<div>Увидев выражение лица Шан Кая, Цуй ТяньЧэн технично промолчал. Ведь сердце убитого горем отца оплакивало трагическую смерть единственного сына: наплевав на собственное достоинство, он усмехнулся покрасневшими глазами: «В таком случае, что предлагает делать мастер Фен? Только не говори, что позволишь моему Ян’эру погибнуть напрасно?».<br><br>Фэн Шумин небрежно ответил: «Брат Шан неправильно понял. Конечно, этого нельзя допустить. Почему бы нам не поступить следующим образом: пусть юноша подвергнется наказанию, и через десять дней, если он останется в живых, то мы расценим это как его удачу. Что скажешь, брат Шан?».<br><br>Само собой, так называемое наказание за убийство вовсе не столь просто, как кажется на первый взгляд. Оно предполагает использование кнута, сделанного, как минимум, из шкуры магического зверя 3его уровня, и осужденный ученик должен будет вынести десять дней ежедневной порки. К тому же, все это время ему придется мучиться под палящим солнцем, без возможности поесть и даже попить.<br><br>Откровенно говоря, еще ни один человек не смог продержаться до самого конца: спустя два-три дня под обжигающими лучами солнца жизнь одного за другим покидала даже самых крепких.<br><br>Вынеся это предложение, Фэн Шумин с одной стороны отчитался перед людьми из ЮньСяо, а с другой, такой исход дела можно рассматривать как шанс для Лин Ся. Если юноша останется в живых даже через десять дней, то докажет свою огромную силу воли выдающегося человека, который обладает несокрушимой стойкостью.<br><br>Шан Кай изучил слабое тело мальчика, стоящего на коленях. В то же время он прекрасно осознавал, что не может требовать от главы секты Шаоян большего, ведь все-таки его сын ошибся первым. В итоге, лишь холодно фыркнул: «Хорошо! Тогда мне придется беспокоить мастера Фена, чтобы как можно быстрее привести наказание в действие!».<br><br>Если мальчишке каким-то образом посчастливится пережить пытки, рано или поздно он найдет способ отомстить за своего Ян’эра!<br><br>Шуй Юэ нахмурился: он не ожидал в конечном счете получить подобный результат. Его терзали возмущение и негодование, но, как бы то ни было, молодой человек всего лишь приглашённый гость, - он не мог сделать слишком многого.<br><br>Хотя Лин Ся не знал, что конкретно его ждет, но услышать слова «десять дней» и «наказание в виде лишения свободы» оказалось достаточно, чтобы примерно понять: ничего хорошего это не предвещает. Хотя с виду он казался невозмутимым, его сердце уже начало разрываться.<br><br>Блядь! Не будьте такими! Просто убили бы с одного удара да и все! Хочу домой!<br><br>Довольно быстро появилось двое учеников в черных одеждах, вставших по одному с каждой стороны для охраны и сопровождения Лин Ся в Дисциплинарный зал.<br><br>Не теряя ни секунды, Шан Кай подобрал останки своего сына и последовал за ними, желая собственными глазами видеть пытки и страдания Лин Ся.<br><br>Шуй Юэ сухо поклонился главам сект, сказав: «Поскольку все решено, этот ученик удаляется. Моя сестра все еще несовершеннолетняя и не должна видеть такое дикое зрелище». К настоящему моменту благочестивый образ этих выдающихся личностей в его глазах развеялся в пух и прах, и он даже отчасти сожалел, что использовал запрещенное искусство, чтобы помочь им.<br><br>Цуй ТяньЧэн согласился: «Большое спасибо уважаемому племяннику за помощь в этом деле, и, пожалуйста, передай мою благодарность брату Шуй».<br><br>А тем временем во дворе Дисциплинарного зала обе руки Лин Ся уже были разведены в стороны и крепко связаны, а страх в его сердце во много раз превосходил тот, что терзал юношу ранее при наказании деревянными дубинками. Он стиснул зубы и опустил голову, не желая показывать свой ужас наблюдающим, но то, как резко и сильно вздымалась грудь Лин Ся, все равно выдавало его страдания.<br><br>Держа в руках труп своего сына, Шан Кай сидел в первом ряду, любуясь представлением, а его чувства и разум были абсолютно спокойны. Если бы не репутация семьи Шан, он бы совершенно точно сам вызвался вершить наказание!<br><br>Ученик Дисциплинарного зала быстро пропитал заколдованную плеть змеиной кожи, толщиной с детское запястье, в прозрачной жидкости, а затем без единого предупреждения отточенным и четким движением рассек ею воздух.<br><br>Лин Ся почувствовал прилив обжигающего тепла к спине, за которым последовал неописуемый приступ боли. В глазах потемнело, и он не смог сдержать душераздирающий крик, когда пот и слезы полились безостановочными волнами.<br><br>Каратель, очевидно, не планировал дожидаться, пока юноша адаптируется, и тут же приступил к следующей череде ритмичных и мощных ударов.<br><br>Все мысли мгновенно вылетели из головы Лин Ся. Осталось только одно слово - боль!<br><br>Юноша даже не в силах был контролировать свое тело, которое инстинктивно боролось, стремясь спастись. Но, как бы он ни двигался, кнут постоянно и неуклонно следовал за ним, словно отвратительная язва, разъедающая кость.<br><br>От невыносимой боли Лин Ся грыз губы, пока они не превратились в кровавое месиво, а нестерпимые муки, вызываемые ранами на его теле, накладывались друг на друга, глубоко проникая в разум.<br><br>Кроме того, жидкость, в которой был пропитан кнут, заставляла человека оставаться в сознании. Даже когда юноша больше не мог упорствовать и хотел забыться, его мозг все равно отчетливо фиксировал каждый удар и следующие за ним страдания.<br><br>«Про... шу...», - Лин Ся невольно издал слабую мольбу, но его голос оказался похоронен под гулким свистом от хлестких ударов кнута.<br><br>Его тело невольно задрожало, и Лин Ся в отчаянии начал молиться, чтобы эта череда ударов поскорее прекратилась.<br><br>Но время, наоборот, будто остановилось. В своем рассеянном и затуманенном видении юноше казалось, будто перед ним мелькает отвратительная злорадная улыбка Шан Кая.<br><br>К тому моменту, когда все наконец закончилось, Лин Ся бессильно повесил голову, тяжело дыша. Усилием воли придя в себя, он понял, что и ученик, назначенный его палачом, и Шан Кай уже ушли.<br><br>Погрязший в тусклом расплывчатом тумане, он остался наедине с сильной головной болью в этом опустевшем дворе.<br><br>Оставаясь на ярком полуденном солнце, юноша очень быстро понял, что есть нечто еще страшнее и мучительнее, чем кнут.<br><br>От изнуряющего зноя огромное количество пота, выделившегося в результате предшествующей агонии, испарилось, превратившись в гранулы соли. В итоге, к адски ноющим ранам на его теле добавился болезненный и неприятный зуд. А пересохшее горло, казалось, вот-вот потрескается в кровь.<br><br>Лин Ся сжал зубы и использовал свою психическую энергию, чтобы защитить жизненно важные органы, медленно успокаиваясь, но время от времени слабый стон все равно срывался с его уст. Что же до мух и жуков, привлеченных запахом крови, - у него не осталось сил, чтобы их отогнать.<br><br>Неожиданно, пара маленьких изысканно вышитых туфель наряду с подолом знакомого розового цвета появилась в его поле зрения. Лин Ся изо всех сил попытался поднять голову, а его размытому зрению потребовалось немало времени, чтобы сфокусироваться и различить силуэт своего посетителя. Губы юноши слабо пошевелились, когда он прохрипел: «Цуй Юй?».<br><br>Девочка, очевидно, была напугана его ужасными ранами и удушливым запахом крови, а на ее лице явно читалась брезгливость. С опухшими глазами она сделала шаг назад и спросила: «Ты в самом деле убил брата Шана? Зачем тебе понадобилось совершать такой злодейский поступок?».<br><br>Хотя раньше ей и не нравилось, как Шан Янь постоянно за ней бегал, но весть о его смерти все же разожгла в ней чувство товарищества по отношению к ученику той же секты.<br><br>Лин Ся одарил ее горькой улыбкой. Эй, малышка, позволь представиться, перед тобой чертов козел отпущения!<br><br>Цуй Юй осторожно оглядела его с ног до головы и несколько удивлённо воскликнула: «Это ты! Ты старший брат Чжицзюэ, верно?».<br><br>Видя его вялый кивок, Цуй Юй впала в ступор. В ее голове тут же промелькнула мысль: узнав о случившемся, не начнет ли Юй Чжицзюэ игнорировать ее пуще прежнего?<br><br>Используя последние силы, Лин Ся наконец выдавил одно единственное слово: «Воды...».<br><br>Цуй Юй, видя его действительно жалкое, залитое потом и кровью состояние, и убедившись, что рядом никого нет, просунула фрукт из своей сумки между губ юноши.<br><br>Этот фрукт оказался поистине вкусным и освежающим, и только попав в рот, мгновенно растаял, принеся горящему и воспаленному горлу Лин Ся долгожданную прохладу. Хаха, как и ожидалось, фрукты любимой дочурки главы секты в самом деле исключительный товар.<br><br>Юноша взглянул на девочку и с трудом натянул на лицо вымученную улыбку. Дерьмо, похоже, от судьбы стать пушечным мясом никуда не деться! Он просто не ожидал, что последним, кого ему доведется увидеть, окажется не Сун Сяоху или Юй Чжицзюэ, а Цуй Юй.<br><br>Десять дней. Лин Ся не верил, что сможет продержаться так долго. Черт, если бы только он всей душой не желал сказать напоследок пару слов Юй Чжицзюэ, то наверняка уже давно спровоцировал бы Шан Кая на то, чтобы тот убил его одним ударом.<br><br>Да чтоб их! Такие испытания ни один нормальный человек не выдержит! Я отказываюсь и дальше играть с этими психами!<br><br>Если бы не детишки...<br><br>Он хрипло вытянул из себя: «Знаешь, где А'Цзюэ?».<br><br>Цуй Юй почувствовала легкий укол совести, прежде чем ответить: «Ранее он сделал что-то не так, поэтому дядя Фен запер его на другой стороне горы на месяц. Злодей, ты все еще не ответил на мой вопрос».<br><br>Услышав это, Лин Ся испытал облегчение: значит, ситуации, когда у этого ребенка возникнут проблемы, можно избежать. Он пристально взглянул на Цуй Юй и его окровавленные потрескавшиеся губы слегка приподнялись: «Тебе нравится А'Цзюэ?».<br><br>Щеки Цуй Юй тут же покраснели. Юноша перед ней улыбался так невероятно нежно, что она, на удивление, не почувствовала ни капли отвращения и даже застенчиво ответила: «Нравится? Все потому, что другие всегда заботятся обо мне, хмпф! Но… Но Чжицзюэ постоянно только и делает, что игнорирует меня...».<br><br>На последних словах, ее голос неосознанно становился все тише. В прошлом, чего бы она ни пожелала, все вокруг стремились как можно быстрее исполнить ее прихоти. Окружающие сражались за ее внимание, но в то же время, девочка понимала: всему виной не их искренние чувства, а ее высокое положение. И Юй Чжицзюэ, скорее всего, продолжит избегать ее из-за произошедшего с Лин Ся. Думая о таком будущем, ее настроение мгновенно испортилось.<br><br>Лин Ся кивнул, закрыв глаза, чтобы собраться с силами, а затем снова их открыл: «В таком случае, пожалуйста, внимательно выслушай то, что я собираюсь сказать. Пожалуйста, помоги мне передать кое-что А'Цзюэ, и тогда он не будет тебя обвинять».<br><br>Его голос звучал очень спокойно, как будто ему и не больно вовсе.<br><br>Цуй Юй замерла, а ее тон автоматически смягчился, когда она прошептала: «Слушаю».<br><br>«Пожалуйста, скажи ему, что, во-первых, я не умру». Просто вернусь в свой мир.<br><br>«Во-вторых, что он должен хорошо ладить с Сяоху и всегда считать того братом». Иначе меня и на том свете будет терзать сожаление!<br><br>«И наконец, расскажи ему, что под конец мне не было больно и я не страдал». Черт, да кто поверит в чепуху, звучащую как стандартное клише святоши? Мне так больно, что жить не хочется! Об одном мечтаю - рыдать, стонать и кричать!<br><br>Лин Ся исчерпал все свои силы, старательно произнося эти слова, пока пот градом капал с его лба.<br><br>Цуй Юй почувствовала покалывание и жжение в глазах, когда странная мысль начала расти в ее сердце. Разве может юноша вроде него кого-то убить? Она вынула все духовные фрукты из своей сумки и приготовилась кормить Лин Ся.<br><br>Но тот покачал головой, отказываясь. Его ждет еще девять дней пыток: съесть их сейчас и восстановиться означает повторение сегодняшней муки, так зачем беспокоиться?<br><br>Он закрыл глаза и хаотично произнес своими разорванными голосовыми связками: «Кроме того, с юных лет у А'Цзюэ не было ни отца, ни матери. Если он тебе нравится, тогда, пожалуйста, относись к нему хорошо. И помни: драка – не единственный способ привлечь его внимание. Это все, что я хотел сказать».<br><br>Сун Сяоху - ребенок с сильным сердцем и острым умом, поэтому даже без Лин Ся на своей стороне он вырастет выдающимся, обретет много друзей, соберет громадный гарем, найдет своих родственников... Таким образом, о нем не стоит волноваться.<br><br>Единственный, о ком он не мог не переживать, - это Юй Чжицзюэ, чрезвычайно замкнутый, но ужасно очаровательный ребенок.<br><br>Глаза Цуй Юй расширились от удивления: она размышляла над полученной информацией и впервые задумалась над тем, что в действительности означает слово «нравиться». Девочка с трудом передвигала ноги, покидая это место, но не удержалась, оглянувшись назад. Связанный, худой и хрупкий юноша склонил голову, и с мокрыми от пота черными волосами, покрывающими его лицо, создавалось впечатление, что он погрузился в глубокий сон.<br><br>На следующий день Шан Кай вновь прибыл лицезреть наказание, как и прежде принеся с собой Шан Яня. Увидев его, Лин Ся вздохнул с облегчением: единственное чего он боялся, - что тот не явится.<br><br>Ученик-каратель поднял кнут, и, как только он уже был готов нанести удар, юноша внезапно уставился на Шан Кая, еле слышно рассмеявшись: «Старейшина Шан, я абсолютно точно доживу до конца этих десяти дней».<br><br>Как, черт возьми, кто-либо сможет выдержать десять дней этих адских пыток! Умоляю тебя, подойди и добей меня уже!<br><br>Услышав это, Шан Кай замер, а затем пришел в ярость, непроизвольно сжав руку, опирающуюся на стул. Вчера этот юноша выглядел так, будто сдался, покорно принимая свое наказание, и наблюдение за этим не успокоило его гнев.<br><br>Поэтому он усмехнулся: «Неужели? Что ты пытаешься сказать?». Он махнул рукой, сигнализируя ученику, держащему кнут, временно остановиться.<br><br>«Я только хотел извиниться», - слабо ответил Лин Ся. «В тот день, если бы не мой случайный удар, возможно, мы со старшим братом Шаном могли бы стать хорошими друзьями».<br><br>Каждое слово походило на удар, который разбивал очередной кусочек сердца скорбящего отца. Он осторожно уложил Шан Кая на лопатки, шаг за шагом приближаясь к своей цели.<br><br>Как будто совершенно не обратив на него внимания, Лин Ся продолжил непринужденным тоном: «Старейшина Шан, после того, как ты похоронишь Старшего брата Шана, будь уверен, я должным образом позабочусь о его могиле...».<br><br>Но закончить это предложение юноша так и не успел: сверкнув ледяным блеском в глазах, Шан Кай мгновенно выбросил бесчисленные летающие клинки концентрированной элементарной энергии, которую он собрал в ладонях!<br><br>В то же мгновение полоса густого и могучего пламени появилась из ниоткуда, отбросив большинство лезвий Шан Кая, но небольшая их часть все же вонзилась в тело Лин Ся. Через почти незаметно приоткрытые губы юноша выдохнул: «А'Ли ...».<br><br>Уголки его губ потянулись вверх, когда он рухнул и больше не двигался.<br><br>Огромный белоснежный волшебный зверь с горечью посмотрел на юношу, затем уставился на Шан Кая налитыми кровью глазами, которые почти извергали пламя, обнажив два ряда острых алебастровых зубов.<br><br>Как громом пораженный, Шан Кай пробормотал: «Снежная Фламма?». Магические звери выше 6ого уровня - уже редкая находка, а эта Фламма, к его удивлению, почти достигла 8ого уровня!<br><br>В миг, пока он не успел опомниться, зверь перегрыз веревки, державшие Лин Ся, подхватил его зубами и быстрее молнии прыгнул прочь.<br><br>Почему Снежная Фламма явилась, чтобы спасти этого ребенка? Хотя Шан Кай был озадачен, он не сомневался: одно из его летающих лезвий пронзило сердце Лин Ся. У мальчишки нет ни единого шанса выжить.<br><br>Опустив взгляд, он посмотрел на труп своего сына, пробормотав: «Ян’эр, отец отомстил за тебя!».</div>
