Когда Инь Ушу сказал об этом, Се Бай вспомнил. Образ крови, вытекающей из круга, образованного этими карликовыми мандрилами, действительно был очень похож на узор жертвы, который он видел в книгах. И причина, по которой он не узнал его с первого взгляда, заключалась в том, что в общеизвестном восприятии эта формация* существовала только в теории, да, лишь в теории, в реальности же мало кто бы такое сделал…
П. п.: 阵 — формация, последовательность. Формация — это структура чего-либо.
В конечном итоге, эта формация являлась великим злом, обменивающая жизни на жизни. Когда она уже создана, это означает, что все люди, помещенные в нее, уже мертвы.
И с момента образования формации смерть и это движение крови людей были связаны, это должно было продолжаться полные сутки. Эта формация по-настоящему способна стать жертвоприношением. Если ночь длинна и много снов*, то для сокращения срока необходимо поймать сотни призраков людей, у которых не прошло семь дней с момента траура, при этом умереть эти люди должны были насильственной смертью, и чем смерть была тяжелее, тем лучше.
П. п.: Образное выражение с двумя значениями: положение может измениться к худшему; упустить время, упущенное не наверстаешь.
Се Бай вспомнил общее содержание формации кровавых жертвоприношений, а затем понял, почему они встретили «карликового мандрила» со множеством призраков у подножия горы.
— Кажется, еще не прошли полный день и ночь, — проговорил Инь Ушу, явно размышляя вместе с Се Баем.
Се Бай какое-то время смотрел на трупы карликовых мандрилов, сидящих со скрещенными ногами, затем наклонился и вытянул пальцы, чтобы окунуть их в вытекающую кровь, он размазал ее между большим и указательным пальцами. Черный туман только что рассеялся, и его руки уже ничего не покрывало, темная кровь растеклась по бледным кончикам пальцев, а затем быстро всосалась в тело.
Для такого чрезвычайно придирчивого человека с фетишем чистоты все остальное, что принадлежит другим, является нечистым, а тем более кровь, влажная и липкая на вид, просто смотреть на нее невыносимо, не говоря уже о том, чтобы всасывать ее прямо в тело.
Он не мог этого вынести, потянул Се Бая за руку и сердито сказал:
— Не трогай все без разбора, я только что сказал тебе это у подножия горы, как ты мог вмиг забыть об этом?
Ли Дун отвернулся со сложным выражением лица, чувствуя, что с этой ситуацией что-то не так. Хотя он знал, что Се Бая воспитывал Инь Ушу, он никогда не видел этого своими глазами, поэтому, когда он увидел такую сцену, как взрослый заботится о ребенке, он почувствовал небольшое расстройство желудка, в основном из-за того, что...
Босс Инь, черт возьми, о ком-то беспокоится?! Кто смеет так разговаривать с гостем Инь?!
В этот момент обе сцены совпали, и шок был слишком сильным для него.
Се Баю лень было что-то отвечать Инь Ушу, на кончиках его пальцев больше не было крови, они были такими тонкими и белыми, словно их никогда не касалась никакая грязь. Он похлопал по несуществующей грязи на руках, посмотрел на группу карликовых мандрилов на земле и сказал:
— Сутки еще не прошли, но уже скоро.
Более того, эти разорванные призраки уже были поглощены формацией жертвоприношения, и даже если они не имели формы, они все равно оказывали определенное влияние на эту структуру.
— Я слышал об этой дурной формации, но никогда не думал, что кто-то будет настолько глуп, чтобы броситься отдавать свою жизнь другому, не иначе это было сделано под чьим-то безусловным контролем, верно? — Ли Дун цокнул языком и, вздыхая, вытащил из рукава три желтых благовония… и медный тазик размером с лицо.
Раньше он общался с Ли Дуном почти каждый месяц, но большую часть времени приходил и уходил в спешке, не обращая внимания на то, что тот делал или планировал сделать. Естественно, он не знал, что именно использует Ли Дун. Он впервые наблюдал, как тот вынимает свой «инструмент», и увидел этот дурацкий тазик...
Это действительно очень вредило имиджу Тайсюань.
Инь Ушу вдруг рассмеялся, от этого смеха у Ли Дуна волосы на спине встали дыбом.
— Что ты вытащил? Тазик? Ждешь, пока я набью тебе морду?
— Ах-ах, там слишком много вещей, и я взял его по ошибке, — Ли Дун сразу отреагировал и засунул тазик обратно. После он сказал: — В этом диком месте его нельзя использовать, в конце концов, так даже лучше.
Сказав это, он достал из рукава зеркало в античном стиле с бронзовой поверхностью, на котором с обеих сторон были выгравированы тотемные узоры, а посредине оно было гладким и отшлифованным до блеска, словно лужа маслянистой желтой воды в свете ночи.
Эти карликовые мандрилы, естественно, относились к категории демонических духов, и всякий раз, когда живой демонический дух делал что-то необычное, Тайсюань неизбежно вмешивался, и такое дело, как закладывание злых формаций, естественно, входило в их число.
Столкнувшись с подобной жертвенной структурой, нужно было выяснить, для кого она предназначена, а потом — разрушить ее, чтобы предотвратить грядущие беды.
Ли Дун высек искру и зажег желтые благовония, прочертил круг дыма по всем направлениям, а затем, держа бронзовое зеркало одной рукой горизонтально, другой он зажал палочку желтого благовоние и слегка щелкнул по ней указательным пальцем, стряхнув на зеркальную поверхность слой мелкого пепла. Его рука была настолько уверенной, что пепел лежал на ней очень тонким слоем.
Только когда пепел равномерно и полностью покрыл всю поверхность, Ли Дун убрал желтые благовония. Подняв голову, он посмотрел на тусклый свет луны в небе, повернулся на месте, выбрал направление, чтобы зеркало было обращено к луне, и, вытянув указательный палец, аккуратно смахнул слой пепла, покрывавший его поверхность.
Этот метод назывался «сдвинуть облака, чтобы увидеть луну». Но если использовать тот медный тазик, то это было бы как «вода спала, камни обнажились»*, но, к сожалению, два присутствующих господина смотрели на тазик с отвращением, и Ли Дун чувствовал себя грустно и затюкано.
П. п.: Тайное становится явным, все проясняется.
Еще больше его расстроило, что лунный свет сегодня ночью, возможно, был слишком бледным, а может была и другая причина, но, когда он смахнул пепел с зеркала, на маслянисто-желтой поверхности не появилось никаких полезных подсказок.
— Ш-ш-ш… я видел призраков, — не успокоившись, Ли Дун снова взял зеркало и некоторое время тряс его под разными углами, но Инь Ушу никак не реагировал.
Он молча обернулся и увидел Инь Ушу, который стоял позади с бесстрастным выражением лица и снисходительно глядел мимо него на бронзовое зеркало, затем Инь Ушу фыркнул и сказал, насмехаясь:
— Продолжай держать зеркало и дрожать. Посмотрим, сможешь ли ты сказать мне правду после того, как потрясешься так всю ночь.
Ли Дун начисто протер бронзовое зеркало, сунул его обратно в рукав и пробормотал с неохотой:
— На самом деле, само собой разумеется, что луны сегодня достаточно, даже если она была не такой яркой, как в прошлый раз, ее свет все равно можно заметить...
На самом деле, когда он сказал это, Се Бай очень хорошо осознал, что его метод, должно быть, был опробован и было лишь несколько ошибок. Произошла такая ситуация, которую невозможно отследить в восьми из десяти случаев, а на девятый это выходит за заданные рамки.
Неважно, выходит ли это за рамки способностей или возможностей, это в любом случае не очень хорошая новость.
