<div>У Сяо Вэня немного кружилась голова. Увидев вопросительный взгляд Лю Синя, он быстро напустил на себя вид «всё в порядке, не о чём беспокоиться». Но поняв, что эта его маска не произвела на друга никакого впечатления, он добавил:<br><br></div><div>– Просто устал за последние дни.<br><br></div><div>Лю Синь поставил на стол короб и потянулся за чайником. Рассматривая узорчатый пузатый сосуд, он в очередной раз подумал о том, что неплохо было бы прикупить себе такой же – черная глина, из которой был сделан чайник, сохраняла тепло на долгое время. Закончив разливать ароматный чай по чашкам, он сказал:<br><br></div><div>– Я почти выздоровел, так что могу вернуться к работе.<br><br></div><div>Лекарь тут же замахал руками:<br><br></div><div>– Нет, нет, ты всё равно ни с чем не сможешь помочь. Наших заготовок для лекарств вполне хватает, мы хорошо постарались осенью. Сейчас я просто… – замешкался он.<br><br></div><div>– Что?<br><br></div><div>Лекарь поднял на него усталый взгляд и вкратце пересказал о событиях в управлении стражников, и что занят выявлением яда.<br><br></div><div>– Неужели он настолько редкий, что даже ты с таким не сталкивался? – задумчиво спросил Лю Синь.<br><br></div><div>– Я узнал несколько компонентов, но ещё один никак мне не поддаётся. Не знаю, сколько времени это ещё займёт.<br><br></div><div>– Уверен, ты справишься, – ободряюще улыбнулся Лю Синь.<br><br></div><div>– Почему бы просто не оставить это дело Дун Чжунши? В любом случае, это его подотчётное лицо и его город, пусть сам и разбирается, – сказал Тан Цзэмин, поднимая на стол Шуцзы, который всё это время тянул его за штанину, стоя на двух лапах. Черепахе отчего-то всегда очень не нравилось ползать по полу, пока остальные сидели на стульях. Забравшись на стол, она довольно засопела, глядя на всех.<br><br></div><div>– Мысль, конечно, неплохая, – тихо рассмеялся Сяо Вэнь, – но я никогда не мог оставаться в стороне, когда требуется помощь.<br><br></div><div>Лю Синь выглядел задумчивым и, казалось, не заметил последней части диалога. Заметив это Сяо Вэнь, чуть нагнувшись, заглянул в его лицо. Лю Синь тут же мотнул головой:<br><br></div><div>– Я всё думаю о том твоём втором имени. На днях я прочёл трактат «Бесед и суждений» и там было сказано, что первый великий учитель на пороге правления государством, будучи наставником прежнего Императора, избрал политику изменения имён. Но в стране тогда была разруха, а он начал правление слишком уж издалека, поэтому немногие его поддержали.<br><br></div><div>Сяо Вэнь улыбнулся, отпивая чай:<br><br></div><div>– Полагаю, ты ещё не дошел о второго трактата, где сказано, что после его политики изменения имён, дела в стране удивительным образом пошли в гору. В древние времена детей называли ужасными именами, даже отвратительными: грязь, вонь, гниль, похоть. Так люди думали, что уберегают своих детей от демонов, чтобы те подумали, что дети с такими именами – нелюбимые в семье и не зарились на них. Однако имя очень влияет на судьбу человека.<br><br></div><div>– Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться правильно, – задумчиво протянул Лю Синь, крутя в руках чашку.<br><br></div><div>– Верно, – откусив тыквенное пирожное, сказал Сяо Вэнь. – Благодаря политике великого учителя о вторых именах, люди наконец-то стали черпать свои силы из своих имен, отражающих суть. Например, тот, кто был «гнилью», стал «тигром», а тот, кто был «грязью», стал «чистотой». С таким созвучием и живётся проще, разве нет? – развёл руками Сяо Вэнь.<br><br></div><div>– Мм, – одобрительно кивнул Лю Синь. – Тогда почему ты так отреагировал на своё первое имя?<br><br></div><div>Сяо Вэнь раздумывал немного, вспоминая ту ночь, после чего ответил:<br><br></div><div>– Первое имя даётся либо родителями, либо учителем. Мне моё дала мама – оно часть меня и поэтому любое упоминание о нём из уст моих врагов – словно плевок в душу. Его знают лишь родственники и близкие. Но я в любом случае не жалею, что ты узнал моё первое имя, – глубоко втянув воздух он кивнул, приподнимая уголки губ. – Второе имя даётся при достижении брачного возраста, почему же у тебя его до сих пор нет?<br><br></div><div>Сбитый с толку Лю Синь кашлянул, неловко улыбнувшись:<br><br></div><div>– Не знаю, мне его никто не давал.<br><br></div><div>– Тогда я назову тебя! Ты сам сказал, что ты мой ученик! – тут же оживился Сяо Вэнь, глядя на парня горящими глазами.<br><br></div><div>Лю Синь мог поклясться, что если он сейчас приподнимется над столом, то увидит виляющий хвост Сяо Вэня. Прыснув в чай, он сказал:<br><br></div><div>– Я ещё не принёс тебе ученических обетов, не поклонился и не налил тебе особенный для таких случаев чай.<br><br></div><div>– Ай-яя… – махнул рукой лекарь. – Не нужно мне кланяться, а чай мы с тобой и так каждый вечер пьём. Обеты?.. – почесал он в затылке. – Ну, да, обеты важны, да и ритуальную особенную бумагу сжигать надо, – Сяо Вэнь насупился и застыл в нерешительности на несколько секунд, после чего внезапно улыбнулся: – Ладно, может не сейчас, но однажды! Нам ведь некуда спешить, верно?<br><br></div><div>Лю Синь вдруг почувствовал головокружение и слабость, глядя на радостного Сяо Вэня. Он заставил себя улыбнуться, ощущая пустоту в желудке, словно не ел несколько дней.<br><br></div><div>– Да… некуда спешить.<br><br></div><div>Сяо Вэнь кивнул и принялся подливать всем чай, болтая ни о чём.<br><br></div><div>– У всех есть вторые имена? – услышал Лю Синь вопрос Тан Цзэмина словно сквозь толщу воды.<br><br></div><div>– Да, даже у Гу Юшэнга, но он его вряд ли помнит, – усмехнулся лекарь.<br><br></div><div>Уже идя обратно домой, разойдясь с Сяо Вэнем на площади, Лю Синь всё раздумывал над разговором этим утром. Он до сих пор ощущал остаточное чувство беспокойства где-то внутри, вспоминая настроение лекаря.<br><br></div><div>Даже домой возвращаться не хотелось, потому что над камином теперь висел подаренный Сяо Вэнем гобелен с двумя красными птицами – прежний затерялся где-то, Лю Синь полагал, что не без помощи лекаря. Каждый раз смотря на двух птиц, парящих в облаках, ему становилось невыносимо тоскливо. Он не должен был так сближаться ни с кем из своих нынешних друзей. Единственное, что его должно было заботить, – это знания, которые он мог получить в этот короткий отрезок времени в год; знания, которые в будущем помогут ему выжить. Только это и больше ничего. Но находясь в кругу всех этих людей, как он мог не проникнуться к ним всем сердцем? Они прошли через многое: вместе жили, вместе страдали и вместе делили последний ломоть хлеба и горсть риса. В конце концов, только камень был способен не проявлять человеческих чувств, а Лю Синь хоть и был топорен в распознавании и проявлении некоторых чувств, но камнем отнюдь не был.<br><br></div><div>Думая обо всём этом, Лю Синь принял решение отказаться от предложения лекаря собраться сегодня вечером у него. И отказаться от будущих предложений или хотя бы проредить их.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Следующие несколько дней проходили в суматохе. Близился новый год и люди, хоть и в полуразрушенном городе, всё же пытались создать праздничное настроение. На площади даже вывесили гирлянды нескольких общин с пожеланиями и просьбами о подарках нуждающимся. Любой желающий мог выбрать себе разноцветный листок с гирлянды и исполнить чьё-то желание. Они были разными и в основном материальными: кто-то желал одеяло, кто-то свечу или лампу, а некоторые одежду. Так или иначе, все вещи были в основном связаны с теплом, которого каждому хотелось в эту холодную зимнюю пору. Сироты, оставшиеся без родителей и дома, жили сейчас в нескольких разбросанных по городу общинах и нуждались в таких подарках больше всего. Лю Синь, ничем не занятый в эти несколько дней и помнящий о тоске в это время года, набрал несколько листьев наугад. Он всегда чувствовал себя немного грустным зимой, но не мог понять, откуда взялась эта тоска. Своего родного дома он не помнил, родителей и вовсе не знал, но отчего-то иногда ему хотелось скрутиться в клубок у камина и дрожать как одинокий осиновый лист, в душе обливаясь слезами. Чтобы не думать об этом, Лю Синь пытался отвлечь себя делами, поэтому и занялся подарками для общин. Тан Цзэмин, тоже загоревшийся этой идеей, даже устроил сбор средств со всех в сыхэюане. Видя это, люди тоже стали стягиваться на просьбы нуждающихся, вспоминая, каким ранее был Яотин, никогда не оставлявший своих в беде.<br><br></div><div>Даже старик Чэнь, проживший полжизни один после того, как его жена убежала с торговцем в поисках лучшей жизни, пока сам он старался наладить дело в вольном городе, выделил некоторые средства: сначала он отдал с десяток запасных одеял, нефритовых подушек и дюжину комплектов одежд, а после стянул на помощь всех своих друзей, коих было с пару десятков. Одинокий старик так увлекся помощью детям, что не заметил, как приютил пару десятилетних сироток в своём доме. Смотря на двух близнецов, юлой крутившихся вокруг него, старик никак не мог нарадоваться. Своих детей у него никогда не было и на внуков он и надеяться не мог, однако именно в этот новый год обзавелся сразу двумя.<br><br></div><div>Лю Синь видел, как Яотин оживает, и даже у него появлялось новогоднее настроение, несмотря на то, что у него отродясь его не было.<br><br></div><div>Сам он с Тан Цзэмином наведался в тканую лавку господина О и, за беседой с чашкой чая, умудрился каким-то образом прилично сбить цену на множество комплектов теплых одежд и тканей для их пошива. Хотя он и подозревал, что виновником такой щедрости был Тан Цзэмин, который кружился меж тканей, расхваливая владельца и его ремесло, сверкая хитрыми глазами.<br><br></div><div>Совсем скоро зажиточных лавочников, которые всеми способами отказывались помогать нуждающимся, стали выносить на общественное осуждение. Народ понимал, отчего так происходило – все ещё помнили, в каком разорении совсем недавно пребывало ремесло. Несмотря на это, торговцев как можно убедительней пытались привлечь к всеобщим сборам, которых всё ещё было недостаточно, путем предложений помощи в ответ. Как ни странно – это работало, но отнюдь не со всеми.<br><br></div><div>Лю Синь спокойно отпил из чайной чашки, игнорируя стенания Шуя Ганъюна, который рвал на себе волосы, распластавшись по столу перед ним.<br><br></div><div>– Нет у меня денег. Мне ещё лестницу вон чинить и задний двор… – в конце концов, проворчал мужчина.<br><br></div><div>– Мы поможем тебе с этим, и тебе не придётся платить рабочим, – улыбнулся Лю Синь.<br><br></div><div>– Вот именно, мы всё сделаем, и это будет ещё более выгодным для тебя! Чего разнылся? Древесина тоже за мной, – с набитым ртом громко сказал Го Тайцюн. Вновь откусив от лепёшки, он перевел взгляд на только что вернувшуюся с рынка Ма Цайтянь, тыча пальцем в Шуя Ганъюна.<br><br></div><div>Приблизившись, женщина нежно улыбнулась и схватила мужчину за ухо, слегка потрепав его со словами:<br><br></div><div>– Не скупись и отдай хотя бы один мешочек золота. Ни на миг с ними не расстаёшься.<br><br></div><div>Лю Синь знал, что женщина, ушедшая со своей службы, хоть пока и не официально, большую часть времени проводит в общинах, помогая детям и старикам. Золота у неё было немного, но то, что она обучала сирот грамоте и отвлекала от скорбных мыслей, – было ценнее всего.<br><br></div><div>– Мне нужно это золото, ладно? – умоляюще посмотрел на неё Шуя Ганъюн. – Не могу пока сказать для чего, но оно мне очень нужно.<br><br></div><div>– А я-то думал, что господин Шуя расхваливал свою таверну не просто так, – лениво протянул Тан Цзэмин, осматриваясь по сторонам со сложенными на груди руками. – Всё гордился, что дела пошли в гору. Как думаешь, ифу, раз он столь беден, можем ли мы подбросить ему пару золотых?<br><br></div><div>Больше всего в жизни Шуя Ганъюн ненавидел две вещи: подачки и оскорбления в сторону своей семьи. Была ещё и третья, но с ванильным вином он привык справляться, поскольку то было любимым напитком Ма Цайтянь.<br><br></div><div>– Ты!.. – указал на мальчика Шуя Ганъюн, скривив губы. – Ах ты… провокатор мелкий! Лю Синь, – перевёл он палец на парня, поучительно покачивая им, – ты должен лучше воспитывать своего мальца. Гляди-ка, он у меня уже золото вымогает! Вот ведь плут, не то что наша воспитанная А’Ши! – покачал он головой, в превосходстве глядя на юношу и ребёнка перед собой.<br><br></div><div>Заметив движение рядом с собой, Шуя Ганъюн резко повернул голову. Ма Жуши, с тангулу во рту, стояла перед ним с вытянутой рукой, мерцая своими большими глазами. Убрав сладость, она серьёзно сказала своим тоненьким голосом:<br><br></div><div>– Золото.<br><br></div><div>Шуя Ганъюн с грохотом опустил голову на стол, плача:<br><br></div><div>– Меня только что ограбила пара детей!<br><br></div><div>Дун Чжунши, занятый делами в гильдии всё это время, лишь через несколько дней узнал о том, что в городе тут и там возникают центры сбора средств для помощи нуждающимся. С учетом того, что за последнее время его статус главы города прилично упал в глазах горожан, он никак не мог остаться в стороне, не желая терять лицо и уважение ещё больше. В тот же день по его приказу во все центры было доставлено золото, провиант и ткани из его личной казны. Более того, он заставил и глав прочих городов разворошить свои закрома для помощи остальным потерпевшим разруху городам.<br><br></div><div>Народ с недоверием относился к таким дарам, поначалу и вовсе не желая принимать их. Однако когда Сяо Вэнь и Лю Синь начали лично распределять ресурсы, с радостью их приняли, раскланиваясь в благодарностях.<br><br></div><div>Лю Синь никак не мог понять такой логики, но видя, что это помогает нуждающимся, не находил ничего плохого в том, чтобы выступать посредником. Прознав про это, Дун Чжунши едва ли не вырвал на голове все волосы, кипя от несправедливости.<br><br></div><div>Как бы то ни было, сборы средств действительно возымели эффект – теперь у всех бездомных появилась крыша над головой, а постройки новых жилищ вспыхнули с новыми силами.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>В один из вечеров Сяо Вэнь возвращался из управления. Уныло бредя по дороге, он никак не мог побороть внутри чувство того, что Лю Синь как будто стал от него отдаляться. Поначалу он убеждал себя в том, что Лю Синь и Тан Цзэмин просто были заняты все эти дни и из-за усталости отказывались проводить с ним время, но с каждым днём он разубеждался в этом всё больше. Сегодня эти двое и вовсе ушли в «Хмельной соболь» в сопровождении Ма Цайтянь и Ма Жуши. Сяо Вэнь узнал об этом случайно, услышав их разговор из-за угла. Поджав губы и часто заморгав, он вновь воскресил в памяти недавний разговор с Гу Юшэнгом, когда решил по глупости поделиться с ним своими переживаниями:<br><br></div><div>– Ты слишком навязчивый, – сказал мужчина, окуная кисть в тушечницу.<br><br></div><div>– А ты грубый! – вспыхнул Сяо Вэнь. – Извиниться перед ним не собираешься?<br><br></div><div>– Нет.<br><br></div><div>Чувствуя обиду в своём сердце и стыд за такие слова, лекарь решил ударить в ответ побольнее:<br><br></div><div>– Знаешь, что я думаю? Он начал тебе нравиться и именно поэтому ты так легко позволил ему уйти в тот раз! Ты всё то время пытался отгородить Тан Цзэмина от него, но, в конце концов, понял, что Лю Синь тоже становится тебе дорог и от этой привязанности пора избавляться, я прав?<br><br></div><div>Гу Юшэнг тяжело выдохнул и поднял на лекаря свой нетрезвый взгляд:<br><br></div><div>– Сказать тебе, что именно натолкнуло меня на эти мысли?<br><br></div><div>Сяо Вэнь сложил руки на груди и вскинул подбородок, смотря на мужчину сверху вниз.<br><br></div><div>– Он просто смертный человек. К тому же глупый и раздражительный.<br><br></div><div>Взмахнув рукавами, лекарь вылетел из комнаты и все последующие дни не разговаривал с мужчиной. А тому, казалось, только в радость была тишина и что лекарь теперь не трещал без умолку, не мешая ему заниматься делами.<br><br></div><div>Находиться с Гу Юшэнгом в одном доме становилось день ото дня всё невыносимей. Пару раз Сяо Вэнь даже оставался на ночь в общинах, прикрываясь помощью больным и тем, что за ними нужен постоянный уход.<br><br></div><div>Тряхнув головой, Сяо Вэнь уже свернул на дорогу, ведущую к его дому, но как на зло две телеги на ней столкнулись, перекрывая путь. Видя под ногами разбросанный уголь и разбитые яйца, Сяо Вэнь устало выдохнул и свернул на соседнюю улицу, что была в обход.<br><br></div><div>Уже проходя по рынку меж лавок и торговых палаток, он услышал громкий голос:<br><br></div><div>– Не волнуйтесь, господин! Видя ваш недуг, я сложу только самые свежие овощи! Можете довериться мне! – звонким голосом вещал пухлый торговец, поблескивая своими маленькими глазками.<br><br></div><div>Пройдя меж снующих туда-сюда людей, Сяо Вэнь увидел, как тот самый торгаш накладывает в видавшие виды корзинку гнилой картофель и черную морковь, с пожухлой листвой. Прищурившись, он даже увидел и пару камней, что тот подкладывал в плетёнку, желая увеличить её вес.<br><br></div><div>Напротив прилавка стоял худощавый высокий юноша, раскланиваясь в благодарностях за помощь. Большой черный пёс, сидящий рядом, лениво зевал и почухивал задней лапой ухо.<br><br></div><div>Прежде чем успел обдумать свои действия, Сяо Вэнь уже рванулся вперед, перехватывая руку торговца, в которой была зажата гнилая морковь с камнем под ней.<br><br></div><div>– Да как вам не стыдно! – громко сказал он.<br><br></div><div>Люди вокруг стали оборачиваться на них и перешептываться, подходя ближе.<br><br></div><div>– Ха-ха, – растерянно засмеялся мужчина, оглядываясь по сторонам и наливаясь багрянцем с каждой парой глаз, обращенной на него. – Чего это вы хватаете меня, господин?.. – быстро забегав глазами, он вдруг заголосил: – Люди, вы только гляньте! Меня – честного человека, посреди дня пытаются нагло обокрасть! Пижон херов! Выглядишь, как господин, а на деле на морковь мою позарился?! Вот позову сюда стражу, будешь зн…<br><br></div><div>Сжав зубы, Сяо Вэнь подхватил корзинку, высыпая всю гниль на прилавок:<br><br></div><div>– Честный человек, говоришь, а?<br><br></div><div>Слепой юноша отступил на два шага, почувствовав смрад гнилых овощей, которые поразбивались о пол.<br><br></div><div>– Ах ты погань проклятая! – громко закричала какая-то старушка, указывая на торговца пальцем. – Слепца решил обобрать!<br><br></div><div>Люди тут же стянулись к лавке, обступая её со всех сторон. Пара крепких мужчин даже засучила рукава. Не теряя ни секунды, Сяо Вэнь подхватил корзинку и, взяв за руку Чоу Лицзы, кое-как выбрался из давки.<br><br></div><div>Парень растерянно смотрел перед собой, пытаясь нащупать голову пса, который беспокойно крутился вокруг него. Гвалт и выкрики, казалось, сбили его с толку и теперь он даже не знал, в какой стороне его дом.<br><br></div><div>Вновь ухватив его за руку, Сяо Вэнь качнул ей, привлекая внимание:<br><br></div><div>– Эй, не бойся.<br><br></div><div>Парень отступил на два шага, отвернув и опустив голову.<br><br></div><div>– Вы тот самый…<br><br></div><div>– Да, это я. Идём, – лекарь потянул Чоу Лицзы через несколько рядов, подальше от шума. Осторожно обступая народ, он привёл его к лавке, в которой иногда покупал овощи. Кивнув знакомому торговцу, Сяо Вэнь принялся складывать в корзинку свежие овощи и фрукты, но увидев, что дно той прохудилось, оглянулся по сторонам. Кинув пару медных монет торговцу, он подхватил в соседней палатке новую корзинку, принявшись перекладывать в ту овощи. Слепой юноша рядом стоял ни живой – ни мертвый, цепляясь за подол своего старого халата.<br><br></div><div>Расплатившись, Сяо Вэнь вновь взял Чоу Лицзы за руку и повел за собой. Словно придя в себя, юноша вырвал ладонь:<br><br></div><div>– Что вам нужно? Что вы делаете?<br><br></div><div>– Я… – неловко заморгал Сяо Вэнь. Слепой вряд ли понимал его махинации и то, что он водил его туда-сюда, ничего не объясняя. Прокашлявшись и поняв свою оплошность, Сяо Вэнь сказал: – Я набрал тебе свежих овощей. Тот торговец хотел тебя обмануть, подкладывая гниль и камни. Видимо, ты не в первый раз натыкаешься на обманщиков, даже дно твоей корзины разломано камнями. Я купил новую.<br><br></div><div>Парень опустил голову, хмуря брови и выглядя донельзя смущенно:<br><br></div><div>– Я и сам могу купить себе корзину и овощи.<br><br></div><div>– Сам? Да тебя чуть гнилью не накормили, парень.<br><br></div><div>– Даже если и так, вам-то какое до этого дело?<br><br></div><div>Сяо Вэнь шагнул ближе, всматриваясь в его лицо и прикрытые глаза, которые безостановочно шарили перед собой.<br><br></div><div>– Слушай, иногда просто можно сказать спасибо.<br><br></div><div>– Правда? А я вот что-то не припомню, чтобы вы поблагодарили меня в тот раз.<br><br></div><div>Сяо Вэнь был ошеломлен. Обладающий красноречием и всегда знающий, что ответить, он отчего-то то и дело робел и терялся перед юношей на несколько лет младше себя. Вновь вернув дар речи, он глубоко вздохнул и на выдохе произнёс:<br><br></div><div>– Я виноват, извини меня за тот раз. Просто нападение и то, что я проснулся невесть где – выбили меня из колеи, – чуть поклонившись, он добавил: – И я очень благодарен тебе за помощь. Правда. Даже не знаю, что было бы со мной и моей репутацией, найди меня кто-нибудь из горожан валяющимся пьяным в переулке, – неловко хохотнув, он вновь посмотрел на парня.<br><br></div><div>Чоу Лицзы выглядел смущенным, не переставая хмурить брови. Ча, сидящий рядом, мрачно смотрел на лекаря немигающими глазами, подставив голову под пальцы хозяина.<br><br></div><div>– Ладно, – кашлянув, сказал парень, топчась на месте.<br><br></div><div>Подхватив его под руку и не дав вырваться, лекарь повернулся в сторону дома юноши. Они некоторое время шли молча, прежде чем парень перестал отстраняться от него и смирился со своим вынужденным провожатым.<br><br></div><div>Глядя на него с улыбкой, лекарь спросил:<br><br></div><div>– Ты такой худой. Наверное, питаешься черти чем, натыкаясь на таких вот обманщиков?<br><br></div><div>Парень фыркнул, отворачиваясь от него:<br><br></div><div>– Я не ем гниль. Иногда попадаются и хорошие овощи. Их мало, правда…<br><br></div><div>– В этот раз у тебя много овощей и фруктов, ешь побольше, – улыбнулся Сяо Вэнь, чуть приподнимая корзинку, указывая на неё, но поняв, что это бессмысленно, неловко опустил.<br><br></div><div>Парень был не разговорчивым и почти на все вопросы отвечал односложными фразами, но Сяо Вэня это не смущало. Всю дорогу он рассказывал о том, как выглядит Яотин и что попадается на их пути: разноцветные светящиеся гирлянды, ледяные драконьи горки, снеговики и даже прохожие – не умолкая, он красочно описывал всё. Боясь, что своей назойливостью он отпугнёт нового знакомого, Сяо Вэнь то и дело вглядывался в его лицо, с облегчением не находя на том ни толики неприязни. Наоборот, юноша словно жадно вслушивался в слова, хоть и держался отстранённо, не участвуя в разговоре.<br><br></div><div>Когда они уже почти дошли до маленького грязного переулка, Чоу Лицзы сказал:<br><br></div><div>– Дальше я сам, спасибо.<br><br></div><div>Сяо Вэнь вдруг почувствовал тоску от того, что сейчас ему предстояло снова возвращаться в дом, где его «ждали» только мрачный Гу Юшэнг и Цзин, снова ушедший в медитацию.<br><br></div><div>Лекарь посмотрел на корзинку и вдруг сказал:<br><br></div><div>– О! Мы забили купить мясо.<br><br></div><div>Чоу Лицзы отрицательно покачал головой:<br><br></div><div>– Я не ем мясо.<br><br></div><div>Сяо Вэнь задумчиво уставился в снег под ногами, вспоминая давний разговор с Лю Синем и то, что он знал о таких людях. Учитывая недуг парня и место, в котором он жил, вряд ли его можно было относить к третьей категории, к которой принадлежал Лю Синь.<br><br></div><div>– Ты сможешь сам приготовить?<br><br></div><div>– Да, я сварю суп и пожарю овощи.<br><br></div><div>Помолчав ещё немного, Сяо Вэнь спросил, игнорируя протянутую к корзинке руку:<br><br></div><div>– Как же ты готовишь, если не видишь, когда закипает вода или масло?<br><br></div><div>Чоу Лицзы ничего не ответил, вновь отворачивая голову. Догадавшись о чём-то, Сяо Вэнь перехватил его руку, рассматривая пальцы, которые были все в ожогах.<br><br></div><div>– С ума сошел?! – закричал он, потрясённо дыша.<br><br></div><div>– Вас это не касается. Живу, как могу. Отдайте корзинку, – вновь потянулся Чоу Лицзы к плетёнке.<br><br></div><div>Проигнорировав просьбу, Сяо Вэнь перехватил ладонь парня и двинулся в сторону его дома, силком таща его за собой.<br><br></div><div>– Я готовлю отличные жаренные овощные рулетики, дисаньсянь¹ и шаобины², идём!<br><br></div><div>_______________________<br><br></div><ol><li>1. 地三鲜 (dìsānxiān) – буквально три земных свежести – традиционное блюдо северо-восточной кухни состоящее из тушеных баклажан, перца и картофеля под кисло-сладким соусом.</li><li><br><br></li><li>2. 烧饼 (shāobing) – традиционное блюдо северного Китая; разновидность пресных, слоёных лепешек из пшеничного теста посыпанных кунжутом с начинкой внутри. Может быть как с мясной начинкой, так и с овощной: с капустой напа, перцем, зелёным луком или картофелем.</li></ol>
