<div> План Лу Даня начался, когда в Дунфань стало известно, что во дворце Силэй ходят ложные слухи, будто Фэн Мин — переселённый дух. Однако увидев, что Силэй постепенно становится могущественнее, страдающий и бессильный советник Лу Дань тотчас же отправил шпионов в императорский дворец Силэй, чтобы они, проникнув туда, разузнали, откуда этот слух берёт своё начало. <br><br> Но кто бы мог подумать, что это удачное стечение обстоятельств позволит шпионам Дунфань выяснить о существовании Цай Цин и Цай Цяна. <br><br> Цай Цин доказывала, что Фэн Мин является переселённым духом, а тайно обращавший внимание на секреты чужих стран Лу Дань, так же как и Жун Тянь, услышав про существование Цай Цяна, вычислил, что Ань Хэ умер от руки Тун-эра, который замышлял расправу над лже-наследным принцем. <br><br> Чтобы добиться сотрудничества со стороны Цай Цин, Лу Дань соблазнил её предложением, от которого невозможно было отказаться: он изгонит душу Фэн Мина из тела Ань Хэ и вновь призовёт душу изначального хозяина тела, позволив Цай Цяну снова обрести родного отца. <br><br> Тун-эр, тогда боясь, что тайну смерти Ань Хэ раскроют, был вынужден участвовать в коварном плане Лу Даня. <br><br> Вот так Лу Дань, Цай Цин и Тун-эр, первый из которых — приехавший издалека взять взаймы зерна советник, вторая — приближённая служанка князя Мина и третий — свободно входивший в императорский дворец Силэй знатный отпрыск, объединились, питая злые намерения. <br><br> — Цай Цян неожиданно оказался родным сыном Ань Хэ? — Фэн Мин, услышав лишь половину рассказа, уже запутался во всех этих отношениях, однако привлекающая внимание новость о Цай Цяне всё же не прошла мимо его ушей. <br><br> Лу Дань, подняв длинным белым пальцем подбородок Фэн Мина, шутливо сказал: <br><br> — Никак не думал, что тело князя Мина, вопреки ожиданиям, может сблизиться и с женщиной. <br><br> Юноша отвернулся: <br><br> — Господин советник ещё не закончил свой рассказ, но, что было после, я, по сути, уже догадываюсь. <br><br> — Э? <br><br> — Господин советник первым делом отправил убийцу, создавая лже-покушение на меня и вручив убийце про́клятую вещицу, чем заставил Жун Тяня обеспокоиться, что из-за этого проклятия со мной может случиться несчастье. Вслед за тем Вы тотчас же использовали письмо, в котором выражали надежду, что по прибытии в Силэй возьмёте взаймы зерна. О том, что небесно-земное кольцо является сокровищем Дунфань и может защитить от проклятия, Жун Тянь, конечно же, не мог не знать. Ради небесно-земного кольца Жун Тянь позволил Вам приехать в Силэй. <br><br> На что Лу Дань холодно ответил: <br><br> — У Вашего императора Силэй тоже недоброе сердце, он хотел, воспользовавшись удобным случаем, схватить меня, чтобы заполучить небесно-земное кольцо. Хм, я, выдающийся советник Дунфань, неужели так просто позволю помыкать собой? Он считал, что я — жирный кусок мяса, который добровольно идёт в рот, в действительности я — огромная кость, которая встала ему поперёк горла и грозит смертью. В итоге он сам послушно преподнёс обеими руками своего любимого всем сердцем князя Мина. — В глубине глаз мужчины мелькнули никогда не виданные Фэн Мином холод и жестокость. <br><br> Юноша испугался, но всё же продолжил анализировать: <br><br> — Советник использовал все способы, чтобы обманом выманить нас из столицы Силэй, а потом постарался нас разделить. Как господину удалось перехитрить Жун Тяня, мне до сих пор не понятно, но я предполагаю… что, должно быть, это связано с ноющей болью, которая появилась после пробуждения, вероятно, я проспал не один день. <br><br> — Как и ожидалось от князя Мина, — Лу Дань, не скрывая, кивнул. — Я узнал, что Ваша маленькая служанка Цю Лань любит готовить, и тогда приказал своему повару, чтобы он позволил ей подглядывать за собой изо дня в день. Что до приправы, естественно, также специально позволил Цю Лань украсть её. Однако главная часть — это миска свежей крови оленя. <br><br> Фэн Мин, вздохнув, сказал: <br><br> — Значит, из-за своей прожорливости я навлёк на себя несчастье. — Немного потерев живот, юноша медленно добавил: — Я думаю, что в миске была не обычная кровь оленя, ведь Цай Цин всегда находилась рядом со мной и, думаю, с лёгкостью могла поменять миску с кровью. <br><br> — Князь Мин действительно занятно говорит. Цай Цин использовала мою кровь вместо крови оленя. <br><br> — Что? — Фэн Мин вскрикнул. — Оказывается, это человеческая кровь? <br><br> — Специальным ингредиентом была моя собственная кровь, которая и придала князю Мину бодрости, а после — подорвала жизненные силы. Когда князь Мин был крайне бодр, то на самом деле высасывал жизненные силы из защищающего его Сун Тэна, что, конечно же, тоже было моим хитроумным планом. Ведь в конце концов Сун Тэн, увы, умер, а князь Мин, без моего особого призыва, лишился чувств. <br><br> Вспомнив о смерти ни в чём не повинного Сун Тэна, Фэн Мин стал испытывать угрызения совести. Говоря по существу, на нём, князе, тоже лежала половина ответственности. Лицо похолодело, а сам юноша, понизив тон, сказал: <br><br> — К этому времени, Вы, вероятно, тотчас же «напели» Жун Тяню какую-то глупость и, одурачив его, отправили подальше от меня. <br><br> Увидев, что Фэн Мин сердится, Лу Дань в душе ещё больше обрадовался и сказал со смехом: <br><br> — В этом и заключались затруднение и сложность: чтобы соблазнить государя Силэй покинуть главный лагерь, мне пришлось потратить немало усилий. После того как император уехал, молодой господин Тун согласно заранее составленному плану поспешил в главный лагерь. Заручившись поддержкой его, влиятельного отпрыска знати, мы убили Дунлина, оглушили Ваших приближённых служанок, а затем унесли Вас. Это было так легко, словно ловить рыбу в неглубоком тазу. <br><br> — Лучше о подобной ситуации сказать «просто, как перевернуть руку ладонью вверх». — Никак не избавившись от дурной привычки поучать кого-то, Фэн Мин без раздумья научил Лу Даня одной идиоме, а только что сказанные советником слова, двигаясь туда и обратно, заполонили собой разум князя, который продолжил, говоря сам с собой: — Оказывается, выполнение подобного плана и впрямь было сложным. <br><br> — Слышал, князь Мин когда-то во дворце Силэй написал «сто восемь стратагем», среди которых есть и «цепной корабль». Неизвестно, сравним ли план Лу Даня по заманиванию противника в засаду со ста восьмью стратагемами князя Мина? <br><br> Фэн Мин, глядя на очевидное бахвальство Лу Даня, долгое время хранил молчание, но внезапно губы дрогнули, обнажая шелковинку разомлевшей улыбки, и, скрестив руки на груди, юноша спокойно и размеренно проговорил:<br><br> — Этот план господина советника имеет далеко идущие последствия, другие маленькие страны, безусловно, могут выразить глубокую признательность господину по этому поводу. <br><br> Лу Дань внимательно вслушивался в спокойный тон Фэн Мина, который продолжал: <br><br> — Разгадав Ваш план, Жун Тянь переведёт свой пристальный взгляд, и из всех стран, которые он захочет погрузить во мрак, Дунфань сейчас, определённо, будет в числе первых. Поэтому прочие маленькие страны смогут немного перевести дух. Ах, головная боль — объединять всю Поднебесную, ведь в очерёдность стран, которые сотрутся с лица земли, похоже, стоит внести кое-какие изменения. <br><br> Лицо Лу Даня изменилось, став бледным, затем синеватым, а уже потом алым, который в свою очередь вновь сменился на бледный цвет, и в конечном счёте мужчина, у которого уже начал подёргиваться глаз, смотря на юношу, проговорил: <br><br> — Князь Мин хоть и упрям, однако у меня, осмелившегося похитить Вас, разумеется, есть решение, как покончить с Жун Тянем из Силэй. <br><br> — Э? — И Фэн Мин вежливо задал вопрос: — Позвольте спросить господина советника: какое у него есть решение? <br><br> Уставившись на князя, Лу Дань внезапно ехидно рассмеялся: <br><br> — Если императоры всех стран на несколько дней получат привилегию «позаботиться» о теле князя Мина, то не знаете, как может отреагировать император Силэй? Изнасиловав возлюбленного императора Силэй, правители всех стран не станут предаваться сумасбродным идеям, касающимся дружеских отношений с Силэй, и, естественно, объединившись между собой, направят все силы на борьбу с ним. Несмотря на всё своё величие и мощь, Силэй не сможет уничтожить союз государств. — Мужчина мрачно уставился на юношу, ожидая, что на полном отваги и в то же время пребывающем в смятении красивом лице Фэн Мина проявится трещина. <br><br> После долгого ожидания юноша, широко зевая, лишь проговорил:<br><br> — Я голодный. — Поглаживая живот, юноша невинно улыбнулся ошарашенному Лу Даню. — Не собирается же советник отправлять императорам всех стран моё умершее от голода тело, чтобы те насиловали его в течение нескольких дней? Ик, я всё ещё хочу отведать той курочки. </div>
