Се Бай чувствовал себя немного неловко из-за поведения Инь Ушу.
Когда ему было двенадцать или тринадцать лет, Инь Ушу как-то отозвался о его характере, сказав, что он «немного экстремален как в любви, так и в ненависти». Если он примет близость человека, то весь мир разделится на два класса: этот человек и все остальные, кроме него, при этом с крайней зависимостью от него и заботой о нем, с пренебрежением к другим до крайности, с небольшим различием между другими людьми.
Если нужно найти средний вариант — промежуточный, то такими людьми являются Лоу Сяньюэ, Ло Чжушэн и еще несколько человек, которыми не пренебрегали полностью, и еще правильно добавить слово «едва».
Инь Ушу был единственным близким Се Баю человеком, поэтому Се Баю был важен каждый его комментарий и мнение. В это время он спросил Инь Ушу:
— Это плохо?
Инь Ушу лишь погладил его по голове и ответил:
— Это не плохо. Если ты хочешь любить, ненавидеть и относиться к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе, ты можешь решить это сам, и никто другой не сможет тебе помешать.
Се Бай хмыкнул, опустил голову и продолжал серьезно растирать финиковое повидло, не говоря ни слова. Повозившись некоторое время, он как бы невзначай коснулся свободной левой рукой персиковой ветки и, наклонив голову, спросил у Инь Ушу:
— Тебе не нравятся люди с таким характером?
Инь Ушу тщательно отбирал собранные им лепестки персика и ответил, не поднимая головы:
— Нет, почему же.
Ся Бай расслабился и, продолжая еще более деликатно растирать финиковое повидло, покачал левой рукой и сказал:
— Тогда я не буду добавлять ничего мясного.
Когда Инь Ушу услышал это, он поднял глаза и, взглянув, увидел пухлую гусеницу, которую Се Бай осторожно забросил обратно на дерево.
Инь Ушу на секунду потерял дар речи.
Он спросил сквозь смех и слезы:
— Если бы я сказал «да», ты бы положил туда это жирное насекомое и отравил меня?
— Да, — Се Бай серьезно кивнул и продолжил растирать финиковое повидло, даже не глядя на него. Через некоторое время он поджал губы и улыбнулся, а затем, как и ожидалось, Инь Ушу показушно в качестве демонстративного наказания хлопнул его по голове.
Он не считал, что в таком полярном взгляде на любовь и ненависть есть что-то плохое, и с этого дня не собирался его менять, все больше стараясь поставить Инь Ушу в положение исключения из правил, потому что он не был раздражающим.
Поэтому, несмотря на то что Се Бай всегда недолюбливал контакт своей кожи с людьми, он всегда терпел касания Инь Ушу.
Он думал, что уже привык к любому его прикосновению, но в день Праздника фонарей он обнаружил, что все еще чувствует себя не в своей тарелке.
Конечно, в детстве он часто залезал к Инь Ушу на руки, чтобы согреться, и не так уж редко брал его за руку. Поглаживания по голове и прикосновения к лицу были вполне естественными, его это не тяготило, как и прикосновения к себе. В этот день, когда Инь Ушу держал его за руку на улице, он чувствовал себя немного странно.
С головы до ног, особенно в той руке, за которую его держали, все было не совсем правильно.
Его вел Инь Ушу, и они довольно долго гуляли по рынку, и на него это влияло настолько, что его разум наполовину куда-то все время ускользал, не собираясь возвращаться.
И только когда Инь Ушу разжал сцепленные руки, указал направо на палаточный ларек, где продавали фонари и открыл рот, чтобы что-то сказать, Се Бай понял, где именно находится странность — они были слишком близко.
Слишком близко.
Это и прежнее прикосновение кожи не совсем одно и тоже: расстояние между пальцами и когда пальцы необъяснимо переплетаются. Прикосновений слишком много, они то выходят за рамки интимности, то приближаются к ней.
Се Бай поднял голову, взглянул на Инь Ушу и увидел, как он повернул голову и спросил:
— Не можешь привыкнуть к тому, что вокруг слишком много людей? Почему ты становишься таким глупым, как только выходишь на улицу?
Се Бай еще не пришел в себя, поэтому просто ошеломленно ответил:
— А?
Инь Ушу с некоторым весельем поднял другую руку и помахал ею перед его глазами:
— Юноша Дайхуа*, пора возвращаться к жизни.
П. п.: 戴花— буквально «носящий цветы на голове». Дайхуа — это также имя, которое означает привлекательного человека.
Се Бай: «...»
Подстрекаемый этим кокетливым обращением, он наконец собрался с духом, щекотливые и странные мысли исчезли, он взглянул на Инь Ушу и холодно сказал:
— Через несколько дней, когда ты закроешь семь отверстий, чтобы регулировать дыхание, я посажу тебе на голову целое дерево красных слив, дядя Дайхуа.
Инь Ушу не знал, то ли потому, что ему привиделся этот образ, то ли потому, что его сильно поразило обращение «дядя Дайхуа», он зашипел, как от зубной боли, и сменил тему, сказав:
— Хорошо, просто приди в себя, хочешь куплю тебе фонарь?
Се Бай задумался.
Первоначально он думал, что Инь Ушу снова случайно подшучивает над ним. В конце концов, ему было двадцать три, а не три.
Кто бы мог подумать, что этот человек с серьезным видом потянет его к ларьку с различными фонарями и, указав на один из них, скажет:
— Разве ты не любишь кошек? Неплохо было бы иметь фонарь с нарисованной на нем кошкой.
Се Бай бесстрастно посмотрел на него и через паузу сказал:
— Я глупый?
Инь Ушу ответил:
— Глупый.
Се Бай бросил взгляд на продавца фонарей и потянул Инь Ушу прочь, говоря на ходу:
— Я не люблю кошек.
Инь Ушу удивился:
— О? — и позволил ему утянуть себя дальше, не говоря ни слова.
Неизвестно, нравится ли богу подшучивать над Се Баем. Гуляя и болтая, они провели почти час, прогуливаясь по всей улице фонарей. Когда они уже почти дошли до конца улицы, вдруг перед ними выкатился котенок с серой спинкой и белым брюшком из собачьей конуры в углу.
Действительно выкатился...
Котенок был очень маленьким, круглоголовым и толстеньким. Казалось, он двигался не очень уверенно. Он перепрыгивал через три шага за раз, спотыкаясь, и неожиданно просто подошел к ногам Инь Ушу.
