<div>До рассвета было ещё далеко, когда Гу Юшэнг проехал через городские ворота Яотина.<br><br></div><div>Неспешно ведя своего коня по пустынным сейчас улицам спящего города, он вдруг уловил знакомый силуэт, заворачивающий в проулок меж улицами. Пришпорив коня, он галопом устремился в сторону скрывшегося за углом человека. Спешившись, мужчина скрылся во тьме переулка и прищурился, подмечая двоих людей, стоящих под единственным фонарём чуть поодаль от него.<br><br></div><div>Сяо Вэнь о чём-то тихо переговаривался с незнакомым мужчиной в темных одеждах, протягивая ему запечатанную склянку и пару мешочков с лекарственными травами.<br><br></div><div>– Направляйся напрямик в столицу, – сказал лекарь посыльному и, накинув на голову капюшон, развернулся.<br><br></div><div>Он не сделал и пары шагов, когда из темноты улицы вышел Гу Юшэнг, глядя на невысокого мужчину перед собой.<br><br></div><div>– До сих пор ему помогаешь, посылая Бедовый лев?<br><br></div><div>Сяо Вэнь откинул капюшон, явив своё спокойное лицо, и поднял на Гу Юшэнга глаза, ровно отвечая, ничем не показывая того, что его застали врасплох:<br><br></div><div>– Он тоже мой друг, как и ты.<br><br></div><div>Гу Юшэнг усмехнулся, склоняя голову к плечу:<br><br></div><div>– Твой друг, – выделил он последнее слово, – бросил Цзычэна умирать, как и свою родную сестру и их сына.<br><br></div><div>Сяо Вэнь отвернул голову, сжимая кулаки под полами своего плаща. Завидев, что лекарю нечего на это сказать, Гу Юшэнг продолжил:<br><br></div><div>– Ты знаешь, что он виновен, оттого ты и не вернулся в столицу, а предпочел укрыться в вольном городе.<br><br></div><div>Лекарь взвился после этих слов, которые словно углями тлели внутри него все эти годы и на которые только что вылили масла. Смотря во все глаза на мужчину, он ответил резким тоном, что был так несвойствен ему:<br><br></div><div>– Да! Да, это так, ты доволен!? – тяжело дышал он. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, а? Дал ему умереть? Ты бы так поступил?<br><br></div><div>Теперь уже генералу нечего было ответить.<br><br></div><div>Мужчины сверлили друг друга взглядами до тех пор, пока Гу Юшэнг не развернулся, уходя.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Лю Синь проснулся оттого, что что-то давило на его грудь. Проморгавшись, он опустил глаза и тут же наткнулся на вихрастую макушку. Тан Цзэмин, одетый только во внутренний халат, мирно посапывал на его груди, обхватив его за пояс руками.<br><br></div><div>Тихо рассмеявшись, Лю Синь потрепал мальчика по голове, на что тот тут же вскинул голову, отстраняясь и садясь на постели, глядя на него растерянными глазами.<br><br></div><div>– Я...<br><br></div><div>Лю Синь улыбнулся и тоже привстал, оглядывая его заспанное лицо.<br><br></div><div>Не удержавшись, он ущипнул мальчика за щеку, мягко поглаживая:<br><br></div><div>– Всё в порядке, ты можешь иногда приходить ко мне, если боишься или не хочешь спать один, я всё понимаю.<br><br></div><div>Тан Цзэмин смотрел на него и не знал, как сказать, что ночью он проснулся от задушенного крика, после чего до рассвета успокаивал юношу, который цеплялся судорожными пальцами за одеяло, словно пытаясь разорвать его в клочья. Не найдя слов, он просто кивнул и опустил голову.<br><br></div><div>– Когда я был в твоём возрасте, то мне приходилось спать с несколькими детьми в одной комнате, в результате чего я никогда не мог выспаться. Иметь свою комнату и в самом деле неплохо. В будущем, когда у нас будет свой дом, у тебя обязательно будет большая просторная спальня со всем необходимым, я обещаю тебе, – провёл по его волосам парень, вставая с постели.<br><br></div><div>Тан Цзэмин вскинулся после слов Лю Синя, смотря ему в спину:<br><br></div><div>– Ифу, ты спал с другими детьми?<br><br></div><div>Рассмеявшись, юноша обернулся, отвечая и завязывая халат:<br><br></div><div>– Там, где я рос, места было немного, так что... мы уживались, как могли. Когда я стал старше, и у меня появилась возможность жить самостоятельно, мне тоже было непривычно спать одному первое время. Было одиноко поначалу, но со временем я привык.<br><br></div><div>Тан Цзэмин опустил голову, поворачиваясь спиной к юноше и позволяя ему заплести свои волосы. Чувствуя мягкие прикосновения к своей голове, мальчик прикрыл глаза, выдыхая:<br><br></div><div>– Мне в самом деле одиноко ночью. Я постоянно вспоминаю те дни в Цайцюнь без тебя.<br><br></div><div>Лю Синь свёл брови, чувствуя укол в груди, который сверлил, кажется, до самого сердца.<br><br></div><div><em>Мне всё равно, мне всё равно, мне всё равно.<br><br></em><br><br></div><div>Вернувшись назад сейчас, он бы отвесил себе знатную оплеуху за эти слова. И дело уже было даже не в том, чтобы отстраниться от главного героя и избежать конца для всего мира, прожив остаток жизни спокойно, а в том, кем стал для него Тан Цзэмин.<br><br></div><div>Смог бы он пройти мимо сейчас? Как бы он смог?<br><br></div><div>Он заботился об этом ребёнке не только потому, что тот мог стать бедствием для всего света, но и потому, что искренне полюбил этого мальчика, который действительно стал ему семьёй. Даже не знай он, кем был Тан Цзэмин и сложись судьба так, что они бы встретились, Лю Синь всё равно бы его принял. Одна только мысль о том, что он тогда мог пройти мимо, пекла чувством тоски его грудь до сих пор.<br><br></div><div>Скажи ему ещё год назад, что он будет позволять виться кому-то вокруг себя и называть его ифу; заботиться о ком то, кроме себя, тратить деньги, время и силы, – в лучшем случае Лю Синь бы оторвал взгляд от книги, окинул собеседника красноречивым взглядом, говорящим «вам пора в дурдом», а потом бы перелиснул страницу и забыл об этом разговоре, едва дочитав абзац до конца.<br><br></div><div>Судьба действительно странная штука. Пройди он на минуту раньше или позже – где бы он сейчас был? Что бы было со всеми ними?<br><br></div><div>– Как волны подобные небу, будь со мной, где бы я не был... – отстраненно шепнул Лю Синь, в ответ на что Тан Цзэмин перехватил его тёплую руку и прижал к своей щеке, всё также сидя к нему спиной.<br><br></div><div>Оглядываясь назад сейчас, он понял, как изменился за этот год. Не привыкший заботиться ни о ком, кроме себя за двадцать два года и уже свыкшийся о том, что у него никогда не будет семьи, он вдруг обрёл её и чувствовал себя наконец-то живым, впервые за долгое время. Он и в самом деле раздумывал о том, что предложи ему сейчас вернуться в тот мир, он бы открестился от этого шанса подобно тому, если бы ему предложили выйти на улицу в холод и дождь без зонта одному, вместо того чтобы остаться в уютном доме, где он чувствовал себя нужным кому-то. Сырость и зябкость проникала в его сердце, когда он думал об этом и он внезапно для себя осознал, что чувствовал невыносимое одиночество и тоску, как оказалось все те годы, только здесь ощущая вкус к жизни.<br><br></div><div>Попав в этот мир, изначально он раздумывал о том, что согласен прожить остаток жизни спокойно до неминуемого конца этого мира, лишь бы быть подальше от бури, к которой он не привык, не рассматривая даже вариант того, чтобы что-то изменить, и только с появлением в его жизни Тан Цзэмина он уцепился за возможность именно жить, а не коротать дни в ожидании неизвестного, опустив руки и ситуацию, просто плывя по течению.<br><br></div><div>Закончив вплетать маленькую косичку справой стороны в высокий хвост мальчика, он провёл по его волосам ладонью и отошел, заплетая свои волосы, собирая передние пряди на затылке низкой заколкой.<br><br></div><div>Выйдя в главный зал, Лю Синь улыбнулся, приветствуя вернувшегося мужчину, на что тот в ответ сухо кивнул и перевёл взгляд на Тан Цзэмина, внимательно того оглядывая. Мальчик, вскользь посмотрев на Гу Юшэнга, подошел к Лю Синю ближе, усаживаясь с ним рядом за стол.<br><br></div><div>За завтраком Сяо Вэнь объявил, что они выдвигаются в путь через две недели и посоветовал запастись всем тёплой одеждой и предметами первой необходимости в пути.<br><br></div><div>Лю Синь собирался уже встать, когда Гу Юшэнг вдруг протянул ему маленький парчовый светло-голубой мешочек с кисточкой и изящной вышивкой в виде белых облаков.<br><br></div><div>Растерянно переводя взгляд с подарка на мужчину, Лю Синь выдохнул:<br><br></div><div>– Это...<br><br></div><div>– Мешочек цянькунь, – Гу Юшэнг сухо кашлянул, отпивая чай. – Нет сил уже смотреть, как ты носишься с этими огромными уродливыми мешками.<br><br></div><div>Лю Синь растянул губы в яркую улыбку, осматривая подарок. Он давно заприметил на улицах с заклинательскими товарами эти мешочки, призванные облегчить жизнь путникам, но всё тормозил с покупкой, не решаясь тратить баснословную сумму на такую вещь.<br><br></div><div>– Большое спасибо! – рассматривал он мешочек, не собираясь отказываться от такого подарка.<br><br></div><div>Тан Цзэмин подошел ближе, чуть поджимая губы и чувствуя внутри тянущую грусть от того, что улыбка юноши была столь же яркой, как и от его подарков. Нахмурившись, он раздумывал о чём-то некоторое время, после чего юркнул в свою спальню, вытрясая накопленные сбережения.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Днём, когда Лю Синь с Сяо Вэнем готовили токсины и лекарь пояснял ему воздействия определённых компонентов и их последствий на разных существ, Тан Цзэмин и двое мужчин вновь отправились в тренировочное поместье.<br><br></div><div>Гу Юшэнг был мрачен и молчалив весь путь и не произнёс ни слова ровно до того момента, пока они не ступили на площадку.<br><br></div><div>– Я сказал тебе не спать с ним в одной постели, – отбивая атаку мальчика, бросил он, невольно подмечая, что поступь его шагов несколько изменилась за эти дни, напоминая шаги Цзина, который сейчас сидел под крыльцом и пил вино, лениво наблюдая за тренировкой.<br><br></div><div>– А я сказал, что вы не можете вмешиваться в дела нашей семьи, – забытое чувство раздражения вновь вспыхнуло в груди мальчика, когда он скользящим движением ушел от удара, не сводя глаз с мужчины. – Какое вам до этого дело?<br><br></div><div>Гу Юшэнг сжал зубы, и желваки заходили на его скулах, когда он произнёс тяжелым голосом:<br><br></div><div>– Сопляк поганый, с кем, по-твоему, ты разговариваешь?<br><br></div><div>Тан Цзэмин замер на мгновение, получая удар из-за заминки, сбивший его с ног. Рухнув на землю, он пытался выровнять дыхание, глядя перед собой. За весь этот год никто ни разу не оскорбил его из их окружения. Вспоминая, какими словами его называли в Цайцюнь, где «сопляк» и «поганый» были малыми, что он слышал в свой адрес, он вдруг почувствовал, будто словно вернулся в том время, ощущая себя грязной дворнягой, которой все только и делали, что помыкали. За этот год многое изменилось. Лю Синь показал ему жизнь без насилия, ни разу не оскорбил его и не обозвал, и сейчас этот человек, который позволил ему на ровном месте оплеухой вновь почувствовать себя отвратительной псиной, не вызывал ничего, кроме злости за злые слова и за то, что хотел разлучить его с ифу.<br><br></div><div>Гу Юшэнг часто вёл себя с ним рядом с Лю Синем внимательно и осторожно, но стоило им остаться наедине, как мужчина позволял себе грубость и хамство, сквозящее в каждом его движении, приговаривая, что Лю Синь слишком его расповадил.<br><br></div><div>Встав с земли, Тан Цзэмин пытался утихомирить бурю внутри, переводя дыхание и окончательно чувствуя, что то уважение, которое Гу Юшэнг получил от него в прошлом, дало неслабую трещину, грозясь вот-вот расколоться напополам.<br><br></div><div>Подняв глаза на мужчину, он не увидел ничего, кроме холодной отчужденности на его лице и уверенности в своих словах.<br><br></div><div>Вспоминая уроки Цзина, мальчик провернул меч в руке и медленным шагом двинулся вокруг Гу Юшэнга, не сводящего с него темного взгляда.<br><br></div><div>– Вы что, завидуете? – спросил он.<br><br></div><div>Мужчина опустил голову, глядя на него исподлобья:<br><br></div><div>– Что ты сказал?<br><br></div><div>– Вы всегда так обходительны с ифу наедине, я видел, – решил высказаться мальчик, – но стоит мне приблизиться к нему или обратить его внимание от вас на себя, как ваши глаза темнеют.<br><br></div><div>Гу Юшэнг приподнял верхнюю губу в оскале и произнёс предостерегающим тоном:<br><br></div><div>– Следи за своим языком. Я просто не хочу, чтобы из тебя выросла тряпка, цепляющаяся за халат своего ифу. Тебе почти тринадцать лет, совсем скоро ты станешь юношей, а затем и мужчиной. Видишь ли ты, чтобы кто-то из нас спал с другими мужчинами?<br><br></div><div>Тан Цзэмин склонил голову к плечу, не сбавляя шагов:<br><br></div><div>– Так значит, это действительно зависть?<br><br></div><div>Глаза Гу Юшэнга почернели, когда он приподнял брови, глядя на мальчика:<br><br></div><div>– В таком случае, может мне тоже следует поспать с твоим ифу?<br><br></div><div>В глазах Тан Цзэмина вскипела штормовая волна. Меридианы обожгло горячей ци, хлынувшей бурным потоком, когда он почувствовал вспышку неизвестной доселе эмоции, завладевшей его рассудком. Он мог стерпеть оскорбления в свою сторону, мог стерпеть удары и грязь, в которую его окунали, но только не в отношении к ифу. Пренебрежительные слова, сказанные насмешливым тоном, что словно очернили светлый образ юноши перед его глазами, вытащили наружу такую ярость, что Тан Цзэмин не успел совладать с собой, выпуская ци и кидаясь на мужчину, сбивая его с ног, чувствуя в своём теле бурлящий золотой поток силы и злости.<br><br></div><div>Гу Юшэнг едва успел уйти из-под удара, когда его тренировочный меч раскололся от клинка Тан Цзэмина, лезвие которого было окутано ци. Мальчик видел цветные вспышки перед глазами, когда загонял мужчину в угол, не обращая внимания на крики Цзина, пытавшегося остановить его.<br><br></div><div>Сжимая в руках клинок, он чувствовал пламя в груди, всполохами грязных слов поднимающихся к самому разуму, затуманивая его.<br><br></div><div>Гу Юшэнг, низко припав, сделал подсечку и выбил ногой из рук упавшего ребёнка клинок, скручивая его руки за спиной, повалив на землю. Тело Тан Цзэмина дрожало от давно не выпускаемой силы, продолжая гнать по меридианам кипящую сейчас ци, приправленную злостью и болью. Прошло некоторое время, прежде чем он смог вновь успокоить потоки и пустить силу равномерно по руслу сплетённых когда-то стен.<br><br></div><div>Гу Юшэнг поднял его за шкирку, словно щенка, тяжело дыша и внимательно всматриваясь в его лицо:<br><br></div><div>– Неплохо, парень, – довольно усмехнулся он, вытирая окровавленный уголок губ большим пальцем, на что мальчик, глядя с непониманием, поднял свои покрасневшие глаза на мужчину.<br><br></div><div>– ...Что? – хрипло выдохнул он, чувствуя боль во всём теле, как от тяжелых ударов мужчины, так и от давно не выпускаемой силы. Боль была сродни той, когда делаешь первый глоток воды после удушливой жажды – следом за этим всегда идет жжение.<br><br></div><div>Гу Юшэнг осматривал его со всех сторон, всё также держа над землёй словно диковинную зверушку.<br><br></div><div>– Говоришь, у него духовный корень воды? – с неохотой обратился он к Цзину, бросая взгляд на перевёрнутые бочки с водой, на что мужчина, стоящий рядом только кивнул, переводя взволнованный взгляд на ребёнка.<br><br></div><div>– Разбавим твои тренировки медитациями, ты должен научиться контролировать злость... – Гу Юшэнг сказал ещё многое, когда Тан Цзэмин вдруг перебил его:<br><br></div><div>– Вы специально сказали те слова, чтобы разозлить меня?<br><br></div><div>Гу Юшэнг приподнял брови, безмолвно давая утвердительный ответ.<br><br></div><div>Тан Цзэмин поджал губы и вырвался из захвата, упав и смотря в пол. Не позволив жгучим слезам сорваться с глаз, он повернулся к мужчинам, зло говоря:<br><br></div><div>– Я вам что, зверь?<br><br></div><div>Он перевёл обвиняющий взгляд на Цзина, который открыл было рот, чтобы извиниться перед доверившимся ему мальчиком, но тот резко развернулся, быстро покидая поместье.<br><br></div><div>Гу Юшэнг поднял разломленный клинок, внимательно его осматривая, когда Цизн обратился к нему, кидая обвинение:<br><br></div><div>– Ты блядь перегнул палку сегодня, ты понимаешь это?<br><br></div><div>Мужчина на это лишь хмыкнул и отбросил лезвие. Цзин покачал головой, тоже разворачиваясь и спешно уходя.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Через пару дней Сяо Вэнь помог Лю Синю приобрести искусно сделанную рогатку из прочного серебра с тугой резинкой, предлагая попрактиковаться на заднем дворе с мешочками, наполненными мукой. Лю Синь неплохо стрелял и уже после нескольких дней тренировок уверенно бил в цель на расстоянии пары чжан, приловчившись к рогатке.<br><br></div><div>– Может, потом лук попробуешь? – предложил Сяо Вэнь.<br><br></div><div>– Да, неплохо было бы, – кивнул Лю Синь, улыбаясь и осматривая мишень с сидящим рядом с ней Байлинем, усыпанного мукой. Птица тряхнула головой, сметая кучку пыли и промаршировала к большой черепахе, которая лапами закрыла кусок фрукта, прищурившись на птицу.<br><br></div><div>Следующие дни прошли в подготовке токсинов и припасов для путешествия. Хоть Сяо Вэнь и говорил, что оно займёт не более пары недель, Лю Синь предпочёл подготовиться основательно, скупая необходимые вещи, которые в будущем ещё пригодятся им с Тан Цзэмином. Приобретя два тёплых светлых плаща для себя и ребёнка, он внезапно получил подарок от Тан Цзэмина – ручную красную грелку в шелковом мешочке, инкрустированную камнями и с вышитыми драконами, в ответ даря ему счастливую улыбку и теплую муфту. Он не забыл и ответный подарок для Гу Юшэнга, покупая коробку восточного табака высшего качества, на что мужчина лишь усмехнулся уголком губ, глубоко втягивая знакомый запах.<br><br></div><div>Холодная война между мужчинами и мальчиком продолжалась как в доме, так и вне его, обходя стороной Сяо Вэня с Лю Синем. При них все трое вели себя как обычно, но Тан Цзэмин всё же пытался держаться от них подальше, отказавшись посещать тренировки с Гу Юшэнгом, сухо выслушав его наставления насчет медитаций, и тренируясь лишь с Цзином. Мужчина хоть и был молчаливым по большей части, пытался всё же заговорить с ребёнком, чувствуя себя виноватым, но тот не обращал никакого внимания, молча внимая учениям, после чего уходя. Он больше не стеснялся иногда пробираться к Лю Синю в комнату, не думая оправдываться или обращать внимания на взгляд Гу Юшэнга, который словно сверлил в нём дыру. Грязные слова до сих пор сидели в подкорке его сознания, и иногда Тан Цзэмину хотелось вновь наброситься на мужчину, когда он видел его взгляд в сторону Лю Синя, когда они разговаривали.<br><br></div><div>Устав от гнета присутствия мужчины, Тан Цзэмин спросил в одну из ночей:<br><br></div><div>– Ифу, ты говорил, что у нас будет свой дом?<br><br></div><div>Лю Синь, лежащий на боку рядом с мальчиком, кивнул, перебирая его волосы, на что Тан Цзэмин перехватил его руку, опуская на свою щеку:<br><br></div><div>– Когда это будет?<br><br></div><div>Лю Синь также тихо выдохнул, прикрывая глаза и улыбаясь уголком губ:<br><br></div><div>– Совсем скоро. Дай мне немного времени и у нас будет свой дом.<br><br></div><div>Прижавшись к нему, мальчик тихо выдохнул, закрывая глаза.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Сколько бы ни спрашивал Лю Синь Сяо Вэня, почему бы им не выдвинуться пораньше, чтобы как раз успеть до первых снегов, мужчина на это лишь растягивая губы в улыбку, отвечал, что они кое-что ждут.<br><br></div><div>В тот поздний вечер дома были только Цзин, вновь запершийся наверху и Лю Синь с Тан Цзэмином.<br><br></div><div>Юноша заканчивал последние приготовления в мастерской, раздумывая над тем, что за все эти дни так и не встретился толком с друзьями, лишь урывками узнавая от них в городе, что Шуя Ганъюн и Го Тайцюн, найдя обходной путь, уже несколько раз посещали военный полигон. Он всего дважды встречался с Ма Цайтянь в городе и все два раза невесть откуда возникал Шуя Ганъюн, встревая между ним и девушкой. Далекий от понимания романтических чувств по своей природе, даже Лю Синь уловил мягкие искры света, когда его друг смотрел на женщину, и как та робко улыбалась в ответ, также сияя глазами. В их последнюю прогулку Лю Синь тихо замедлил шаг, глядя с улыбкой им вслед и видя, как заботливо относится к их подруге Шуя Ганъюн, совсем не походя на себя, когда бранился и вёл себя как распутник. И даже Ма Жуши, которая ревностно и настороженно по началу относилась к мужчине в отношении своей матери, вскоре оттаяла и принимала от него угощения и подарки, на которые их новый друг не скупился.<br><br></div><div>Лю Синь улыбался, вспоминая эти моменты и в сердце радуясь, что так сложилось, когда вдруг услышал шорох со стороны заднего двора, выход на которой был из мастерской.<br><br></div><div>Вскинувшись, юноша отставил склянку с корнем ядоносного стрихноса, который должен был стать последним ингредиентом в дурмане, отпугивающим диких зверей. Взяв у стены лопатку, которой обычно выкапывал растения, он встал за дверью, слыша, как что-то шкрябает в замочной скважине, пытаясь её открыть.<br><br></div><div>Человек, в темно-зелёных одеждах, пригнувшись, осторожно вошел внутрь, тихо поворачиваясь и прикрывая дверь, не издав ни звука. Завидев человека у стены, он задохнулся, распахнув глаза и потянув руку к кинжалу на своём поясе, но, не успев перехватить его, рухнул на пол от удара лопаткой по голове.<br><br></div><div>Тяжело дыша, Лю Синь смотрел на бессознательного человека во все глаза, собираясь нанести ещё один удар, если тот сейчас встанет. Не завидев движения с его стороны, юноша ринулся из мастерской наверх, чтобы позвать Цзина.<br><br></div><div>Влетев в комнату мужчины, он обнаружил его сидящим в медитацинной позе напротив большого окна, ко входу спиной.<br><br></div><div>– Цзин! – позвал юноша, подбегая ближе.<br><br></div><div>Мужчина на полу медленно повел головой и встал, разворачиваясь к Лю Синю и глядя на него отрешенным взглядом, которым в прошлом смотрел на всех прохожих в Цайцюнь.<br><br></div><div>– Что за... – парень подошел ближе, переводя дыхание и оглядывая мужчину, который смотрел на него в ответ, так напоминая себя прежнего – словно безумного, потерявшего разум и связь с миром.<br><br></div><div>Помахав перед его лицом рукой, Лю Синь выдохнул:<br><br></div><div>– Что с тобой?<br><br></div><div>Цзин никак не отреагировал, глядя перед собой пустым взглядом.<br><br></div><div>– Да очнись ты твою мать! – схватил его за плечи парень, но тот лишь покачнулся от тряски и вновь выпрямился во весь рост.<br><br></div><div>Услышав грохот с первого этажа, и вспомнив о том, что Тан Цзэмин остался в комнате, Лю Синь стремглав бросился вниз по лестнице, видя, как мужчина выходит с кинжалом в руке, держась за голову. Человек ещё не успел обернуться, когда Лю Синь налетел на него сбоку, ударом ноги сбивая на пол и отшвыривая его кинжал в ослабевшей руке. Мужчина вновь замер на полу без движения.<br><br></div><div>– Ифу! – на шум выскочил Тан Цзэмин, видя тяжело дышащего юношу и человека рядом с ним.<br><br></div><div>– Принеси верёвку, – переводя дыхание произнёс Лю Синь, оглядывая мужчину и слыша топот мальчика.<br><br></div><div>Осторожно подойдя ближе и решая проверить, не припасено ли под одеждой незнакомца ещё лезвий, Лю Синь внезапно был сбит подсечкой ноги.<br><br></div><div>Парень успел получить несколько быстрых проходящих ударов по рёбрам от незнакомца, который сипло выплёвывал грязную брань, прежде чем, схватив со стола тяжелую тарелку, не разбил её о голову мужчины, вновь вырубая его. Осматривая его тяжелым взглядом и чувствуя тянущую боль в рёбрах, Лю Синь схватил ещё одну тарелку и разбил её о голову пришлого для верности, и впрямь подмечая, что только после второго удара тело мужчины обмякло, на самом деле теряя сознание.<br><br></div><div>На вид ему было не больше тридцати. Он был высоким и худым, с подвязанной черной лентой длинными волосами. Смотря в его чуть вытянутое лицо с острыми бровями вразлёт, Лю Синь опустился перед ним на колени, распахивая полы его халата и снимая с его пояса длинный нож с резной рукоятью.<br><br></div><div>Цзин медленно спускался по лестнице, когда чуть не был сбит с ног бегущим с верёвкой Тан Цзэмином.<br><br></div><div>༄ ༄ ༄<br><br></div><div>Гу Юшэнг и Сяо Вэнь вновь случайно столкнулись в городе.<br><br></div><div>Старший мужчина возвращался с таверны на красной улице, когда заслышал оклик Сяо Вэня, идущего с очередного вызова. Обсуждая детали их поездки, они вошли в дом, продолжая разговор и тут же замирая на пороге, видя открывшуюся картину: Лю Синь и Тан Цзэмин, стоя над человеком, держали в руках по тяжелой тарелке, смотря на трепыхавшегося на полу мужчину, рот которого был завязан его же лентой, а тело обездвижено по рукам и ногам верёвкой.<br><br></div><div>Цзин, который что-то жевал, сидя на лестнице, перевёл на мужчин свой пустой взгляд.<br><br></div>
