<div>— Бамбук? — у Юн Шэна родилось дурное чувство, и он, до этого спокойно сидевший в кресле, вскочил на ноги, будто ужаленный, а затем подошёл, чтобы осмотреть рану, и с сомнением спросил: — Господин Чэнь, действительно ли Его Высочество наследный принц был ранен бамбуком?<br><br>— Ваше Высочество, — обратился мужчина к Юн Шэну, — посмотрите на рану: в ней находятся остатки бамбука. Неудивительно, что Его Высочеству так нестерпимо больно. — Господин Чэнь раскрыл небольшую аптечку, что носил с собой, и достал маленький серебряный пинцет, чтобы извлечь остатки растения.<br><br>Юн Шэн уставился на страшную рану, силясь разглядеть следы кинжала, однако оружие было тоньше и меньше, чем бамбук, так что ни о каком колотом ранении нельзя было и говорить. Пока лекарь Чэнь осматривал рану, Юн Шэну казалось, будто здесь совершенно не должно быть никакого бамбука. Не должно!<br><br>Чан Дэфу, не отходивший от Юн Шаня эти долгие часы и массировавший его плечи, рухнул на колени.<br><br>— Ваш слуга заслуживает смерти, — заговорил он, ударяя головой о пол. — У Вашего слуги слабое зрение, и, перевязывая рану, я не вытащил кусочек бамбука. Ваш слуга заслуживает смерти!<br><br>— Поднимись на ноги, — скрипя зубами от боли, вздохнул Юн Шань. — Разве кто-то тебя укоряет в этом? Лучше помоги мне.<br><br>Чан Дэфу вздохнул с облегчением и спешно поднялся на ноги, чтобы тщательно вытереть пот со лба принца.<br><br>Господин Чэнь осторожно вытащил частичку бамбука из раны Юн Шаня. Матушка Шу, что стояла сзади и смотрела, ощутила, как спина её покрылась холодным потом. Всё-таки он её сын. Рана, потревоженная вмешательством лекаря, снова закровоточила, и от такого зрелища женщина схватилась за внезапно скрутивший живот. Её ноги в одно мгновение стали ватными, и императрица, отступив назад, развернулась и бросилась к двери. Она прислонилась к стене и пыталась прикрыть рот дрожащей ладонью, когда её стошнило на землю от ужаса. Лишь спустя несколько секунд женщина с трудом остановилась, ощутив в теле сильную слабость. Ей не приходилось видеть сына в таком состоянии, и теперь его страшная рана заставила её вдруг потерять над собой контроль. Разумеется, придворные служанки и евнухи, держа в руках тазик с горячей водой и махровые полотенца, поспешили к императрице, проникаясь сочувствием к её эмоциям. Не каждая мать сумела бы смотреть на подобную картину без какой-либо реакции.<br><br>Придя в себя, матушка Шу на слабых ногах прошла обратно в комнату, чтобы взглянуть на Юн Шаня.<br><br>К счастью, лекарь Чэнь пусть и был стар, но обладал довольно проворными руками. К моменту возвращения императрицы обратно в комнату он уже вытащил кусочек бамбука, смазал рану лекарством и сейчас перебинтовывал ногу Юн Шаня, едва ощутимо касаясь его обнажённой кожи старческой сморщенной рукой. Закончив перевязку, лекарь поднялся на ноги и, обращаясь к Юн Шаню и матушке Шу, поклонился, докладывая:<br><br>— Его Высочество наследный принц был ранен не кинжалом, а ростком бамбука, но сейчас рана уже перебинтована. Для второго осмотра позовите лекаря Цзяня, когда Его Высочеству станет немного лучше. Сейчас же Ваш слуга отправится к императору и доложит ему о случившемся, поэтому я вынужден вас покинуть.<br><br>Юн Шэн, который до этого держался весьма самодовольно, теперь понимал, что ему придётся уйти ни с чем, а его планы рассыпались, словно карточный домик. Юн Шэн не смел больше задерживаться в покоях старшего брата и, спешно попрощавшись, вместе с придворным лекарем выскользнул прочь из дворца.<br><br>Чан Дэфу учтиво проводил их, и в комнате остались лишь Юн Шань и императрица Шу.<br><br>Наследный принц был бледен, и лицо его казалось безжизненным, словно полотно. Заметив, что матушка Шу, похоже, растерялась, хотя это было совершенно естественно, юноша улыбнулся и, приподнявшись на постели, тихо заговорил:<br><br>— Помните, однажды наложница Сяо захотела отравить отца-императора? Узнав об этом, он очень разгневался и решил предать наложницу Сяо линчи [1]. Всем детям и другим наложницам было велено смотреть на казнь. В тот день брызги крови были повсюду, все женщины были очень напуганы, и только Вы, матушка, со своей подругой наложницей Ли твёрдо стояли на ногах от начала и до конца. Так почему же сегодня, стоило Вам увидеть немного крови, Вас сразу стошнило?<br><br>Императрица с глубоким вздохом посмотрела на Юн Шаня и сказала:<br><br>— Когда у тебя появится сын, ты поймёшь, что кровь собственного ребёнка всегда будет отличатся от крови любого другого человека.<br><br>Юн Шань вдруг замер и находился в этом состоянии долгое время, а после вздохнул, будто наконец-то решаясь что-то рассказать.<br><br>— Не стоит ждать этого времени, матушка. Я уже понял разницу. — Не известно, то ли после ранения он ослаб, но его голос звучал так тихо, что его едва можно было услышать: — Матушка, я обжёг Юн Ци... раскалённым клеймом.<br><br>Императрицу бросило в дрожь. Она вдруг протянула руки, будто хотела обнять Юн Шаня, но тот резко отвернулся. Упав на мягкую постель ничком, он, словно дикий зверь, страдающий от нестерпимой боли, горько разрыдался.<br><br>В императорском дворце в скором времени появился Юн Шэн, чтобы тайно сделать донос, но в итоге придворный лекарь подтвердил, что ногу Юн Шаня повредил бамбуковый отросток, а вовсе не кинжал. Из-за этого случая Юн Шэн потерял лицо в глазах отца-императора, но не только один он — теперь и наложница Цзин трепетала от ужаса. Больше всего боясь, что Юн Шань сделает ответный выпад, она заставила Юн Шэна вынести против наследного принца абсурдные обвинения.<br><br>Всё прошло как нельзя лучше. Юн Шань лежал не шевелясь во дворце наследного принца и лечил свои раны, а отец-император не гневался. Прошло несколько дней, и император неожиданно издал указ:<br><br>«Пока наследник престола восстанавливается после ранения, государственные дела нужно решать, поэтому ими будет заниматься принц Юн Шэн — это станет ему не только наказанием, но заодно поможет юному принцу отточить политические навыки».<br><br>Подобные новости привели Юн Шэна сначала в ужас, а после заставили обрадоваться. Хоть ему и не удалось как-то навредить Юн Шаню, однако удача сошла к пятому принцу с небес. И кто бы мог подумать, что ему выпадет шанс принять участие в государственных делах!<br><br>Пока наследник престола залечивал свои раны, пятый сын Его Величества принялся за пока ещё несущественные и мелкие государственные дела, которые в будущем, как он полагал, могли приобрести некоторую серьёзность.<br><br>Слухи о том, что наследный принц стал жертвой покушения, мгновенно прекратились.<br><br>Несмотря на все старания лекарей, на следующий день у Юн Шаня открылось кровотечение. Крепкие мышцы, обретённые с годами тренировок, не спасли его от слабости, которую он получил во время сильной потери крови. На следующий день его рана снова воспалилась.<br><br>Имея с рождения гордый характер, Юн Шань переживал, что эти новости долетят до ушей отца-императора, и тогда, если начнётся расследование, неизвестно, к чему это может привести, поэтому он запретил Чан Дэфу докладывать об этом отцу. Принц лишь отправил его в покои к лекарю, чтобы евнух принёс оттуда отвар из лекарственных трав. Всё ещё показывая своё мнимое превосходство над болезнью, Юн Шань сел в кровати и, мучаясь бессонницей, принялся просматривать мелкие доклады, что были присланы ему раньше.<br><br>Это имело свои последствия: совсем скоро в горле принца пересохло, и его охватил страшный жар. Сколько бы ни выпивал воды Юн Шань, она всё равно не утоляла жажды. Через три дня ему было тяжело даже присесть на кровати.<br><br>Видя, что принцу всё хуже и хуже, Чан Дэфу не мог спокойно спать: если бы он сразу сообщил об этом лекарю, то юноша уже давно бы пошел на поправку. Но если сейчас доложить о том, что состояние здоровья наследника престола ухудшилось, эта новость определённо потрясёт отца-императора.<br><br>Императрица Шу была расстроена и страшно зла.<br><br>— Негодная дрянь! — ругала она Чан Дэфу. — Наследный принц бесценен для нашего государства, так как ты мог так халатно отнестись к его здоровью? Он уже несколько дней болен, но ты никому ничего не сказал и решил промолчать? Это он приказал тебе молчать, да? Если Юн Шань умрёт, ты будешь первым, кого казнит император!<br><br>Больной Юн Шань, спавший в это время в своей комнате, услышал ругань матушки и с трудом открыл глаза.<br><br>— Матушка, у Вашего сына лишь небольшой жар, — принялся он успокаивать её, — поверьте, через два дня мне станет лучше.<br><br>Заметив, что Юн Шань проснулся, женщина спешно опустилась перед ним на колени и мягким голосом заговорила:<br><br>— Юн Шань, тебе нельзя напрягаться. Матушка пришла, чтобы передать указ от твоего отца, в котором он в том месяце пожаловал тебе тысячелетнюю гору Ляодай. Он уже издал указ. — Протянув руку, императрица коснулась горячего, словно раскалённое железо, лба юноши. Ощутив этот жар, женщина испуганно отдёрнула руку и прижала к груди.<br><br>Юн Шань слабо улыбнулся и хотел что-то сказать, как вдруг у постели возникла ещё одна фигура, которая оказалась Юн Линем, то краснеющим, то бледнеющим.<br><br>— Старший брат, я... я виноват. — Юн Линь рухнул на колени перед кроватью и крепко схватил брата за руку. — Я тысячу раз виноват, десять тысяч раз виноват, я виноват в том, что мой старший брат болен. Прошу тебя, выздоравливай! Когда старший брат поправится и захочет убить меня, я повинуюсь этому желанию. — В носу защипало, ком подкатил к горлу, и крупные слёзы тотчас же обожгли кожу Юн Линя.<br><br>Юн Шань никогда не думал, что у его младшего брата хватит смелости прийти к нему, поэтому, увидев его, принц обомлел. Он думал, что во Дворце Наказаний Юн Линь не признавал ни закона, ни велений неба [2] и обнажил кинжал, без промедления вонзив в старшего брата. Воспоминания заставили Юн Шаня прийти в ярость. Ему хотелось свирепо высвободить ладонь из рук Юн Линя, но, переведя взгляд, юноша поглядел на матушку, которая искренне-умоляюще смотрела на него. Он изумился и, слегка вздохнув, снова посмотрел на своего брата. Увидев, как он сейчас плачет, словно ребёнок, роняя крупные слёзы, Юн Шань почувствовал укол совести, и его сердце смягчилось.<br><br>Принц холодно поглядел на Юн Линя и через минуту с трудом ответил:<br><br>— На улице такой мороз, а ты на холодной земле стоишь. Если совсем себя не бережёшь, так хоть матушку пожалей: она поседеет, если ты заболеешь. Встань с колен.<br><br>Из-за того, что он ранил кинжалом Юн Шаня, Юн Линь уже несколько ночей не мог заснуть, и сейчас увидев, что его старший брат до сих пор болен, его душа взвыла, и юноша ещё сильнее залился слезами, не в силах себя остановить. Всё, что сказал ему Юн Шань, Юн Линь не расслышал, он лишь продолжал сжимать руку старшего брата и рыдал. Тогда матушка Шу взяла его и потянула вверх, поднимая сына с земли.<br><br>— Ну чего ты плачешь? — заговорила она. — Старший брат на тебя уже не злится. Он сейчас болеет, прошу тебя, не шуми здесь.<br><br>Послушав матушку Шу, Юн Линь задумался, поднеся рукав к мокрому лицу, покорно прикрыл рот.<br><br>Вскоре сварился суп из женьшеня, который через несколько минут подали Его Высочеству. Наложница Шу, подозревая, что у служанки неумелые неловкие руки, присела на край кровати и поднесла пиалу к лицу сына, чтобы лично покормить его, но Юн Линь, который искал удобного случая, чтобы искупить свою вину, спешно подбежал к Юн Шаню и с осторожностью помог ему приподняться, позволяя старшему брату опереться на своё плечо.<br><br>Неизвестно, действительно ли указ о подарке, что принесла матушка Шу, был лучше, чем женьшень, который обычно использовали во дворце, но Юн Шань приоткрыл губы и отпил горячую жидкость, ощущая, как жизненная энергия наполняет каждую клеточку его тела. Бросив взгляд перед собой и за спину, Юн Шань понял, что на самом деле в огромном дворце он был связан плотью и кровью лишь с этими двумя самыми близкими и родными людьми. И хотя эти двое такие разные, но тем не менее, в этой жизни Юн Шаню придётся вместе с ними делить поровну славу и почёт.<br><br>Юн Шань всегда был холодным и свирепым, как хищная птица, однако сейчас, когда он болел и вёл себя, как во сне, он был более нежен и проявлял ту мягкость, что таилась в нем на самом деле. Тепло взглянув на мать, Юн Шань тихо прошептал:<br><br>— Матушка, не переживайте так, я с детства изучал боевые искусства, и моё тело достаточно сильное и выносливое. В тот день я Юн Линя пнул ногой, он с трудом выпрямился, но я боялся, что, возможно, я повредил его внутренности, поэтому хочу найти кого-то, кто мог бы осмотреть его.<br><br>— Меня уже осмотрели. Я сильный, и два дня назад синяк у меня уже рассосался. — Юн Линь, осторожно придерживая сзади Юн Шаня, добавил: — Тем более, я это заслужил. Матушка сказала, что старший брат должен ещё раз меня ударить, чтобы мы были квиты.<br><br>От этих слов наложница Шу уставилась на него и с укором заговорила:<br><br>— У тебя ещё хватает совести говорить такое? Если бы твой старший брат тебя не защитил, сидел бы ты сейчас здесь и веселился бы?<br><br>Чем больше эти трое разговаривали, тем лучше ощущали, что угнетающее их душу чувство рассеивается.<br><br>Наложница Шу переживала, что для Юн Шаня сидеть и говорить очень тяжело, потому вместе с Юн Линем они помогли юноше вернуться в объятия постели, и только потом продолжили свой разговор. Они разговаривали, упомянув даже Юн Шэна, который сейчас начал заниматься мелкими делами государства и который каждый раз делал вид, будто идёт на встречу с самим императором.<br><br>На все эти рассказы Юн Шань отвечал со смехом:<br><br>— Всё правильно. Не работая, можно скрыть свои недостатки, а работая, непременно раскроется собственная глупость. У него очень мало опыта, да и сам он совершенно не разбирается в жизни. Он не понимает, что если не уладить эти мелкие дела, то вскоре несомненно могут последовать неприятности.<br><br>Узнав, что из раны Юн Шаня был извлечён кусочек бамбука, Юн Линь расстроился и пробормотал тихо:<br><br>— Если бы Юн Шэн не отправился к отцу-императору и не донёс бы, то рана старшего брата не стала бы такой серьёзной.<br><br>Однако у матушки Шу на уме были явно другие мысли и, обращаясь к Юн Шаню, она озвучила их, словно советуясь со своим ребёнком:<br><br>— Пока наследник престола залечивает раны, другие принцы должны помочь ему разобраться с делами государства, это является общепринятым порядком. Однако почему этим помощником обязательно должен быть Юн Шэн? Ничего же не случится, если поставить на эту должность Юн Линя, который является братом-близнецом наследника престола, и он, кроме того, третий сын императора, старше Юн Шэна и опытнее, разве не так? Так почему бы не издать указ, в котором объявят Юн Линя твоим помощником?<br><br>— У Юн Линя дурной нрав, поэтому ему лучше не брать на себя ответственность за управление государственными делами. — И Юн Шань, задумавшись, добавил: — После того, как моя рана затянется, я собираюсь его взять с собой, чтобы он освоил некоторые навыки. Иначе он может навлечь несчастье, и будет трудно приводить всё в порядок.<br><br>На лице матушки Шу появилось облегчение:<br><br>— Если ты его защитишь, только тогда я буду спокойна.<br><br>— Матушка, не беспокойтесь. Он мой родной брат, неужели я обижу его? Если ему чего-то не хватает или он чего-нибудь захочет, пусть придёт ко мне и скажет об этом.<br><br>Всё детство Юн Линь и Юн Шань были вместе, и фактически кому, как не Юн Линю, знать характер своего старшего брата? Когда Юн Шань злился, Юн Линь всегда был рядом и ни за что не покидал своего брата. Присутствие младшего успокаивало Юн Шаня, и его гнев тотчас же рассеивался, поэтому в такие моменты Юн Шань относился к младшему брату с большим трепетом.<br><br>Слушая слова Юн Шаня, Юн Линь понимал, что его старший брат действительно на него не злится. Этот факт его очень сильно обрадовал и, сидя за спиной Юн Шаня, он с довольным видом состроил рожицу матушке Шу, на что та лишь рассмеялась:<br><br>— Теперь ты хочешь подлизаться к нему! Ему многие дарят подарки, если он только попросит об этом, так в чем же он может нуждаться? Он даже не знает, о чём тебя попросить.<br><br>— Это не так, — поспешно отозвался Юн Линь и добавил: — У меня сейчас как раз есть одно желание, и я хочу попросить старшего брата выполнить его.<br><br>— И что же это за желание?<br><br>— Я хочу, чтобы старший брат оказал милость и пощадил старшего брата Юн Ци.<br><br>Услышав эти слова, Юн Шань резко изменился в лице.<br><br>Также, как и Юн Шань, матушка Шу тоже не думала, что Юн Линь может ляпнуть такую глупость. Лицо женщины тотчас же помрачнело.<br><br>В покоях наследного принца воцарилась тишина.<br><br>— Юн Линь... — через какое-то время тихим голосом прошептал Юн Шань, — что ты сейчас сказал?<br><br>***<br><br>Примечания:<br><br>[1] Линчи — казнь «тысячи порезов».<br><br>[2] «Не признавать ни закона, ни велений неба» — беспредел, безобразие, беззаконие в высшей степени.</div>
