Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Трупы древних ханьских солдат

Реферальная ссылка на главу

<div>Над данной главой работали невероятные: Перевод: Kamuto Hatori. Редактура: Книжный Гусь. Вычитка: Sverin_Regem. Приятного прочтения! «Сотни тысяч уже мертвых солдат. Они давно превратились в трупы». *** Это мертвецы... неужто и впрямь мертвецы? Хунцзюнь истошно заголосил: — Ли Цзинлун! Юноше раньше никогда не доводилось видеть таких монстров. Он медленно отступил на несколько шагов, находясь под защитой Пятицветного Священного Света. Мертвых солдат стало больше, они окружили Хунцзюня со всех сторон и продолжили бить по барьеру. Хунцзюнь издал громкий крик, призывая метательные ножи, и одним взмахом разрубил преградившего ему путь солдата на две части. Мертвец, лёжа на земле, всё ещё издавал странные звуки и, цепляясь обеими руками за выступы, он упрямо пополз к Хунцзюню. Черные тени карабкались по Великой стене, спрыгивая с огромной высоты. В глубине леса мертвых солдат становилось все больше и больше, все они бешенной волной неслись прямо на Хунцзюня. Ему пришлось вновь призвать Пятицветный Священный Свет в попытке найти путь сквозь эту толпу. Он яростно рубил врагов метательными ножами, превращая тела солдат в нечто отдаленно напоминающее человеческое тело, но упокоить их окончательно не получалось. Хунцзюнь продвинул свой Свет вперёд, отправив большую часть солдат в полёт, но, издав странный рев, сзади на него прыгнул мертвец и повис на беззащитной спине. Хунцзюнь громко закричал: — Отвали! Обычных чудовищ он совсем не боялся, но появление мертвецов на этой земле было слишком неожиданным. По неизвестным причинам их число неудержимо росло, а главная проблема заключалась в том, что... Он не мог их убить! Хунцзюнь перекинул мертвеца через плечо и отшвырнул его прочь. В ту же секунду на него бросились другие твари, и когда он почти был поглощён этой толпой... ...Стрела, пульсируя ярким светом, вылетела с Великой стены. Пролетев расстояние почти в пятьдесят шагов, она просвистела над ручьем и попала в шлем мертвеца. Тот упал и больше не пошевелился. Ли Цзинлун крикнул: — Беги, быстро! Отбросив солдата, Хунцзюнь понеся к подножию Великой стены. Выскочив из казарм, Ли Цзинлун вновь натянул лук. На бегу он внимательно прислушивался, определяя по звукам местоположение противников, прежде чем натянуть тетиву и отправить в полет град стрел. Подобно обрушивающимся с неба звездам, стрелы несли в себе силу Светоча Сердца, оставляя длинный пылающий шлейф. Это было похоже на фейерверк! Пролетая мимо юноши, они освещали его лицо и попадали в солдат. Те валились замертво. Хунцзюнь бросился к Ли Цзинлуну, и тот, схватив его за руку, потянул на себя. С вершины Великой стены спрыгнули ещё солдаты и направились в их сторону. Держа готовые к атаке метательные ножи, Хунцзюнь в замешательстве огляделся. Он увидел, как мертвецы в унисон хрипло завыли, волоча своё оружие, и нападали. Хунцзюнь крикнул: — Бежим скорее! Ли Цзинлун прикрыл подопечного со спины. Мертвецы окружили их, и потому Чжанши решил сменить лук на меч, призвав всю энергию в своём теле. С яростным криком он замахнулся клинком. Снег ослепительно засиял. Светоч Сердца испустил волну вспыхнувшего света, которая устремилась наружу. Мёртвые солдаты завопили от ужаса, дружно падая на землю под воздействием чужеродной мощной силы. Оставшиеся от них шлемы с глухим стуком покатились по земле. Ли Цзинлун опёрся мечом о землю, его сердце бешено колотилось от страшной боли. Хунцзюнь тут же поспешил поддержать задыхающегося мужчину. В тот момент сигила, нарисованная Юань Кунем, испустила слабое свечение, защищая меридианы его сердца. Ли Цзинлун глубоко вздохнул. Вдалеке они услышали шорох. Враги, казалось, отступили, и оба экзорциста обменялись взглядами. Чжанши заговорил первым: — Во сне я слышал, как ты зовёшь меня, но я не ожидал, что, открыв глаза, узнаю, что ты действительно попал в беду... Ты в порядке? Хунцзюнь окинул взглядом мертвых солдат и пробормотал: — Это все мёртвые люди?! *** Глубоко в горах за перевалом Цзяюй¹. [¹Перевал Цзяюй или Цзяюйгуань (嘉峪关 [Jiāy Guān]) — первая приграничная крепость на западном конце Великой стены династии Мин, расположена недалеко от города Цзяюйгуань в провинции Ганьсу. Наряду с перевалом Жуйюн и перевалом Шанхай, является одним из основных перевалов Великой стены.] Кончик стрелы, натянутый на лук Мо Жигэня, был направлен в глубь леса. В недоумении Лу Сюй присел рядом с мужчиной на карточки: они вдвоём прятались в кустах. Мо Жигэнь внимательно следил, улавливая каждое движение листьев деревьев. В нетерпеливом ожидании Лу Сюй нахмурился. Почувствовав стойкое желание уйти, он даже успел повернуться, чтобы исполнить свое намерение. — Тс-с-с, — Мо Жигэнь жестом попросил Лу Сюя спрятаться и зашептал: — Это ненадолго, не уходи. И после снова натянул лук, целясь куда-то вглубь леса, а затем отпустил тетиву. Что-то грузно свалилось по ту сторону завесы деревьев. Лу Сюй вопросительно уставился на него. Мо Жигэнь вытащил из рощи медведя. Древко стрелы пронзило зверю правый глаз и вошло прямо в мозг, убив его одним выстрелом. Он положил добычу перед собой и, сложив ладони, поклонился. Затем, пошатываясь, мужчина с трудом взвалил медведя себе на плечи и пошел в сторону спуска с горы, крикнув спутнику: — Пошли! Площадь перед перевалом Цзяюй была заполнена разрозненными группами странствующих торговцев. Уезжая из Чанъаня, Мо Жигэнь взял с собой не так много денег на дорожные расходы. После того, как он купил себе и Лу Сюю одежду, у него почти не осталось средств к существованию. Все, что ему оставалось, это охотиться на дичь и продавать её в лавках у перевала Цзяюй, чтобы получить хоть немного монет. Медведь лежал у ног Мо Жигэня, пока он держал того за лапу. Надев маску, экзорцист наступил на животное одной ногой и стал наблюдать за проходящими мимо людьми. — Вечером я отведу тебя поесть вкусной еды, — сказал он юноше. Лу Сюй сидел в стороне, скрестив ноги. Он взял кинжал в руки и начал точить дерево. Мо Жигэнь скользнул по нему взглядом, подумав о том, что этот юноша довольно тихий. Он действительно не доставлял никаких проблем в дороге. Кажется, пока Лу Сюй может выжить, у него не случается приступов безумия. И кроме того, его потребности в еде были не такими уж высокими, в отличии от Хунцзюня, который хотел попробовать все, что только видел. Заботясь о нем столько времени, Мо Жигэнь более-менее понимал причину заботы Ли Цзинлуна о Хунцзюне. Некоторые люди были рождены для того, чтобы о них заботились. —Ах?.. Это... Ты... Проходивший мимо торговец увидел Мо Жигэня, который продавал на рынке целую медвежью тушу. Сбитый толку, он заголосил: — Мой благодетель! Господин благодетель! Мо Жигэнь стушевался. Он предупреждающе шикнул на мужчину: — Не кричи! Не кричи! На рынке собралось много людей. Услышав сказанные торговцем слова, они все посмотрели на Мо Жигэня. Кто-то заметил маску и растерянно произнёс: — О-о, разве это не Чао Ломэнь?! Мо Жигэнь вдохнул холодный воздух. После слов торговца, Лу Сюй приподнял голову и взглянул на мужчину, после чего пробормотал: — Чао Ломэнь. — Не называй меня так, — коротко попросил Мо Жигэнь. — Это великий герой! — Господин благодетель! — внезапно произнёс торговец, — В прошлый раз, на древней Чабулаканской дороге², вы спасли жизнь этому смиренному. С тех пор, днём и ночью этот скромный торговец думал о том, как оплатить вам. За пределами Великой стены никто не знал о вашем местоположении... [²Про эту дорогу нет никакой информации, также как и на анлейте, и потому мы просто оставили изначальное произношение с китайского.] Мо Жигэнь ответил: — Тебе не нужно благодарить меня, подойди. Я должен поторопиться и продать этого медведя, чтобы отправиться на север... Подойдя ближе, торговец опустился на колени перед Мо Жигэнем. Он помахал женщине и ребенку, стоящим позади него: — Поторопитесь и поблагодарите нашего спасителя! Какое-то время раздавались возгласы: «господин благодетель, господин благодетель». Люди с интересом останавливались, чтобы поглядеть на них. Теперь уже охотник, которого однажды спас Мо Жигэнь, принялся кричать: — Чао Ломэнь! Мой благодетель! Мо Жигэнь потерял дар речи. На рынке царил хаос. Торговец, словно вспомнив о чём-то, достал коробочку, внутри которой лежало десять лян золота, и проговорил: — Если господин благодетель не возражает... Мо Жигэнь поспешил отказаться от подарка, но торговец не отступал, пытаясь оплатить ему за спасение. Лу Сюй наблюдал, как коробочку двигают туда-сюда. Когда её снова отодвинули назад, юноша проследил за коробкой, растерянно переводя взгляд с одного на другого. Толпа росла с каждой секундой. Отказавшись от золота в очередной раз, Мо Жигэнь, негодуя, повысил голос: — Не смотрите только на веселье! Кто-нибудь из вас желает купить этого медведя? Убитый зверь стоил кучу денег, у многих были свои лавки и потому купить целую тушу они не могли. Торговец вновь пытался встать на колени и поклониться своему спасителю. Мо Жигэню в голову пришла прекрасная идея: — Я возьму деньги, но взамен отдаю тебе этого медведя. Лу Сюй, пошли. Мо Жигэнь забрал коробочку, и вместе с юношей быстро скрылся с места происшествия, как будто спасал свою жизнь. — Чао Ломэнь, — повторил Лу Сюй. Мо Жигэнь посадил юношу на лошадь, после чего, перекинув ногу через седло, сел сам и потянул за поводья. — Цзя! — они тут же умчались прочь. После полудня, за пределами перевала Цзяюй, Мо Жигэнь снял комнату в маленьком городке. Лу Сюй продолжил строгать дерево, повторяя: — Чао Ломэнь, господин благодетель. Мо Жигэнь стоял в сторонке, протирая свои кожаные охотничьи ботинки. Он внезапно заговорил: — Чао Ломэнь означает «Утренняя звезда»³. Они придумали для меня это прозвище. [³Чао Ломэнь (晁罗门 [сháo luōmén]) прим. врата рассвета. возможно поэтическое название Венеры, что появляется перед рассветом. отсюда и «утренняя звезда».] — Утренняя звезда, — повторил Лу Сюй, — господин благодетель. Мо Жигэнь пробормотал про себя: — В этом мире слишком много бедных людей. Мой отец часто говорил раньше, что я должен пойти и посмотреть на страдающих этого мира, а потом взглянуть на себя... Лу Сюй опустил голову вниз, молча вырезая что-то из своего брусочка. Мо Жигэнь иронично продолжил: — Раньше я даже планировал стать героем. Спасать людей повсюду и с маской на лице помогать им. Однако теперь, когда я думаю об этом, то понимаю, что действительно был слишком глуп. Лу Сюй зевнул, и Мо Жигэнь сказал ему: — Спи. Покинув Юйлинь, Мо Жигэнь привёл Лу Сюя в лавку одежды. Лу Сюй приметил белые боевые одежды для совершенствования, которые часто носили сайвайцы. Он долго стоял рядом с ней. Мо Жигэнь помнил, что на севере разведчики имели наготове два комплекта одежды: первый — черные одежды для ночных путешествий, которые носили при выполнении задач; а второй — комплект аккуратной белой военной одежды, которую носили на заснеженных полях. Должно быть это вошло в привычку, поэтому Мо Жигэнь решил купить их для своего подопечного. Лу Сюй имел хорошее телосложение. На юном теле имелась вся нужная мускулатура. Одетый в белое, юноша с густыми чёрными бровями, глубоко посаженными яркими глазами и высокой переносицей частично напоминал человека смешанной крови. Понаблюдав за ним некоторое время, Мо Жигэнь решил спросить: — Кто-нибудь их твоих отца и матери был шивэй⁴? [⁴«Шивэй» — китайский экзоним, использовавшийся со времён династии Вэй до эпохи Чингиз-хана. На основании тюркских надписей, шивэй чаще всего отождествляют с союзами токуз-татар и отуз-татар, что могло означать союзы 9 и 30 племён.] Лу Сюй не ответил. Мо Жигэнь похлопал его по груди, лёжа рядом. Он взял вырезанную Лу Сюем деревянную фигурку с подушки. Мужчина обнаружил, что это был маленький олень. *** В префектуре Лянчжоу войска прибывали и отступали, будто готовясь встретиться с могущественным врагом в схватке. Ли Цзинлун вновь чихнул, поскольку ещё не излечился от своей простуды, Хунцзюнь протянул ему тряпку, чтобы он мог вытереть нос. Как только они прибыли в Лянчжоу, а письмо от наследного принца было передано, командир городской стражи не посмел поступить опрометчиво и сразу поспешил поселить их в правительственном здании, где обосновались войска. Войдя в зал, Ли Цзинлун сбросил тканевой мешок на пол. Ржавая броня внутри звучно лязгнула. — Лянчжоу не похож на Чанъань, просим прощения у Ли-чжанши, — солдат принёс ему имбирный суп, чтобы поспособствовать выздоровлению. Ли Цзинлун принял чашу обеими руками и поспешил поблагодарить его. Перед приездом Ли Цзинлун проинструктировал юношу о том, что все здешние были солдатами, которые храбро сражались и защищали свою страну, поэтому ни в коем случае нельзя проявлять грубость по отношению к ним. Пока они разговаривали, вошёл ещё один мужчина. Это был офицер третьего ранга Хэси по имени Чжан Хао. Он носил титул генерала Юньхуэй⁵, и занимал тот же ранг, что и Чжанши департамента экзорцизма, и Хуайвэй⁶. Обе стороны поприветствовали друг друга при входе. Чжан Хао снял шлем и с улыбкой воскликнул: — Ах, генерал Ли, я давно наслышан о вас! [⁵(云麾 [yún huī]) — собственно, это титул генерала третьего ранга в период дин. Тан.] [⁶(怀威) отряд, которому присваивали свой титул.] Всё ещё прикрывая нос, Ли Цзинлун несколько раз кивнул. Из-за постоянного насморка и частого чихания, его нос немного болел. — Так случилось, что у Цзунду⁷ Ляна, оставались ещё дела, которыми ему нужно было заняться, но он скоро прибудет, — Чжан Хао закинул ногу на колено, будто баловник, и продолжил с улыбкой, — как насчёт того, чтобы мы, братья, взяли вас повеселиться? [⁷Цзунду (总督 [Zǒngdū]) (букв.: «Генеральный инспектор») — обычно переводится как вице-король, глава государства или генерал-губернатор, управлял одной территорией или несколькими провинциями Китая во время династий Мин и Цин.] Ли Цзинлун отмахнулся от предложения. Чжан Хао продолжил: — Где твоя жена? Эй, так это младший брат. Нет проблем, младший брат тоже может быть женой... Вот, мы... Хунцзюню стало неловко, он поспешно прервал мужчину: — Генерал Чжан, здравствуйте, я Кун Хунцзюнь из департамента экзорцизма. Чжан Хао полюбопытствовал: — Ты тоже из департамента экзорцизма? Можешь ли ты сражаться? Почему у тебя нет ни меча, ни лука? Хунцзюнь бросил взгляд на Ли Цзинлуна, прежде чем четыре метательных ножа вынырнули из его рукавов. Чтобы Чжан Хао как следует смог их разглядеть, Хунцзюнь несколько раз прокрутил ножи вокруг пальцев. Увидев, как юноша умело двигает пальцами, генерал не осмелился сказать что-либо опрометчивое. Если Хунцзюнь только захочет, один из метательных ножей вполне мог за мгновение проткнуть его горло. — Извини, я просто пошутил, — рассмеялся Чжан Хао. Ли Цзинлун и Хунцзюнь заверили его, что все в порядке. Чжан Хао с любопытством перевел взгляд на доспехи, которые лежали на земле. Ли Цзинлун опередил вопрос: — Я уже уведомил военный лагерь. Они направились на место происшествия для дальнейшего расследования. Эти двое прошли весь путь до Лянчжоу, но не могли прихватить с собой труп. Проезжая мимо военного лагеря у Великой стены, Ли Цзинлун приказал солдатам убрать все трупы с того места, где они с Хунцзюнем ночевали. — Это... — пробормотал мужчина, — откуда эти доспехи? Разве это не антиквариат? С заложенным носом, Ли Цзинлун рассказал, что произошло. Выражение на лице Чжан Хао было довольно странным, он посмотрел них, как на идиотов. Задаваясь вопросом, не поджарились ли мозги Ли Цзинлуна из-за лихорадки. Ли Цзинлун уже знал, что ему не проверят. Изначально, он планировал взять один из трупов, но, к сожалению, все мёртвые солдаты сбитые Светочем Сердца, стали обычными трупами. Какой смысл показывать простое тело? — Нам стоило словить живого, — изрек Ли Цзинлун. — Живого мертвеца? — стоило Хунцзюню подумать об этом, он почувствовал, как мурашки побежали по коже. Он не боялся чудовищ, но прыгающие на него мертвецы были не самым приятным опытом. В том, как он выразился, было что-то не так. — Какова сейчас столица? Я не возвращался туда уже много лет, — Чжан Хао не стал больше задавать вопросы о трупах и всем, что с ними связано, вместо этого он поинтересовался о политической ситуации в Чанъане. Ли Цзинлун понял, что собеседник не верит его словам, поэтому решил ответить на вопрос: — Его Величество в порядке. Какое-то время спустя Ли Цзинлун поинтересовался: — Те четыре города на границе... вы уже все осмотрели? — Отчасти. Мы отправили новые отряды, — с улыбкой ответил генерал. — Какие улики нашли на месте происшествия? — задал еще один вопрос Ли Цзинлун. Чжан Хао покачал головой: — Ничего. — Уйгуры? — Трудно сказать, дождемся Цзунду Ляна, пусть он сам разберётся, — покачал головой Чжан Хао. Ли Цзинлун хотел продолжить расспросы, но Чжан Хао пытался перевести тему к столице. И все же Ли Цзинлун не сдавался. Наконец, видя, что больше не получится уклоняться от неудобной темы, Чжан Хао мягко заметил: — Генерал Ли, мы все здесь солдаты, некоторые вещи трудно произнести, поэтому прошу прощения. Великая Тан отдавала предпочтение военной мощи: люди добивались славы, вступая в армии и возглавляя войска. Ли Цзинлун естественно понял, что имел в виду Чжан Хао; основой этого, наверняка, был деликатный вопрос, которого Чжан Хао не хотел касаться. — Когда прибудет гун, прошу будьте очень... — Я понимаю, — прервал его Ли Цзинлун. — Тогда, если бы я мог спросить о... — стоило Ли Цзинлуну попытаться задать ещё вопрос, как Гэшу Хань вернулся. Гэшу Хань был довольно высоким, его голос был подобен низкому звучанию колокола. Находясь снаружи, он возмутился: — Почему императорский двор снова отправил сюда людей?! Как только этот человек вошёл, все поднялись со своих мест. Хунцзюнь был немного напуган. Входя в комнату, старый генерал чуть не врезался в дверь. Чжан Хао помог ему удержаться на месте. Хунцзюнь увидел рослого старика с крепким телосложением, его шея и лицо были красноватыми. В пожилом мужчине чувствовалось самодовольное величие. Гэшу Хань был на пол головы выше Ли Цзинлуна, и, когда он сел на своё место, от его веса дрогнула кушетка. Несколько ошеломлённый, Ли Цзинлун поспешил поприветствовать старого генерала. Хунцзюнь удивленно заметил: — Вы пьяны. — Нет! — громко взревел генерал, — я не пьян! Не пьян! Принесите ещё десять кувшинов! Затем вошёл ещё один учёный чиновник средних лет, держа плащ, который он вскоре накинул на старого генерала, и после поприветствовал Ли Цзинлуна: — Я губернатор префектуры Лянчжоу, Цинь Лян. Они обменялись любезностями, и Цинь Лян продолжил: — Генерал был занят награждением своих солдат и только что вернулся после пьянки. Ли Цзинлун кивнул. Гэшу Хань откинулся назад, его глаза были закрыты. Пришла служанка с супом, чтобы помочь ему протрезветь, и, после нескольких глотков, Гэшу Хань медленно выдохнул и приказал: — Выкладывай, чего теперь хотят в столице? Как тебя зовут? Кто послал тебя? Ли Цзинлун видел, что Гэшу Хань ещё не совсем пришёл в себя, но быть таким чиновником... Даже императорский цензор не осмеливался так напиваться при исполнении служебных обязанностей. Ли Цзинлун не оставалось ничего другого, кроме как ответить: — Гун, этот скромный человек прибыл по приказу наследного принца, чтобы расследовать дело о четырех разграбленных городах на северо-западе. После его слов в зале воцарилась тишина. Чжан Хао стоял с «вот-и-конец» выражением на лице, даже Цинь Лян не знал, что делать. Глаза старого генерала внезапно расширились, он потребовал: — Повтори то, что ты сказал! В тот момент даже Хунцзюнь почувствовал убийственное намерение. Неужели этот вопрос не должен был подниматься? — Что это значит? — Гэшу Хань сел, прямо глядя на Ли Цзинлуна. Он выплевывал слово за словом: — вернись и скажи наследному принцу, что Лянчжоу — территория этого старика. Ему не стоит слушать слухи и совать свой нос туда, куда не следует! Экзорцист сразу понял, что Гэшу Хань, не хотел, чтобы люди из императорского двора приезжали разбираться с этим. Глубоко внутри он определил, что, скорее всего, каким-то образом он разозлил Ли Хэна. Поэтому наследный принц не рассказал об этом, когда они покидали Чанъань. — Это не слухи, генерал... — Катись от сюда прямо сейчас! — сердито взревел Гэшу Хань, — этому старику все равно, кто вы и кто вас подослал! Даже если это был сам Его Величество, это всё равно было бы бесполезно! Хунцзюнь посмотрел на Гэшу Ханя. Если бы сейчас кричали на него, то ничего страшного, но поскольку кричали на Чжанши, Хунцзюнь был полон гнева. Он хотел возразить, но Ли Цзинлун жестом попросил сдержаться и улыбнулся Гэшу Ханю. Старый генерал глубоко вздохнул, — Чему ты улыбаешься? Ли Цзинлун ответил: — Гун, есть вещи, о которых вы не знаете. — Говори, — приказал Гэшу Хань, — сегодня я позволю тебе закончить. Тебя зовут Ли Цзинлун? Этот старик служит в армии уже пятьдесят лет, и ты первый, кому довелось это сделать. — Пойдем, — тихо проговорил Хунцзюнь. Ли Цзинлун махнул рукой, показывая генералу посмотреть вниз, после чего наклонился и поднял доспехи: — Гун когда-нибудь видел такие доспехи раньше? Гэшу Хань вздрогнул. Цинь Лян побоялся, что неподобающий тон Ли Цзинлуна мог вызвать гнев генерала, поэтому поспешил добавить: — Ли-чжанши, откуда они взялись? Ли Цзинлун ответил: — Их носили люди под Великой стеной в сто двадцати ли отсюда. — Невозможно, — заявил Цинь Лян, — это доспехи еще со времён династии Хань, и они уже заржавели. Гэшу Хань поморщился и с осуждением посмотрел на Ли Цзинлуна, не понимая, что он задумал. Ли Цзинлун согласно кивнул: — Верно. Эти доспехи еще с династии Хань, но тот человек также был времен династии Хань. — Что?! — Гэшу Хань подумал, что неправильно расслышал сказанное. Цинь Лян нахмурился, в то же время Чжан Хао хотел рассмеяться, но не решился. — Или лучше будет сказать, что это был труп, — добавил Ли Цзинлун, — сотни тысяч уже мертвых солдат. Они давно превратились в трупы. Именно они вырезали четыре города, смогли пересечь Великую стену и в настоящий момент движутся к Лянчжоу. В зале вновь стало тихо, настолько, что можно было четко расслышать звуки падающей иголки. Некоторое время спустя Гэшу Хань холодно поинтересовался: — Ты закончил? Ли Цзинлун заключил: — Гун, такова реальная ситуация. Старый генерал, казалось, услышал не смешную шутку, и медленно начал: — Ли Цзинлун! Ты проделал весь этот долгий и трудный путь из Чанъаня сюда от имени наследного принца только для того, чтобы сочинить весь этот блеф и одурачить этого старика, словно обезьяну?! Ли Цзинлун держал шлем в руках и убеждал присутствующих: — А как насчёт этого: после ожесточенной битвы прошлой ночью у Великой стены осталось много тел. Своим уникальным умением я смог упокоить их, после чего уже оповестил ближайший военный лагерь, и, скорее всего, расположенные на Великой стене войска уже отправились расчистить это место... Гэшу Хань вновь осуждающе посмотрел на Ли Цзинлуна, и тот продолжил: — Этот смиренный солдат готов поставить свою голову на кон и гарантировать, после того, как тела будут доставлены сюда, правда обязательно будет раскрыта... — Хорошо! Ты сам это сказал! — тут же вмешался Гэшу Хань, — твоя голова на кону, Ли Цзинлун, у тебя действительно есть мужество! Ли Цзинлун растерялся. — Это... — заговорил Цинь Лян, — гун, Ли-чшанши, наследный принц... — Это... — также заговорил Ли Цзинлун, — подождите минутку! Гун! То, что сказал этот скромный слуга, было сказано не всерьез... Гэшу Хань холодно прервал его: — Солдаты никогда не бросают слов на ветер. Все слышали это, все они являются свидетелями этого, — старый генерал вновь посмотрел на Ли Цзинлуна, — Теперь этот старик действительно считает, что вы пришли не только для того, чтобы придумывать истории. Хунцзюнь спросил: — Что значит «поставить свою голову на кон»? — Это значит, что они отрубят мне голову, — тихо пояснил Ли Цзинлун. Хунцзюнь тут же взорвался: — Разве это нормально?! Ты позволишь им отрубить себе голову? — Откуда мне было знать?! Раньше в армии Лунъу все так говорили! — запротестовал Чжанши. Хунцзюнь поспешно сказал Гэшу Ханю: — Это не считается. То, что только что было, не считается. Гэшу Хань посмотрел на него, как на идиота. Юноша не мог перестать перебивать его, и как раз в тот момент пришёл разведчик из военного лагеря. Снаружи раздался его крик: — Докладываю! У меня результаты расследования у Великий стены. Глаза Гэшу Хана расширились от удивления, и он тут же отдал приказ: — Приведите его. Разведчик вошёл внутрь, и Ли Цзинлун поспешил спросить: — Что случилось? — Вы Ли Цзинлун? — озадаченно спросил разведчик, — у ручья в лесу не было найдено трупов, о которых вы говорили. Ли Цзинлун потерял дар речи, Хунцзюнь же спросил: — Нет? Как это возможно?! Разведчик подтвердил: — Это правда, ничего не было. Гэшу Хань закричал: — Стража! Схватить Ли Цзинлуна и... Ли Цзинлун приказал: — Хунцзюнь, беги! И прежде чем юноша пришёл в себя, Ли Цзинлун дёрнул его на себя, повернулся и бросился прочь. 3488 слов. </div>

Записи об усмирении демонов эпохи Тяньбао

Комментарии

Данный материал предназначен для лиц старше 18 лет. Продолжить?

Скопировано

E-mail подтвержден

Обновлено