<div>Несчастный случай с девятью лисьими хвостами<br><br></div><div>Несмотря на то, что снаружи все еще шел сильный снег, Сюань Юй собирался уходить. Лу Цинцзю знал, что он пришел сюда не просто так*. На самом деле он пришел сюда не за милостыней, он пришел сообщить о чем-то Лу Цинцзю.<br><br></div><div><em>[Примечание: Автор использовал «Сердце любителя вина не в чаше»]<br></em><br></div><div>Когда он проводил Сюань Юя к двери, Лу Цинцзю хотел одолжить ему зонтик, но Сюань Ю просто улыбнулся и покачал головой, и вытащил из своей сумки зонтик, который полностью противоречил его стилю. Этот зонтик выглядел немного старым. На нем был вышит большой красный пион. Вышивка была невероятно изысканной, но яркий и красочный зонтик сильно отличался от холодного темперамента Сюань Юя.<br><br></div><div>Странно, но Лу Цинцзю находил этот зонтик немного знакомым, как будто он видел его где-то раньше. Его брови слегка нахмурились. Как раз, когда он собирался спросить об этом, Сюань Юй сказал теплым голосом: «Много лет назад, в день с таким же сильным снегом, как этот, я пришел сюда просить милостыню. Ваша старшая позволила мне остаться на ночь в этом доме».<br><br></div><div>Когда он сказал это, Лу Цинцзю мгновенно вспомнил. У его бабушки был красный зонтик, очень похожий на этот. Он слышал, что это была часть приданого, которое его бабушка привезла с собой в молодости. Вышивка на зонтике была сшита его бабушкой лично. Лу Цинцзю уже видел его раньше, когда был ребенком, а когда вырос, просто забыл о нем.<br><br></div><div>Даже при том, что Сюань Юй выглядел молодо, его настоящий возраст, возможно, уже давно превзошел тот, который ему дал Лу Цинцзю.<br><br></div><div>«Вы знали мою бабушку?» - спросил Лу Цинцзю.<br><br></div><div>«Нам посчастливилось встретиться только один раз, - с этими словами Сюань Юй раскрыл зонтик и вышел под снег. Его холодный голос немного приглушил свист ветра: - Благодетель Лу немного похож на вашу старшую…»<br><br></div><div>Лу Цинцзю хотел остановить его и расспросить о бабушке, но монах не остановился и уже подошел к воротам внутреннего двора. Прежде чем открыть дверь, он медленно повернулся и произнес свою последнюю фразу: «Благодетель Лу, я помню, что перед тем, как ваша старшая ушла, она приготовила вам подарок на день рождения. Я не знаю, видели ли вы его?»<br><br></div><div>Услышав это, Лу Цинцзю был совершенно сбит с толку. Он спросил: «Подарок на день Рождения? Какой?»<br><br></div><div>Но Сюань Юй только покачал головой и, ничего не объяснив, толкнул ворота и вышел. Лу Цицзю поспешил за ним, но к тому времени, когда он вышел, монаха уже не было, только тяжелый снег и пустая деревня. Фигура Сюань Юя уже давно исчезла.<br><br></div><div>Лу Цинцзю чувствовал разочарование и уныние, как будто он потерпел неудачу. У него было слабое подозрение, что у этого молодого монаха Сюань Юя и у его бабушки были какие-то особые отношения.<br><br></div><div>В тот год, когда его бабушка внезапно заболела, к тому времени, когда Лу Цинцзю поспешно вернулся, было уже слишком поздно. Он даже не успел сказать своей бабушке последние слова. В конце концов, в течение короткого периода времени Лу Цинцзю потерял всю свою семью одного за другим и был вынужден в прострации организовать похороны своей бабушки…<br><br></div><div>Но за все это время Лу Цинцзю никогда не видел того подарка, о котором говорил Сюань Юй.<br><br></div><div>Лу Цинцзю, слегка разочарованный, повернулся и пошел домой. Когда он подошел к двери, то споткнулся о порог. Однако эта неловкость напомнила ему кое о чем. Он бросился в спальню и увидел на ночном столике черную деревянную шкатулку с текстовым замком.<br><br></div><div>Это была самая необычная вещь, которую он нашел в этом доме. Лу Цинцзю погладил глянцевую поверхность шкатулки, в его голове возникла идея... Если то, что сказал Сюань Юй, было правдой, и это был подарок на день рождения, который оставила ему бабушка, тогда он должен попробовать открыть эту коробку в свой день рождения.<br><br></div><div>Возможно, содержимое шкатулки могло дать ему несколько важных ответов.<br><br></div><div>Проводив Сюань Юя, Лу Цинцзю перенес Инь Сюня и маленьких ребят в гостиную. Он оглядел их, нахмурив брови. Сюань Юй сказал, что они вернутся к своему обычному виду через три дня. Значит, следующие нескольких дней они, вероятно, проведут в форме соломенных кукол…<br><br></div><div>Однако теперь Инь Сюнь не мог вернуться домой, чтобы заменить свою свечу, так? После внезапно появившейся мысли Лу Цинцзю забеспокоился. Подумав немного, он решил пойти домой к Инь Сюню и посмотреть, не сможет ли он сам заменить свечу.<br><br></div><div>На улице все еще шел сильный снег. Ветер кружил в небе снежинки. Захватив с собой зонтик, Лу Цинцзю направился к дому Инь Сюня. Ветер был слишком силен, и человеку было трудно бороться с ним. Лу Цинцзю приходилось очень низко наклоняться, чтобы ветер не отбрасывал его назад. Ветер подхватывал пелену снежинок и бросал в шею Лу Цинцзю. Всю дорогу он дрожал от холода, стискивая зубы и шаг за шагом продвигаясь вперед. Ему потребовалось полчаса, чтобы пройти расстояние, которое обычно занимало несколько минут.<br><br></div><div>С тех пор как Лу Цинцзю вернулся сюда, он практически никогда не входил в дом Инь Сюня. Самое дальнее место, куда он заходил, - это внутренний дворик, и он немного посидел в его гостиной.<br><br></div><div>Почти всегда Инь Сюнь сам приходил к Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Инь Сюнь не запирал ворота во внутренний двор, дверь оставалась широко открытой. Его внутренний двор был совершенно пуст, никого из живущих здесь не было видно. Лу Цинцзю вытащил ключ, который он снял с тела Инь Сюня. Приложив немало усилий, чтобы открыть дверь, он вошел в гостиную и закрыл за собой дверь, только тогда у него, наконец, появилась возможность дышать.<br><br></div><div>Гостиная была обставлена очень просто. Там стояли только стол и несколько стульев, и не было никаких следов благовоний. Лу Цинцзю решил посмотреть в спальне друга. Он встал и стряхнул с брюк снежинки. Включив фонарик, он прошел по коридору рядом с комнатой для гостей в сторону спальни.<br><br></div><div>Все дома в деревнях были построены самостоятельно. Обычно в доме было много комнат, и они образовывали квадрат, окружая внутренний двор. Хозяйские спальни всегда будут справа, там будут спать хозяева дома.<br><br></div><div>На двери спальни висел замок. Открыв ее ключом, Лу Цинцзю легко вошел в комнату.<br><br></div><div>Войдя в комнату и хорошенько осмотрев то, что было внутри, Лу Цинцзю почувствовал, как по его спине пробежал холодок. В этой не очень большой комнате он увидел плотно стоящие мемориальные доски, на каждой из которых было написано свое имя. На самом видном месте мемориальная табличка с именем Инь Сюня привлекла внимание Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Перед этой табличкой стояла свеча. Свеча почти догорела, красный свечной воск капал вниз, как слезы, накапливаясь слоями под ней. Лу Цинцзю поспешно начал обыскивать комнату, но даже обыскав всю комнату, он не нашел никаких свечей, которыми он мог бы заменить старую. Свеча уже почти догорела. При нынешней скорости горения она погаснет примерно через полчаса.<br><br></div><div>Лу Цинцзю осмотрел все остальные комнаты, но не смог найти ни одной свечи. От беспомощности он мог только снова позвонить Бай Юэху, желая спросить его о свече.<br><br></div><div>«Ты сейчас в доме Инь Сюня?» - после того, как поднял трубку и узнал о текущей ситуации Лу Цинцзю, это было первое, что спросил Бай Юэху.<br><br></div><div>«Да, - сказал Лу Цинцзю, - он стал соломенным человеком. Я подумал, что его свеча может погаснуть, поэтому пришел посмотреть. И действительно - свеча собирается погаснуть, но я не могу найти ничего, чем смогу заменить ее…»<br><br></div><div>Бай Юэху на мгновение задумался: «Подожди, я сейчас приду».<br><br></div><div>Лу Цинцзю сказал: «Хорошо, я жду тебя, пожалуйста, поторопись».<br><br></div><div>Повесив трубку, Лу Цинцзю сел у двери ждать Бай Юэху. Он не знал, как Инь Сюнь, этот парень, прожил последние несколько лет. Здесь не было и намека на то, что в этом доме кто-то живет. Кроме того места, где он спал, все было покрыто пылью, как будто здесь уже давно никто не жил.<br><br></div><div>По мере того, как свеча медленно догорала, пламя становилось все слабее и слабее. Сидя и ожидая у двери, Лу Цинцзю вдруг услышал очень странный звук. Вначале он думал, что это просто его воображение, но вскоре этот звук становился все громче и громче.<br><br></div><div>Га-да-га-да, га-да-га-да. Лу Цинцзю обернулся и направил свой фонарик на источник звука. Когда он хорошенько разглядел, что именно издавало этот звук, то просто застыл. Он увидел, что мемориальные таблички, заполнявшие комнату, начали дрожать. Вначале тряска была очень слабой, но по мере того, как пламя свечи становилось все слабее и слабее, тряска становилась все сильнее... Как будто мемориальные таблички давили на что-то, и теперь эта штука собиралась сбросить их вниз и выползти наружу.<br><br></div><div>Хотя Лу Цинцзю не знал, что находится под мемориальными табличками, он знал, что это определенно не было чем-то хорошим. Если свеча погаснет…<br><br></div><div>Именно в этот критический момент в дверях наконец-то появился Бай Юэху. Ничего не сказав Лу Цинцзю, он побежал прямо к свече, вытащил из кармана острое лезвие и разрезал свое запястье.<br><br></div><div>Красная кровь хлынула из его запястья и упала на свечу, которая только что собиралась погаснуть.<br><br></div><div>Лу Цинцзю с ужасом наблюдал за происходящим. Он действительно боялся, что в тот момент, когда кровь Бай Юэху забрызгает свечу, она погаснет. Однако, очевидно, Бай Юэху был хорошо осведомлен о том, что делает. В тот момент, когда его кровь коснулась свечи, она издала шипящий звук. После этого готовая погаснуть свеча, сливаясь с кровью, начала расти обратно и снова стала совершенно новой свечой.<br><br></div><div>Издававшие такой шум мемориальные таблички снова погрузились в тишину, и это место снова затихло.<br><br></div><div>«Юэху, с твоей рукой все в порядке?» - Увидев, что свеча была заменена, Лу Цинцзю поспешно схватил Бай Юэху за запястье. <br><br></div><div>Бай Юэху сказал: «Все в порядке».<br><br></div><div>Лу Цинцзю спросил: «Больно?»<br><br></div><div>Бай Юэху молча посмотрел на Лу Цинцзю. Он мог бы залечить рану прямо сейчас, но столкнувшись с обеспокоенным взглядом Лу Цинцзю, почувствовал себя немного счастливым, поэтому послушно кивнул и сказал откровенно: «Больно».<br><br></div><div>Глядя на страшную рану на прекрасном запястье Бай Юэху, юноша с тревогой сказал: «Такая большая рана, сколько у тебя осталось крови? Давай вечером убьем курицу, и я приготовлю ее для тебя...»<br><br></div><div>Бай Юэху сказал: «Мы не можем».<br><br></div><div>«Почему?» - спросил Лу Цинцзю, находя это странным.<br><br></div><div>«Они все превратились в солому», - сказал Бай Юэху.<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «...»<br><br></div><div>Он совершенно забыл об этом. Цыплята все это время оставались в курятнике, и его внимание было сосредоточено на Инь Сюне и остальных, поэтому он, естественно, не заметил, что куры его семьи тоже превратились в соломенные чучела, только эти были в форме кур... Сейчас они не смогут съесть их.<br><br></div><div>Бай Юэху: «Пойдем, свеча восстановлена, давай вернемся».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Эта свеча восстанавливается кровью? Тогда мы должны вернуться завтра... И Инь Сюнь…»<br><br></div><div>Бай Юэху покачал головой: «У горных богов есть свой собственный способ поддерживать свечу. Без необходимых благовоний я мог использовать только свою кровь, чтобы восстановить ее. Нет никакой необходимости приходить завтра, моя кровь может заставить свечу прослужить не менее тридцати дней».<br><br></div><div>Услышав это, Лу Цинцзю вздохнул с облегчением. Слова Бай Юэху помогли ему ответить на два вопроса, которые его очень беспокоили. Поскольку ни Инь Сюнь, ни Бай Юэху не нуждались в кровопускании, то, естественно, это было лучшим исходом.<br><br></div><div> Теперь на Бай Юэху был одет в дополнительный слой толстого белого плаща. Кажется, он был сделан из какого-то звериного меха. Он был белоснежным, мягким и невероятно теплым. Прежде чем они вышли из дома Инь Сюня, Бай Юэху естественным движением снял свой плащ и плавно накинул его на плечи Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Лу Цинцзю был ошеломлен. Он поднял глаза на Бай Юэху, собираясь уже что-то сказать, но Юэху тут же сказал: «Ты плохо переносишь холод, ты должен его надеть».<br><br></div><div>«Что это за мех?» - Лу Цинцзю провел рукой по плащу. Этот мех был мягким, но прочным на ощупь, ни один волосок не выбивался. Он даже слегка блестел легким блеском первосортного меха. В тот момент, когда Бай Юэху накинул этот плащ на его плечи, его тело почувствовало прилив тепла.<br><br></div><div>«Я тоже не знаю, - сказал Бай Юэху. - Я его выиграл у кое-кого».<br><br></div><div>Лу Цинцзю спросил: «Выиграл?»<br><br></div><div>Бай Юэху сказал: «Да, мы заключили пари».<br><br></div><div>Услышав это, Лу Цинцзю больше ничего не спрашивал. Он просто подумал про себя, что азартные игры действительно вредны для здоровья: некоторые теряют даже не деньги, а свою шкуру…<br><br></div><div>Одетый в меховой плащ и с зонтиком в руках, Лу Цинцзю шел по снегу с Бай Юэху. Может, это только игра его воображения, но ему казалось, что на обратном пути ветер и снег значительно утихли. Он даже не почувствовал холода.<br><br></div><div>Вернувшись домой, Лу Цинцзю вытащил всех соломенных кукол в гостиную. К счастью, зимой их никто не навещал, иначе, как только они войдут в дом и увидят закрывающих весь пол соломенных кукол, у менее храбрых тут же случится сердечный приступ.<br><br></div><div>Сюань Юй сказал, что через три дня они вернутся к нормальной жизни, так что на эти три дня в доме остались только Бай Юэху и Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Они оба были из тех, кто любит тишину, поэтому были совершенно счастливы. Лу Цинцзю нашел возможность спросить Бай Юэху о Сюань Юе, но Бай Юэху дал ему только приблизительное представление Сюань Юе. Он сказал, что тот был выдающимся монахом, который уже давно должен был стать Богом, но из-за некоторых обстоятельств он остался в смертном мире. Этот монах был одним из немногих могущественных людей, но редко участвовал в светских делах. Последний раз он появлялся здесь больше десяти лет назад.<br><br></div><div>«Тогда зачем он пришел сюда?» - спросил Лу Цинцзю.<br><br></div><div>«Может быть, он хотел навестить старого друга», - ответил Бай Юэху.<br><br></div><div>Старый друг? Он, вероятно, имел в виду бабушку, просто Лу Цинцзю не знал, какая история связывает этого монаха с бабушкой. Лу Цинцзю почувствовал легкое сожаление. Он обнаружил, что на самом деле мало что знает о своей бабушке. В детстве он не сильно задумывался, а к тому времени, когда вырос, он уже покинул деревню Шуйфу. В следующий раз, когда он вернулся, все осталось по-прежнему, но люди изменились.<br><br></div><div>К утру третьего дня превратившийся в солому Инь Сюнь наконец-то вернулся к своему первоначальному облику. Вместе с ним очнулись Сяо Хуа, Сяо Хэй, маленький лис… и Наложница Повелителя Дождя, которая пряталась в пушистой шейке маленького лиса. По правде говоря, из-за того, что она появлялась не часто, Лу Цинцзю почти забыл о ней…<br><br></div><div>Вернувшиеся в свой истинный облик устроили групповые объятия и начали вместе рыдать. Инь Сюнь плакал так громко, что сопли и слезы текли по его лицу, когда Лу Цинцзю увидел это, то презрительно посмотрел на него.<br><br></div><div>«Цзю-э-эр, ты действительно хороший человек, - сказал Инь Сюнь, - этот монах сделал слишком много, он действительно хотел сжечь нас. Ву-ву-ву, я просто невинный маленький горный бог!»<br><br></div><div>«Да, да, я просто невинная маленькая свинья», - сидящий рядом с Инь Сюнем, Сяо Хуа присоединился к нему в причитаниях.<br><br></div><div>Маленький лисенок тоже грустно сказал «джи-джи-джи-джи» со слезами на мордочке.<br><br></div><div>Лу Цинцзю был немного беспомощен. Как он не пытался их утешить, у него ничего не получалось, и он мог только позволить им продолжать рыдать. Только тогда он понял, что они оставались в сознании даже после того, как превратились в солому. Они могли слышать, как говорят другие, и видеть, что их окружает. Можно себе представить, как было бы им грустно и горько, если бы Лу Цинцзю действительно решил сжечь их всех дотла.<br><br></div><div>Через некоторое время голова Лу Цинцзю начала пульсировать от резкой боли, вызванной их криками. «Ребята, вы можете больше не плакать? Что, если я приготовлю вам что-нибудь поесть?»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «Ты даже не любишь меня, ты даже не заботишься о том, как я себя чувствую…»<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Я не должен был, черт возьми, давать тебе жизнь тогда».<br><br></div><div>Инь Сюнь все еще хотел продолжать плакать, но после взгляда только что вошедшего с улицы Бай Юэху он поспешно затих, сказав: «Договорились, я больше не буду плакать, так что приготовь мне что-нибудь вкусненькое».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Ай!»<br><br></div><div>В тот день было действительно слишком холодно. По словам Инь Сюня, они абсолютно не должны выходить и мочиться в дикой природе, иначе после того, как они закончили мочиться, определенная часть стала бы только одноразовым предметом.<br><br></div><div>Когда становилось холодно, люди не очень-то хотели двигаться. Если бы не необходимость утешать Инь Сюня, Лу Цинцзю действительно не хотел делать что-то слишком хлопотное.<br><br></div><div>Из-за того, что электричество было отключено, холодильник их дома уже давно был перемещен на улицу в снег. Если задуматься об этом, он больше не должен называться холодильником, потому что был теплее, и температура в морозильной камере была даже немного выше, чем температура снаружи.<br><br></div><div>Лу Цинцзю велел Бай Юэху на вечер принести домой свежего цунлуна. Мясо цунлуна было действительно слишком хорошо, независимо от того, как вы его готовили, оно было восхитительным. После Лу Цинцзю приказал Бай Юэху разрезать цунлуна, он разделил ребра, а остальные кости оставил для супа. Мясо обжарили, а ребрышки поджарили на углях.<br><br></div><div>Кости цунлуна были чуть тоньше, чем у коз. Кроме того, у мяса не было вкуса дичи, и вам не нужно было беспокоиться о том, чтобы не приготовить его хорошо. Сначала он на несколько часов замариновал мясо в красном соусе, затем положил его поверх углей и медленно обжарил на небольшом огне.<br><br></div><div>Вскоре дом наполнился густым ароматом жареного мяса. Тонкий слой жира по краям ребер шипел. Жир капал в огонь, издавая потрескивающие звуки.<br><br></div><div>Лу Цинцзю сначала дал жареное мясо Бай Юэху и Инь Сюню, чтобы унять их голод, а другим трем малышам дал немного попробовать.<br><br></div><div>«Это так вкусно, Цзю-эр, ты тоже должен попробовать. - Инь Сюнь откусил кусочек. Уголок его рта был испачкан черными полосами, он поспешно повернулся и сказал Лу Цинцзю: - Возьми, пока он еще горячий, возьми, пока он еще горячий».<br><br></div><div>Лу Цинцзю улыбнулся и сказал: «Вы, ребята, ешьте первыми, а я подожду следующего куска».<br><br></div><div>Как только он сказал это, сидевший рядом с ним Бай Юэху естественным движением поместил ребрышко, которого он еще не касался, рядом с губами Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Лу Цинцзю сначала замер, потом опустил голову и с улыбкой откусил кусочек. Конечно же, это было восхитительно. Снаружи мясо было немного хрустящим, но внутри невероятно изысканным и сочным. После долгого маринования ребрышки впитали в себя вкус его соуса, с просто идеальным количеством солености и ароматом специй.<br><br></div><div>Когда он доел кусочек, то подумал, что если бы у него был свежий лимон, чтобы выжать сок, мясо было бы еще более совершенным.<br><br></div><div>Увидев действия Бай Юэху и Лу Цинцзю, Инь Сюнь тяжело сглотнул. Но он не осмелился ничего сказать, просто опустил голову и продолжал молча есть ребра.<br><br></div><div>Бай Юэху также не чувствовал, что с тем, что он сделал, что-то было не так. Он очень естественно прикончил ребро со следом укуса Лу Цинцзю на нем.<br><br></div><div>Костный бульон в кастрюле тоже был почти готов, на вкус очень вкусный. Когда они устанут от вкуса ребрышек, глоток этого напитка будет очень освежающим для их вкуса. И после того, как они выпьют суп, их тела станут необычайно теплыми. Жареный сладкий картофель, который был помещен в угольную чашу, также был хорошим основным блюдом, сладким, мягким и клейким, Лу Цинцзю действительно любил его.<br><br></div><div>Пока Лу Цинцзю жарил мясо и ел, сам того не замечая, он наелся досыта. Инь Сюнь был примерно таким же, как и он. Его живот уже стал круглым. Когда он погладил свой живот и рыгнул, его лицо на несколько секунд застыло. «Я что, забыл что-то важное?»<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Что?»<br><br></div><div>Инь Сюнь, который целыми днями наедался в доме Лу Цинцзю, насколько это было естественно, вскочил на ноги. Он схватился рукой за голову и в ужасе закричал: «Черт, черт! Я, черт возьми, забыл пойти домой и обновить благовония!!»<br><br></div><div>Сказав это, он повернулся и побежал. Лу Цинцзю, не успев вовремя остановить его, увидел, как он бросился прочь, как испуганный кролик, убегая, не оглядываясь назад.<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «...Как он может так быстро бегать?»<br><br></div><div>Бай Юэху сказал: «Это его единственный талант».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «...» Память Инь Сюня была действительно чем-то. К тому времени, как он вспомнил, стол в его доме, возможно, уже был прожжен насквозь.<br><br></div><div>Добежав до дома, Инь Сюнь обнаружил, что благовония в его доме уже были обновлены, и позвонил Лу Цинцзю. В это время Лу Цинцзю согревал свои ноги в ванночке, естественным движением поглаживая пушистые хвосты Бай Юэху. Надо сказать, что у этого человека действительно есть своего рода комплекс, который трудно описать словами. Он обожал пушистые вещи. Он был совершенно неспособен сохранять самообладание перед лицом такого великого искушения.<br><br></div><div>Услышав телефонный звонок, Лу Цинцзю лениво поднял трубку, намеренно держа телефон чуть дальше от своих ушей.<br><br></div><div>И действительно, в следующее мгновение на другом конце провода раздался испуганный голос Инь Сюня: «Лу Цинцзю, как обновились благовония в моем доме? Это ведь был не ты, верно? Это был не ты, верно?..»<br><br></div><div>«Это был не я, - сказал Лу Цинцзю, - это был Бай Юэху».<br><br></div><div>Услышав ответ Лу Цинцзю, Инь Сюнь глубоко вздохнул с облегчением. «Это хорошо, это хорошо, ты действительно напугал меня до смерти».<br><br></div><div>Лу Цинцзю спросил: «Там все в порядке?»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «Ничего серьезного».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Что бы случилось, если бы огонь погас?»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «Ах... тогда была бы большая проблема».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Раз это так важно, то почему присматривать за этим оставили тебя? Я не думаю, что ты настолько могущественный».<br><br></div><div>По правде говоря, после всего этого времени он не чувствовал в Инь Сюне ничего божественного. В его глазах Инь Сюнь был всего лишь слегка ненадежным другом детства. Если бы ему пришлось назвать что-то божественное в Инь Сюне, то Лу Цинцзю смог бы только сказать, что время от времени он может быть особенно безумным*.<br><br></div><div><em>[Примечание: Он использует иероглиф для Бога.]<br></em><br></div><div>Инь Сюнь: «Ты можешь потерять друга, если продолжишь говорить такие вещи».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Нет проблем, когда это время придет, я могу просто поймать и держать тебя как своего питомца».<br><br></div><div>Инь Сюнь: «...» Лу Цинцзю, я умоляю тебя, пожалуйста, веди себя как человек.<br><br></div><div>В этот момент Лу Цинцзю практически видел запутанное выражение лица Инь Сюня «желая возразить, но будучи не в состоянии найти слова». Он засмеялся и сказал: «Хорошо, я перестану шутить с тобой, я иду спать, доброй ночи».<br><br></div><div>«Доброй ночи», - Инь Сюнь повесил трубку.<br><br></div><div>Закончив разговор, Лу Цинцзю лениво зевнул и по привычке притянул к себе большие пушистые хвосты. Просто когда он остановился, у него появилось смутное ощущение, что что-то не так. Когда он посмотрел вниз, то был потрясен до глубины души.<br><br></div><div>Лу Цинцзю резко поднял голову и увидел Бай Юэху, сидящего у окна и поедающего семена дыни. Он даже не заметил, как что-то произошло. Лу Цинцзю выдавил: «Юэху, ах…»<br><br></div><div>Бай Юэху посмотрел на него. «Хм?»<br><br></div><div>Лу Цинцзю сказал: «У… у меня есть вопрос».<br><br></div><div>Бай Юэху: «?»<br><br></div><div>Тщательно подбирая слова, Лу Цинцзю с большим трудом выдавил: «Если хвосты лисы случайно отвалятся, случится что-нибудь плохое?»<br><br></div><div>Лицо Бай Юэху на мгновение застыло. Он понял смысл, скрытый за вопросом Лу Цинцзю. Он медленно посмотрел вниз и увидел, что девять больших пушистых хвостов действительно отделились от его тела, и испуганный Лу Цинцзю держал их в объятиях.<br><br></div><div>Бай Юэху: «...» Нехорошо.<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «...Юэ...ху..?»<br><br></div><div> <br><br></div><div><strong><em>Автору есть что сказать:<br></em></strong><br></div><div><em>Лу Цинцзю, держась за хвосты: Ах ах ах ах ах ах ах ах, твои хвосты отвалились!!!<br></em><br></div><div><em>Бай Юэху: ...Тц, плохое качество.<br></em><br></div><div> </div><div><strong><em>Переводчику есть что сказать:<br></em></strong><br></div><div><strong><em>ессо:</em></strong><em> Что за фигня с мемориальными табличками в спальне? Имена прошлых горных богов? Под Шуйфу спит страшное чудовище…<br></em><br><strong><em>Roxana:</em></strong><em> Насчет чудовища сильно сомневаюсь… Но мя тоже любопытно, кто там!</em></div><div><em>Я тоже так хочу!! Гладить-гладить-гладить! /маньячный взгляд/ и зарываться в них мордочкой!<br>Ах, я так понимаю одержимость пушистыми вещами... да, я тоже такая хД<br></em><br></div><div><br></div>
