<div> </div><br><div>На бескрайних просторах Африки жила-была сухопутная птица. Поскольку она не умела летать и, следовательно, не могла убежать в небо, всякий раз, когда ему грозила опасность, эта птица прятала голову в песок и делала вид, что ничего не произошло. Это был страус.<br><br></div><div>За свою карьеру Фаррелл объездил весь мир, так что, конечно, он видел такое раньше. Но сейчас он был удивлен.<br><br></div><div> — Ангел, почему ты больше похож на страуса, чем сам страус?<br><br></div><div>Ци Му: «...»<br><br></div><div>Ци Му последовал за Фарреллом в Дрезден через три дня после этого «неожиданного заявления». За эти три дня Ци Му ни словом не обмолвился об этом. Он даже игнорировал текстовые сообщения и телефонные звонки от определенного человека. Если бы не тот факт, что Фаррелл тоже слышал это, и его слух не ухудшился до такой степени, даже он усомнился бы в том, что правильно расслышал признание.<br><br></div><div>К счастью, он не закрыл групповой чат [Комната для репетиций Маленького Ангела], поэтому он был уверен, что это произошло, судя по продолжающимся ругательствам, которые Рид выкрикивал ежедневно!<br><br></div><div>Хотя Фаррелл не был джентльменом британского происхождения, который не стал бы ни о чем говорить, даже если бы увидел это, рожденным романтичным и открытым французом, он ни в коем случае не был гомофобом. Хотя гомосексуалистов в индустрии классической музыки было немного, они не были такой уж редкостью. И если бы он действительно был гомофобом, в его оркестре не было бы ни одного гомосексуалиста.<br><br></div><div>Глядя на красные щеки юноши, Фаррелл улыбнулся и сказал, думая, что так приятно быть молодым: <br><br></div><div>— Дорогой, не переживай ни о чем, пожалуйста. Дело молодое, я все понимаю. Я совсем не против. Ангел, ты самый застенчивый парень, которого я когда-либо видел. Такой милый!<br><br></div><div>Ци Му не поднимал головы и продолжал настраивать свою скрипку, не говоря ни слова.<br><br></div><div>— К счастью, Рид в последнее время был так занят, что у него не было времени заниматься этим. В противном случае, я верю, что он действительно не будет сидеть сложа руки. <br><br></div><div>Фаррелл поставил свою чашку кофе и улыбнулся молодому человеку напротив себя. <br><br></div><div>— Но, Ангел, мои мысли отличаются от мыслей Рида. На мой взгляд, хотя Остон немного холоден, он достойный человек. Он очень преданный, так что, если у тебя есть к нему какие-то чувства... не упусти шанс. <br><br></div><div>Ци Му опустил голову еще ниже, позволяя Фарреллу видеть только часть своего подбородка через стол. Маэстро улыбнулся и больше ничего не сказал.<br><br></div><div>Вскоре вошла госпожа Льюис с двумя тарелками с яичницей и ветчиной и поставила их на стол. Хотя она не знала, что произошло, это не помешало ей влюбиться в этого красивого, очаровательного ребенка с первого взгляда.<br><br></div><div>— Ангел, хочешь еще ветчины? Ты такой худенький, так не годится!<br><br></div><div>Ци Му кивнул, все еще низко опустив голову, и сказал: <br><br></div><div>— Спасибо, госпожа Одри.<br><br></div><div>Затем он перешел на другую сторону стола и приступил к завтраку. Поскольку Фаррелл сам пригласил Ци Му в Дрезден, он ни за что не оставил бы его в отеле.<br><br></div><div>Будучи одним из четырех лучших дирижеров мира, Фаррелл Льюис, безусловно, не испытывал недостатка в деньгах. Но его дом нельзя было назвать роскошным. Он жил в здании примерно на сотню квартир.<br><br></div><div>Когда Ци Му приехал, госпожа Одри так сильно полюбила его, что часто готовила вкусные блюда и была очень внимательна к нему. В такой обстановке жизнь Ци Му стала очень рутинной: каждый день они с Фарреллом отправлялись на осмотр достопримечательностей и возвращались вечером.<br><br></div><div>И буквально за вечер до этого Фаррелл пригласил его на следующий концерт Дрезденского симфонического оркестра. Это оказало Ци Му честь, но в то же время и воодушевило его.<br><br></div><div>В целом, поездка в Дрезден была приятной. Конечно, если бы Фаррелл не говорил об этом каждый день, Ци Му мог бы быть еще счастливее.<br><br></div><div>В Европе черноволосые и черноглазые азиаты бросались в глаза. Особенно те, которые были невероятно красивы. <br><br></div><div>Дольше всех в своей прошлой жизни Ци Му общался в романтическом плане с Ло Юйсэнем. Ему потребовалось три года, чтобы добиться Ци Му, и в то время он решил жить с ним в гармонии до конца их жизни. Однако, среди всех признаний, которые слышал Ци Му, признание Ло Юйсэня было самым непритязательным. И реакция самого Ци Му была соответствующей. Тогда как когда он услышал «Ты мне нравишься», он тогда покраснел так сильно, и его сердце забилось так сильно, что он не мог игнорировать свое состояние.<br><br></div><div>Объяснение Ци Му самому себе было таким: <br><br></div><div>«Ну, это, должно быть, потому, что это Мин Чэнь. Должно быть, так и есть. Да, я боготворил Мин Чэня более десяти лет, так что, должно быть, именно поэтому…»<br><br></div><div>С этой стороны Ци Му продолжал вести себя как страус, в то время как с другой стороны... Берлинский филармонический оркестр был в полном раздрае!<br><br></div><div>Было неизвестно, кто слил новость, но в течение двух или трех дней почти все в Bai Ai знали.<br><br></div><div>— Дирижеру кто-то нравится! Он влюбился!<br><br></div><div>Слух распространился, и вскоре он превратился в возгласы:<br><br></div><div>— Дирижеру нравится Маленькая семерка!<br><br></div><div>Несколько часов спустя.<br><br></div><div>— Каждый раз, когда он разговаривал по телефону, на самом деле это была Маленькая Семерка!<br><br></div><div>Утро третьего дня.<br><br></div><div>— Боже мой! Дирижер на самом деле уже сделал ему предложение!!!<br><br></div><div>Хотя оркестр обсуждал это наедине, и даже заключались некоторые пари относительно того, когда их великий господин Бертрам положит конец своему статусу завидного холостяка, внешне они все еще усердно тренировались каждый день, готовясь к выступлению в следующем сезоне.И теперь их конференц-зал превратился в настоящее море сплетен.<br><br></div><div>Красивый, равнодушный мужчина сидел в черном кресле, тупо глядя перед собой. В его правой руке была перьевая ручка с серым самоцветом. Он повертел изящную, красивую ручку между своими тонкими пальцами, остаточное изображение закручивалось, как цветок. В дополнение к игре на пианино, эти руки могли бы придать изящество даже самому простому движению ручки.<br><br></div><div>Сидящий напротив него за столом переговоров Даниэль поднял руки в знак капитуляции и сказал: <br><br></div><div>— Мин! Ты должен мне поверить! Я действительно, действительно никому не рассказывал о тебе и Маленьком Ангеле! Ты должен мне поверить! Я правда никому не говорил! Да пусть я облысею, если хоть какой-то живой душе что-то сказал! Хоть завтра! Хоть сейчас! Да сам побреюсь, если вру!<br><br></div><div>Кристель, сидевший рядом с ним, не смог удержаться от смеха. Мин Чэнь случайно взглянул на Даниэля, но это заставило блондина задрожать, похолодеть, и он испуганно вытянул шею.<br><br></div><div>Спустя долгое время Мин Чэнь решительно спросил: <br><br></div><div>— Ты действительно сможешь побрить голову?<br><br></div><div>Даниэль на мгновение замер и пробормотал: <br><br></div><div> — А? Что?<br><br></div><div>Кристель любезно объяснил: <br><br></div><div>— Я думаю, Остон имел в виду, что теперь, судя по всему, тебе придется побриться, ведь если это был не ты, то кто? Других вариантов нет.<br><br></div><div>Даниэль сразу же недовольно заявил: <br><br></div><div>— Мин! Мы знаем друг друга больше десяти лет, ты действительно думаешь, что я такой человек? Наблюдая за тем, как мой хороший друг который, я думал, всю свою жизнь собрался быть холостяком, наконец находит человека, который ему нравится, я разве могу так с ним поступить? Это абсолютно невозможно! Это был не я!<br><br></div><div>Мин Чэнь взглянул на Даниэля, и Кристель воспользовался шансом, чтобы сказать: <br><br></div><div>— Даниэль, возможно, ты не говорил людям напрямую, но как насчет... Ты говорил об этом по телефону, знаешь, в разговоре или еще где-нибудь в общественном месте?<br><br></div><div>Даниэль немедленно возразил:<br><br></div><div>— С кем я могу поговорить об этом? Только Ангел, Мин, господин Фаррелл и профессор Аккад знают об этом, для них это невозможно... Ах...<br><br></div><div>Даниэль поперхнулся словами и замолчал. Кристель просто улыбнулся и снова спросил: <br><br></div><div>— Итак, кому ты звонил?<br><br></div><div>Через мгновение Даниэль чуть не разрыдался: <br><br></div><div>— Мин! Я правда не хотел... Если бы я не использовал телефон профессора Аккада, как бы ты мог счастливо общаться с Ангел каждый день? Хотя не похоже, что он тебе отвечал... Но я сделал это ради тебя!!! <br><br></div><div>Мин Чэнь: «...»<br><br></div><div>Кристель: «...»<br><br></div><div>После неоднократных клятв раскаяться Мин Чэнь был слишком ленив, чтобы слушать этого болтливого идиота. По сигналу его глаз Кристель улыбнулся и вышел из комнаты, предоставив им двоим решать их конфликт. Даниэль инстинктивно хотел убежать.<br><br></div><div>Но прежде чем его ноги успели сделать хотя бы шаг, дверь со щелчком закрылась. Он услышал низкий голос другого мужчины: <br><br></div><div>— Встань.<br><br></div><div>Спина Даниэля была мокрой от пота, и он повернул голову с сухой улыбкой: <br><br></div><div>— Ха-ха... Мин…<br><br></div><div>Мин Чэнь уставился на Даниэля, стоявшего неподалеку, и выражение его лица становилось все более и более серьезным. Через некоторое время он вздохнул и спросил: <br><br></div><div>— Эта история с Ло Юйсэнем. Ты что-нибудь раздобыл?<br><br></div><div>Даниэль сразу выпрямился, его лицо ничего не выражало. Он торжественно кивнул и сел в ближайшее к Мин Чэню кресло.<br><br></div><div>— Скользкий тип. Кое-кто там, в Вене, прислал мне сообщение о нем только этим утром. Я думаю... это важно. <br><br></div><div>В глазах Мин Чэня мелькнул слабый огонек, и он кивнул, показывая Даниэлю продолжать.<br><br></div><div>За окном берлинское небо было ярким и голубым, а в Дрездене, в нескольких сотнях миль друг от друга, Ци Му принес свой скрипичный футляр в репетиционный зал Дрезденского симфонического оркестра.<br><br></div><div>Это первый раз, когда он работал со старейшим симфоническим оркестром мира. Последние два дня он был просто наблюдателем, но теперь он действительно участвовал. <br><br></div>
