<div>В этом году первому сыну Чу Фэйяна исполнилось пять лет, а второму четыре года. Благородный мечник давно вернулся в мир, слухи о его смерти, что не удивительно, не оправдались, лишь умалишенные продолжают говорить, что светило мира цзянху покинуло боевую арену. Что бы там ни творилось у них в головах, а Чу Фэйян вновь стал знаменит. Все будто бы вернулось на круги своя, только с мечником теперь путешествует прекрасный, но мрачный мужчина и двое не менее загадочных детей.<br><br>На шестидесятилетие бывшего главы альянса цзянху Юань Каншоу, Чу Фэйян привел с собой на гору загадочных спутников и с привычной мягкой улыбкой представил их, как членов своей семьи, познакомил их со всеми влиятельными людьми мира боевых искусств, что собрались на горе Ланъюэ. Без криков и помпы, не совсем обычная, но все-таки семья. Просто и естественно. Однако цзянху никогда не страдал от недостатка тех, кто пытается докопаться до сути дела. Таким образом, помимо восхищающихся и поклоняющихся, нашлись и мрачные, обвиняющие взгляды, которые подобно муравьям проникали под одежду, ища отверстие, в которое можно пробраться и добрести до истины или грязных подробностей.<br><br>Чем ярче свет, тем гуще тень он рождает. И пусть герою по имени Чу Фэйян не было дела до недругов, которые не могут противостоять ему в честном бою, всегда найдется тот, кто захочет мутить воду.<br><br>Небольшой городок под названием Цинчжоу расположился у подножья горы Ланъюэ. Оживленное поселение процветало отчасти потому, что на горе разместилась великая школа меча Цинфэн, а Цинчжоу стал перевалочным пунктом для приезжающих и уезжающих из школы мастеров боевых искусств. Так же он стал домом для решивших найти покой воинов. Так уж повелось, что на улицах поселения не найти обычных людей, все они сплошь мастера работы с внутренней энергией. И даже шестилетний ребенок отсюда сможет достойно станцевать с мечом или копьем.<br><br>Кроме того, под взором великой школы, никто не осмелится творить беспредел. Поэтому, несмотря на большое количество воинов, в городе царил покой. А сменяющиеся друг за другом городские лорды быстро обретали славу деятельных и умелых, принимали похвалу двора.<br><br>Ресторан «Цинфэн» — самый большой постоялый двор в городе Цинчжоу. Видимо, многим жителям поселения казалось, что одно имя великой школы может наладить финансовые дела. И хотя постоялый двор не обязательно был лучшим в городе, многие мастера предпочитали останавливаться именно там. Когда же наступало время ужина, оба зала на первом и втором этаже двора под завязку наполнялись людьми. И за каждым столом можно познакомиться с разными акцентами, увидеть высоких и низких, худых и толстых мужчин. Кто-то сидел за столом с дубиной, кто-то с ножом, но все с пеной у рта доказывали свою рыцарскую значимость. Все эти герои думали, что сражаются за справедливость, ведут войну со злом и его приверженцами.<br><br>Таких людей цзянху поведало немало, и официант постоялого двора научился вычленять из них адекватных, доблестных мастеров и любителей похвалиться. Его острый взгляд цеплялся за их одежды и манеры, слова, а разум делал меткие выводы, поэтому, когда порог постоялого двора переступила пара белых войлочных сапог, а стройный силуэт показался в проеме, официант тут же оказался рядом, поприветствовал гостя:<br><br>— Добро пожаловать, на улице нынче холодно, да? Вы планируете пообедать один или дождетесь приятелей? Собираетесь ли остаться у нас на ночь?<br><br>Посетитель смахнул снег с плеч и кивнул официанту:<br><br>— Мне не нужна комната, да и кушать здесь я не собираюсь, закажу несколько ваших фирменных блюд и заберу их с собой.<br><br>— Хорошо, дорогой гость, я понял. Вы тогда присаживайтесь, подождите, а я подготовлю ваш заказ, — официант провел гостя в зал, подтянул свободный табурет, протер его салфеткой и пригласил мужчину за стол, на который поставил свежий, горячий чай, а сам побежал к стойке.<br><br>Цзюнь Шуин посмотрел на ароматный чай, на несколько узких лепестков в почти прозрачной воде. Покачивающийся на поверхности стебелек, заставил Цзюнь Шуина нахмуриться и отставить чашку. Чай не тот напиток, за которым ему стоит поразмышлять над сложившейся ситуацией.<br><br>На дне рождения Юань Каншоу Синь Бай показал себя не таким упрямым, как раньше. И пусть с его уст не слетело конкретных слов, кажется, старик смирился с тем фактом, что Чу Фэйян связался с бывшим главой темной школы Тяньи. Цзюнь Шуин понятия не имеет, о чем Чу Фэйян сговорился со своим старым мастером, но их маленькому семейству пришлось переехать к подножью горы Ланъюэ. И если быть до конца откровенным, то мастеру игл это не по нраву. Ему не нравится это место, но Чу Фэйян был полон решимости вернуться, поэтому уговаривал, принуждал, соблазнял и Цзюнь Шуин, в конце концов, согласился. С тех пор, переездом и прочими нюансами их статуса занимался только Чу Фэйян.<br><br>К счастью, благородный мечник не потребовал от Цзюнь Шуина переезда прямо в школу меча Цинфэн. Они поселились у подножья горы, в уединенном месте, где некогда жил один из наставников благородного дася. Собственно, отчасти поэтому Цзюнь Шуин не особенно сопротивлялся переезду. В любом случае, обиды и распри давно в прошлом, и пока мастер игл не встречается с учениками Цинфэна на ежедневной основе, ему не придется строить из себя ангела возмездия и выглядеть вычурно да претенциозно. И все же людей в их маленьком доме стало больше, а комнат неожиданно перестало хватать. Цзюнь Шуин не особенно беспокоился о чужом комфорте, но Чу Фэйян пригласил братьев, племянников и вместе с ним отремонтировал и достроил дом, пристроил зал для тренировок. И вскоре мастеру игл пришлось обживаться почти в особняке.<br><br>Сегодня Чу Фэйян рано утром отправился на гору и не вернулся даже после полудня. Сяо Ши проголодался и Цзюнь Шуин не мог ждать дальше, взял немного серебра и направился в ресторан Цинфэн за обедом.<br><br>Мастер игл со скучающим видом покачивал ногой. Большинство мыслей темного дася занимала написанная для него Чу Фэйяном книга с техниками боевых искусств, а также беспокойство за сяо Ши, которого перед уходом мужчина привязал к ножке тяжелого стола. Темному дася не нравилось оставлять сына в одиночестве, поэтому он начал сетовать на то, что блюда слишком долго готовятся. Уже собравшись позвать официанта, чтобы напомнить ему о заказе, Цзюнь Шуин осекся, когда услышал знакомое имя с соседнего столика.<br><br>— Ха, Чу Фэйян лучший в мире герой? Бред! — фыркнул мужчина в широкополой шляпе и уродливыми шрамами на лице. Подогретый выпивкой гнев, заставил его сплюнуть и высказаться. — Достоин ли он зваться героем? Достоин ли он этого звания? Да, он силен, но из-за его действий сообщество цзянху потеряло свой блеск! — Шрамы на раскрасневшемся лице дрогнули, а подбородок мужчины трясся то ли от волнения, то ли от переизбытка вина. Цзюнь Шуин видел, как вспыхнули гневом его глаза.<br><br>— Ян-сюн, говори тише, все-таки мы на территории школы меча Цинфэн, — напомнил ему собутыльник.<br><br>— Тише?! Да иди ты! Чу Фэйян — ничтожество! — вмешался в разговор еще один грузный мужчина с перекошенным лицом. Подняв бокал и, лихо его осушив, мужчина обтер жирный рот рукой и выдохнул. — Вот что я вам скажу, этот герой Чу, на что он на самом деле способен? Что он на самом деле может сделать? Вы ведь знаете, да? Он предпочитает мужчин! — Грузный сплетник сделал неприличный жест и повысил голос, чтобы все в ресторане его услышали, а его собеседники переглянулись и скабрезно рассмеялись.<br><br>— А знаете ли вы, откуда у Ян-сюна эти шрамы? — рыгнул один из крепышей. — Его изуродовал Чу Фэйян. Это была тяжелая битва, да, Ян-сюн? Расскажешь нам?<br><br>Человек со шрамами махнул рукой и смиренно покачал головой:<br><br>— Не стоит об этом упоминать. Не стоит.<br><br>— Как это не стоит? — Щеки крепыша в возмущении дернулись, а залитые вином глаза заговорщически сверкнули. — Как ты можешь молчать об этом? Нет, о таком нужно говорить во всеуслышание, иначе как мы добьемся справедливости? Пусть все знают, какой мерзавец этот лишь с виду белый и благородный Чу-дася! Говорю вам, как на духу, как-то раз Ян-сюн напал на след горных бандитов, настоящий убийц и бился с ними три дня и три ночи, порубил на куски пятьсот человек, но то был не конец сражения. Ян-сюн вымотался, и в этот самым момент появился наш молодец, герой Чу, который сразил оставшихся бандитов. Ян-сюн, прямой и открытый человек, как он мог думать, что мальчишка пришел украсть его заслугу? Он отправился к нашему герою, собираясь его поблагодарить, а этот паршивец порезал лицо Ян-сюна!<br><br>Сидящие за столом принялись тяжело вздыхать и укоризненно качать головами. Грузный мужчина сочувственно похлопал изуродовано шрамами воина по спине:<br><br>— И после этого называть его героем? Ян-сюн — вот кто настоящий герой! Ему пришлось отдать лавры за свой подвиг этому наглому мальчишке, а самому долго лечить порезы. И по сей день Ян-сюн предпочитает молчать об этом истории, на его месте я бы…<br><br>Выпивохи разошлись, смеялись и выкрикивали оскорбления, как вдруг нечто тяжелое и мрачное опустилось на их плечи. Мужчины переглянулись, и принялись оглядываться в поисках источника таинственной ауры.<br><br>Тем временем под аккуратными, отороченными кроличьим мехом, манжетами красивый мужчина так крепко сжимал кулаки, что костяшки побелели, а кости начали тереться друг о друга. Мужчина поднялся, и чинно прошел к пятерым, сидящим за столом пьяницам. Первым из них пришел себя изуродованный шрамами «герой». Хлопнув по столу, он громко возмутился:<br><br>— Какого черта творишь, сопляк?! Смеешь с пренебрежением смотреть на нас, на пятерых тигров Пэнъюэ… — изуродованный не смог договорить, речь сорвалась на жалкий крик, внезапно встревожив весь ресторан. Обедающие перестали беседовать и невольно обернулись в сторону конфликта. В ресторане воцарилась тишина.<br><br>В руках Цзюнь Шуина осталась только одна из бамбуковых палочек, вторая вонзилась в столешницу, попутно пробив ладонь изуродованного ублюдка. Кровь узким, но уверенным потоком потекла со стола на пол.<br><br>— Ах ты! — Очнулся от шока ближайший к Цзюнь Шуину мужчина и схватился за лежащий на столе нож. Грузный великан попытался встать, но мастер игл даже не моргнул, протянул руку и схватился за покрытое жиром лицо, сжал и удовлетворился последовавшим за этим треском костей. Мужчина завопил, схватился за шею и рухнул на пол, туда же полетел его нож.<br><br>Цзюнь Шуин прошел дальше, воззрился на человека, который больше всех рассуждал о героическом титуле Чу Фэйяна.<br><br>Глянув на своих поверженных спутников, после на противника в белом, мужчина понял, что столкнулся с настоящим мастером, схватился за оружие и настороженно отступил.<br><br>Мастер игл усмехнулся, покрутил в руках бамбуковую палочку и метнул ее в неприятеля. Мужчина на рефлексе поймал прибор и ехидно улыбнулся: «И всего-то?».<br><br>— Осторожно! Выбрось! — раздался встревоженный голос со второго этажа. Мужчина дернул головой, ища обладателя голоса, как вдруг рядом промелькнула белая тень, и правое запястье обдало холодом. Резкая боль пронеслась по телу, от запястья к каждой конечности, по каждому нерву.<br><br>— А-а! — жалобно закричал мужчина, хватаясь за запястье. Упав на пол и с удивлением, шоком уставился на собственную, отдельную от тела кисть, все еще сжимавшую треклятую бамбуковую палочку.<br><br>— Ты!.. Ты!.. — Ошарашенный мужчина поднял голову и с широко распахнутыми глазами уставился на юношу в белом, который до этого выкрикнул ему предупреждение.<br><br>— Не обвиняй, я спас тебя. Смотри, — юноша в белом указал на отсеченную кисть. Чернота распространилась по коже от палочки, которая выпала, когда еще теплая плоть начала гнить и распадаться, обнажая кости. В конце концов, от руки остались только фаланги и лужа гнили.<br><br>Мужчина остолбенел, поразился до такой степени, что позабыл кричать от боли.<br><br>Юноша в белом обернулся к Цзюнь Шуину с суровым выражением лица:<br><br>— Что вы за человек такой? Как может под прекрасным лицом скрываться столь злое сердце? Даже если эти люди как-то вас обидели, не стоит мстить им такими грязными методами. То, что вы сделали, порицается миром боевых искусств, порицается благородными дася!<br><br>Цзюнь Шуин взглянул на троих раненых, потом на двоих сбившихся в угол, дрожащих мужчин и, не найдя тех достойными внимания, обратил взгляд на громко порицавшего его юношу.<br><br></div>
