<div><strong><br><br></strong><br><br></div><div><em>Сотни мирозданий, сотни миражей </em></div><br><div><em>Сотворенных нами украдет Морфей </em></div><br><div><em>Станут нам врагами, разорвав наш путь</em></div><br><div><em> Стихнут океаны, чтобы нам уснуть</em></div><br><div><em> </em></div><br><div><em>(polnalyubvi — Тихо-тихо)<br><br></em><br><br></div><div>Проснулся Нияслав еще до первой зори. Овладели его умом думы мрачные, смутные. Вроде дом родной снился, родные лица, но превратился сон в кошмар зловещий. Померкло небо, потускнели звезды, море заволновалось, рычит, кидается точно зверь лютый. А Ний бежит и сил не хватает добежать до хаток родных, улыбок теплых. Разбивается сердце о скалы волнами, а лица милые он уже и не помнит. Точно чья-то жестокая рука размазала краски, стерла лики. Хватается Нияслав за траву, пытается идти дальше, выше, но обращается та в песок морской в руках в мелкую ракушку. Силится Ний встать, да ноги тина оплела, не пускает. Льются слезы горючие из глаз, обжигая кожу, но ни звука из горла не вырывается. И все тянет его назад, против воли, против сил. <br><br></div><div>И только вырваться из дум неприятных удалось Нияславу, проснувшись. Смотрит он в потолок, на котором сумерки скопились, а слезы на его глазах давно высохли. Даже доберись он в грезах до родных, он никогда не сможет сделать этого в жизни, а потому на утро еще больнее станется. Мог он попытаться в море синее нырнуть, утопнуть в надежде на пробуждение на родине, да как из моря выбираться? Проплывет ли рядом корабль? А свершится ли чудо на сей раз вовсе? Должно быть условие какое-то, а Нияславу даже место не ведомо. Сколько лет потратит он на поиски? Да все же в душе надежда грелась.<br><br></div><div>Сел неспешно Ний, взглянул на окна открытые, через которые предрассветная дымка проникала, да тень деревьев чужеземных, привезенных. Почему же он не пытается? От чего слезы детские льет и ничего не делает? Оттого, наверное, что решимости не хватает, смелости. Впрочем, может и хорошо, что его решили корабельщиком сделать? Найдет он место, с которого все началось, построит корабль, выйдет в море на нем, да бросится в пучину. Коли получится все, вернется домой к родным, переживет вместе с ними захват земель, встанет по одну руку с братьями в битве. Ежели нет… Что же… Сгинет в пучине морской, став частью её навечно, глядишь, встретится лицом к лицу с Царем морским.<br><br></div><div>Но сжалось сердце молодое, взглянул он на человека мирно и доверчиво спящего рядом. Солнце империи, будущая история и легенда. Вспомнил он Ян Ки любопытного и осторожного Ян Лея. Добродушную Шу Лан и дев чудесных Нуо Юи и Нуо Лин. Приняли его здесь с добром, хотя должны были как врага. Осторожен и внимателен был Ян Вей, но слово держал, гостя не обидел. Ни разу на руках его кандалы не звенели, шею цепи не тяжелили. Не за что Нияславу было гневаться. Только от дворца все равно он бежать хотел. Здесь все друг за другом смотрят, каждый в уме хитрость хранит. Наивен, да достаточно умен был все равно Ний, чтобы понимать: коли во дворце останется, эта пучина его уже не отпустит. Беды посыпятся на голову его, жизни не будет. А потому ежели не вернутся домой, то хоть из дворца выбраться, простым человеком снова жить.<br><br></div><div>Зашевелился Ян Вей, сердце Ния птицей замерло, да тот перевернулся на бок правый, и снова затих. И правда спит, так спокойно и тихо, но выражение лица во сне какое-то суровое, напряженное. Могут ли императору кошмары снится? Он ведь человек, значит могут. Но чего тревожится такой могущественный человек? О чем тоскует его душа? Никогда Ний не видел на лице императора страха и грусти, только хитрый оскал и царственную строгость. Но сейчас нахмурены черные брови, заострены скулы. <br><br></div><div>Вздохнул Нияслав, одеяло подтянул, как делал часто, укрыл Ян Вея, да и сам лег, к стене отвернулся. Раскалывается душа, а он, стиснув зубы более не позволяет ни единой слезе пролиться. Он должен быть сильным, должен мужаться. Нет места юношеской печали и чувственности. Некому более с ним нянькаться. Нет места более беззаботности. Теперь выбор перед ним, и жизнь без ясности. Нет более друзей, осторожен он должен быть со всеми вокруг. Как знать, кто из тех, кто подле него сейчас ни за грош продадут. Как знать, сколько уже недругов смотрят на Нияслава в стороне, сколько строят планы против него, даже если он сам никому ничего не делал. А может все это с начала и до конца лишь пустые домыслы спутанных мыслей Нияслава.<br><br></div><div>Но ровное дыхание за спиной успокаивало, навеивало воспоминания о далеком прошлом. И казалось Нияславу, что он снова дома среди близких ему людей, или что вновь Светозар остался ночевать после изнурительной работы на судне. И на короткий миг виделось Нияславу, что все случившееся было просто кошмарным сном, а потому забылся он этой лживой грезой, да задремал, но не уснул. Услышал он, как через некоторое время человек рядом поднялся, да задержался отчего-то. Слышал, как неспешно и тихо он поднялся с кровати. Невесомо шуршала одежда зашедших в помещение служанок, что принесли таз для умывания и одежды императору. Слышал Нияслав, как Ян Вей собрался и едва слышно отдал приказ «не будить». Закрылись тяжелые двери, покинул покои император, и остался Нияслав в долгожданном одиночестве. Да только сон все одно уже не шел. Решил он только теперь подняться, тихонечко к окну прошел, не желая, чтобы кто-то о его пробуждении догадался. <br><br></div><div>Заря уже на горизонте занималась, вот-вот покажется дремлющее солнце. Облака растелились по небу перистыми узорами, значится ветрено будет днем. А небо окрасилось в самые нежные оттенки розового и лилового, на которые было только способно. Только по самой кромке далеких гор уже разливалось жидкое золото. Ещё один день только начинался.<br><br></div><div>***<br><br></div><div>Через час, когда Нияслав окончательно взбодрился и освободился от тяжелых дум, решил он переодеться, да отправится в библиотеку, раз ему позволили. Так или иначе он желал построить сам дом, и корабли его, как и прежде душу волновали, поэтому как ни погляди, а до того, как все проснутся, он мог провести время с пользой. <br><br></div><div>- Доброе утро, господин Ний, - лучезарно улыбнулась Шу Лан ему, да за ней сразу сестрицы появились, в руках одежды новые держали и таз для умывания.<br><br></div><div>Примирился уже Нияслав, что его так звать продолжают, но улыбчивые девы его подбодрили, будто к жизни вернули.<br><br></div><div>- Доброе утро Шу Лан, Нуо Юи и Нуо Лин, - каждой девице он улыбку подарил, каждой учтиво кивнул, - светла ли ночь была? Спокойны сны? <br><br></div><div>- Как быть иначе может, если наш дорогой господин вернулся, - заулыбалась Шу Лан нежнее прежнего, а сестры хлопотать поспешили, чуть ли не раздевать молодца начали.<br><br></div><div>- Я сам, я сам, - запротестовал он, да в конце концов все равно мягко улыбнулся, - а это зачем?<br><br></div><div>Заметил Нияслав мази заморские, травами пахнущие, масла ароматные, и все целебное.<br><br></div><div>- Ох, - не меняясь в лице ответила Шу Лан, - очевидно, не пригодится, - она легко рукой взмахнула и всё тут же унесли, - так, на всякий случай, - хорошо ли Вам спалось? – тут же перевела тему девица, но Нияслав ей охотно ответил.<br><br></div><div>- Печаль меня одолела, - вздохнул он, - дом родной снился. Все никак дойти до него не мог. Ноги не шли, голос не кричал. Будто оплели сети, назад все тянут, силы молодецкие забирают. <br><br></div><div>- Ох, Вы так тоскуете, - с сожалением ответила Шу Лан, пока молодец умывался, - неужто так плохо Вам у нас?<br><br></div><div>- В гостях хорошо, да дома всяко лучше, - ответил Ний, полотенцем мягким лицо обтирая, - возможно и не для всех так, но я…, - он глубоко вздохнул, - да что уж теперь говорить. Пустое.<br><br></div><div>- Не грустите, господин, авось найдете еще путь домой, - с искренним сочувствием ответила Шу Лан, но Нияслав лишь горько улыбнулся.<br><br></div><div>- Как знать… Хотелось бы надеяться, - после этого он к одежде подошел и искренне удивился, увидев любимую рубаху, - как же так? Разве император не велел мне в ваших одеждах ходить? <br><br></div><div>- Но это ведь Ваш национальный наряд, а Великий император всегда с почтением относился к культуре других народов. Его Высочество так же велел пошить еще подобных рубах на смену, чтобы Вы чувствовали себя комфортно. Но, если Вам удобно в нашей одежде, мы можем принести и её.<br><br></div><div>Задумался Нияслав, глядя на рубаху, размышлял так и эдак. Вроде и не хотел он лишнего внимания привлекать, да с цветом волос и глаз всё одно будет.<br><br></div><div>- И все же, можно ли мне какие-нибудь простые верхние одежды? Хочу с рубахой надеть, чтобы привычнее окружению быть.<br><br></div><div>Решение даже ему странным показалось, но Шу Лан как будто все заранее знала, тут же верхние одежды цвета синей вышивки на рубахе принесла, да искусно вышитые серебром точно пена в синем море. Оделся Нияслав, уже не стесняясь девушек, что, как и прежде отказывались выходить, вдруг помощь понадобится, да сразу без завтрака отправился в библиотеку, все одно его потом император есть пригласит. Как в воду глядел, ровно ко времени пришел Бэй Веньян с приказом от государя, чтобы Нияслав пожаловал в беседку для завтрака с его сыновьями. Ничему уже не удивлялся Ний, а потом просто последовал за слугой императора, да низко поклонился, когда пришел. Вот только в это утро император завтракал ни один, а по левое плечо от него сидел невиданной красоты мужчина с длинными белыми волосами и точно прекрасная русалка дева, подобной которой никогда прежде Нияслав не видел. Одеты оба были богато, да странно, точно схожесть в одеянии была некая. И чувство непонятное от них шло, непонятное, точно их окружало нечто сияющее.<br><br></div><div>- Доброе утро, Ний, Мы пригласили тебя для завтрака с Нами, Нашими сыновьями и гостями из школы Хуа.<br><br></div><div>Улыбнулись прекрасные незнакомцы, а мужчина с белоснежными волосами прищурился, из-за улыбки казалось, что хитро, да пристально так на Нияслава глядел. Но только дева рядом с ним произнесла слова.<br><br></div><div>- Как интересно.<br><br></div>
