<div>Следующие два дня в Яотине шел мокрый снег.<br><br></div><div>Взяв промасленный зонтик персикового цвета с нарисованными на нём двумя цветущими ветвями, Лю Синь направился в «Хмельной соболь».<br><br></div><div>Прикупив по дороге из лавки лекаря пару коробочек со сладостями для Ма Жуши, Лю Синь поспешил на улицу, на которой теперь жили все его друзья.<br><br></div><div>Они знали и о его переезде, но всё никак не могли найти время, чтобы навестить его.<br><br></div><div>Целыми днями Лю Синь работал с Сяо Вэнем над созданием Бедового льва. А уже вечером в «Хмельном соболе» собирались все городские торговцы, отрезая возможность владельцам насладиться компанией друг друга и провести вечер так, как им хочется.<br><br></div><div>Предыдущий хозяин таверны и самой большой в городе винодельни – дядя Шуя Ганъюна, спешно покинул город в первые дни, сваливая всё дело на плечи своего племянника.<br><br></div><div>Сам мужчина не жаловался, ведь от его дяди всё равно было мало толку. Тот только и делал, что снабжал дома куртизанок бесплатным вином за возможность полюбоваться их ножками и послушать комплименты о своей щедрости несколько вечеров.<br><br></div><div>Когда Шуя Ганъюн стал главным в своей теперь таверне – а отдавать её обратно дяде он и не думал, – порядки здесь также изменились.<br><br></div><div>Если раньше мужчина лишь номинально числился владельцем, не смея всерьёз причинять вред посетителям, которые отказывались платить или дебоширили, то теперь, на правах хозяина, он мог спокойно пустить в дело свой веер со стальными лезвиями.<br><br></div><div>Лю Синь уже видел несколько человек в этой самой таверне и в городе с рваными шрамами на лице. Теперь попритихшие, они смирно пили своё вино, лишь изредка вступая в перепалки.<br><br></div><div>Веер тот, кстати, тоже претерпел изменения: ранее расписанный похабщиной и бранью посылающей далеко и надолго, теперь на нём красовались персики и сливы, запах которых витал на втором этаже.<br><br></div><div>С лёгкой руки Ма Цайтянь преобразились не только жилые помещения в провонявшей вином таверне, но и сам мужчина.<br><br></div><div>Едва увидев её, Шуя Ганъюн враз прятал свои стальные лезвия как в веере, так и в глазах, всегда обнажая их в сторону тех, кто посмел сказать в её адрес хоть одно не угодное слово.<br><br></div><div>Парочку таких особо языкастых он чуть не прикончил, когда те, завидев лишь тень помощницы Дун Чжунши в таверне, стали выкрикивать в адрес женщины оскорбления и ругательства.<br><br></div><div>Слыша со второго этажа как Шуя Ганъюн на языке веера объясняет, что с ней так обращаться нельзя, Ма Цайтянь не сдержала улыбку и в тот же вечер позволила им двоим наконец избавиться от ненужной теперь ширмы, прикрывающей чувства.<br><br></div><div>Никто из их друзей слепым отнюдь не был, а Го Тайцюн так и вовсе был прямолинейным и бестактным в отношении Шуя Ганъюна.<br><br></div><div>Схватив его за ухо, он на следующий же день напился с ним вместе, объясняя правила поведения с женщинами, ведь тот всю свою жизнь рос в окружении одних только жадных до денег куртизанок да ушлых торговцев.<br><br></div><div>Ма Жуши, глядя на мать и новоиспеченного отчима, только закатывала глаза, видя, как они переглядываются и не решаются рассказать ей, что теперь вместе. Так что в один из дней она просто забралась на табуретку, пытаясь добраться до коробки с вышивкой, и произнесла, чуть надув губы:<br><br></div><div>– Цзифу¹, помоги.<br><br></div><div>Шуя Ганъюн несколько раз растерянно моргнул, думая, что ему показалось, и тут же подошел ближе, доставая коробку. Но как только девочка спрыгнула с табуретки, то, не смотря на него, важно прошла мимо, засунув в рот очередной тангулу, которые он часто покупал ей, и вновь сказала:<br><br></div><div>– Спасибо, цзифу.<br><br></div><div>В тот же вечер Шуя Ганъюн, с не сходящей с лица улыбкой, разрисовал веер нежными цветами вишни и подарил Ма Жуши, под ярко сияющим взглядом Ма Цайтянь.<br><br></div><div>Думая о том, сколь многое он пропустил за эти два месяца с небольшим, Лю Синь завернул за угол, выходя на улицу, на которой находился «Хмельной соболь». Он почти что дошел до таверны, когда вдруг увидел толпу смеющихся городских стражников.<br><br></div><div>Их ранее сияющая светло-голубая форма за эти дни утратила свой лоск, словно вместе с этим являя гадливые улыбки, которые сейчас были обращены в сторону Го Тайцюна, стоящего чуть поодаль с самодельным копьем.<br><br></div><div>Стражники, смеясь, показывали друг другу приёмы, которые Го Тайцюн пытался повторить. Он был настолько сосредоточен на своей тренировке, что даже не замечал, что это представление было организовано исключительно для него одного, и он был отнюдь не зрителем.<br><br></div><div>Слыша едкие комментарии о техниках друга, Лю Синь прошел через толпу стражников, задев нескольких из них плечом и стряхивая скопившийся на зонтике мокрый снег в их сторону. Холодные капли вмиг стёрли глумливые усмешки с их лиц.<br><br></div><div>Подойдя к Го Тайцюну, не обращая внимания на ворчание за спиной и оскорбления, он всучил ему коробки со сладостями.<br><br></div><div>– Эй, ты, хлыщ с зонтиком, – угрожающе пробасили за спиной Лю Синя.<br><br></div><div>Юноша развернулся полубоком, глядя на толпу стражников в нескольких чжанах от себя, которые кажется только и ждали очередное свежее мясо, как стая голодных псов.<br><br></div><div>– Тебя уважению научить? – сделал шаг к нему один из стражников, перехватывая своё копьё.<br><br></div><div>Лю Синь поднял руку с той стороны, с которой были стражники, и, выставив средний палец, медленно потер им свой висок, протяжно отвечая:<br><br></div><div>– Сам как-нибудь справлюсь. Благодарю за заботу, господа.<br><br></div><div>Трое стражников со вспыхнувшими глазами тут же устремились к нему, но быстро были перехвачены сослуживцами.<br><br></div><div>Парочка из них тут же громко зашептала:<br><br></div><div>– Это какой-то очень знатный воин. Посмотрите на его меч!<br><br></div><div>Лю Синь чуть нахмурился и окинул взглядом свои весящие на поясе ножны. Вскинув бровь, он усмехнулся и, подхватив Го Тацюна под руку, повёл его внутрь.<br><br></div><div>– Всё ещё хочешь примкнуть к ним? – спросил он.<br><br></div><div>Го Тайцюн растерянно оглянулся несколько раз на стражников и непонимающе уставился на друга:<br><br></div><div>– Я просто хочу быть городу полезным!<br><br></div><div>Лю Синь окинул его внимательным взглядом:<br><br></div><div>– Что там с теми техниками, которые ты записывал? Я также оставил тебе несколько своих записей.<br><br></div><div>Го Тайцюн тут же помрачнел:<br><br></div><div>– Всё сгорело вместе с домом.<br><br></div><div>Лю Синь понимающе кивнул и прошел через зал, где уже бесновалась толпа. В углу всё также сидела главнокомандующая, так за весь вечер не прикоснувшаяся к вину, однако бросившая на проходящего мимо юношу заинтересованный взгляд из-под капюшона.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>На следующий день, придя домой к Сяо Вэню вместе с Тан Цзэмином, Лю Синь сразу же наткнулся взглядом на лениво развалившихся в гостиной Ван Цзяня и Пэй Сунлиня. Мужчины спорили о правдивости легенд, ходящих в их родных землях.<br><br></div><div>– Говорю тебе, Пань-гу² зародился в курином яйце! – цыкнул Пэй Сунлинь, закидывая в рот орех и глядя в потолок.<br><br></div><div>– Да в каком курином-то, если в драконьем! – отверг его слова Ван Цзянь, кидая в него маленькую подушку, которую выдернул из-под своей головы.<br><br></div><div>Тоже знающий эту легенду, Лю Синь улыбнулся и прошел внутрь. Тан Цзэмин тихо прикрыл дверь, после чего снял с плеч Лю Синя белый плащ и забрал зонтик, тут же уносясь на кухню, чтобы подогреть чай.<br><br></div><div>Оправив подол халата, Лю Синь прошел в зал, со словами:<br><br></div><div>– Если Пань-гу был первым человеком, то когда он пробудился ото сна восемнадцать тысяч лет спустя, откуда же взялся топор, с помощью которого он создал мир?<br><br></div><div>Ван Цзянь и Пэй Сунлинь тут же вскинули головы, услышав голос Лю Синя, и мигом подскочили со своих мест, вставая перед ним.<br><br></div><div>– Т... топор? – нахмурился Пэй Сунлинь.<br><br></div><div>– Ага, – посмотрел на него тихо посмеивающийся Лю Синь, переводя взгляд на второго мужчину: – Кто его выковал?<br><br></div><div>Увидев сосредоточение раздумий в глазах обоих северян, юноша прошел мимо, слыша, как те снова начали собачиться друг с другом, перебирая теории, оставив позади природу яйца.<br><br></div><div>Тан Цзэмин, усмехнувшись в сторону двух мужчин, пошел вслед за Лю Синем, но чуть не запнулся о груду коробок и свёртков, которыми была завалена мастерская.<br><br></div><div>Сяо Вэнь вынырнул из этой кучи и с радостной улыбкой поприветствовал:<br><br></div><div>– О, вы пришли!<br><br></div><div>Осмотрев всё помещение и всё также стоя в пороге, Лю Синь перевёл вопрошающий взгляд на лекаря.<br><br></div><div>– Это всё подарки, – закатил глаза лекарь, отмахиваясь и вновь ныряя в груду коробок. – В эти дни у меня не было времени их разобрать. Пока мы были на севере, они копились на заднем дворе, оставленные нашими благодарными клиентами. Так что пока настаивается очередная вытяжка, я решил тут ... – лекарь упёр руки в бока, растерянно оглядываясь по сторонам на эту свалку, – прибраться.<br><br></div><div>Лю Синь ещё с минуту смотрел на этот бедлам, после чего закатал рукава и прошел внутрь.<br><br></div><div>Тан Цзэмин, которому не нашлось места в заваленной мастерской, сидел в главном зале с остальными мужчинами, греясь у камина.<br><br></div><div>Спустившийся мрачный Гу Юшэнг, от которого сильно разило выпивкой, рухнул на софу и поставил перед собой кувшин вишневого вина, потирая висок.<br><br></div><div>Тан Цзэмин повёл носом и посмотрел на чарки с вином, от которых исходил приятный аромат.<br><br></div><div>Вспомнив, что ифу любил вечерами сидеть в зале их дома и читать под треск камина, попивая белое грушевое вино, Тан Цзэмин внезапно почувствовал желание попробовать этот напиток и разделить это чувство.<br><br></div><div>О книгах он даже не вспомнил.<br><br></div><div>Он любил рассказы Лю Синя, однако сам никогда не читал легенд или повестей, предпочитая биографические записи или трактаты о межличностных отношениях знаменитых и выдающихся людей прошлых столетий, которые вели воины и сражались за своё право, отстаивая его перед друг другом. Наверняка Лю Синю бы показалось это жутко скучным, поэтому он никогда не поднимал тему о своих чтениях.<br><br></div><div>Посмотрев на сидящего рядом с ним Цзина, который уснул под трескучий бубнёж двух северян, он потянулся к его так и не тронутой чарке с вином, но почти сразу же получил шлепок по руке.<br><br></div><div>– Рановато тебе пить, малец, – усмехнулся Гу Юшэнг.<br><br></div><div>Тан Цзэмин прищурился и сложил руки на груди:<br><br></div><div>– Мне <em>уже</em> тринадцать.<br><br></div><div>– Тебе <em>ещё</em> тринадцать.<br><br></div><div>Гу Юшэнг осёкся и вмиг нахмурил брови, о чём-то задумавшись.<br><br></div><div>Не став больше тянуть руки к вину, Тан Цзэмин поднял с пола большую зелёную черепаху, которую они принесли с собой, и направился к лошадям на задний двор. Байлинь, у которого только что отобрали друга, тут же поскакал вслед за ним.<br><br></div><div>Когда Лю Синь вместе с Тан Цзэмином уже собирались уходить, решив отказаться от ужина, – их уже ждали в другом месте, – юноша внезапно замер возле порога. Обернувшись, он внимательно посмотрел на всё ещё спорящих о чём-то мужчин у камина.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>На следующий день, едва небо посветлело, Лю Синь ступил на разрушенную рыбную улицу.<br><br></div><div>Мародёры уже растащили всё ценное, что здесь было, не оставив даже ободранных шелковых занавесок.<br><br></div><div>Запах гари и уныния накрыл всё это место. Было так тихо, что, казалось, можно было услышать тихо падавший с неба снег, так похожий на пепел.<br><br></div><div>Он окинул взглядом черные обугленные балки красивых когда-то лавок, народ у которых всегда толпился до самого позднего вечера, и двинулся в сторону знакомого дома. Точнее того, что от него осталось.<br><br></div><div>Пройдя сквозь главный зал и видя сгоревшую практически дотла крышу, он вышел на задний двор.<br><br></div><div>Го Тайцюн стоял посреди сожженных копий и тренировочных чучел, словно потерявшийся призрак, погрязший в печали.<br><br></div><div>Даже со спины Лю Синь чувствовал его настроение от потери дома, который за столько лет стал ему родным.<br><br></div><div>Услышав шаги, Го Тайцюн обернулся, тут же приоткрывая рот и слабо улыбаясь.<br><br></div><div>– Надо же... ты смог пробраться по этой улице не замарав свои светлые одежды углём, а я даже свои серые всегда умудряюсь запачкать, – удрученно произнёс он, смотря на подол своего халата, на котором были следы сажи. – Наверное, А'Мянь опять на меня разозлится.<br><br></div><div>Лю Синь ничего не ответил, только улыбнулся уголками губ.<br><br></div><div>Го Тайцюн молчал ещё некоторое время. Казалось, он совсем забыл о нахождении здесь кого-то ещё. Все эти дни он был единственным, кто навещал это место. Ни Сы Мянь, ни её отец не желали видеть свой разрушенный дом, который теперь только одним своим видом причинял тянущую боль в груди.<br><br></div><div>Когда парень снова поднял взгляд, то увидел за спиной Лю Синя двоих мужчин, стоящих по бокам от него. Оба высокие и широкоплечие, сейчас они с ухмылками, не предвещающими ничего хорошего, смотрели на Го Тайцюна, сложив руки на груди.<br><br></div><div>Парень распахнул глаза и отступил на шаг, видя, как двое незнакомцев вдруг двинулись к нему. Кружа вокруг него, они оглядывали его сверху донизу, комментируя:<br><br></div><div>– Хилый.<br><br></div><div>– Потенциал есть.<br><br></div><div>– Может лук?<br><br></div><div>– Или короткие клинки?<br><br></div><div>Слыша спор двух мужчин, Лю Синь улыбнулся и развернулся спиной, собираясь покинуть это место, игнорируя потерянный голос Го Тайцюна, просящий забрать его от этих двоих.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Снадобье Бедового льва должно было быть готово через семь дней.<br><br></div><div>Ни Лю Синь, ни Сяо Вэнь не уведомляли Дун Чжунши о своём прибытии в Яотин, чтобы не навлечь его безумие на них раньше времени, которое могло помешать приготовлению лекарства.<br><br></div><div>С таким мощным и крайне опасным снадобьем нельзя было спешить, но Сяо Вэнь старался, как мог. Он работал даже ночами, после того, как Лю Синь покидал его дом. Все эти дни лекарь спал всего пару часов в сутки от силы. Нельзя было сказать, что такой темп жизни был непривычен мужчине – он не редко ранее был занят созданием новых рецептов, забывая про нормальный сон неделями.<br><br></div><div>Зная об этом, Лю Синь перешагнул порог дома лекаря со свёртком чая с западных земель, которые были родными для Сяо Вэня и по которым он очень скучал.<br><br></div><div>Шумный лекарь отчего-то не встречал его этим утром.<br><br></div><div>Пройдя в мастерскую и не найдя там мужчину, он решил обратиться с вопросом к Цзину. Гу Юшэнг также сидел в гостиной, но на него Лю Синь даже не посмотрел, не желая начинать новую перепалку, которыми в последние дни заканчивались все их разговоры даже по пустякам.<br><br></div><div>Цзин, посмотрев на него, ответил как и обычно спокойным размеренным тоном:<br><br></div><div>– Он уехал на вызов. Сказал, будет через пару часов.<br><br></div><div>Но ни через пару часов, ни через пару дней Сяо Вэнь так и не появился.<br><br></div><div>Лю Синь пытался вызнать у мужчин, куда он делся, но те и сами не знали.<br><br></div><div>Такие отлучки были крайне редкими, но всё-таки были. Иногда состояние больного делало невозможным оставить его, так что лекарю приходилось задерживаться. Иногда он возвращался в приподнятом настроении, спустя несколько дней получая в дар очередную вещицу от выздоровевшего пациента, а иногда просто запирался на несколько долгих часов в мастерской, никого к себе не пуская.<br><br></div><div>Лишь спустя три дня, когда Лю Синь и Тан Цзэмин шли из травной лавки по центральной площади, они случайно встретили Сяо Вэня.<br><br></div><div>Мужчина был необычайно мрачен и брёл, смотря в пол, еле передвигая ногами. Осунувшаяся фигура была ещё меньше, чем обычно. Сяо Вэнь не выделялся исполинским ростом и был ниже Лю Синя лишь на пару цуней, однако когда он шел по улицам города, то всегда выделялся из толпы своей аурой, подобной ученому, спустившемуся в мир для просвещения смертных. Сегодня юноша заприметил его только по Байлиню, тихо ступавшему рядом с понурым видом, словно чувствуя настроение хозяина.<br><br></div><div>Сяо Вэнь случайно столкнулся плечом с одним из прохожих и, не извинившись, побрёл дальше, словно не заметив преграду. Оскорбленный таким поведением мужчина вдруг схватил Сяо Вэня за плечо, разворачивая к себе с намерением выяснить отношения.<br><br></div><div>Лю Синь быстрым шагом направился в сторону лекаря, подхватывая под руку едва не рухнувшего друга. Казалось, мужчина держался на одной силе воли и больше походил на тень, чем на живого человека.<br><br></div><div>– Вали отсюда, – мрачно посмотрел на прохожего Лю Синь.<br><br></div><div>Мужчина только открыл рот, но тут же захлопнул его, завидев выражение лица мальчика, медленно выходящего из-за спины юноши. Тан Цзэмин не отрывал от прохожего своего темного взгляда до тех пор, пока тот не отшатнулся, опуская голову и поджимая плечи, словно желая казаться меньше.<br><br></div><div>Проводив глазами словно сдувшегося мужчину, который в спешке уносил ноги, Лю Синь перевёл взгляд на Сяо Вэня. Лекарь, казалось, и вовсе не обратил на только что произошедшее никакого внимания.<br><br></div><div>– Вэнь-гэ, – позвал Лю Синь, но видя, что лекарь продолжает отрешенно стоять, просто обнял его за плечи и повёл домой.<br><br></div><div>Едва они переступили порог дома лекаря, Тан Цзэмин тут же поставил на низенький столик кувшин вина и чарки. Гу Юшэнг и Цзин молчаливо наблюдали за этой картиной, сидя на диванах.<br><br></div><div>Лю Синь помог лекарю снять плащ и усадил его на подушки.<br><br></div><div>– Выпей, – поднес он к его лицу чашу, помогая сделать глоток.<br><br></div><div>Мужчина сделал то, что просили, после чего просто уставился перед собой покрасневшими померкнувшими глазами, поверхностно дыша. Лишь спустя долгое время он глухо сказал:<br><br></div><div>– Я в порядке. Не нужно сидеть со мной. Пожалуйста, идите по своим делам.<br><br></div><div>Лю Синь нахмурился, подливая им обоим вина и подкладывая Сяо Вэню закусок:<br><br></div><div>– Не говори глупостей, поешь.<br><br></div><div>Лю Синь уже видел такой взгляд у мужчины. Тогда на горячих источниках в тот момент, когда выносили тела людей, которых он знал. В тот момент мужчина держал лицо перед стражниками, не позволяя себе слабости, но не сейчас, не в родных стенах, где он мог быть просто самим собой.<br><br></div><div>Лекарь опустил голову, выдыхая:<br><br></div><div>– Кто-то вырезал буддистский храм в горах близ Яотина. Я столько трупов с войны не видел, – помолчав, он добавил: – Точнее, даже на войне такого зверства я не встречал. Тела просто разрублены надвое. Там были дети.<br><br></div><div>Лю Синь почувствовал, как что-то холодное и скользкое ползёт по спине.<br><br></div><div>– Мао Цимэй?<br><br></div><div>Лекарь кивнул головой:<br><br></div><div>– За него живого назначена награда. Гильдия допрашивала меня всю ночь. Они подозревают меня в соучастии.<br><br></div><div>Лю Синь вспыхнул, громко восклицая и не веря своим ушам:<br><br></div><div>– Что за бред?! Причем тут ты?<br><br></div><div>Лекарь сделал глоток вина и прикрыл глаза:<br><br></div><div>– На мне проводили технику единения душ. Они разглядели в моих словах подоплёку к подстрекательству Мао Цимэя в ту ночь. Я сопротивлялся, как мог, но они увидели несколько фраз, за которые не могли не зацепиться.<br><br></div><div>Тяжело дыша, Лю Синь спросил:<br><br></div><div>– Почему ты просто не показал им всю правду?<br><br></div><div>Лекарь слабо усмехнулся, отвечая:<br><br></div><div>– Синь, в моём разуме есть то, что никому нельзя видеть. Военные тайны империи и самого Императора. Думаешь, они остановились бы на этой сцене в горячих источниках? – мужчина посмотрел на парня. – Открой я им свой разум и отпусти поводья, они бы вытянули из меня всё до последней капли. Я не мог этого допустить.<br><br></div><div>Чувствуя кипящую кровь внутри, Лю Синь выдохнул, вперившись взглядом в стол и раздумывая над тем, что если бы дело происходило в императорских землях, то гильдия уже болталась бы на воротах своих резиденций, казнённая за использование запрещенных техник. Но вольные города на то и вольные – у них свой свод законов и правил, не выходящих за границы их земель.<br><br></div><div>– А если это именно гильдия всё и подстроила? – подал голос молчавший до этого Тан Цзэмин, сидящий рядом с Лю Синем.<br><br></div><div>Лекарь улыбнулся уголком губ словам мальчика, который смотрел на него, чуть прищурившись и размышляя.<br><br></div><div>– Пока судья копалась в моём разуме, я тоже успел кое-что рассмотреть. Она не замешена в этом деле. Дун Чжунши я не видел, но по разговорам понял, что он находится в уединённой медитации где-то в резиденции. По словам судьи это он отдал приказ ещё до того, как скрылся за дверьми.<br><br></div><div>– Но что-то же они замышляют? – нахмурившись, спросил Лю Синь.<br><br></div><div>Лекарь помолчал немного, о чем-то раздумывая. Наполнив чарку, он сказал:<br><br></div><div>– Я был одним из тех, кто пытался предотвратить создание вольных городов. Однако много лет назад у меня не было выбора, кроме как бежать из империи именно сюда, прося убежища в обмен на услугу в будущем. Гильдия не упустит шанса отомстить одному из князей за дела минувших лет, тогда, когда искажение ци начинает сводить его с ума их главу. Даже когда мы создадим лекарство, Дун Чжунши не отступится от своего приказа. Вся гильдия была свидетелем сегодняшней ночи, – выпив вино за один глоток, он выдохнул: – Когда Мао Цимэй будет схвачен, меня будут судить, и он определённо не избежит возможности подставить меня, применяя темные техники и меняя события той ночи в своём разуме.<br><br></div><div>Встав, лекарь перевёл дыхание и скрылся в своей мастерской, предупредив, чтобы его не беспокоили до завтрашнего утра.<br><br></div><div>Лю Синь остался сидеть за столом, глядя на капли красного вина на столе, что пролились из чарки Сяо Вэня. Мужчина был настолько подавлен, что не мог скрыть дрожь в руках.<br><br></div><div>Цзин и Гу Юшэнг, сидящие неподалеку, за всё это время не сказали ни слова.<br><br></div><div>Чуть повернув к ним голову, Лю Синь спросил:<br><br></div><div>– Единение душ без согласия... на что это похоже?<br><br></div><div>Гу Юшэнг, не глядя на него, ответил:<br><br></div><div>– На изнасилование.<br><br></div><div>Лю Синь почувствовал, как все внутренности словно ошпарило кипятком. Втянув в себя потяжелевший воздух, он посмотрел на мужчин.<br><br></div><div>Уловив его состояние, Цзин продолжил, мрачнея с каждым словом:<br><br></div><div>– Когда в разум человека проникают без его согласия, это в самом деле можно сравнить лишь с изнасилованием. Хоть разум вещь нематериальная, копание в нём, выуживание тайн и жизни причиняет ощутимую боль всему телу. После того, как человека так позорно унижают перед всеми и бросают в середину под глумливые смешки, выудив из него его страхи и боль, немногие могут прийти в себя.<br><br></div><div>В следующий момент Лю Синь встал с подушек.<br><br></div><div>– Не ходи к нему. Он сильнее, чем кажется и будет в порядке.<br><br></div><div>Проигнорировав Гу Юшэнга, он направился к мастерской, на ходу прося Тан Цзэмина сходить домой и принести несколько их вещей на пару ночей.<br><br></div><div>Зайдя внутрь, Лю Синь тихо прикрыл дверь.<br><br></div><div>Сяо Вэнь стоял к нему спиной, уперевшись одной рукой в стол.<br><br></div><div>Услышав шорох позади, мужчина тут же выпрямился. Голос его подрагивал, когда он сказал:<br><br></div><div>– Я же просил не беспокоить меня.<br><br></div><div>Лю Синь сделал несколько шагов к нему.<br><br></div><div>Резко развернувшись, лекарь уставился на него, яростно выкрикивая:<br><br></div><div>– Я сказал тебе убираться отсюда! Пошел прочь!<br><br></div><div>Глаза Сяо Вэня обычно были похожи на растаявший мёд, который он любил добавлять в чай. Сейчас же они пребывали в состоянии расплавленной меди, в которую от души пролили грязной воды из сточных канав, очернив его разум.<br><br></div><div>Лекарь поджал начавшие дрожать губы, не сводя с Лю Синя своего взгляда.<br><br></div><div>Стыд и злость, которые он чувствовал сейчас, невозможно было описать словами. Ему хотелось содрать с себя всю кожу, больно всё равно бы не было – всё его тело дрожало от пронзающих игл, что посылал в него его пораженный рассудок.<br><br></div><div>Руки до сих пор болели от вервий, которыми были связаны его руки всю прошлую ночь.<br><br></div><div>В былые времена его не смогли бы удержать и цепи, но то было раньше.<br><br></div><div>Все те, кто пытал его этой ночью, знали, что теперь он был лишь человеком и не упускали возможности вдоволь насладиться зрелищем поверженного западного князя.<br><br></div><div>Не выдержав сочувствующего взгляда Лю Синя, который и не думал уходить, Сяо Вэнь опустил глаза в пол, видя падающие капли своих слёз.<br><br></div><div>Будучи всегда собранным и прилежным, он не чувствовал необходимости делиться с кем-либо тем, что у него на душе, полагая, что никому до этого нет дела. Никто за тринадцать лет не спрашивал, – как он, а сам Сяо Вэнь никогда ни на что не жаловался. Привыкший решать чужие проблемы, вместо своих, лекарь справедливо полагал, что его горести жизни не такие тяжелые, как у других.<br><br></div><div>Ни один из его старых друзей так и не спросил его: – Сяо Вэнь, как ты прожил все эти годы? Тебе было тяжело?<br><br></div><div>Ни один из них не спросил и сегодня, как он чувствует себя после ночи пыток.<br><br></div><div>А он ждал. Ждал все эти годы и ждал до сих пор.<br><br></div><div>Было ли дело в том, что Сяо Вэнь слишком ослаб за последние годы, не испытывая на себе тяготы военного бремени или же в том, что по природе своей всегда тянулся к людям, ища доброту, – никто не смог бы ответить точно.<br><br></div><div>Человеку, даже сильному, собранному и привыкшему решать проблемы за себя и других, иногда просто нужен человек.<br><br></div><div>Сяо Вэнь распахнул глаза, чувствуя теплые объятия, с которыми к нему приник Лю Синь. Юноша, мягко поглаживая его по спине, своими теплыми ладонями словно разгонял боль, что тёмными тучами висела внутри, проливая ядовитые капли.<br><br></div><div>Лекарь уронил голову ему на плечо.<br><br></div><div>Так, не издав ни единого звука, они стояли долгое время, пока Лю Синь чувствовал, как намокает его плечо.<br><br></div><div> </div><br><div>_________________<br><br></div><div>1. 继父 (jìfù) – отчим.<br><br></div><div>2. 盤古 (Pángǔ) – творец вселенной, первопредок, первый человек на земле. Согласно китайским мифам, изначально во вселенной был бесформенный хаос. Со временем в хаосе возникло вселенское яйцо, из которого позднее появился первый человек. Считается, что взмахом огромного топора Пань-гу отделил Инь от Ян и сотворил землю и небо. Более легкие, чистые и светлые его части (Ян) поднялись вверх и образовали небо, а тяжелые, мутные части (Инь) опустились вниз и стали землей. Чтобы Инь и Ян не соединились, Пань-гу каждый день отталкивал небо от земли.<br><br></div>
