<h1><strong>Кто ты? Кто ты такой?</strong></h1><div> <br><br></div><div>Когда Лу Цинцзю покинул деревню Шуйфу, он дал Инь Сюню обещание, сказав, что обязательно вернется – вернется сюда и снова встретится с ним. Весной они собирались искать тот колючий дикий фрукт, летом – устраивать водные бои у ручья, осенью – собирать большие кучи зерна и ездить в город, чтобы вдоволь наиграться в тот игровой автомат, по которому они оба очень скучали.<br><br></div><div>Но уехав в город, Лу Цинцзю больше не возвращался в деревню Шуйфу. Он помнил своего товарища по детским играм, но большое расстояние затрудняло выполнение их детских обещаний. Спустя много лет, постепенно повзрослев, Лу Цинцзю иногда возвращался в деревню Шуйфу, чтобы навестить свою бабушку. Но с их последней встречи прошло уже много лет, и между ним и Инь Сюнем неизбежно образовалось некоторая дистанция. Естественно, теперь они оба не были такими же, как в прошлом, когда они отправлялись в двухчасовую поездку на машине, сжимая в руках свои самые ценные игровые монеты, чтобы сыграть в игру всего лишь на десять минут. Лу Цинцзю забыл об этом, а Инь Сюнь никогда не поднимал этот вопрос. С течением времени их детские воспоминания покрылись слоем пыли, и становилась все более и более расплывчатыми.<br><br></div><div>Позже для Лу Цинцзю деревня Шуйфу стала печальным местом. Его родители отправились домой навестить родственников, но погибли в результате чудовищного оползня. Даже их останки не удалось найти, и шокирующе изможденный Лу Цинцзу поспешно вернулся назад.<br><br></div><div>«Цинцзю, ты вернулся», – сказал ему Инь Сюнь.<br><br></div><div>«Я вернулся», – ответил Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Затем Инь Сюнь спросил: «Ты снова уедешь?»<br><br></div><div>«Уеду, я хочу поставить их могилы рядом с местом, где они жили, – высказал свои мысли Лу Цинцзю. – И мне все еще нужно закончить университет…»<br><br></div><div>Смысл этого заявления заключался в том, что он не останется в деревне Шуйфу. На это Инь Сюнь ничего не сказал, только протянул руку и крепко обнял старого друга, он сказал: «Все в порядке. Не волнуйся, пока что-то происходит в деревне Шуйфу, я помогу тебе». <br><br></div><div>Инь Сюнь сделал так, как сказал.<br><br></div><div>Внезапно потерявший сразу обоих родителей, Лу Цинцзю был в ужасном психическом состоянии. Инь Сюнь взял на себя поисково-спасательные работы. В то время все еще шел сильный дождь. Одетый в плащ, Инь Сюнь передал информацию поисково-спасательной команде, описав каждую часть горы, он указал места, где была возможность выживания.<br><br></div><div>Инь Сюнь не нашел трупы родителей Лу Цинцзю, но нашел дорожную сумку, которая была при них. Эту дорожную сумку Лу Цинцзю использовал, чтобы устроить пустую могилу для своих родителей.<br><br></div><div>Вскоре после этого бабушка Лу Цинцзю тоже покинула этот мир. Уехав из деревни Шуйфу после похорон, он много лет не возвращался. В этой деревне он потерял всех родственников, которых по-настоящему любил.<br><br></div><div>Только много лет спустя, по определенным причинам, Лу Цинцзю решил вернуться сюда, где судьбы Инь Сюня и его снова переплелись.<br><br></div><div>Обдумав все, Лу Цинцзю поехал на пикапе в город.<br><br></div><div>Когда он подошел к тому месту, где раньше была аркада, он увидел, что это место изменилось. Аркада была закрыта и превращена в магазин одежды. Это было ожидаемо. В настоящее время у каждого человека было по несколько электронных устройств, это нормально, что аркада закрылась. Кроме того, тогда у нее не было официальной лицензии.<br><br></div><div>Когда они были маленькими, аркада была местом, куда ходили только плохие дети. Обычно над дверью висела занавеска, стоя за ней, они могли услышать треск и дребезжание, людей, бьющих по кнопкам и потрясающих джойстиками, детские крики и вздохи. Монета – жизнь; если они умрут, то смогут вернуться. Лу Цинцзю был не так хорош в игре, как Инь Сюнь, так что другие его всегда жестоко избивали, он умирал невероятно быстро. Инь Сюнь всегда делился с ним несколькими монетами, чтобы он мог поиграть еще немного.<br><br></div><div>Лу Цинцзю сунул руку в карман и потер шершавую поверхность монеты. Глубоко вздохнув, он достал свой телефон и снова набрал номер Инь Сюня, но абонент был недоступен. Инь Сюнь, наверно, уже выключил свой телефон.<br><br></div><div>Не найдя Инь Сюня, Лу Цинцзю вернулся домой в подавленном настроении.<br><br></div><div>Готовя ужин, он думал, что, если бы в самом начале поговорил с Инь Сюнем и сказал, что ему все равно, человек он или нет, Инь Сюнь не сбежал бы. Он уже давно чувствовал в Инь Сюне что-то странное, но подумал, что раз Инь Сюнь не хочет говорить об этом, то и он не будет спрашивать. Сейчас это казалось неправильным... Если бы в начале он настоял на получении ответов... Но было бы это справедливо по отношению к Инь Сюню, не желающему говорить?<br><br></div><div>Подумав об этом, Лу Цинцзю немного отвлекся. Нож, которым он резал овощи, порезал ему палец. Из его пальца мгновенно потекла красная кровь, впитываясь в разделочную доску.<br><br></div><div>«Ммм». – Лу Цинцзю остановился, задыхаясь от боли. Он использовал слишком много силы, почти отрезав половину ногтя. Цинцзю повернулся и вышел из кухни, чтобы найти бинт для оказания первой помощи.<br><br></div><div>Сидевший во дворе Бай Юэху издалека почувствовал запах крови. Когда он подошел, то увидел, как хмурый Лу Цинцзю пытается обмотать бинтом раненый палец. Бай Юэху ничего не сказал, просто остановил руку Лу Цинцзю и сказал: «Не торопись перевязывать. Сначала рану нужно очистить».<br><br></div><div>Лу Цинцзю был равнодушен: «Ничего страшного, это просто небольшой порез».<br><br></div><div>Бай Юэху: «Подожди немного, я принесу мазь».<br><br></div><div>Лу Цинцзю кивнул.<br><br></div><div>Когда Бай Юэху вернулся с мазью, он увидел, что Лу Цинцзю, положив руку на бок, в оцепенении уставился на вход. Рана все еще кровоточила. Подняв руку и присмотревшись внимательнее, Бай Юэху заметил, что рана очень глубокая, и видна кость. В руках человека много кровеносных сосудов и нервов. Этот порез был настолько глубоким, если с ним не обращаться должным образом, Лу Цинцзю может потерять палец. К счастью, эта мазь обладала особыми лечебными свойствами, если они используют ее, то дня через два все будет в порядке.<br><br></div><div>«О чем ты думал, когда держал нож? – спросил Бай Юэху, помогая Лу Цинцзю промыть рану. – Больно?»<br><br></div><div>«Нет, – сказал Лу Цинцзю, – я думал о том, где сейчас Инь Сюнь, последние несколько дней он не возвращался домой. Он все еще человек? Он должен есть? Он голоден?»<br><br></div><div>Бай Юэху поднял глаза на Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Лу Цинцзю вздохнул: «Ай... тогда я не должен был отпускать его».<br><br></div><div>Бай Юэху сказал: «Не готовь ужин».<br><br></div><div>Лу Цинцзю посмотрел на свою руку. Бай Юэху перевязал ее, рана не видна, кровотечение прекратилось, и он не чувствовал сильной боли. Подвигав рукой, он решил продолжить готовку. Бай Юэху хотел что-то сказать, но Лу Цинцзю уже упрямо вернулся на кухню. Он постоял у двери с мрачным выражением лица, потом повернулся и ушел. Но на этот раз он не лег в свое кресло-качалку, а толкнул дверь и покинул двор.<br><br></div><div>К лучшему или к худшему, но Лу Цинцзю закончил готовить ужин. Он заметил, что Бай Юэху тоже исчез. Подождав немного, он решил сначала съесть свою порцию.<br><br></div><div>Но у Лу Цинцзю не было особого аппетита. И не только из-за жаркой погоды, но и из-за того, что на него давили эти нерешенные проблемы. Лу Цинцзю небрежно съел несколько кусочков, отложил палочки для еды и медленно вышел во двор, чтобы сесть в эксклюзивное кресло-качалку Бай Юэху.<br><br></div><div><em>Рок-н-ролл, рок-н-ролл, рок-н-ролл до бабушкиного моста, бабушка говорит, что ты хороший ребенок</em>... <em>(детская песенка)<br></em><br></div><div>Раскачиваясь взад и вперед, Лу Цинцзю вспомнил некоторые события из своего детства. До девяти лет он провел всю свою жизнь в деревне Шуйфу, знал каждый цветок, каждый куст, каждую травинку, каждое дерево в деревне. Но потом он надолго уехал, и эти воспоминания стали размытыми.<br><br></div><div>Было невероятно жарко, и Лу Цинцзю не мог ничего есть. Внезапно у него появилась идея, он покинул двор и пошел по маленькой деревенской тропинке.<br><br></div><div>Даже спустя несколько десятилетий деревня Шуйфу не сильно изменилась. Стояли те же низкие старые дома; любое место у дороги, которое можно использовать для посадки, было заполнено посевами; иногда он видел игривых фермерских собак.<br><br></div><div>Не замечая этого, Лу Цинцзю прошел до конца деревни. В конце деревни стояла тяжелая мельница. На ее крыше все еще лежало немного зерна.<br><br></div><div>Лу Цинцзю остановился рядом с мельницей.<br><br></div><div>Он очень хорошо помнил эту мельницу. Когда он впервые вернулся в деревню, Инь Сюнь привел его сюда. В детстве Лу Цинцзю и Инь Сюнь особенно любили забираться на мельницу, чтобы поиграть. Но если бы их нашла бабушка, то поймала бы и отшлепала. Бабушка говорила, что эта мельница используется для приготовления еды, и на нее нельзя залезать. Но маленькие дети были упрямы, и чем больше бабушка запрещала, тем больше Лу Цинцзю хотел забраться на нее. И Лу Цинцзю, и Инь Сюнь были невысокими как маленькие ростки бобов, поэтому попытка взобраться на мельницу требовала от них больших усилий.<br><br></div><div>Уголки глаз Лу Цинцзю изогнулись, как будто он мог видеть, что эти дети придумывают всевозможные планы, чтобы взобраться на вершину мельницы. Сначала Инь Сюнь присаживался на корточки, позволяя Лу Цинцзю взобраться ему на плечи и залезть на мельницу. Потом Лу Цинцзю изо всех сил подтянет Инь Сюня наверх. Таким образом, две озорные обезьянки успешно поднимались на мельницу. Иногда их ловили проходящие мимо взрослые, снимали и отсылали обратно к родственникам за нагоняем.<br><br></div><div>Вспомнив это, Лу Цинцзю улыбнулся. Он просунул палец в отверстие в мельнице и начал ощупывать все вокруг нее, ему показалось, что размер этой дыры немного знаком ему.<br><br></div><div>Лу Цинцзю подумал, вытащил из кармана ту самую игральную монету и осторожно положил ее в отверстие в мельнице.<br><br></div><div>С грохотом, игровая монетка идеально вписалась в отверстие и упала в мельницу. В следующее мгновение Лу Цинцзю услышал раскаты грома. Он посмотрел на небо и обнаружил, что солнечное небо закрыло толстым слоем темных облаков. Дождя не было, но ветер был пугающе силен, он ослепил Лу Цинцзю. Ему пришлось прикрыть глаза и часто поморгать, чтобы слезами смыть пыль с глаз.<br><br></div><div>Когда Лу Цинцзю снова открыл глаза, перед ним появилось улыбающееся лицо. У этого лица были глаза, изогнутые в улыбке, и симпатичный тигриный зуб выглядывал из приоткрытых губ.<br><br></div><div><em>Примечание: «Рок-н-ролл до бабушкиного моста» – это одна из кантонских детских песен, написанная г-ном Вэяном на основе кантонских детских рифм. Эта мелодия красива, а лирика переполнена теплом. Детские песни с темой «Рок-н-ролл до бабушкиного моста» имеют множество версий, в основном, на мандаринском языке, и эта версия является одной из самых любимых песен для детей и родителей.<br></em><strong>youtu.be/XJlI3jrfl-o<br><br></strong>«Инь Сюнь!!! – выкрикнув его имя, Лу Цинцзю бросился к стоящему перед ним человеку и схватил его за рукав. – Куда же ты, черт подери, подевался, я тебя так долго искал!»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «А... я просто вышел кое за чем». – Он почесал в затылке и сделал извиняющееся лицо.<br><br></div><div>«Что? – Лу Цинцзю совершенно не поверил его оправданиям, он схватил Инь Сюня за запястье и потащил его обратно домой. – Я знаю, что ты – не человек, и тебе не нужно беспокоиться о том, что я против этого. И я скажу тебе, что Бай Юэху – тоже не человек. Я единственный нормальный человек в нашем доме…»<br><br></div><div>Услышав это, выражение лица Инь Сюня начало беспорядочно меняться.<br><br></div><div>Беспокоясь, что Инь Сюнь не поверит ему, Лу Цинцзю объяснил: «Бай Юэху – дух лисы. Я уже видел его хвост, он белый и пушистый, он действительно хорош наощупь».<br><br></div><div>Лицо Инь Сюня исказилось: «Что ты сказал?»<br><br></div><div>«Я сказал, что он – дух лисы... что случилось?» – спросил Лу Цинцзю.<br><br></div><div>«Ничего, – сказал Инь Сюнь. – Я... я просто так спросил».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Куда ты ушел? Неважно, я не буду спрашивать, если ты хочешь поговорить об этом, тогда говори, если нет, то не обращай внимания. Ты не ел уже несколько дней, должно быть, проголодался. Я приготовил ужин... Быстро возвращайся со мной и поешь», – он продолжал болтать как ворчливая мать, которая наконец-то нашла своего сбежавшего ребенка.<br><br></div><div>Всю обратную дорогу Инь Сюнь молчал. Только когда они подошли к входу во двор, он сказал тихим голосом: «Ты действительно не против?»<br><br></div><div>«Не против чего?» – спросил Лу Цинцзю.<br><br></div><div>«Что я не человек», – сказал Инь Сюнь.<br><br></div><div>«А что тут такого особенного? Это не значит, что ты собираешься причинить мне вред, – очень спокойно сказал Лу Цинцзю. – О, да, я забыл рассказать тебе о пикапе нашей семьи».<br><br></div><div>«А что с ним такое?» – Инь Сюнь был удивлен.<br><br></div><div>«Он – слизняк, – Лу Цинцзю открыл Инь Сюню ужасную правду, – я помню, что у тебя небольшая аллергия на слизняков…»<br><br></div><div>Когда Инь Сюнь услышал слово «слизняк», все его лицо перекосило, он сказал: «Слизняк? Слизняк?! Тот самый слизняк, о котором я думаю?»<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Да, тот самый».<br><br></div><div>«Блин, эта штука может быть использована в качестве автомобиля? Я, черт побери, говорил, что у меня от него задница зудит... – Инь Сюнь подумал о внешности слизняка и вздрогнул, а затем сказал со слезами на глазах: – С этого момента я больше никогда не буду сидеть в пикапе твоей семьи».<br><br></div><div>Видя презрение Инь Сюня к милому пикапу его семьи, Лу Цинцзю был возмущен: «Ты с ума сошел? Если ты не сядешь в пикап, то пойдешь в город пешком? Ты уже столько лет как умер, неужели не можешь хоть немного повзрослеть?»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «…» Он на самом деле не мог поспорить с этим доводом.<br><br></div><div>Возвращаясь, они шумно спорили. Бай Юэху все еще не вернулся, но обеспокоенный Лу Цинцзю пригласил Инь Сюня поесть.<br><br></div><div>Инь Сюнь голодал несколько дней. Он не смог съесть ничего из того, что приготовил сам, одного укуса было достаточно для приступа диареи. Но, к счастью, ему не нужно было есть, иначе он не знал, как бы прожил все эти годы.<br><br></div><div>Лу Цинцзю наблюдал за тем, как Инь Сюнь ест, и его взгляд был полон отцовской любви, отчего у Инь Сюня по коже пробегали мурашки, он слабо воскликнул: «Цинцзю…»<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Глупый ребенок, ешь больше, ты так страдал последние несколько лет».<br><br></div><div>Инь Сюнь: «…»<br><br></div><div>«Давай, возьми эту куриную ножку, – сказал Лу Цинцзю, – чего ты так тупо пялишься, ешь».<br><br></div><div>Инь Сюнь проглотил слюну, немного сожалея о своем решении исчезнуть на несколько дней. На самом деле, он до сих пор не продумал, как объяснить себя Лу Цинцзю. Он боялся, что друг не примет его, поэтому решил сначала спрятаться на несколько дней и посмотреть, как пойдут дела. Но не прошло и нескольких дней, как к нему пришел Бай Юэху с тяжелым выражением на лице и приказал убираться домой, иначе он съест его на месте.<br><br></div><div>Когда дело дошло до Бай Юэху, Инь Сюнь не посмел испытывать его терпение и поспешно убрался обратно домой.<br><br></div><div>Обычно куриные ножки принадлежали исключительно Бай Юэху. Сегодня они упали в его чашку. Инь Сюнь подумал, может ли это быть его наградой за выживание в этом кризисе...<br><br></div><div>Но как только он палочками взял куриную ножку, то почувствовал, как холодный взгляд уперся ему в спину. Инь Сюнь не мог этого вынести, его рука задрожала, и куриная ножка упала обратно в чашку.<br><br></div><div>«Юэху, ты вернулся, – Лу Цинцзю посмотрел на Бай Юэху, появившегося в какой-то момент в дверях, – иди сюда, я нашел Инь Сюня».<br><br></div><div>Бай Юэху ничего не сказал, подошел и сел напротив Инь Сюня. Его взгляд упал на большую куриную ножку в чашке Инь Сюня. Она была тушеной, жирной и маслянистой, заставляя любого увидевшего ее проголодаться. Очень голодный... Бай Юэху неохотно взял себя в руки, чтобы не сломать палочки для еды. Он посмотрел на очень счастливого Лу Цинцзю, затем посмотрел на все более испуганного Инь Сюня и выдавил два слова: «Тогда ешь».<br><br></div><div>Инь Сюнь: «…» Это была чертова куриная ножка или его чертова последняя трапеза.<br><br></div><div>«Ешь», – мягко сказал сидевший рядом с ним Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Под очень разными взглядами двух мужчин, Инь Сюнь со слезами на глазах откусил кусочек куриной ножки. Когда он проглотил его, Бай Юэху впился в него взглядом. Инь Сюнь почувствовал, что он кусает не куриную ножку, а свою собственную ногу…<br><br></div><div>«Юэху, есть еще, тебе тоже надо поесть. – К счастью, вмешательство Лу Цинцзю отвлекло внимание Бай Юэху. – Быстро ешьте, вы двое, должно быть, проголодались».<br><br></div><div>Только тогда Бай Юэху отвел свой пристальный взгляд и начал грызть свою собственную куриную ножку.<br><br></div><div>Это была самая наполненная страхом еда, которую Инь Сюнь ел с тех пор, как вернулся Лу Цинцзю. Когда он закончил есть, даже его одежда промокла. Лу Цинцзю даже удивленно воскликнул: «Так даже мертвые люди могут потеть».<br><br></div><div>«Я не могу считаться нормальным мертвым человеком, – положив свои палочки для еды, Инь Сюнь начал объяснять Лу Цинцзю: – Моя смерть не была зарегистрирована местным правительством».<br><br></div><div>«Тогда что же ты за мертвый человек?» – спросил Лу Цинцзю. <br><br></div><div>Инь Сюнь: «Это долгая история... Год, когда Пангу* создал Вселенную…»<br><br></div><div><em>Примечание: Создатель мира в мифологии.<br></em><br></div><div>Лу Цинцзю: «…»<br><br></div><div>Бай Юэху холодно сказал: «Говори по-человечески».<br><br></div><div>Инь Сюнь сразу же перешел к делу: «Извините, я утонул, когда мне было десять лет».<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «…»<br><br></div><div>Бай Юэху: «…»<br><br></div><div>«Неважно, если ты не хочешь говорить об этом, тогда не заставляй себя, – Лу Цинцзю уже развил отцовскую любовь, такую же большую как гора, к этому другу детства, столкнувшемуся со многими трудностями в своей жизни. – Я знаю горечь в твоем сердце, я знаю все это. Я еще раз представлю тебя всем. Это Бай Юэху, дух лисы. Он не человек, как и ты. Это Сяо Хуа и Сяо Хэй – они духовные звери, называемые Данкан. Это Су Си – он тоже лисий дух…»<br><br></div><div>Инь Сюнь: «…»<br><br></div><div>Лу Цинцзю: «Так что ты можешь расслабиться. То, что ты мертвый человек, здесь обычный случай, это не имеет значения для нас».<br><br></div><div>Ясно, что самый странный в этом доме – это владелец дома, Лу Цинцзю…<br><br></div><div>Подумав об этом, Инь Сюнь прослезился и обнял друга. Лу Цинцзю погладил Инь Сюня по голове и сказал дрожащим голосом: «Сюнь-эр. Ах, ты страдал, папа... Нет, с этого момента я буду хорошо заботиться о тебе».<br><br></div><div>Бай Юэху испытывал невероятное отвращение к этим двоим, он даже положил свои палочки для еды.<br><br></div><div>Инь Сюнь, которого Лу Цинцзю обнимал как ребенка, о котором нужно заботиться, внезапно обрел дурно приобретенное чувство мужества и спросил: «Это... я хотел бы спросить, мистер Бай… действительно лис?»<br><br></div><div>Лу Цинцзю отпустил его и посмотрел на Бай Юэху: «Ты сомневаешься?»<br><br></div><div>Бай Юэху холодно посмотрел на Инь Сюня и сказал: «Да, кем еще я могу быть?» – Когда он произнес эти слова, за его спиной появились девять больших, красивых белых хвостов. У Инь Сюня отвисла челюсть.<br><br></div><div>Лу Цинцзю бесстыдно встал позади Бай Юэху и начал поглаживать его хвосты: «Послушай, как я уже сказал, Бай Юэху – дух лисы. Его хвосты такие классные». Сказав это, он увидел, как взгляд Бай Юэху смягчился и глаза изогнулись в улыбке.<br><br></div><div>Инь Сюнь наблюдал за ними со стороны. Когда за спиной Бая Юэху появились хвосты, его глаза чуть не вылезли из орбит. Его пальцы дернулись. Конечно, у него не было мужества Лу Цинцзю, он не осмеливался протянуть руку и погладить хвосты Бай Юэху... Даже если эти хвосты были на самом деле хвостами Бай Юэху, что было спорно.<br><br></div><div>Поглаживая хвост, Лу Цинцзю был очень счастлив. Бай Юэху тоже прищурил глаза в улыбке. Какое-то время эта сцена была очень гармоничной, только Инь Сюнь тихо двигался к двери.<br><br></div><div>Когда он закончил касаться хвостов Бай Юэху, подтверждая личность лисьего духа его семьи, Лу Цинцзю пристально посмотрел на Инь Сюня и мягко сказал: «Ты, наверное, плохо отдыхал последние несколько дней, тебе нужно пораньше вернуться домой. Не забудь завтра прийти на завтрак». <br><br></div><div>Инь Сюнь поджал губы, явно колеблясь, наконец, он собрался с духом и сказал: «Ты хочешь услышать о том, что со мной случилось?»<br><br></div><div>Лу Цинцзю кивнул. Естественно, он хотел, но, если Инь Сюнь не захочет говорить, он не будет принуждать его. У всех было прошлое, которое они не хотели вспоминать. Ему не нужно было копаться в чужих старых ранах только для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство.<br><br></div><div>«Если я расскажу тебе, ты не должен невзлюбить меня, – голос Инь Сюня был тих и звучал немного подавленно. – Хорошо?»<br><br></div><div>«Я не буду тебя недолюбливать. – Лу Цинцзю на мгновение замолчал, боясь, что Инь Сюнь будет слишком много думать об этом, он привел пример: – Возьми пикап моей семьи. Я уже знаю, что он слизняк, но разве он перестал нравится мне?»<br><br></div><div>Услышав слово «слизняк», Инь Сюнь не мог не содрогнуться: «...Ты не можешь не вспоминать об этом?» – Он очень боялся этих мягкотелых моллюсков. Даже после смерти его страх перед такими животными нисколько не уменьшился.<br><br></div><div>Лу Цинцзю пожал плечами, сделав невинное выражение лица.<br><br></div><div>«Вы двое можете поговорить, – безразлично сказал Бай Юэху, – а мне нужно выйти», – сказав это, он встал и ушел, оставив дом Лу Цинцзю и Инь Сюню.<br><br></div><div>«Пойдем во двор, – сказал Лу Цинцзю, – виноградное вино, которое я приготовил, почти готово. Если хочешь, мы можем немного выпить».<br><br></div><div>«Нет», – Инь Сюнь рассмеялся, Лу Цинцзю был таким же мягким, каким он его помнил, успокаивая его нервное настроение. Независимо от того, примет ли Лу Цинцзю этого уже мертвого человека или нет, он никогда не пожалеет о том, что дружил с Лу Цинцзю.<br><br></div><div>Они вышли во двор и сели под лунным светом. Инь Сюнь мгновение помолчал и заговорил: «Ты все еще помнишь, что я говорил о ребенке, утонувшем в горах деревни Шуйфу?»<br><br></div><div>«Я помню». – История Инь Сюня оставила глубокое впечатление у Лу Цинцзю, ведь когда они поднимались на гору с Чжу Мяомяо, то столкнулись с таким же случаем.<br><br></div><div>«Этот ребенок не был каким-то неизвестным человеком, – медленно проговорил Инь Сюнь шокирующую правду, – этим ребенком был я».<br><br></div><div>Лицо Лу Цинцзю застыло: «Но... разве ты сейчас не стоишь передо мной?»<br><br></div><div>И все в деревне знают, что ты существуешь.<br><br></div><div>Выражение лица Инь Сюня стало странным: «Да, причина, по которой я могу общаться с другими людьми и все еще живу в мире смертных, заключается в том, что после этого инцидента кое-что произошло».<br><br></div>
