<div>«Время поесть! - Фан Цин вышла из кухни с тарелкой свиных ножек и поставила ее на стол. - О чем вы говорите?»<br><br></div><div>Цзи Тун взглянул на Лу Жуна, слегка смутившись. – «Жун Жун интересуется моим бизнесом».<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Черт побери, он интересуется.<br><br></div><div>«Давайте сначала поедим, а потом поговорим. Попробуй мою готовку». Фан Цин с энтузиазмом подала им еду.<br><br></div><div>Цзи Тун радостно встал, помогая ей накрывать на стол. – «Зачем готовить столько блюд?»<br><br></div><div>Лицо Фан Цин покраснело: «Разве это не потому, что ты здесь? Обычно я не захожу на кухню».<br><br></div><div>Цзи Тун смущенно опустил голову. «Спасибо».<br><br></div><div>Фан Цин: «Посмотри на себя…»<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Что это за любовь средних лет?!<br><br></div><div>Кокетливые Фан Цин и Цзи Тун, которые наконец вспомнили Лу Жуна: «Жун Жун, ты вымыл руки? Быстрее садись».<br><br></div><div>«Лу Жун тяжело подошел к столу. Несмотря на то, что он мысленно готовился, его лицо потемнело, когда он посмотрел на тарелки.<br><br></div><div>Причина, по которой Фан Цин обычно не готовила, заключалась в том, что Лу Жун не позволял ей готовить.<br><br></div><div>Слишком опасно, это было действительно опасно.<br><br></div><div>Еще до того, как Лу Жуна приняли в школу, он уже умел готовить. Когда другие дети играли на детской площадке, он готовил три раза в день, стоя на цыпочках на маленькой скамейке.<br><br></div><div>Он не только умел готовить, но и понимал человеческую философию: в этом мире есть вещи, называемые талантами, у некоторых людей действительно нет талантов, их нельзя заставить. Например, кулинария и Фан Цин.<br><br></div><div>Фан Цин так давно не готовила, что Лу Жуну показалось, будто он забыл страх перед ее темной кулинарией. Но когда он сел за стол, ему стало грустно, оказалось, что детский кошмар может преследовать тебя всю жизнь.<br><br></div><div>С чем, черт возьми, ты сочетала эту еду?!<br><br></div><div>Когда он увидел плавающие в кастрюле свиных ножки и сало, он подумал, что Фан Цин хотя бы немного обработает их, по крайней мере, добавит соевого соуса. К несчастью, она поставила всю кастрюлю на стол, как была. Теперь и гостиная наполнилась тошнотворно сладким запахом!<br><br></div><div>Рядом с белыми ножками стояла миска с ярко-красной говядиной, но без целых кусков. Поскольку она разрезала ее вдоль волокон, говядина распалась на мелкие кусочки. Плавая в слишком густом соусе, это блюдо заставляло людей думать о еще не очищенном древнем поле боя.<br><br></div><div>Рядом с говядиной лежала рыба. Рыба лежала на тарелке, оба глаза были устремлены к небу, а живот широко раскрыт. На рыбе были видны не очищенные чешуйки, отражающие таинственные отблески в свете люминесцентной лампы. Внутренняя часть рыбного брюха была черной, как смоль, и к тому же не вымытой дочиста. Горький привкус можно было почувствовать с расстояния трех футов, но его не могли скрыть густые масло и соус, потому что Фан Цин проколола желчный пузырь, когда вынимала внутренности. Рыба выглядела как знаменитое английское блюдо «Звездный пирог».<br><br></div><div>Рядом с рыбой лежала курица. Тушеная курица была блюдом, в котором никто не мог ошибиться. Курица, которую Фан Цин купила на рынке, была убита, и все, что ей нужно было сделать, это тушить курицу в кастрюле. Но Фан Цин восприняла это буквально, она положила курицу в кастрюлю задом к небу. Она не положила никаких приправ и, похоже, даже не налила достаточного количества воды. Лу Жун не знал, как выглядит голова, но предположил, что кастрюлю больше нельзя использовать, дно почернело.<br><br></div><div>На другой тарелке стояло блюдо с зелеными овощами. Казалось, что овощи были наполовину приготовлены, но это было единственное, что можно было считать «съедобным».<br><br></div><div>Фан Цин и Цзи Тун бесконечно говорили о пустяках, а Лу Жун сидел на своем стуле. Держа палочки для еды, он был неподвижен.<br><br></div><div>«Ешь». - Фан Цин наконец заметила ненормальность своего сына и захотела положить ему овощи.<br><br></div><div>«Не нужно». Лу Жун остановил ее.<br><br></div><div>Лу Жун мельком взглянул на овощи, наконец-то остановил взгляд на них, протянул палочки для еды, изящно выбрал кусочек и положил в чашу. Он сделал несколько глубоких вдохов, затем храбро положил овощ в рот.<br><br></div><div>Это было очень сладко.<br><br></div><div>Лу Жун встал и спокойно пошел в туалет. Он выплюнул овощи в мусорное ведро, затем издал рвотный звук.<br><br></div><div>Фан Цин крикнула снаружи: «Что случилось?»<br><br></div><div>Лу Жун: «Подавился рыбьей костью».<br><br></div><div>Фан Цин: «Этот ребенок… он такой взрослый, но все еще задыхается. Она уже вышла?»<br><br></div><div>Лу Жун спустил воду в туалете и невозмутимо вышел. – «Вышла».<br><br></div><div>Цзи Тун увидел, что он здоров, и сказал: «Он еще ребенок, они едят, если еда вкусная. Было бы хорошо, если бы он был более осторожен». Он подвинул рыбу ближе к Лу Жуну и хотел положить на его тарелку.<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Хотя в любви мужчины средних лет не было ничего плохого, но вот так восхвалять Фан Цин до самых небес было просто беспринципно!<br><br></div><div>Фан Цин тоже подумала, что это слишком, и отодвинула рыбу обратно. – «Если он захочет есть, то сможет сам взять. Он взрослый человек и может выбирать себе еду, поешь сам», - сказала она, выбирая большой кусок рыбьего живота для Цзи Туна.<br><br></div><div>Лу Жун подумал: «Черт возьми».<br><br></div><div>Если он съест это, то сразу же отправится на небеса.<br><br></div><div>Он немного жалел Цзи Туна, но даже если Фан Цин ничего не сделает, Цзи Тун может положить этот кусок в свою чашу, усложнив себе жизнь. Он перестал есть, сосредоточившись на наблюдении, съел ли Цзи Тун эту рыбу.<br><br></div><div>Рис Цзи Туна был закрыт жирной рыбой, соус даже стекал в тарелку. Повсюду виднелись рыбьи кости, а если добавить к ним полусырой рис, то вся миска выглядела ужасно.<br><br></div><div>Но выражение лица Цзи Туна было милым и счастливым. Его нежное лицо покраснело, оно было еще ослепительнее, чем его золотая цепь.<br><br></div><div>Фан Цин с энтузиазмом убеждала его: «Ешь!»<br><br></div><div>На мгновение Цзи Тун был ошеломлен, он был немного тронут. «...Да».<br><br></div><div>Во время разговора он изящно вытащил рыбьи кости, затем откусил один кусочек.<br><br></div><div>Выражение лица Цзи Туна изменилось, его изящные глаза широко распахнулись, он стал еще больше похож на Бай Юнсуна*: «Восхитительно!!!»<br><br></div><div><em>[Примечание. Телеведущий.]<br></em><br></div><div>Лу Жун: «...?»<br><br></div><div>Он был поражен Цзи Туном. Была ли это правда или нет, но если он мог так хвалить блюда Фан Цин, то это доказывало, что он был достаточно жесток к себе.<br><br></div><div>Цзи Тун медленно смаковал этот кусок рыбы. Фан Цин радостно передала ему свиные ножки. На коже осталась щетина, а сало белое, как снег. – «Попробуй мои свиные ножки!»<br><br></div><div>Лу Жун больше не может этого видеть. – «Забудь об этом…»<br><br></div><div>Даже если она пыталась прощупать его, это было слишком, человеческое сердце никогда не выдержит такого испытания.<br><br></div><div>Неожиданно Цзи Тун откусил кусочек и сказал: «Прошло уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз ел такие замечательные свиные ножки!»<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Большой брат, как ты жил несколько лет назад?<br><br></div><div>Покончив со свиными ножками, Фан Цин хотела нарезать курицу, но Цзи Тун отказался. – «Мясо должно сочетаться с овощами».<br><br></div><div>Он нарезал овощи, потом медленно, но без особого труда отправил в рот полусырой рис.<br><br></div><div>Лу Жун больше не мог этого видеть. Мужчине было очень трудно жениться.<br><br></div><div>Цзи Тун доел рис и поставил тарелку. – «Я только что понял, что рис в вашей семье очень вкусный, он просто потрясающий. Где вы его купили? Какой он марки?»<br><br></div><div>Фан Цин ничего не знала. Она ткнула Лу Жуна локтем.<br><br></div><div>Лу Жун: «Он был куплен на рынке внизу, 3,5 юаня за цзинь».<br><br></div><div>«Он очень особенный и жевательный, у него чистый рисовый аромат, на вкус он похож на рис, приготовленный в печи, который я ел в детстве. - сказал Цзи Тун, унося свою чашу на кухню. - Я хочу еще, кто-нибудь хочет еще?»<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Когда он вошел в кухню, то понял, что Фан Цин не включила рисоварку, поэтому рис был наполовину готов. Он увидел, как Цзи Тун изо всех сил пытается наполнить свою чашу на кухне, и понял, что это не игра.<br><br></div><div>Когда Цзи Тун вернулся, Фан Цин попросила его съесть курицу, на этот раз ее тон был не таким веселым, она рыдала, ее глаза были полны слез. «Ты... ты ешь больше…»<br><br></div><div>Цзи Тун: «Что случилось?! Почему ты плачешь?»<br><br></div><div>Фан Цин: «Никому... никогда не нравились блюда, которые я готовлю…»<br><br></div><div>Цзи Тун: «Почему?!»<br><br></div><div>Фан Цин: «Жун Жуну не нравится».<br><br></div><div>Глаза Цзи Туна были полны осуждения, но он тут же мягко сел рядом с Фан Цин, успокаивая ее. «Этот ребенок ест твои блюда каждый день, его вкус был испорчен, он, естественно, не будет благодарен за то, что у него есть. Но я уже давно не ел таких вкусных домашних блюд».<br><br></div><div>«Пра-правда? - Фан Цин радостно вытерла слезы. - Тогда я буду готовить для тебя каждый день!»<br><br></div><div>Цзи Тун взглянул на Лу Жуна, чувствуя себя не в своей тарелке. «...Да!»<br><br></div><div>Лу Жун: «…»<br><br></div><div>Он увидел, как Цзи Тун с головой погрузился в еду, и молча покачал головой. Некоторые люди выглядели нормально, но на самом деле они рождаются с дефектами. Если неспособность чувствовать вкус можно считать инвалидностью, то Цзи Тун может получить свидетельство об инвалидности десятой степени.<br><br></div><div>Может быть, это были горшок с подходящей крышкой, о которых много говорили. Когда Лу Жун и Фан Цин радостно смотрели, как Цзи Тун ест, он подумал, что, может быть, пришла настоящая судьба Фан Цин.<br><br></div><div>Его губы дрогнули, все нормально, даже если он был ростовщиком.<br><br></div><div>Пока Лу Жун мыл посуду на кухне, Цзи Тун и Фан Цин стояли вместе на балконе.<br><br></div><div>Фан Цин: «Пойдем завтра за сертификатом, почему ты медлишь?»<br><br></div><div>Цзи Тун серьезно спросил: «Как ты думаешь, я нравлюсь Жун Жуну?»<br><br></div><div>Фан Цин: «Да!»<br><br></div><div>Цзи Тун: «Я не могу понять его, он иногда излучал очень глубокое чувство, особенно за ужином, я слишком много ем?»<br><br></div><div>Фан Цин: «Он всегда так себя ведет».<br><br></div><div>Цзи Тун все еще беспокоился.<br><br></div><div>«Ты женишься на мне, а не на нем, - утешила его Фан Цин, - ну и что, если ты не понравишься Жун Жуну? Ты нравишься мне!»<br><br></div><div>Цзи Тун: «Но как мы будем жить вместе?»<br><br></div><div>Фан Цин: «Это не важно, нам просто нужно растить его до восемнадцати лет, после чего он сможет жить сам».<br><br></div><div>Цзи Тун покачал головой: «Так предусмотрено законом, но это не применимо в реальной жизни».<br><br></div><div>«Он покинет нас, когда ему исполнится восемнадцать. Поскольку он не мой биологический сын, я всего лишь его временный опекун».<br><br></div><div>Тарелка в руках Лу Жуна выскользнула. Там еще оставалось несколько свиных ножек, он хотел попросить Цзи Туна съесть их, и неожиданно услышал такую шокирующую новость.<br><br></div><div>Все замерли.<br><br></div><div>Цзи Тун наклонился, чтобы поднять свиные ножки и пластиковую тарелку. – «...Я помою, а вы поговорите».<br><br></div><div>После того как он ушел, Лу Жун сразу же спросил: «Тетя*, могу я спросить, о чем вы только что говорили?»<br><br></div><div><em>[Примечание. Лу Жун назвал Фан Цин А И, как сестру матери.]<br></em><br></div><div>Фан Цин: «…»<br><br></div><div>Фан Цин: «Я не твоя тетя, я твоя тетя».<br><br></div><div><em>[Примечание. В китайском языке есть много способов сказать тетя и дядя, основываясь на родстве, то, как вы называете сестру своего отца, отличается от того, как вы называете сестру своей матери. Супругу дяди тоже называли по-разному. Сначала Лу Жун называл Фан Цин тетушкой, как сестру своей матери, поэтому Фан Цин исправил его обращение, потому что она была женой его дяди по отцовской линии.]<br></em><br></div><div> <br><br></div>
