<div>Чу Чэн подождал некоторое время, но, когда его не поцеловали, он протянул руку и коснулся лица напротив.<br><br></div><div>«Почему ты ничего не делаешь?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу удивленно спросил: «Разве не ты целуешь меня?»<br><br></div><div>Чу Чэн перестал улыбаться.<br><br></div><div>«Ладно, — сказал он с добродушным видом. — Кто позволил тебе быть моим единственным ребенком?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу был несколько смущен его словами.<br><br></div><div>Встретившись с глазами напротив, юноша бессознательно отвернул голову. Чу Чэн протянул руку и повернул его голову. Цзи Цинчжоу собирался сказать ему, что если он хочет целоваться, то пусть быстрее целует, но перестанет так пристально смотреть. В результате, Чу Чэн поцеловал его прежде, чем он успел заговорить.<br><br></div><div>Это был настоящий поцелуй.<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу был ошеломлен – он не знал, как ответить. К счастью, Чу Чэн был очень терпелив, он мягко и медленно вел его. Чу Чэн некоторое время целовал его, а оторвавшись от губ любовника, прислонился головой ко лбу Цзи Цинчжоу и сказал с улыбкой: «Почему ты даже не умеешь целоваться?»<br><br></div><div>«Я еще ни с кем не целовался, — сказал Цзи Цинчжоу и растерянно посмотрел на Чу Чэна. – Ты очень искусен».<br><br></div><div>Чу Чэн отпустил его, откинулся назад и гордо сказал: «Поцелуи – это мужской талант. Я такой умный, конечно, меня это не смутит. – Цзи Цинчжоу нахмурился, и Чу Чэн спросил: – Я ошибаюсь?»<br><br></div><div>Его маленький парень ничего не говорил, просто смотрел на него.<br><br></div><div>Чу Чэн с улыбкой приподнял бровь.<br><br></div><div>«Не хмурься. Папа всегда прав».<br><br></div><div>Он смотрел, как Цзи Цинчжоу переодевается, и думал о том, что они достаточно долго просидели в машине. Он был готов выйти.<br><br></div><div>«Пора, давай выйдем. Пойди и попроси у режиссера выходной, скажи „Нет“ съемкам во второй половине дня», — сказал он, собираясь открыть дверь.<br><br></div><div>В результате, едва коснувшись дверной ручки, он почувствовал, как кто-то похлопал его сзади. Чу Чэн повернул голову. Прежде чем он успел заговорить, Цзи Цинчжоу бросился к нему и поцеловал.<br><br></div><div>Это нападение ошеломило Чу Чэна. Он не реагировал, пока не почувствовал, как Цзи Цинчжоу неумело целует его. Он обнял Цзи Цинчжоу за талию и поцеловал в ответ.<br><br></div><div>Этот поцелуй был явно лучше предыдущего.<br><br></div><div>После поцелуя Цзи Цинчжоу был очень доволен и гордо посмотрел на него.<br><br></div><div>Чу Чэн посмотрел на гордость в его глазах и не смог удержаться от смеха: «Почему ты вдруг поцеловал меня?»<br><br></div><div>«Как ты сказал, поцелуи – это мужской талант. Я такой умный, что меня это не смутит».<br><br></div><div>«Значит, ты думал об этом, когда нахмурился?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу кивнул.<br><br></div><div>Чу Чэн думал, что этот парень действительно умеет удивлять. Когда он думал, что Цзи Цинчжоу невинный, тот был бы прямым и смелым, совсем не застенчивым. Когда он думал, что тот смелый, смущенный Цзи Цинчжоу не мог выдавить и пары слов после небрежного флирта с ним. Этот юноша действительно непредсказуем. Однако Чу Чэну это очень нравится. Ему нравится невинность в эмоциях, а также временная смелость и прямота юноши. Такой Цзи Цинчжоу дарил ему особенно яркие чувства.<br><br></div><div>Он протянул руку, ущипнул Цзи Цинчжоу и спросил: «Еще один поцелуй?»<br><br></div><div>Тот покачал головой.<br><br></div><div>«Разве ты только что не сказал, что я должен попросить выходной у режиссера?»<br><br></div><div>«Я просто боюсь, что ты недостаточно нацеловался. Что будет, если я открою дверь – и ты снова набросишься на меня?»<br><br></div><div>«Такого не будет, — возразил Цзи Цинчжоу, но спросил: — Мне действительно следует прекратить съемки сегодня днем?»<br><br></div><div>«Да, — строго сказал Чу Чэн. — Чжоу-Чжоу, только сегодня папа научит тебя правде жизни. Иногда характер у людей не слишком хороший, и чем более ты сговорчив, тем больше людей думают, что тебя легко запугать. Это зависит не только от лица монаха, но и от лица Будды. Ты – молодой монах, и они не дадут тебе лица. Но все в порядке, я – Будда. Вчера вечером я позвонил Цзян Нань. Она сказала, что все устроила. И каков же результат? Случилось такое. Ты можешь игнорировать это, но я не могу, понимаешь?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу, конечно, понимает. Чу Чэн сделал это, во-первых, чтобы защитить себя и решил излить гнев за него; во-вторых, чтобы дать команде пощечину и дать им понять, что терпеливый Цзи Цинчжоу может не заботиться об этих вещах, но Чу Чэн не такой и не будет терпеть.<br><br></div><div>В конечном счете, это делалось ради него.<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу протянул руку, чтобы обнять его, и прошептал: «Спасибо».<br><br></div><div>Чу Чэн почесал ладонь.<br><br></div><div>«Тогда подумай, как ты можешь отплатить мне».<br><br></div><div>«Как я могу отплатить, если я уже полностью отдался тебе?»<br><br></div><div>Чу Чэн поднял брови.<br><br></div><div>«Ты имеешь наглость говорить об этом. Так что насчет твоего тела? Когда ты отдашь мне его?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу: «…»<br><br></div><div>Чу Чэн фыркнул: «Тебе не стыдно сказать, что ты отдался?»<br><br></div><div>У Цзи Цинчжоу не было выбора, поэтому он улыбнулся и сказал: «Я обещаю, просто подожди немного».<br><br></div><div>Чу Чэн вздохнул и почувствовал, что он действительно очень терпелив по отношению к Цзи Цинчжоу.<br><br></div><div>«Я так добр к тебе». – Он не мог не вздохнуть.<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу сразу же согласился: «Значит, ты лучший».<br><br></div><div>«Быстро забирай свою карточку „хорошего человека“. Можно ли вызвать дракона, собрав семь карточек „хорошего человека“?»<br><br></div><div>«Собери семь карточек „хорошего человека“ – и я смогу выполнить одно твое желание».<br><br></div><div>«В том числе и переспать со мной?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу был беспомощен: «Ты можешь выбрать что-то другое».<br><br></div><div>«Мне больше не из чего выбирать».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу был не согласен, он немного подумал и сказал: «Тогда пока сохрани их. Может быть, тебе захочется чего-то другого».<br><br></div><div>«Так сколько их у меня сейчас?»<br><br></div><div>Это заставило Цзи Цинчжоу замереть.<br><br></div><div>«Я не помню. Давай начнем с этого момента, и правила игры мы установили только сегодня».<br><br></div><div>«Хорошо, — легко согласился Чу Чэн, — теперь у меня есть одна».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу кивнул.<br><br></div><div>«Запомни это, — напомнил ему Чу Чэн, — или когда придет время, ты опять забудешь».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу поспешно достал телефон, открыл приложение «Заметки» и набрал напоминание. Чу Чэн наклонился, чтобы посмотреть, и сказал: «Пожалуйста, четко напиши, что я – единственный участник этой игры. Я буду очень несчастен, если в один прекрасный день соберу все семь карт, а окажется, что кто-то был быстрее меня».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу чувствовал, что его просьба была излишней: «Кому еще, кроме тебя, я могу дать карточку „хорошего человека“?»<br><br></div><div>«Сяо Цянь, Чжоу Чэнфэн – скажешь, это невозможно?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу считал, что тот был чудовищным собственником и любил особое обращение. Так было, когда они пошли в бассейн, и в этот раз тоже. Однако в таких моментах он всегда был готов соглашаться с Чу Чэном, чтобы его золотой папочка мог видеть его сыновнюю почтительность, поэтому быстро добавил: [Количество игроков: 1. Игроки: участвовать может только Чу Чэн.]<br><br></div><div>«Так хорошо?»<br><br></div><div>Чу Чэн спросил его: «А как насчет крайнего срока игры? На случай, если наш контракт на год закончится, а я еще не все собрал семь карт?»<br><br></div><div>«Это невозможно. — Цзи Цинчжоу не верил в это. — Я так часто выдаю карты, что обязательно буду давать тебе по одной время от времени. Я беспокоюсь, что ты соберешь их меньше чем за месяц».<br><br></div><div>«Это зависит от тебя».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу посмотрел на него и обсудил с ним: «Давай ограничимся одним годом. Собери семь карт и обменяй на одно желание, а затем начнем второй раунд сбора карт».<br><br></div><div>«В твоей игре есть цикл? Бесконечный поток? А обновлений нет?»<br><br></div><div>«Какие обновления ты хочешь?»<br><br></div><div>«Например, если вы соберете 7 карт, вы можете получить одно желание, то во втором раунде, 7 карт могут быть обменены на два желания, в третьем раунде – обмен на три желания, четвертый раунд…»<br><br></div><div>«Папа – жадная змея, проглотившая слона*. В конце концов, тебе будет не нужно собирать карты. Каждый день, как только ты откроешь глаза, тебе просто нужно подумать о том, что попросить у меня».<br><br><em>[Примечание: 贪心不足蛇吞象 / rén xīn bù zú shé tūn xiàng. Человек, чье сердце не преисполнено удовольствия, подобен змее, пытающейся проглотить слона (об очень жадном человеке; ныне обр. в знач.: невозможное предприятие, невероятное дело.)]<br><br></em>«Это называется мотивация», — правдоподобно говорил Чу Чэн.<br><br></div><div>«У тебя есть мотивация собирать карты, а у меня только давление от их выдачи. Тогда тебе потребуется несколько месяцев, чтобы получить от меня карточку „хорошего человека“».<br><br></div><div>Чу Чэн: «…»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу стал убеждать его: «Итак, в этой игре есть только два варианта: либо единичная игра, сбор семи карт – удовлетворение желания, игра закончена; либо цикличная игра с такими же правилами. Никаких обновлений, это действительно невозможно».<br><br></div><div>«Разве я не могу провернуть маленькую теневую сделку? Я могу донатить* в игру! Если одного раза недостаточно, я могу донатить дважды!»<br><br><em>[Примечание: 氪金 / kèjīn. Покупка, донат, монетизация (в компьютерных играх)]<br><br></em>«…»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу жестоко отверг стоявшего перед ним юаневого игрока: «Это обычная игра, никаких теневых сделок, никакого доната, ваша игра зависит от силы».<br><br></div><div>Чу Чэн почувствовал небольшое сожаление: «Ты не хочешь заработать такие легкие деньги или подумаешь об этом еще раз?»<br><br></div><div>«Разве я из тех, кто склоняется за пять ведер риса?»<br><br></div><div>Чу Чэн посмотрел на него.<br><br></div><div>«Нет? А кто на днях сказал мне, что может сгибаться и растягиваться?»<br><br></div><div>«Я больше не такой. Как разработчик игр, я несгибаем».<br><br></div><div>Чу Чэн улыбнулся.<br><br></div><div>«Разработчик игр? У тебя достаточно статуса».<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу подумал, что это очень интересно.<br><br></div><div>«Так что в этом статусе я не сдамся так легко. Сдавайся ты».<br><br></div><div>Чу Чэн вздохнул. Он не хотел упускать ни одной выгодной возможности: «Тогда я выбираю цикличный режим».<br><br></div><div>«Это можно сделать».<br><br></div><div>Двое счастливо составили правила игры и вышли из машины.<br><br></div><div>Цзян Нань и режиссер, помощник режиссера, Чэнь Цзиюань и его агент Чжан Хуэй уже давно ждали их, а если быть точным, они ждали Чу Чэна.<br><br></div><div>Увидев, как Чу Чэн спускается вниз, Чжан Хуэй поспешно заговорил, опередив не успевшую ничего сделать Цзян Нань: «Президент Чу, это моя вина. Я был не почтителен*, я не узнал вас. Это я вел себя оскорбительно. Но президент Чу действительно великолепный боец, это я не могу украсть курицу, чтобы не потерять рис», — сказал он со смехом, от прежнего гнева не осталось и следа.<br><br><em>[Примечание: 有眼不识泰山 / yǒuyǎn bùshí tàishān. Иметь глаза и не разглядеть горы Тайшань; обр. не узнать (кого-то или что-то) знаменитое, не оказать должного уважения; не понять, с кем имеешь дело; ср. слона-то я и не приметил.]<br><br></em>Чу Чэн усмехнулся: «А как иначе? В противном случае, я думаю, что сейчас буду на пути в больницу».<br><br></div><div>«Президент Чу шутит, — сказал Чжан Хуэй, подталкивая Чэнь Цзиюаня вперед и говоря: — Цзиюань, почему ты все еще стоишь там? Иди и извинись перед президентом Чу».<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань не хотел извиняться, но не мог обидеть ни Чу Чэна, ни семью Чу. Поэтому, даже если он был недоволен и как бы сильно он ни ненавидел избившего его, ему придется склонить голову. Он сказал: «Я прощу прощения, президент Чу. Прошу не обижайтесь».<br><br></div><div>Чу Чэн презрительно рассмеялся и насмешливо посмотрел на него.<br><br></div><div>«Ты должен извиняться передо мной? — Он взглянул на Цзи Цинчжоу. — Ты должен извиниться перед моим братом, Чэнь Цзиюань. Это хороший метод: сначала фотографии, макияж и время съемок, а затем ты решил не сотрудничать в съемках. Ты очень хорошо играешь. Слой за слоем. Ты хотел, чтобы после этой сцены он заболел?»<br><br></div><div>«Конечно, нет, — объяснил Чэнь Цзиюань. — Я не знал, что он – ваш брат. Я не хотел этого».<br><br></div><div>«Итак, тебе нельзя связываться с моим братом. Если это не мой брат, это не имеет значения, верно?»<br><br></div><div>«Конечно, нет», — Чэнь Цзиюань поспешно отказался.<br><br></div><div>«Но это то, что ты делаешь».<br><br></div><div>«Президент Чу, я не хотел этого делать, в последнее время у меня плохое здоровье и настроение. Я не могу контролировать свои негативные эмоции».<br><br></div><div>«Тогда почему ты до сих пор снимаешься? — Чу Чэн безжалостно ответил: — Если ты нездоров или в плохом настроении, ты должен лечить свою болезнь и отдыхать. Зачем ты остаешься на съемочной площадке, чтобы причинять вред другим? Что, твое настроение улучшается, когда ты причиняешь вред другим? Тогда ты очень хорош. Строишь свое счастье на чужой боли. У тебя плохое настроение, поэтому нужно испортить настроение другим. Ну и ну, кто ты? Ты должен быть Богом, у меня нет нимба с собой, иначе я бы одел его тебе на голову, чтобы все посмотрели».<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань не слышал таких слов с тех пор, как стал популярным. Его оскорбляли на людях, на мгновение ему стало стыдно, он сердито заскрежетал зубами: «Президент Чу, я прошу прощения у вас. Вы не принимаете извинений, но нет необходимости так унижать меня».<br><br></div><div>«Разве я тебя унизил? Разве говорить правду унизительно? То, что ты сделал, настолько позорно для тебя, что заставило тебя чувствовать себя униженным? Тогда ты должен подумать о том, как отвратительно ты поступаешь, прежде чем сделать это. Так в следующий раз это не повторится».<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань бессознательно сжал кулаки, костяшки его пальцев слегка побелели.<br><br></div><div>Чу Чэн сунул руки в карманы и презрительно посмотрел на него.<br><br></div><div>«Я действительно не принимаю твоих извинений. Ты сделал столько вещей и хочешь отделаться извинениями. Твои извинения слишком ценны. Давай отложим в сторону все остальное, что ты сделал. Возьмем, к примеру, дождь. Разве ты не хочешь извиниться? Тогда иди и встань на том месте, где только что мок Цзи Цинчжоу. Простой под дождем час. После этого ты сможешь еще раз извиниться передо мной».<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань не ожидал, что тот обратится с таким предложение. Он недоверчиво посмотрел на него и не знал, что ответить.<br><br></div><div>«Иди, разве ты не хочешь извиниться передо мной? Сначала покажи мне свою искренность».<br><br></div><div>Когда Чжан Хуэй увидел это, то быстро прикрыл рот актера рукой и сказал: «Президент Чу, у Цзиюаня плохое здоровье. Как он может мокнуть целый час? Пусть его заменит помощник».<br><br></div><div>Помощник Чэнь Цзиюаня не ожидал, что его вытолкнут, и сразу же повернулся к Чжан Хуэю. Он не хотел мокнуть под дождем, но у него не было права говорить, поэтому он мог только снова смотреть на Чу Чэна, ожидая его решения.<br><br></div><div>Чу Чэн улыбнулся и сказал: «Я думаю, что он может бегать и прыгать, когда издевается над людьми. Почему сейчас он болен? Но если вы настаиваете, его помощник может мокнуть вместе с ним, все нормально. Вы трое пойдете вместе. Я думаю, что место довольно просторное, там может стоять больше трех человек».<br><br></div><div>Чжан Хуэй мгновенно потерял дар речи – он мог видеть, что Чу Чэн был полон решимости встать на защиту Цзи Цинчжоу, поэтому настоял на том, чтобы Чэнь Цзиюань так страдал. Чжан Хуэй был в этом кругу дольше, чем Чэнь Цзиюань, и он знает силу, стоящую за Чу Чэном, лучше, чем своего актера. Он оглянулся на Чэнь Цзиюаня и сказал: «Цзиюань, ты тоже это слышал. Пусть президент Чу увидит твою искренность».<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань недоверчиво посмотрел на Чжан Хуэя. Вокруг было так много членов съемочной команды, и его агент действительно намеревался позволить ему в течение часа мокнуть под дождем. Как команда должна относиться к нему в будущем?! Как после такого унижения он сможет оставаться на съемочной площадке?<br><br></div><div>Чжан Хуэй увидел, что тот застыл на месте, и ему пришлось подойти, чтобы убедить его. Чэнь Цзиюань сердито выслушал его уговоры и крепко сжал руки. Чжан Хуэй дал ему понять, что он должен терпеть. Чу Чэн был явно зол. Идти против него неразумно.<br><br></div><div>Чэнь Цзиюань, наконец, пошел к тому месту, где Цзи Цинчжоу раньше стоял под дождем, и его помощник был с ним. Чжан Хуэй не пошел, он улыбнулся и сказал: «Президент Чу, послушайте, Цзиюань уже признал свои ошибки».<br><br></div><div>Чу Чэн посмотрел на него и повернулся к работнику, отвечающему за разбрызгиватель: «Что ты стоишь, включай воду!»<br><br></div><div>Человек ошеломленно посмотрел на него, затем на Чэнь Цзиюаня, наконец на Цзян Нань и режиссера. Цзян Нань беспомощно кивнула – и работник запустил разбрызгиватель.<br><br></div><div>*Ш-ш-ш-ш* – капли воды беспрерывно падали, как капли дождя, и Чэнь Цзиюань и его помощник немедленно сжались. Чу Чэн посмотрел на Чэнь Цзиюаня, который не хотел стоять под дождем, но мог только терпеть, и ему было очень хорошо.<br><br></div><div>Видя гнев Чу Чэна, Цзян Нань молча подошла к ним. Она заботливо заговорила с Цзи Цинчжоу: «Ты в порядке? Нигде не болит?»<br><br></div><div>Цзи Цинчжоу хотел было сказать «Все хорошо», но Чу Чэн заговорил первым: «Конечно, сейчас с ним все в порядке. Кто знает, будет ли он в порядке, если прямо сейчас продолжит сниматься».<br><br></div><div>«Нет, нет, — поспешно сказал режиссер. — Мы все благоразумны и не позволим Сяо Цзи простудиться».<br><br></div><div>«Благоразумны? Ваше благоразумие в том, чтобы уродливо отретушировать фотографии, утроить неразумное время макияжа, да и съемки были устроены неразумно, верно?»<br><br></div><div>Режиссер был ошеломлен услышанным. Цзи Цинчжоу беспокоился, что такие слова плохо повлияют на самого Чу Чэна, и он не сможет дальше играть. Он тихонько потянул Чу Чэна. Однако тот не обратил на него внимания, просто холодно посмотрел на помощника режиссера.<br><br></div><div>«График съемок вы установили, верно? Я хотел бы спросить, что не так с моим братом? Его сцены плохо сняты? Серьезно? Почему? Вы специально нацелились на него среди такого множества людей. Вы думаете, ваша съемочная группа – единственная в мире, и вы можете издевается над ним? Или вы считаете, что ему посчастливилось сняться в вашей драме, это его благословение трех жизней, поэтому он должен страдать, независимо от того, что вы делаете? Я не понимаю. Чэнь Цзиюань – актер второго линии, а не первоклассная знаменитость. Он достоин вашей заботы, поэтому ради него вы смутили новичка? Вы действительно хороши».<br><br></div>
