<div>Все оставшиеся до праздника два дня Лю Синь пребывал в задумчивом состоянии. Он не мог сосредоточиться ни на книгах, ни на уборке. И даже Тан Цзэмин, который пытался увлечь его разговорами или прогулками, был бессилен.<br><br></div><div>Погружённый в мысли, Лю Синь украшал дом, развешивая подсвеченные духовными камнями гирлянды и расписные алые фонари, парящие под потолком, которые они сделали с Тан Цзэмином сами. Теперь дома витала праздничная атмосфера без намёка на вино, вопреки ворчанию Тан Цзэмина.<br><br></div><div>– Я где-то читал, что омела является символом праздника Весны. Повесим и её тоже? – спросил Тан Цзэмин и, неловко усмехнувшись, добавил:. – В тот раз я всё равно срубил много.<br><br></div><div>Лю Синь задумался, припомнив, что омела являлась одним из символов праздника Весны только на Севере. Веря, что она принесёт богатство и силы в бою, северяне украшали её свои дома. В остальных же княжествах сила и богатство трактовались в ином понимании – в любви. <br><br></div><div>– В этих местах омелу вешают влюблённые, чтобы целоваться под ней в праздники.<br><br></div><div>– Целоваться? – нахмурился Тан Цзэмин, комкая в руках красные ленты.<br><br></div><div>– Мм, – кивнул Лю Синь, отталкивая от себя фонарь-шарик, который тут же взмыл к потолку, демонстрируя свои светящиеся бока. Посмотрев на замершего Тан Цзэмина, он усмехнулся: – Ладно, давай повесим. К чёрту эти традиции.<br><br></div><div>Тан Цзэмин тут же кивнул, принявшись украшать приятно пахнущей омелой места над парными красными талисманами на дверях. К тому времени, когда он закончил, довольно кивнув и уперев руки в бока, Лю Синь раскладывал на блюда мандарины пирамидкой. Снова уйдя в себя, он даже не заметил, что некоторые из них падали, катясь по полу.<br><br></div><div>Подняв один из них возле своего сапога, Тан Цзэмин потянул Лю Синя и усадил на софу:<br><br></div><div>– Как мы проведём праздники?<br><br></div><div>Лю Синь, вынырнув из своих мыслей, раздумывал несколько секунд, после чего предложил:<br><br></div><div>– Можем сходить на ярмарку. Посмотрим представления, поедим... После, можем навестить друзей, прикупив несколько подарков. Вроде… праздники так отмечают? – сосредоточенно нахмурился он.<br><br></div><div>Тан Цзэмин улыбнулся, садясь рядом:<br><br></div><div>– У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы накупить разной еды и не выходить из дома все праздники? Я купил домашние огненные фейерверки и несколько новых книг для тебя.<br><br></div><div>Лю Синь удивлённо вскинул брови:<br><br></div><div>– Домашние фейерверки?<br><br></div><div>Тан Цзэмин тут же встал с софы и скрылся в своей комнате. Домашние фейерверки подпитывались духовной энергией, но Лю Синю ведь необязательно знать об этом, верно? Выпустив светящийся поток в маленького бумажного дракона, Тан Цзэмин вернулся в гостиную и поставил его на стол перед Лю Синем.<br><br></div><div>Бумажная красная фигурка была небольшой – примерно размером с ладонь. В одно мгновение вспыхнув, дракон обратился в искрящееся, словно живое, существо. Тряхнув маленьким тельцем и избавившись от пепла, он задрал голову и посмотрел на Лю Синя, раскатывая из пасти огненный длинный язык и прилепляя его к своему глазу.<br><br></div><div>Лю Синь сосредоточенно смотрел на него несколько мгновений со сведёнными к переносице бровями, после чего запрокинул голову и расхохотался.<br><br></div><div>Губы Тан Цзэмина растянулись в улыбке. Он смотрел на юношу, слыша его смех, отчего на сердце разливалось тепло. Его не заботил дракон, который кружился вокруг себя, разбрызгивая искры фейерверков. Взгляд его был обращён к Лю Синю, что наконец-то впервые за последние дни озарился яркой улыбкой. Казалось, в этот миг улетучились все тревоги. <br><br></div><div>Увидев, что у неё есть такой внимательный зритель, в лице Лю Синя, заколдованная фигурка выпятила грудь и принялась скакать как рысак по столу, распространяя вокруг себя всё новые и новые потоки разноцветных огней, веселя юношу.<br><br></div><div>Лю Синь заливался смехом, наблюдая за представлением, и чувствуя внутри приятное томление и радость. Возможно, и правда лучше будет остаться дома, все вечера напролёт наблюдая за живыми фигурками в компании Тан Цзэмина.<br><br></div><div>В одно мгновение дракон, раскрыв пасть, чихнул, почесал задней лапой ухо и запрыгнул юноше в ладонь. Лю Синь дёрнулся, словно вот-вот должен был почувствовать жжение, но, вопреки его опасениям, маленькое тельце источало только приятное тепло. Потоптавшись на месте и скрутившись в клубок, дракон словно собирался уснуть, глубоко вздыхая и выдыхая искры, что закружились вокруг узкого запястья. Лю Синь смотрел на него с яркой улыбкой несколько секунд, после чего повернулся к Тан Цзэмину.<br><br></div><div>Тан Цзэмин словно отмер и несколько раз растерянно моргнул, взглянув на дракона. <br><br></div><div>– Я… – начал он, немного нахмурившись. Только в этот момент он понял, что пропустил всё представление, разыгранное драконом. – Наверное, моё похмелье ещё не до конца прошло. – Резко развернувшись и прижав руку ко лбу, он глубоко вздохнул, собираясь отправиться на кухню за водой.<br><br></div><div>Он уже почти дошёл до неё, когда раздался стук в дверь.<br><br></div><div>Встав, Лю Синь переложил маленького спящего дракона на стол и пошёл открывать.<br><br></div><div>За дверью оказалась поразительной красоты женщина. Сняв со своей головы большой меховой капюшон алого плаща, она улыбнулась, подняв тёмный взгляд:<br><br></div><div>– Господин Лю, – поклонилась она, – моё имя Сюн Чанъи. Я старшая племянница господина Сюна, главы Вольного города Аньчжай.<br><br></div><div>Лю Синь кивнул, представляясь в ответ. Растерявшись от того, что на его пороге оказалась столь изысканно одетая женщина, он помедлил несколько секунд, раскрывая дверь шире.<br><br></div><div>Сюн Чанъи перешагнула порог, снимая мягкие перчатки из оленьей кожи. Лю Синь не знал всех тонкостей правил общения со знатью, однако повернувшаяся к нему спиной женщина всем своим видом дала понять, что ей нужно помочь снять плащ.<br><br></div><div>Кашлянув, Лю Синь повесил верхнюю одежду привычным движением и указал гостье рукой пройти внутрь зала.<br><br></div><div>Тан Цзэмин, недошедший до кухни, замер на пороге, внимательно смотря на гостью, что сейчас оглядывала их дом с высоты своего положения. Скривив губы и оглянув висящие под потолком самодельные гирлянды, она не заметила мальчика, который уловил этот взгляд.<br><br></div><div>– Вы кто? – сложил руки на груди Тан Цзэмин, привлекая к себе внимание.<br><br></div><div>Сюн Чанъи перевела на него взгляд своих тёмных глаз и растянула красные губы в улыбку. Тан Цзэмин передёрнул плечами. Улыбка Лю Синя была похожа по ощущениям на огромноё тёплое одеяло. Но улыбка этой женщины скорее была похожа на драную простынь после бессонной ночи.<br><br></div><div>– Можешь звать меня старшей сестрицей Сюн, малыш, – сощурилась женщина.<br><br></div><div>Ей было уже далеко за тридцать зим и с первого взгляда на неё было ясно, что она тщательно следит за собой, желая казаться моложе, чем есть. Взять хотя бы заколку, венчавшую её прическу, которые обычно носили девушки добрачного возраста; а также изобилие пестрящих разными запахами духов и слой румян на её впалых щеках.<br><br></div><div>Женщина протянула ладонь Лю Синю, желая, чтобы тот помог ей сесть. Лю Синю, всё ещё непонимающему причин её прибытия, не осталось ничего другого, кроме как помочь ей опуститься на софу.<br><br></div><div>Тан Цзэмин, проследивший за этим действием, стиснул зубы, и в следующий миг растянул губы в улыбку:<br><br></div><div>– Конечно, тётушка Сюн. – Заметив ничем неприкрытое недовольство в надменном взгляде женщины, Тан Цзэмин осклабился ещё шире, пока Лю Синь не видел.<br><br></div><div>Хмыкнув, Сюн Чанъи вздёрнула подбородок и тут же нежно улыбнулась, принимая из рук Лю Синя чай.<br><br></div><div>– Погода сегодня особенно холодная. Я вся продрогла до костей по пути к вам, – вздохнула она, передёрнув худыми плечами и поправляя своё пестрящее искусной золотой вышивкой лиловое одеяние.<br><br></div><div>– Так зачем вы проделали такой сложный для вас путь, госпожа Сюн? – спросил Лю Синь, отпивая чай и видя боковым зрением, как Тан Цзэмин плюхается рядом с ним на софу, вольготно закидывая одну ногу на подлокотник.<br><br></div><div>Сюн Чанъи осмотрела чайную чашку с белым лотосовым чаем и оставила в сторону, не сделав и глотка. Всё с той же не сходящей с лица улыбкой, она сказала:<br><br></div><div>– Я здесь, чтобы лично доставить вам приглашение на завтрашний пир по случаю праздника весны, который будет проходить в резиденции господина Дуна.<br><br></div><div>Лю Синь взял пузатый чайничек и наполнил чашу Тан Цзэмина, не смотря на гостью:<br><br></div><div>– Полагаю, господин Дун в курсе, что я не переступлю порог этого здания. Боюсь, вы зря приехали сегодня.<br><br></div><div>Сюн Чанъи окинула мандариновую пирамидку прохладным взглядом и отвернула голову в другую сторону:<br><br></div><div>– Глава, разумеется, понимает, что недавние события могут повлиять на гостей. Ведь тот кошмар, что там происходил, не по силам забыть никому, – горестно выдохнула она, опуская глаза.<br><br></div><div>Тан Цзэмин внимательно посмотрел на неё, чувствуя, как всё вскипело внутри, подобно штормовой волне. Он так сильно сжал свою руку, что по чаше пошли трещины. Даже со своего места Тан Цзэмин видел блеск глаз напротив, в которых ничего даже близко не было к состраданию.<br><br></div><div>«Разве не твой дядя обтекал слюнями, глядя за избиением и пытками, глупая девка?!» – рычал он в душе.<br><br></div><div>Переведя взгляд на Лю Синя, он увидел, что тот смотрит на свою чайную чашку, совсем не замечая улыбки, притаившейся в уголках губ этой женщины.<br><br></div><div>Вновь подняв голову, Сюн Чанъи продолжила:<br><br></div><div>– Мы все очень сочувствуем вам, поэтому праздник будет проходить не в самой резиденции, а в зимнем павильоне у озера. Там растут прекрасные яблони, которые цветут даже в самую холодную зиму.<br><br></div><div>Смотря на юношу напротив, она вспоминала слова своего дяди о том, что господин Лю представлял собой поразительной красоты юношу с острым, как меч языком и ясным разумом. Хоть он и был небогат, заполучить в женихи такой лакомый кусок было отнюдь не тем, что можно было упустить из-под носа. Господин Сюн был торговцем, как и все поколения его семьи. Его глаза были острыми и ясно видели прибыль в том или ином деле, иначе их дела бы не шли в гору, а Аньчжай не был бы вторым по статусу Вольным городом после Яотина. Все эти годы Сюн Чанъи оставалась одинокой по одной лишь причине – не было достойной кандидатуры, способной занять место в их семье. Сюн Чанъи обладала изысканной красотой и манерами, воспеваемыми среди знати. За ней, в обход прочих известных дам их круга, гонялись многие достопочтенные мужи, обещая несметные горы богатств и высокое положение. Однако её семья всегда была против любого брака, не считая всех этих людей достойными. Но лишь до недавнего времени, пока её дядя не загорелся желанием заполучить одного вызвавшего всеобщий переполох юношу в семью. Но чем же именно привлек её дядю этот юнец?<br><br></div><div>Сюн Чанъи обвела взглядом убранство помещения, подавляя в себе желание тихо цыкнуть. У этого господина Лю даже не было денег, чтобы нанять людей для украшения дома и смены старого убранства. Благо, что сам он действительно выглядел более чем привлекательно и был способен увеличить её статус, как среди замужних подруг, так и среди семей всех глав гильдии, которые точно также охотились за вниманием этого юноши.<br><br></div><div>«Что это за расписанная с журавлями софа и стол с ножками в форме лап тигра?.. Убожество и уродство», – фыркнула в душе Сюн Чанъи, но тут же осеклась, поймав на себе взгляд мальчика, который, словно прочтя её мысли, впился в неё прожигающими дыры глазами.<br><br></div><div>Лю Синь очистил мандарин и закинул пару долек в рот, задумчиво пережевывая и не замечая безмолвной борьбы, развернувшийся перед ним. Он думал о том, что видел вчера в доме Сяо Вэня байте, приглашающее его на праздник весны. Судя по тому, что лекарь не выкинул его сразу, а даже открыл, он собирался посетить завтрашний вечер. Вот только почему он не сказал ему об этом?<br><br></div><div>– Господин Лю, – позвала Сюн Чанъи, привлекая к себе внимание. Бросив взгляд на пальцы парня, которые теперь приняли цвет желтизны от мандарина, она, выдавив из себя улыбку, спросила: – Так вы согласны?<br><br></div><div>Тан Цзэмин, который лениво окинул напоследок женщину, уже уверенный в отрицательном ответе Лю Синя, потянулся за остатками мандарина в его руках.<br><br></div><div>– Да, мы придём.<br><br></div><div>Тан Цзэмин замер с так и не добравшейся до цели рукой.<br><br></div><div>– Прекрасно, – Сюн Чанъи обнажила ряд белых зубов, нисколько не сомневаясь в таком ответе. – О, это омела? – посмотрела она на вязанку над столом, висящую в кадке с водой, чтобы не засохнуть до завтрашнего праздника. Переведя взгляд обратно на Лю Синя, она приняла немного смущённый вид и спросила, решив перейти в наступление: – Складывается такое впечатление, что вы ждали женщину. Но, насколько мне известно, вы сейчас не обременены брачными узами. На такие праздничные вечера принято ходить в сопровождении, так что это было бы вполне уместно, если бы мы с вами…<br><br></div><div>Договорить Сюн Чанъи не успела: вязанка, висящая над столом, вмиг сорвалась и устремилась ей на голову, обдавая всё её лиловое платье брызгами. Сюн Чанъи пронзительно закричала, ощущая холод по всему телу и чувствуя, как краска стекает с её лица. Оглянув своё испорченное платье и причёску, на которых тут и там висели ветви и листья омелы, она с яростью посмотрела на Лю Синя. Сам Лю Синь лишь отстранился, прикрывая своим широким рукавом Тан Цзэмина от брызг и оглядывая бардак на столе.<br><br></div><div>Взмахнув рукавами, опозоренная женщина настолько спешно покинула дом, что Лю Синь даже сообразить толком не успел, что только что произошло. <br><br></div><div>Тан Цзэмин, мрачно сверкая глазами поверх белого рукава Лю Синя, сказал:<br><br></div><div>– Ой, кажется, я плохо закрепил кадку. Какая жалость.<br><br></div>
