<div>Шэнь Чжифань отвёл взгляд. Для него продолжение чтения дневника было подобно бескрайней ночи, где всё, что угодно, могло стать соломинкой, переломившей спину верблюда.<br><br>От прочтения своих записей он чувствовал на кончике языка горькую сладость, она могла показаться интересной, если бы не осознание того, что написанные строки были пропитаны не весельем, а меланхолией и опасением за собственную жизнь.<br><br>Шэнь Чжифань никогда не писал о завтрашнем дне или о том, что будет делать после игр, но из контекста можно было понять, что он не знал, будет жив, или нет. Казалось, смерть была его извечным спутником.<br><br>Не то чтобы Шэнь Чжифань не думал о будущем, конечно, нет, но он запутался, и любой план «на завтра», казался жалким. Это глупо, когда не знаешь, доживёшь ли ты до этого самого завтра. Поэтому записи его были расплывчаты.<br><br>Он писал о своём будущем туманно, обрисовывая его неясными мазками. Например, слова о небольшом издательском деле, в котором он планировал выпускать журнал на подобии «Механического Сокола». Даже если журнал не будет пользоваться популярностью, главное ― выбраться из той трясины, в которой Шэнь Чжифань находился, и заработать хотя бы на скромную жизнь.<br><br>Он жил во тьме даже днём, боль и шрамы по всему телу сопровождали его на протяжении долгого времени, они были подобно дыханию и, как печально это ни звучало, ему пришлось привыкнуть к этому.<br><br>Шэнь Чжифань чувствовал беспомощность, которая казалась безысходной. Она была сильнее боли. Стало трудно дышать.<br><br>Вот почему сейчас его желания звучали так жалко.<br><br>Он изо всех сил пытался сдержать слёзы, но они собирались в краях его глаз. В какой-то момент Шэнь Чжифань не смог сдержать эмоции и заплакал.<br><br>Это было бессмысленно. Он подумал о том, что в то сложное время ему вряд ли удавалось выплакаться. Пусть он и забыл о многом, но его тело всё помнило, и от этого его тело цепенело.<br><br>Пусть тот Шэнь Чжифань, познавший тьму и отчаяние, не мог позволить себе слёзы, но этот Шэнь Чжифань не был столь умудрённым жизнью, а потому они были ему простительны.<br><br>Он плакал не из-за сочувствия, а от осознания того, что парень, делавший эти записи, берущие за душу, и он — это один и тот же человек.<br><br>Порой люди бывают такими странными. Отчего-то жалкое положение другого человека вызывает слёзы и сострадание, но, сталкиваясь с такой же ситуацией воочию, приходит понимание, что плакать не о чем. Горе о прошлом было лишь из-за его недосягаемости.<br><br>Только оказавшись в грязи, начинаешь трезво оценивать обстановку. Но даже по грязной и ухабистой дороге можно ступать вперёд, протаптывая себе путь шаг за шагом.<br><br>Шэнь Чжифань наблюдал за тем, как растерянный молодой человек боролся с болью и неуверенностью в завтрашнем дне, как в молодую плоть впивались невидимые верёвки и тащили вниз, сдирая каждый дюйм кожи, оставляя за собой вязкую кровь.<br><br>Но даже тогда, небольшие проблески солнечного света заставляли двигаться юношу со всей решимостью и целеустремлённостью вперёд.<br><br>Ошеломляющий, настойчивый, скромный и одарённый.<br><br>Каждый раз, когда казалось, что смерть неминуема, он выживал. Удача благоволила ему, не всем так везло. Но выигрывал он не только благодаря госпоже Фортуне, его талант начал потихоньку проявляться.<br><br>Однако данное открытие не было хорошим известием, ведь оно привлекло не только зрителей, но и представителей преступной организации. К сожалению, его заметил самый жестокий человек, который только мог быть, тот, на чьей арене он выступал.<br><br>Почти все кости в его теле были сломаны, он был на грани того, чтобы растерять свой накопленный опыт, его вновь и вновь отбрасывали назад, это было похоже на первый бой. Нет. Даже хуже. Шэнь Чжифань выглядел так жалко: окровавленный, потрёпанный, доведённый до такого состояния, что вся его кожа была серой из-за потери крови.<br><br>«Вчера мне казалось, что я точно умру, и это не преувеличение. Собственно говоря, поэтому я начал сегодня эту запись. На самом деле я не знаю, почему веду этот дневник. Глупое и бессмысленное занятие. Если я умру, он всё равно последует за мной. Вряд ли о нём кто-то узнает.<br><br>Врач сказал, что сегодня я выгляжу лучше, но, честно, по ощущениям сильной боли во всём теле, мне так не кажется. Я даже не знаю, выживу ли я сегодня или нет».<br><br>По небрежному почерку становилось понятно, что запись делали в затуманенным сознании.<br><br>«У меня снова лопнули барабанные перепонки, недавно прошедшие симптомы вернулись. В этот раз они стали сильнее, раньше было не так больно. Ния изо всех сил пыталась сказать мне что-то, но я ничего не слышал, все, что я мог, ― это смотреть на её шевелящиеся губы и улыбаться, но это не помогало.<br><br>Айбо плакал из-за меня. Я очень старался его успокоить, но, возможно, моё ужасное состояние было пугающим, потому что мальчик выглядел таким испуганным, что из его глаз текли слёзы.<br><br>Тот доктор, хотя он, скорее, шарлатан, сказал, что сейчас в моих органах достаточно крови, поэтому пока я жив. Так странно, несмотря на всю абсурдность и бессмысленность, я продолжаю вести этот дневник.<br><br>Я умру, да, может быть, я действительно умру на этот раз. Я жил, живу, а чуть позже умру. Даже и добавить нечего».<br><br>Однако «даже и добавить нечего» было перечёркнуто и запись продолжили.<br><br>«Нет, есть ещё кое-что, о чём я не должен промолчать, и эти слова должны быть предназначены мой младшей сестрёнке:<br><br>Шэнь Чжижоу, я всегда хотел сказать тебе, что даже если в чьих-то глазах ты не первая красавица мира, в моём сердце ты гораздо больше этих слов. Для меня ты всегда будешь самой милой и очаровательной, никто не сравнится с тобой.<br><br>Жоу-Жоу, твой брат молится за твоё счастье, и… я так хочу обнять тебя…<br><br>Знай, даже если я умру, я всегда буду присматривать с небес за тобой вместе с нашими родителями.<br><br>Возможно, тебе кажется, что я лгу, но, пожалуйста, верь мне.<br><br>Ты очень нежная и умная девушка и ничуть не уступаешь тем красавицам, на которых хочешь быть похожа. Ты мой свет, освещающий мне путь…<br><br>Твой брат сильно любит тебя.<br><br>Я не очень хорошо выражаю свои чувства, но моя любовь к тебе, намного больше чем ты думаешь».<br><br>Шэнь Чжифань с трудом читал свои записи, в них было слишком много перечёркнуто или, наоборот, подчёркнуто, однако, его почерк выражал твёрдость и уверенность в своих словах.<br><br>«Я знаю, что в детском доме тебе нравится тот мальчик с веснушками, но будь с ним аккуратней, он не очень хороший ребёнок. Я часто слышал от него постыдные и нелицеприятные слова про девочек. То, как он говорит о них за их спинами, показывает, какой он на самом деле человек.<br><br>Я никогда не говорил тебе об этом, потому что боялся, что ты расстроишься, но я не хочу, чтобы ты с ним общалась, только из-за того, что у него красивая кожа. И если уж выбирать по коже, то у меня она намного лучше и раз такое дело, то ты можешь претендовать на неё.<br><br>Или нет. Скорее всего, я буду похоронен в какой-нибудь братской могиле, или, что ещё хуже, моё тело возьмёт какой-нибудь извращенец… Я не рассказывал, но здесь действительно есть люди, которые жаждут заполучить красивое тело твоего брата, это ненормальные люди, и их надо остерегаться.<br><br>Конечно, такие слова не к месту, но это кажется забавным. Я бы рассмеялся, но мне тяжело дышать, это не так уж больно, но неприятно. Очевидно, теперь мои легкие дырявые, как твои зубы в четыре года. Очень похоже.<br><br>Стань умнее и проживи хорошую жизнь. Даже если твоего брата не станет, не зацикливайся на плохом и живи счастливо.<br><br>Я знаю, что ты хочешь влюбиться, но никогда не строй отношения ради отношений. Как бы круто это ни звучало, на самом деле это чертовски бессмысленно.<br><br>Возможно, я не увижу, как ты выходишь замуж, да и выйдешь ли вообще? Я слышал, что этот момент самый прекрасный в жизни девушек, и я бы очень хотел это увидеть, но мои шансы невелики.<br><br>Не вступай в брак только потому, что так надо. Тебя никто не гонит и не заставляет. А если ты боишься, что о тебе никто не позаботится в старости, то можно взять ребёнка из детдома. Там таких, как мы, очень много. Конечно, сложных засранцев там тьма тьмущая, но и хороших немало.<br><br>Надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Проживи замечательную жизнь, даже если в твоём будущем не будет меня.<br><br>Выходи замуж только по любви. И хотя я не лучший советчик в сердечных делах, но если человек делает тебя счастливой, тебе с ним легко и комфортно, а в трудное время он прижимает тебя к себе, то, должно быть, это тот самый.<br><br>Возможно, мне всё же удастся выжить».<br><br>Шэнь Чжифань приковал свой взгляд к последнему слову «выжить», оно очень выделялось на фоне других слов тем, что имело более округлую форму, последняя буква соединялась с точкой.<br><br>«Нет, это слишком сложно. Я боюсь перестать писать и не хочу снова засыпать. Мне очень страшно. Я не контролирую своё сознание. Мне хочется закрыть глаза, но нельзя, чтобы не уснуть. Надо закончить хотя бы эту запись. Пусть это глупо и бессмысленно, но это единственное, что у меня осталось. Этот чёртов дневник — доказательство того, что я жил, жив и буду жить даже после смерти».<br><br>Почерк был неразборчивым, Шэнь Чжифань с трудом читал дневник и когда ему это удалось, подумал, что на этой ноте был конец записи, что логично, ведь после последнего предложения не меньше половины страницы осталась пустой, и он автоматически перевернул её на следующую, чтобы продолжить чтение.<br><br>Но открывшаяся картина застала его врасплох. Десятки «Я не хочу умирать» были хаотично раскинуты по всей странице. Ужасный почерк разной степени нажима, грязь и неряшливость… Создавалось впечатление, словно шла битва за номинацию «самое неаккуратное предложение».<br><br>Однако Шэнь Чжифань понимал, что эту навязчивую мысль он писал для того, чтобы не сломаться, чтобы не было слишком поздно.<br><br>Эта страница была такой шокирующей, что от одного только взгляда на неё чувствуешь всю боль, отчаяние и борьбу подростка. Тёмно-коричневые точки появлялись то тут, то там, и было ясно, что это ― капли засохшей крови.<br><br>В тот момент он действительно думал, что умрёт. Он смирился с этим, а потому хладнокровно написал в самом начале: «Я жил, живу, а чуть позже умру. Даже и добавить нечего». Но в какой-то момент стержень внутри него сломался, и он начал записывать свои сокровенные мысли. Честно и искренне.<br><br></div>
