<div>В этот момент Фэн Мин не чувствовал какой-то обиды из-за того, что Жун Тянь отдал Цай Цяна, и его больше не беспокоило уязвлённое самолюбие, когда в решающей битве Жун Тянь оставил его в стороне.<br><br>Всё казалось не таким уж и важным, как было до этого.<br><br>Внезапно пришло осознание, что, отдавая приказ не возвращаться в лагерь, Жун Тянь предчувствовал глубокую печаль от понимания, что потерял Мэй Цзи навсегда. Перед лицом сильного врага, чтобы сберечь силы, пришлось принять жестокое и безжалостное решение — оставить без внимания жизнь ослеплённой любовью Мэй Цзи.<br><br>Конечно же это были беспомощная решимость, печаль и боль императора.<br><br>После всего случившегося Его Величество держался, как всегда, невозмутимо, даже не упоминая о Мэй Цзи, поскольку не мог успокоиться.<br><br>Зачастую крайне болезненную рану стараются не тревожить.<br><br>А боль разбитого сердца неописуема.<br><br>Словно снизошло прозрение [1], и, благодаря стараниям Жун Тяня, Фэн Мин наконец-то всё осознал.<br><br>— Я уже понял, — тихо буркнул под нос князь, крепко сжимая кулаки, — как должен поступить.<br><br>Казалось, эти слова придали огромную силу. Шаг за шагом тело князя вытягивалось в струнку, словно флаг, развевающийся на ветру.<br><br>Пристальным и сверкающим взглядом проводив князя, который уверенной поступью скрывался вдали, Жун Ху почувствовал облегчение, словно с души свалился камень, после чего телохранитель вновь лёг на мягкую траву.<br><br>— Потрясающе! — И тут из заросшего кустарником утёса внезапно появился Ле-эр и, подмигнув, проговорил: — Старший брат достоин быть старшим братом! Как знал, что у тебя обязательно найдётся способ убедить князя Мина. Стоит только князю Мину понять и войти в затруднительное положение государя, как жизнь императора тотчас же наполнится счастьем.<br><br>Жун Ху, посмотрев на резвого младшего брата, с раздражением выплюнул:<br><br>— Если только государь узнает, что это из-за наших слов князя Мина мучает совесть, то финал нас будет ждать в сотню раз безжалостнее, чем у стоящего сейчас на коленях Мянь Я.<br><br>— Получишь какое-то маленькое наказание, что тут страшного?! Сейчас, когда Жо Янь пришёл в себя, в мире вот-вот воцарится хаос, к тому же на престоле Силэй «прописался» сопляк, и если государь как можно скорее не вернёт себе былую решимость и непревзойдённую жестокость, тогда действительно будет очень скверно. — Ле-эр, недовольно сев на траву, потянулся. — В последнее время князь Мин усердно работал, и если «женское» милосердие князя станет препятствовать планам государя, то между возлюбленными возникнет ссора, а у нас — жуткая головная боль. Да, кстати, с другой стороны, — он в один прыжок поднялся и, спустившись с пригорка на траву, где лежал Жун Ху, прошептал, присев на корточки перед ним: — Цю Лань такая нежная и хрупкая. Но кто бы мог подумать, что этот хрупкий цветочек в одиночку смог привезти тебя сюда. Бесконечно длинными ночами ты, пользуясь положением и притворившись жалким, гладил её ручки или целовал её маленький ротик?<br><br>Шея Жун Ху неожиданно покраснела, а сам телохранитель злобно уставился на младшего брата:<br><br>— Если бы рана не причиняла боль при любом движении, то отпинал бы тебя по заднице, чтобы твой принц Юн И разрыдался от волнения за тебя.<br><br>Словно что-то вспомнив, Ле-эр рассмеялся:<br><br>— Он сегодня уже достаточно нарыдался. Получив новость о твоей гибели, он поспешил утешить меня. Но кто ж знал, что, увидев меня в подавленном состоянии, он, не говоря ни слова, станет задыхаться от слёз, так и не справившись с ними. Страшно разрыдавшись, он смутился ещё сильнее и убежал. Ха, Цю Лань и девушки возвращаются. Ну, старший брат, хорошенько насладись заботой этих красавиц, что служат только Его Величеству и князю Мину, а мне пора. — После чего Ле-эр улизнул, и не стоило спрашивать куда, так как и без того знали, что он отправился искать любимого Юн И, который из-за проявления своей слабости боялся показаться на глаза.<br><br>Жун Ху ничего не оставалось, как наблюдать за этим непослушным мальчишкой, быстро удаляющимся от него.<br><br>Взгляд переместился вдаль и наполнился приятным чувством уюта и радостью. Цю Лань из-за заботы о нём, раненом, похоже, немного похудела, став прелестнее.<br><br>Когда Фэн Мин вернулся к Жун Тяню, военный совет уже закончился.<br><br>Услышав сзади шаги, император Силэй обернулся и, увидев Фэн Мина, обнажил лёгкую улыбку:<br><br>— Уже вернулся? Как самочувствие Жун Ху? Дела все улажены, армия собирается в путь, и мы скоро вернёмся в лагерь. Хоть он сгорел дотла, по крайней мере там подходящий рельеф местности для размещения войск. К тому же нам нужно выяснить, что осталось после Жо Яня.<br><br>— Угу.<br><br>Остановившись, Жун Тянь осторожно смерил любимого феникса взглядом:<br><br>— Что случилось? Даже твой голос изменился. — Бездонные глаза засияли.<br><br>Уставившись на Жун Тяня и набравшись смелости, князь ласково произнёс:<br><br>— Я решил стать самым лучшим возлюбленным и навсегда быть с тобой.<br><br>Пребывая в смятении, молодой мужчина хмуро спросил:<br><br>— Слишком поздно принимать подобное решение, не находишь? Ты уже давно обречён провести свою жизнь со мной, несколько лет назад выпадал шанс раскаяться.<br><br>Фэн Мин, подняв руку, схватился за подол и, когда их носы почти соприкоснулись, крайне серьёзно проговорил:<br><br>— Тогда договоримся: если столкнёшься с горестями, не нужно думать о моих чувствах и скрывать что-то, к тому же с трудом притворяться безучастным.<br><br>Жун Тянь внезапно насторожился и, прищурившись, испытывающе посмотрел на Фэн Мина и, спустя долгое время, навис над ушком князя, тихо ответив:<br><br>— Похоже, я не смог скрыть от тебя. Изначально не хотел тебе говорить, так как боялся, что ты распереживаешься и загрустишь. — Повернувшись, Жун Тянь достал из-под большого камня, служившего временным военным столом, ларец и вручил Фэн Мину со словами: — Госпожа Яое вместе с Цай Цяном уже уехали, а господин Сяо последовал за ними позже. Перед отъездом он прислал своего человека с этим ларцом, внутри купчая на тридцать три грузопассажирских корабля и карта с точными координатами путей.<br><br>— Купчая на корабли и карта?<br><br>Фэн Мин застыл от удивления.<br><br>Тщательно обдумав, князь решил не прятать истинную ситуацию [2], потому и пришёл сюда, намереваясь разделить с Жун Тянем боль от утраты Мэй Цзи.<br><br>Так причём здесь Сяо Цзун?!<br><br>Держа врученный Жун Тянем ларец, Фэн Мин не мог понять, что происходит, и, вынужденно отложив дело, связанное с Мэй Цзи, спросил:<br><br>— К чему так переживать и заботиться о купчих и карте?<br><br>Император Силэй горько улыбнулся:<br><br>— Вещи господина Сяо так легко заполучить? Хоть он отдаёт купчую и карту, присланный от него гонец также передал условие наставника.<br><br>— Условие? — Вспомнив этого крайне непонятного, с мизерными чувствами «отца к сыну» папашу, Фэн Мин тотчас же почувствовал, как кровь стынет в жилах. — Какое условие?<br><br>Наверняка это дело не так-то просто будет решить.<br><br>— Учитель сказал, что раз уж ты смело перенял семейное дело, то наверняка унаследовал способности его вести.<br><br>Появилось ощущение смутной неясности.<br><br>— Только как понять, что я унаследовал способности?<br><br>— В течение года ты должен проложить морской путь и наладить поставку очень редкого и дорогого светящегося песка из Даньлиня в Силэй.<br><br>— Даньлинь? — В очередной раз ругая себя за то, что, когда посещал уроки Жун Ху, совершенно не концентрировался на них, князь «выжимая мозг» пытался хоть что-то вспомнить: — Это то... А, это другое двенадцатое государство, которое находится на отдалённом от всех загадочном острове?<br><br>Действительно, когда приходит время использовать знания на практике, начинаешь жалеть, что мало читал.<br><br>Фэн Мин вспомнил тот урок, на котором Жун Ху смутно упоминал о Даньлинь.<br><br>На другой стороне моря находилось одно очень красивое государство, где создавали светящийся песок. Только для чего его использовали? Всё совершенно выветрилось из памяти.<br><br>Но название моря, что отделяло Силэй от Даньлиня, князь запомнил, так как это легко можно было сделать, — Даньхай.<br><br>Князь снова по привычке начал чесать затылок:<br><br>— Проложить морской путь? И ещё перевезти светящийся песок? Но года мало, если не уложусь в срок, что тогда?<br><br>— Учитель, посчитав тебя бесполезным потомком, позорящем род, может лично убить тебя, — упоминая это, Жун Тянь понизил тон. — Люди господина Сяо, словно его меч, сказав, что уничтожат человека, не станут мешкать. Если у нас не получится выполнить его требование, то через год мне придётся держать тебя под усиленной охраной до тех пор, пока либо учитель не умрёт, либо мы с тобой, — глядя на князя, Жун Тянь успокаивающе улыбнулся. — Если он захочет убить тебя, сначала пусть разберётся со мной.<br><br>Услышав слова любимого императора Силэй, Фэн Мин вздрогнул всем телом, но вскоре, успокоившись, изогнул губы в улыбке и, обнажая белоснежные зубки, решительно заявил:<br><br>— Не волнуйся за меня, эта задача лишь для князя Силэй. Я буду стараться изо всех сил, чтобы разобраться с этим делом. — Во взгляде таились спокойствие и решимость, излучая блеск, словно самый ослепительный свет собрался в этих жизнерадостных глазах.<br><br>Жун Тянь был поражён лёгкостью и уверенностью, с которыми феникс произносил слова. Взгляд императора Силэй загорелся:<br><br>— А у тебя есть опыт в мореходстве?<br><br>— Есть, но небольшой, — покачал головой князь.<br><br>Весь его опыт исходил из того раза, когда Его Светлость украл Лу Дань и, посадив на корабль, повёз в Дунфань.<br><br>Все те дни Фэн Мин коротал в запертой каюте, да ещё и в компании Лу Даня, с которым они постоянно ругались. Так что скорее это можно было назвать опытом быть в плену, чем опытом мореходства.<br><br>С другой стороны, его столько раз похищали и брали в плен, что он уже стал профессионалом в этом деле. Более того, он надеялся, что в будущем этот опыт поможет ему избежать очередного похищения.<br><br>Жун Тянь напрасно радовался, волей-неволе он притянул князя ближе и прошептал, укоряя:<br><br>— Тогда почему ты выглядишь так, как будто тебе всё равно?<br><br>— Кто сказал, что мне всё равно? Да у меня такого энтузиазма, как сейчас, отродясь не было, — и Фэн Мин попытался изобразить радость на лице. После чего закрыл глаза, будто собираясь произнести клятву, и тихо пробурчал: — С этого дня я отказываюсь быть князем Мином, которого надо постоянно спасать, защищать и утешать. Как может жизнь быть скучной, когда рядом со мной самый выдающийся император на свете? Поэтому, какой бы серьёзной ни была проблема, я хочу быть таким, как Жун Тянь. Хочу с гордостью ринуться в бой и всецело отдаться сражению. О, Небеса, если вы решили послать мне испытания, то я, Фэн Мин, обязательно пройду их.<br><br>Открыв глаза и встретившись с удивлённым, но в тоже время радостным взглядом Жун Тяня, князь улыбнулся так ярко, что даже лучи солнца меркли на его фоне. После чего добровольно обвив шею мужественного императора Силэй, князь впился в его губы страстным поцелуем.<br><br>Страсть, подобно урагану, охватила разум. Сошедший с небес гром, вызвал пожар на земле, позволяя непреодолимому пламени со скоростью света захлестнуть горный лес и все окрестности на пути.<br><br>Влажный, горячий и ловкий язык, обладая исключительным ароматом Жун Тяня, одним махом ворвался между зубов князя и заскользил по каждому миллиметру сладкого рта: от белых жемчужин-зубов и до дёсен, захватывая чувствительное основание языка.<br><br>Из горла вырвался опьяняющий стон, словно сейчас князь смаковал лучшее вино в мире, и, добровольно коснувшись языком, вовлёк Жун Тяня в страстный танец поцелуя.<br><br>Каждый импульс был подобен любовной ласке, а поцелуй дарил наслаждение, словно Жун Тянь уже полностью проник в его тело, овладевая князем снова и снова.<br><br>— Жун Тянь… — дрожащий едва слышный голос сорвался с губ, заставляя сердце забиться сильнее. — Моё тело… оно пылает, — пальцы свело, а сам князь Силэй, задыхаясь, крепко схватил Жун Тяня за грудки.<br><br>Словно две жаждущие соприкосновения змеи, их кончики языка сплелись, выпуская влажный непристойный звук, который звонко отозвался в ушах, заставляя ноги подкоситься.<br><br>Это был крайне страстный и глубокий поцелуй.<br><br>Фэн Мин чувствовал, как кровеносные сосуды вот-вот, запульсировав, взорвутся.<br><br>— Ещё глубже... — глядя затуманенным взглядом, прерывисто и едва понятно вымолвил он.<br><br>Подвергшись подстрекательству со стороны любимого феникса, Жун Тянь потерял контроль. Его язык скользнул глубже, доставая почти до самого горла, заставляя князя своим натиском затаить дыхание и с нетерпением ждать следующей, крайне мощной атаки, но в этот момент сзади раздались шаги, которые вскоре резко затихли.<br><br>Мрачно простонав, Жун Тянь прервал потрясающий[3] поцелуй и, обнимая всё ещё слегка задыхающегося Фэн Мина, обернулся.<br><br>Уж кого-кого, а незваных гостей любят меньше всего.<br><br>Столкнувшись со взглядом Жун Тяня, генералы тотчас же перевели взгляд от соблазнительно-алого личика князя Мина, на грязь под собственными сапогами.<br><br>Как только мужчины склонили свои головы, чья-то рука с силой толкнула Цзы Яня в спину. Слегка пошатнувшись, Цзы Янь вынужденно сделал шаг и вышел из строя. Спустя какое-то время, подавив неловкость, молодой генерал с упорством[4] доложил:<br><br>— Государь, войско уже собралось.<br><br>Жун Тянь быстро вернул привычное выражение лица и спокойно кивнул:<br><br>— Передайте им мой приказ: пускай выдвигаются в путь. Нам нужно вернуться в лагерь до захода солнца.<br><br>Опустив генералов, молодой мужчина с улыбкой посмотрел на раскрасневшегося Фэн Мина и спросил:<br><br>— Нам пора. Но у тебя всё ещё слабость в ногах, сможешь ли ты держаться в седле? Может, лучше поедем вместе?<br><br>Фэн Мин был крайне очарователен, когда краснел так, что даже ушки окрашивались алым цветом. Моргнув пару раз, князь внезапно выпятил грудь, презрительно фыркая:<br><br>— Как простой поцелуй может ослабить ноги выдающегося князя Силэй?! Если ты мне не веришь, то давай поспорим: чей конь первым окажется в лагере, тот и победил.<br><br>На что Жун Тянь спросил, широко улыбаясь:<br><br>— А на что спорим?<br><br>— Хм, если я проиграю, то сегодня ночью я — в твоём распоряжении, а если ты, то…<br><br>— Конечно же, я буду в твоём распоряжении.<br><br>— Идёт!<br><br>— По рукам!<br><br>Они ударили по рукам и игра началась!<br><br>Через какое-то время войска отправились в путь.<br><br>Построение войск было не хитрым — в первых рядах шли солдаты Силэй, за ними те, кто уцелел, а Жун Ху и остальные раненые солдаты, которым нельзя было шевелиться, ехали сзади в повозках. Но поскольку Ле-эр сопровождал Жун Ху, принц Юн И добровольно вызвался идти вместе со своим тысячным войском в конце шеренги, находясь рядом с любимым.<br><br>Впереди колонны каждый на своей лошади ехали Фэн Мин и Жун Тянь, а так как у них было заключено пари, то оба, крикнув «Но!», от всей души подстегнули коней и ретивые, с фырканьем вспарывая копытами землю, рванули с места, обгоняя ветер.<br><br>Бесчисленные тени деревьев, росших с обеих сторон дороги, быстро попятились, оставаясь позади.<br><br>Ощущалась огромная разница между ночной атакой, и днём, когда они мчались на лошадях обратно в лагерь.<br><br>В воздухе витал причудливый тонкий аромат, исходящий от деревьев, окутывая всё пространство, слегка щекоча ноздри, мчащихся всадников, оседая на их одежде, волосах. Величественно возвышавшиеся и укрытые зеленью крутые вершины, деревья, разбросанные в живописном беспорядке, и листва, от которой отражался солнечный свет, подобно золотым пластинам, слепила глаза.<br><br>Пот стекал со лба.<br><br>— Но! Хороший мой, — Фэн Мин прижимался к лошади, держась за поводья, — помоги мне выиграть. Если поможешь, то я тебя накормлю до отвала! — Обхватив ногами бока коня, князь пришпоривал его всё сильнее, поддаваясь азарту и желанию победить.<br><br>Все эти годы князь учился искусству верховой езды, однако, несмотря на все знания, Фэн Мину стоило признать тот факт, что его навыки не шли ни в какое сравнение с навыками Жун Тяня.<br><br>Сначала они скакали наравне, но, не проехав и половины пути, Жун Тянь вырвался вперёд прямо из-под носа князя и стал постепенно удаляться. Подняв взгляд и увидев, как мужчина становится крохотной точкой, а потом и вовсе пропадает вдали, Фэн Мин крепко стиснул зубы и, дважды взмахнув плёткой, помчался по его следам, стараясь настигнуть императора.<br><br>Ещё день не успел смениться сумерками, как вся армия уже прибыла в лагерь.<br><br>Фэн Мин, приехав вторым и натянув поводья, остановил запыхавшегося коня. Спокойно оглядев белый и обуглившийся лагерь взглядом, князь спешился.<br><br>Неподалёку жеребец Жун Тяня, который уже давно прибыл в лагерь, осторожно ступал по земле и, свесив голову, обнюхивал пепел, оставшийся от пожара.<br><br>Подойдя к коню, Фэн Мин погладил гриву, после чего, взяв поводья двух животных, медленно вошёл вглубь совершенно изменившегося лагеря.<br><br>Следы от пожара выглядели словно уродливые раны. Единственное, что уцелело в этом кошмаре, — глубоко зарытые деревянные сваи и валуны, служившие фундаментом для построек.<br><br>Уж если Жо Янь решил что-то уничтожить, то сделает это основательно.<br><br>Безмолвный лагерь казался мёртвым, вокруг царила тишина, но Фэн Мин ощущал, что блуждает среди плачущих призраков.<br><br>Погрузившись в мысли и чувства, князь направился туда, где по его мнению должен был находиться дворик красавицы Мэй Цзи.<br><br>Выжженная земля до сих пор хранила тепло, в воздухе витал удушающий запах масла. И он, выпустив поводья из рук, оставил лошадей и вошёл в калитку, ведущую в теперь уже разрушенный и сгоревший дворик.<br><br>обгоревшие кости лежали плотно друг к другу и аккуратно разложены на открытом пространстве перед превратившемся в пепел деревянным домом. Силуэт, стоящего посреди пепла Жун Тяня, казался величественным и суровым, словно сам император Силэй был погружен в этот опустошённый огнём мир. Нагнувшись, мужчина поднял из пепла обгоревшую кость. Обернувшись и увидев князя, император Силэй на мгновение замолк.<br><br>— Приехал? — С привычным выражением спросил Жун Тянь.<br><br>— Да, только что.<br><br>Жун Тянь наклонился и выпустил кость из рук в груду таких же обглоданных огнём костей.<br><br>Фэн Мин молча наступил на ещё сохранявший тепло пепел и, опустив голову, начал искать взглядом останки. Жун Тянь, подойдя, крепко сжал его плечи и спросил:<br><br>— Что ты делаешь?<br><br>— Я хочу поискать с тобой…<br><br>— Они уже все давно мертвы. Какой смысл их искать? — Блёкло улыбнувшись, молодой мужчина шутя поругал: — Глупый.<br><br>Но Фэн Мин лишь стоял и молчал.<br><br>— Ты нашёл Мэй Цзи? — спросил князь тихо.<br><br>Неподвижное тело Жун Тяня слегка дрогнуло. Через мгновение дрожь прошла, и молодой мужчина уже спокойно достал из рукава изуродованный цветок из агатовых бусин:<br><br>— Я подарил это, когда она покидала дворец Силэй. Она всегда хранила его у себя на груди.<br><br>Фэн Мин осторожно взял украшение и без каких-либо эмоций некоторое время молча разглядывал его, после чего, держа обеими руками, вернул Жун Тяню, сказав:<br><br>— Сохрани у себя.<br><br>Действительно спрятав в нательном белье, Жун Тянь выпустил длинный вздох, словно выпускал тоску, что до этого сдавливала лёгкие. Слегка успокоившись и возвратив самообладание, Его Величество снова стал прежним. Обернувшись, он взглянул на лежащие на земле кости, и приглушённо проговорил:<br><br>— Уже не отличить кто из них кто, потому пускай этих несчастных захоронят в одной могиле.<br><br>Когда двое мужчин вышли из усеянного пеплом дворика, к воротам лагеря уже подъезжали солдаты.<br><br>Генералов с ранних лет приучали к полевым условиям, поэтому им было не привыкать спать почти под небом. В сгоревшем лагере остались лишь полуразрушенные стены и большинство непригодных к жилью домиков. Когда все спешились, половину солдат отправили стоять на страже лагеря, поочерёдно сменяясь, остальным же, взяв оставшийся провиант, нужно было развести огонь и готовить ужин, а после — отправляться спать.<br><br>Подозвав к себе Цзы Яня, Жун Тянь приказал ему взять нескольких человек и отправить их к склону холма, чтобы те выкопали могилу и похоронили несчастных.<br><br>Кости легли в одну могилу, позволяя земле постепенно укрыть своим желтовато-коричневым покрывалом. Если раньше при жизни была разница между хозяином и слугой, то сейчас эта грань была стёрта. И становилось неважно, кто ты: слуга, господин, принц или первая в мире красавица — в этот день они все оказались равны.<br><br>Жун Тянь, не проронив ни слова, безразлично наблюдал за происходящим со стороны.<br><br>Когда могилу уже засыпали, стоящий рядом князь спросил у Жун Тяня:<br><br>— Не хочешь поставить им могильный камень?<br><br>— Могильный камень не соответствует её скромному и спокойному характеру, — он ненадолго замолчал, обнажив глубокую улыбку. — Это ни к чему. Через несколько лет здесь вырастут разные травы и полевые цветы, пусть они сопровождают её.<br><br>Цзы Янь, подчинившись приказу, не оставил могильный холм пустым. Согласно распоряжению Фэн Мина, молодой генерал выкопал с корнем несколько белых цветов, что нашлись в долине, и пересадил на могилу Мэй Цзи.<br><br>Была надежда, что в следующем году удастся увидеть, как эти цветы, распустившись, украсят холм.<br><br>К слову сказать, никто не остался в стороне, даже местный принц [5] Юн И, который оказал огромную помощь. Несмотря на то, что он уже не являлся наследным принцем Юнъинь, Юн И всё же оставался сыном императора и мог без проблем вернуться в государство через свои лазейки. Зная, что им придётся ночевать в лагере, Юн И незамедлительно отправил своих людей в близлежащий городок, чтобы те пополнили запасы еды и добыли палатки.<br><br>Ждать пришлось недолго. Где-то во вторую ночную стражу[6] провиант тайно доставили в лагерь. После чего Жун Тянь немедленно раздал еду и приказал установить палатки на ночь.<br><br>Государь и князь Мин делили самую прочную палатку, сделанную из бычьей кожи, более того их палатка находилась у горячего источника. Того самого, в котором они «купались» в первый день своего прибытия в лагерь.<br><br>День выдался тяжёлым, и оба были жутко вымотаны. Ле-эр в соседней палатке ухаживал за раненым братом, Цю Лань, Цю Син и Цю Юэ суетились вокруг Жун Тяня и Фэн Мина до тех пор, пока господа не уснули. Позже служанки погасили пламя свечи и, стараясь не шуметь, выскользнули наружу.<br><br>Фэн Мин тихо посапывал на груди Жун Тяня. Однако проснувшись глубокой ночью, князь понял, что спит совершенно один. И это его нисколечко не удивило. Подобные угольку глаза в кромешной тьме[7] палатки сверкнули и, взяв лежащую на краю мягкой циновки накидку, князь набросил на плечи и выбрался из палатки.<br><br>Миновав нескольких часовых и махнув им рукой, прося не следовать за ним, князь отправился к одинокой и извилистой тропинке, идущей на восток.<br><br>Эта тропинка вела к холму, на котором теперь покоилась красавица Мэй Цзи.<br><br>На тёмно-синем небе блестели мириады звёзд [8]. Молодой месяц, сияющий высоко над землёй, без особого высокомерия приветливо мерцал вместе с этими маленькими огоньками.<br><br>Серебристое сияние месяца, подобно тонкому инею, было слабым и в то же время удивительно ласковым. Мягкий свет осторожно, словно боясь разбудить людей, спящих на другом конце лагеря, падал на маленькие белые цветы, цветущие по обе стороны дорожки.<br><br>Насыщенный запах травы, исходящий из долины, щекотал кончик носа. Вокруг было очень тихо, как будто это место изолировали от всего мира. Фэн Мин шел медленно, и при каждом шаге из-под его сапог раздавался лёгкий шорох.<br><br>Дойдя до конца тропинки, князь остановился.<br><br>Впереди у самой могилы находился Жун Тянь. Мужчина стоял неподвижно и казался похожим на многовековую безмолвную статую, по которой сейчас тихо скользил лунный свет, очерчивая каждый изгиб этого мужественного и величественного силуэта.<br><br>Пронизывающий до костей подобно ветру силуэт был заострён, словно обнажённый меч, и такой же серьёзный и спокойный, как купающиеся в лунном свете горные вершины.<br><br>В одно мгновение непреодолимая печаль потоком захлестнула душу.<br><br>Феникс не знал, какие трудности и муки совести испытывал Жун Тянь, делая спокойный выбор. Никогда не знал.<br><br>Пелена слёз застлала глаза, размывая стоящий вдали силуэт Жун Тяня. Даже несмотря на огромное расстояние, князь всё равно остро ощущал горечь и боль любимого.<br><br>Мэй Цзи спасла их, но сама поплатилась жизнью из-за их чёрствости.<br><br>Чёрная неблагодарность являлась своего рода болью, что пронзала сердце.<br><br>Эта боль, которая полагалась ему, Фэн Мину, теперь нёс Жун Тянь вместо него.<br><br>Лучше уж оставить близких сердцу людей, но не позволять Жо Яню, воспользовавшись случаем, навредить Фэн Мину. Прежде чем он, князь, догадался об этом, Жун Тянь уже принял решение за него.<br><br>Властно и категорично издав указ, который не посмели бы нарушить, император Силэй заставил людей Мэй Цзи предать свою госпожу, обрекая несчастную на верную смерть.<br><br>Не из-за того, что Жун Тянь находил радость во власти, а из-за того, что знал – нужно сделать выбор и не важно насколько цена велика. Он выбрал уберечь Фэн Мина от похищения, смело устояв против тайной стрелы Жо Яня.<br><br>Примечания:<br><br>[1] В оригинале фраза звучит как «буддийское чистое учение омыло главу», то есть прозрение, постижение (буддизма).<br><br>[2] В оригинале фраза звучит как «страшную жену придется показать родителям», обр. в знач.: настоящую ситуацию не скрыть.<br><br>[3] В оригинале фраза звучит как «потрясти небо и всколыхнуть землю» обр. в знач.: потрясающий, поразительный; оглушительный<br><br>[4]В оригинале фраза звучит как «отвердив кожу головы» обр. с упорством; скрепя сердце; через не хочу, заставляя себя<br><br>[5] В ориг. «местный змей», обр. «местный царёк», в нашем же случае – местный принц.<br><br>[6] Вторая ночная стража – время с 9 до 11-ти часов вечера.<br><br>[7]вытянешь руку ― пальцев не разглядишь; обр. кромешная тьма, ни зги не видать, хоть глаз выколи<br><br>[8] В ориг. «расставленные, как шашки на доске», обр. «густо», отсылка к облавным шашкам (го).</div>
