, словно только что с него встал и сразу принял впечатляющую позу.
– Ваше Величество, – произнес я, войдя в зал.
Меня запустили самым первым. Лашес, очевидно, боялся заходить первым, а Зуас решил, чтобы со своими идеями я разбирался сам. Император оглядел нас с ног (хвостов) до головы, а затем жестом позволил говорить.
– Найдется ли у вас немного свободного времени для нас? – спросил осторожно я.
Наг чуть наклонил голову и усмехнувшись кивнул, слушая, с явно появившимся интересом.
– За последнее время, я заметил, что вы несправедливо наказываете вашего наследника, – быстро, но твердо произнес я.
Король тут же изменился в лице, черты приняли хищную остроту, а глаза засияли гневом. Таким я его ещё никогда не видел, а потому всё внутри сжалось от страха, но я постарался взять себя в руки.
– Как смеешь ты судить о моих методах воспитания? И в чем же, по-твоему, я мог быть не прав, наказывая его? – грозно прошипел король, от чего холод пробежал по жилам.
– Вы требуете от принца то, чего пока исполнить он не может. Вы требуете от него силы, которую он только получает, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
– Интересно, И в чем же? – прошипел король, явно сдерживаясь, чтобы не отправить меня куда подальше вместе с заявлениями.
– Вы требуете от него, чтобы он забыл о своей боли, из-за потери слуха, но сейчас он и так силен, но вы не видите этой силы.
– Он наследник! – не выдержал король, – он должен забыть о своих проблемах! Я дал ему учителя, а значит, он должен учиться, а не маяться ерундой! – в каждом слове слышалось ещё более грозное шипение. Кажется, когда наги злятся, шипят они значительно больше.
– И он выполняет это! – заявил громче я, желая, чтобы меня услышал император.
Тот опешил от моей дерзости, но стал слушать.
– Что вы хотите от него? Он только потерял важную часть себя, и учится с этим жить. Одно дело научиться так жить физически, другое –душевно, – снова в спокойном тоне продолжил я.
– Он будущий король, у него нет времени на самотерзания, – прошипел холодно змей.
– А у вас были бы силы преодолеть это? – ответил в тон королю я, посмотрев ему в глаза и понимая, что я играю с таким огнем, что может сжечь меня заживо.
– Как смеешь? – прошипел король, – ты забыл?
– А что, если я предложу вам один эксперимент? Если по исходу я буду не прав, то вы накажете меня, если же вы признаете мою правоту, вы окажете принцу поддержку.
Король замер, а затем, хищно усмехнувшись, сел на трон, да с таким взглядом, что мне захотелось немедля пасть ниц перед ним. Столько силы в одном только взгляде.
– Я слышал, что люди безумны, но ты ещё и крайне наглый, – заявил мне король, – смеешь делать мне предложение и ставить условия, когда я могу только за последние твои слова, бросить тебя на арену?
– Я знаю, ради чего всё это делаю, и ради этого я готов рискнуть и пойти на наглость, – ответил я, – в вашем праве согласиться на эксперимент или отправить меня на арену.
В воздухе повисло молчание. Король явно тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию и взвешивал обстоятельства.
– Что за эксперимент? – спросил он.
– Вам нужно всего лишь из тронного зала добраться до точки назначения, но я завяжу вам глаза. У окружающих вы имеете право только спрашивать дорогу, но не просить проводить вас. Чтобы задание не было слишком легким, сначала вы должны добраться до мед-блока, где вам скажут где та самая точка назначения. И в конце вы должны будете сразиться, чтобы закончить испытание. Разумеется, сражение только деревянным оружием, вы, безусловно, сильнейший и я бы не хотел жертв.
Король усмехнулся, поглаживая гладкий подбородок.
– И почему ты посчитал, что я должен на это согласиться?
– Вы мудрый правитель, – лишь ответил я.
– Ха. И, тем не менее, ты должен быть наказан за дерзость. По завершению твоего эксперимента я решу, каким оно будет, – сказал король, ухмыляясь всё шире, но в его ухмылке более не было ничего страшного, но мурашки по коже пробежались всё равно.
– Значит, вы согласны? – осторожно спросил я, стараясь не думать про наказание.
– Я подозреваю, ты уже всё подготовил, иначе бы не отнимал у меня время? – лишь ответил он.
– Почти, – честно признался я, – мне осталось только расставить всех по локациям. Если позволите.
– Иди, я пока освобожу время, чтобы более ты меня не отвлекал, – сказал он и жестом велел нам всем выйти.
Когда я вышел, первое что сделал, это облегченно выдохнул. Я понимал, что меня в любом случае ждет наказание, но сейчас о нём думать не хотелось.
– Зачем всё это? – спросил Зуас, прошипев практически на ухо, точно мой внутренний голос, – Теперь тебе не избежать наказания.
– Оно того стоит... Надеюсь, – признался я, – Поднимитесь с Лашесом на тренировочную площадку на улице и ждите.
Зуас окинул меня тяжелым взглядом, но, не сказав больше ничего, пополз вперед. Как только они скрылись из виду, я осел на пол, успокаивая свои внутренние страхи. Давно я так не пугался, всё же, король умеет только взглядом подчинять. Надо постараться, чтобы всё было хорошо.
***
– Я буду твоим внутренним голосом. Буду рядом, комментировать, но не помогать, – сказал я, завязывая глаза Его Величеству. Обращаться на «ты» было непривычно, но мне и так светит наказание, а сейчас «выканье» может только ухудшить результат.
Император усмехнулся, показав тонкие, как иголки, длинные клыки.
– Так вот какой ты, – сказал он и вдруг дотронулся до моего лица, отчего я чуть не отскочил, но сдержал порыв.
– Что ты видишь? – спросил я, отойдя на шаг назад.
– Ничего, – ответил король, пробуя ощущения, – странное чувство.
– Хорошо, тогда начнем, – сказал я и через секунду молчания продолжил, – ты ослеп. Ты больше никогда не сможешь видеть. Эта темнота теперь твой вечный спутник, а повязка лишь скрывает от окружающих шрам. Ты осознаешь это.
Король усмехнулся и мотнул головой, не понимает.
– Ладно, тогда начнем, – сказал я.
Король смело пополз по комнате, даже с гордо поднятой головой. Конечно, он ведь идеально помнит свой тронный зал. Я это никак не комментирую, решив, что это вполне ожидаемо, но ведь это только старт.
Начало пути король совершал вполне успешно, лишь изредка касаясь стен, но когда он вдруг наткнулся на незнакомый поворот, вызванный открытой дверью, то замер. С минуту он думал, пощупал косяк. Я шёл за ним всё это время тихо, будто меня и нет вовсе.
– Ты здесь? – спросил он.
– Чувствуешь себя глупо? – лишь ответил я, – я твой внутренний голос, меня никогда и не было здесь.
Короля передернуло, но он, быстро сообразив, пошел дальше и остановился на развилке. Кажется, память его начала подводить. Всё чаще он касался стен, всё чаще ощупывал предметы.
– Нет, ты их больше не увидишь. Ты никогда больше уже ничего не увидишь. Ты забыл? Ты ослеп, – прокомментировал я, словно читая мысли короля. Тот замер и чуть обернулся на мой голос, – возможно, всё до этого было лишь сном? Как давно ты видел свет?
– Всего минуту назад, – стал раздражаться король.
– Разве? Как ты можешь судить о времени, ты ведь не видишь ни света, ни часов, – ответил я.
Король шикнул на меня и пошел по первому попавшемуся коридору. Он заблудился, и, при этом, он старательно игнорировал Нагов, проползавших мимо. Вскоре он уже несся по коридорам, и я едва поспевал за ним, а он плутал лишь больше.
– Нет, теперь это твой мир, темнота, – отрезал я очередные мысли императора, в которых он наверняка уже жаждал сорвать повязку, – тебе не снять эту темноту, она теперь до конца твоя спутница.
– Замолчи, – прошипел раздраженно король.
– Я твой внутренний голос, я то, что ты боишься себе сказать, – продолжал напирать я, тайно боясь, что король сорвет повязку и прикажет закончить с этим.
Вдруг король среагировал на шелест приближающегося очередного нага и резко схватил его за руку, метко, но четко.
– Где медпункт?– строго спросил он и наг дрожащим голосом сказал ему, как двигаться дальше.
Вскоре мы пришли на нужный этаж, но далее король снова стал плутать, этот этаж ему был мало знаком.
– Как думаешь, на тебя смотрят? Может быть, над тобой смеются, а ты не видишь? Тычут пальцами?
– Я их всех брошу на арену, – прошипел наг.
– Кого? Ты видишь их?
Наг, кажется, хотел уже убить меня, но лишь поцарапал стены.
– От чего ты злишься? Разве это не просто? Взять и добраться до медпункта? Ты не редко это делал, разве нет?
– Замолчи! – прошипел наг.
– Но я единственный твой собеседник. Я – это твои мысли.
Кажется, наг начинал в это верить, верить в происходящее, в эксперимент. Мозг, без возможности нормально видеть, начинал давать сбой. Это опасная игра, но она важна.
Кидаясь практически на каждого нага, король выпытывал из бедняг информацию, но вскоре он всё же оказался в медпункте.
– О Ваше Величество! – завопил один из нагов, обученных мною, – как хорошо, что это вы! На тренировочной арене на нас напали, мы пали! Прошу, спасите нас!
– Что будешь делать? Народ возлагает на тебя надежды. Ты должен спасти его, разве нет?
Король, тяжело дыша, продолжал стоять на месте.
– Бедняга так тяжело ранен, но ты не видишь этого, а ведь он просит о помощи. Сможешь ли ты ему помочь в своем состоянии? Ты даже медпункт искал так долго.
– Замолчи, – прошипел змей и, развернувшись, быстро пополз прочь. Мне уже приходилось бежать за ним следом.
– Ты можешь убежать из того места, но убежишь ли ты от себя? Слепота не останется позади, она будет с тобой вечно, – продолжал кричать я, – она твоя боль навечно, теперь она – твой мир!
Наг сжал кулаки и попытался нанести мне удар, но я предусмотрительно присел, а затем встал за его спиной.
– Кого ты хочешь уничтожить? Свой внутренний голос? – я отошел снова, – неужели ты сходишь с ума и сражаешься с незримым противником?
Наг зашипел и попытался нанести удар снова.
– И в какую сторону тебе теперь идти? Ты помнишь? – спросил я, встав на безопасное расстояние.
Наг растеряно стал оглядываться, и, естественно, ничего не видел.
– Что будешь делать? Ты зависишь от своих подданных. А что, если они предатели? Что если сейчас за твоей спиной стоит убийца?
– Там никого нет, – прошипел наг, – я бы почувствовал!
– Ты уже чувствуешь? Это хорошо. Ты ощущаешь мир? Ты начинаешь слышать его?
Наг замер, опешив. Он и сам не заметил, в какой момент стал полагаться на слух и другие органы чувств.
– Принюхайся, медпункт за версту учуять можно. Возможно, это тебе поможет?
После подсказки наг словно ожил. Он вдруг быстро нашел путь, а затем снова расспросами и каким-то чутьем стал прокладывать себе путь наверх. В какой-то момент я даже подумал, что наг мухлюет, но нет, он слушал, он ощущал, он понял, что я ему хотел сказать. Он больше не полагался на глаза. Вскоре мы оказались на улице, где король должен был сразиться с собственным сыном. Абсолютно бесшумным противником, ведь тот слышит даже то, что не слышит король, чувствует звук волнами, а не ушами. Он умеет уже пресекать его, хоть и очень молод.
– Что же, здесь твой враг. Вот незадача, кажется, ты его не можешь ощутить. И не можешь увидеть. Тебе придется приложить много сил, чтобы выстоять в этой борьбе.
И сражение началось. Я контролировал его, ведь я не хочу, чтобы король нечаянно угробил моего ученика и в этом мне помогал Зуас. Это также мешало королю, ему теперь приходилось различать наши шаги от шагов врага, которые и так были почти не слышны. Если бы он только знал, с кем сражается сейчас. Бой продолжался долго, он был изящнее прочих. Тонкий, медленный, каждый шаг продуман, каждое движение ощутимо. И вскоре все закончилось ничьей. Такого результата не ожидал даже я.
– Хорошо, ты прошел испытание, теперь можешь снять повязку, – сказал я.
Король поспешил сорвать её, словно ненавидел её больше всего на свете, и замер, просто глядя на окружающий мир. Слезы полились из его глаз, чего не ожидал никто. И это не были слезы от ослепившего солнца. Он, кажется, действительно поверил, что больше никогда не увидит свет. Он смотрел и смотрел на мир, а потом обернулся и увидел своего сына. Тот, молча, смотрел на отца, ожидая чего-то известного только им. Он выглядел не ребёнком, а сильным нагом. В его глазах читалось, что он преодолел уже много и готов преодолеть больше. Он уже становится достойным будущим правителем, и всё это король увидел в своем сыне именно сейчас. Он увидел, что его сын сильнее, чем он предполагал.
– Ты свет увидел, а он не услышит больше никогда, – сказал я, и король обернулся ко мне.
Больше слова не требовались никому. Я видел по его глазам, он всё понял, что я хотел ему показать, что хотел сказать, почему я боролся. Он просто подполз к сыну и обнял его. Висела глухая тишина, и никто не смел её нарушить.
Меня ждет наказание, но я теперь вижу, что оно того стоило...
