<div> </div><br><div>Это был пятнадцатый день первого лунного месяца года*, и погода была немного теплее, чем в двенадцатый лунный месяц. Красные сливы возле библиотеки** были в полном цвету, и три или две из них упали на землю, источая легкий холодный аромат.<br><br></div><div><em>П. п.: *Праздник фонарей. Он знаменует собой окончание праздника Весны или традиционного Нового года. Обычно в центре города развешивали множество фонарей самых разнообразных форм и размеров, похожих на различных животных, на цветы и фрукты. **Личная библиотека во дворе Инь Ушу.<br><br></em><br><br></div><div>В то время неизвестно, произошло ли это из-за причины влияния смерти Се Бая, но назначенный Инь случайно получил еще сто лет жизни, поэтому срок начала полномочий Се Бая, естественно, был продлен еще на сто лет.<br><br></div><div>Но это не значит, что он мог оставаться без дела и без какой-либо нагрузки еще сто лет. Давным-давно, когда ему было всего семь или восемь лет, Инь Ушу уже начал учить его, как усовершенствовать Ци Трупа Инь, которую он вдыхал в свое тело. Прошло пятнадцать лет с первого месяца этого года.<br><br></div><div>Ци Инь Трупа была усовершенствована до такой степени, что он мог свободно контролировать ее, а когда она выходила наружу, то напоминала чернильно-черный туман.<br><br></div><div>В день пятнадцатого года Се Бай провел всю вторую половину дня, тренируясь превращать черный туман в осязаемую сущность.<br><br></div><div>Инь Ушу всегда любил сказочные просторные халаты с широкими рукавами. Такая эстетика, естественно, была унаследована Се Баем, так что его халаты мало чем отличались от халатов Инь Ушу. Поэтому в тот полдень, когда Се Бай поднимал руку, чтобы выпустить черный туман, широкие манжеты, белые как облака и снег, поднимались под действием ветра, собираясь в две складки и обнажая тонкие запястья под рукавами, слегка выпуклые от сухожилий и костей.<br><br></div><div>С неторопливой улыбкой Инь Ушу вызвался стать мишенью Се Бая и тренировался с ним целый день.<br><br></div><div>Вечером, отдыхая, Се Бай убрал черный туман и посмотрел на него, желая услышать несколько комментариев: например, когда черный туман упал на его руку, было ли ощущение прикосновения твердым? Было ли оно достаточно сильным, когда его плотно обволакивало?<br><br></div><div>В результате Инь Ушу улыбнулся, указал на свои рукава и сказал:<br><br></div><div>— Неплохой танец, хочешь еще один?<br><br></div><div>Лицо Се Бая в одно мгновение окаменело.<br><br></div><div>Инь Ушу поднял книгу, лежавшую на каменном столе во дворе, и с улыбкой направился к дому. Другая его рука висела сбоку, прикрытая широким манжетом рукава, обнажала лишь часть тонких белых костяшек.<br><br></div><div>Проходя мимо Се Бая, он остановился на мгновение, затем поднял руку и коснулся его макушки.<br><br></div><div>Се Бай на мгновение был ошеломлен, когда к нему прикоснулись. Прежде чем он смог прийти в себя, он увидел Инь Ушу, раскрывшего перед ним ладонь. На ладони лежал цветок сливы, который в какое-то неизвестное время упал на голову Се Бая. Он сказал:<br><br></div><div>— Цветок на голове — это довольно красиво во время танца.<br><br></div><div>Се Бай промолчал, обдумывая это.<br><br></div><div>В это время ему было уже двадцать три года, с окончанием подросткового возраста черты лица и рост полностью сформировались и стали выглядеть лучше, а характер стал более холодным.<br><br></div><div>Настолько, что Инь Ушу время от времени притворно сожалел, мол, зря он из-за снегопада дал Се Баю* такое имя, если бы его называли «Се красный», «Се огненный» и так далее, может, и не было бы так холодно.<br><br></div><div><em>П. п.: 白 Бай — белый.<br><br></em><br><br></div><div>Всякий раз, когда Се Бай слышал подобную чушь, он бросал на него ничего не выражающий взгляд, а потом вдруг хватал пальцами бамбуковую кушетку и тянул ее.<br><br></div><div>Но Инь Ушу в тот день вообще не ложился на бамбуковый диван, поэтому Се Бай этого не сделал.<br><br></div><div>Тогда он осмотрел фонари, висевшие за пределами двора, и предложил Инь Ушу:<br><br></div><div>— В пятнадцатый день первого месяца, согласно обычаю, нужно есть плавающий юаньцзы*, я пойду и сделаю для тебя миску.<br><br></div><div><em>П. п.: 元子 — дословно мясной шарик.<br><br></em><br><br></div><div>Плавающий юаньцзы — это юаньсяо*, но Инь Ушу привык называть это самым ранним народным именем и до сих пор не говорил иначе. Се Бай, естественно, привык к этому устаревшему слову. В то время он все еще не мог есть обычную еду, и все его знания о юаньсяо по-прежнему исходили от Инь Ушу, включая способы приготовления.<br><br></div><div><em>П. п.: Вареные колобки из клейкой рисовой муки с начинкой.<br><br></em><br><br></div><div>Раньше во время Праздника фонарей, когда Се Бай был в настроении, он брал на себя инициативу, чтобы сделать небольшую миску и правильно выбрать начинку: иногда это было финиковое повидло, иногда сахар, смешанный с сушеным османтусом, а иногда это был кунжут.<br><br></div><div>Но в тот день Се Бай передумал.<br><br></div><div>Пока он смешивал муку и начинку в комнате, Инь Ушу неоднократно пытался зайти посмотреть, но Се Бай не пускал его. В конце концов, он просто плотно закрыл дверь, выгнав Инь Ушу за порог.<br><br></div><div>Он всегда делал все быстро, вскоре он приготовил миску юаньсяо и принес ее Инь Ушу.<br><br></div><div>В чаше плавали шесть юаньсяо размером с медную монету, белые и круглые, источающие в горячем тумане уникальный ароматный и восковой запах, что было очень аппетитно.<br><br></div><div>Инь Ушу взял ложку и дважды перемешал их, затем зачерпнул один и съел.<br><br></div><div>Дважды прожевав, он застыл, затем с трудом проглотил и спросил Се Бая:<br><br></div><div>— Молодой человек… ты… сколько всего туда положил?<br><br></div><div>Се Бай пересчитал по пальцам:<br><br></div><div>— Семена лотоса, звездчатый анис, сушеные цветы сливы, соль, сахар, дикий женьшень и зимний пахучий сельдерей.<br><br></div><div>Лицо Инь Ушу позеленело, когда он услышал это.<br><br></div><div>Правда, позеленело оно ненадолго, он все равно сжал ручку ложки, зачерпнул один за другим и съел.<br><br></div><div>— Это очень вкусно, если привыкнуть, — Инь Ушу утешал себя, словно был горько счастлив, а затем ложкой проткнул клейкую белую кожицу последнего юаньсяо и опустил ее через отверстие в начинку, которая вот-вот должна была вытечь.<br><br></div><div>— Сяо Бай, — внезапно крикнул Инь Ушу.<br><br></div><div>Се Бай подсознательно откликнулся:<br><br></div><div>— А?<br><br></div><div>В результате, как только он открыл рот, Инь Ушу постучал ложкой по кончику его языка на чрезвычайно высокой скорости, затем с улыбкой вычерпнул последний юаньсяо, который он проткнул в миске, и съел его, приговаривая:<br><br></div><div>— Неважно, если ты не можешь это съесть, ты можешь это попробовать.<br><br></div><div>У Се Бая аж язык свело...<br><br></div><div>На самом деле, независимо от того, был ли это Се Бай в своем сне или Се Бай тогда, можно было почувствовать, что Инь Ушу действительно обожал его в то время. Хотя он знал, что дразнит его, в конце концов, он все равно съел все юаньсяо до конца.<br><br></div><div>Инь Ушу собрал миски и вывел Се Бая за дверь.<br><br></div><div>Каждый год Праздник фонарей — очень оживленное событие, Инь Ушу боялся, что Се Бай заскучает, если годами не будет общаться с посторонними людьми, поэтому он особенно любит выбирать это время, чтобы взять Се Бая с собой по рыночным улицам и площадкам Фестиваля фонарей.<br><br></div><div>Район, где они жили, был расположен недалеко от правого берега реки Янцзы, улицы пересекались и вились вдоль реки, поэтому было легко заблудиться.<br><br></div><div>Когда Инь Ушу привел Се Бая на восточную улицу Фестиваля фонарей, то со вздохом цокнул, увидев суету и толчею.<br><br></div><div>Видя, что он остановился, Се Бай, который был на полшага позади него, тоже остановился, обернулся и спросил его:<br><br></div><div>— Почему не идешь?<br><br></div><div>Инь Ушу взглянул на Се Бая с обеспокоенным выражением лица, затем на тьму-тьмущую людей и сказал:<br><br></div><div>— После двух кругов в таком месте ты потеряешься.<br><br></div><div>Увидев, что его лицо снова окаменело, Инь Ушу вздохнул:<br><br></div><div>— Эй, — притворившись беспомощным, он протянул мизинец Се Баю и сказал: — Давай сделаем это, согласно старым правилам, я одолжу тебе палец, чтобы держать его.<br><br></div><div>Се Бай бесстрастно сказал:<br><br></div><div>— Старые правила пятнадцатилетней давности.<br><br></div><div>Инь Ушу цокнул языком и возразил:<br><br></div><div>— Почему это пятнадцатилетней? Ты занимался этим с пяти до восьми лет.<br><br></div><div>Се Бай посмотрел на него с выражением: «Хорошо, ты бесстыден, и последнее слово за тобой».<br><br></div><div>— Неловко, что я дал только один? — Инь Ушу поднял мизинец и помахал им перед Се Баем. Видя, что Се Бай совсем не передумал, он убрал палец с выражением сожаления.<br><br></div><div>Он продолжал идти в сторону улицы, и огни фонарей светили ему в глаза.<br><br></div><div>Се Бай сделал несколько шагов и внезапно увидел, что рука Инь Ушу снова вытянулась ладонью вверх, а пальцы были свободно согнуты. Поскольку они не были близко друг к другу, между каждым пальцем был небольшой зазор. Но он не остановился и даже не повернул головы, чтобы посмотреть на Се Бая. Выражение его лица было обычным, и все действие было похоже на случайное приглашение.<br><br></div><div>Се Бай был ошеломлен этим движением, и пальцы его левой руки, висевшей сбоку, подсознательно дважды шевельнулись под широкой манжетой рукава. Он поднял голову и взглянул на лицо Инь Ушу, затем опустил взгляд, чтобы посмотреть на вытянутую правую руку Инь Ушу, поджал губы и промолчал.<br><br></div><div>После небольшого колебания он наконец поднял левую руку и вложил ее в ладонь Инь Ушу.<br><br></div><div>Инь Ушу очень естественно вставил свои пять пальцев между пальцами Се Бая и вытащил его на улицу не отпуская рук.<br><br></div><div>В тот момент, когда он был погружен в общий шум развлекающейся толпы, Се Бай услышал, как он сказал нечто беспомощное и смешное:<br><br></div><div>— Если ты все еще можешь так потеряться, то я действительно ничего не могу с этим сделать. <br><br></div>
