После окончания испорченного обеда было уже почти два часа дня. Сунь Янь отвез Янь Хайаня обратно в студию. Мо Ишэн уже проснулся и сидел на диване, поедая еду, которую Янь Хайань велел заказать на ресепшене. Он все еще смотрел на свой мольберт, как будто его мозг решал, что нарисовать следующим.
Янь Хайань позвал его:
— Ишэн.
Он повернул голову и, увидев Янь Хайяня, ничего не ответил, но стоило только ему увидеть рядом с ним Сунь Яня, на его лице сразу же появилось выражение скуки, и он неохотно задал вопрос Янь Хайяню глазами.
Сунь Янь улыбнулся, рассеянным взглядом окинул все помещение и уставился на единственное украшение комнаты — три картины.
Эти картины были немного абстрактными и очень похожими друг на друга. Хоть они и были по своей сути очень яркими, но все же вряд ли наблюдатель смог бы сказать, что они живые. На них были изображены хаотично расположенные толстые линии, переплетающиеся и тянущиеся из левого нижнего угла к правому верхнему. И на каждой картине было черное пятно. Как будто автор кистью продырявил полотно. Расположение же этих пятен на каждой картине тоже было разным: слева и справа, а затем и на ближней картине в верхнем правом углу.
Прищурив глаза, он долго смотрел на них, а потом, естественно, подошел к Мо Ишэну:
— Это тоже ты нарисовал? — и прежде чем Мо Ишэн смог ответить, сказал: — Хотя не думаю, что это так.
И Мо Ишэн, и Янь Хайань были немного удивлены. Действительно, картина была написана не Мо Ишэном, но людям, не разбирающимся в живописи, трудно отличить художника по такой картине, стиль которой не так уж очевиден.
Мо Ишэн не собирался разговаривать с Сунь Янем, но не мог не спросить:
— Ты можешь различить их?
Сунь Янь бросил последний взгляд на картины и спросил:
— А ты продаешь их?
Он неаккуратно поставил свою коробку с обедом на пол и, когда она коснулась ковра, твердо сказал:
— Не продаю. Господин Сунь, я собираюсь начать рисовать, — Под этим подразумевалось, что им следовало бы уйти.
— Это не имеет значения. Ты можешь рисовать, если хочешь, — Сунь Янь сказал это, а потом повернулся и сел на диван, раскинув руки и положив их на спинку дивана, как старый дядя, отдыхающий после обеда.
Янь Хайань бросил на Мо Ишэна беспомощный взгляд, но Мо Ишэн отвернулся, в оцепенении уставившись на свою картину, и решил, что Сунь Янь для него не заметнее воздуха.
Учитывая толстокожесть Сунь Яня, его высокий статус и непредсказуемость, Янь Хайаню ничего не оставалось, как взять с пола коробку с обедом и все же уйти.
Сунь Янь поднял брови, признавая, что Янь Хайань очень похож на няню для Мо Ишэна.
Принцип Мо Ишэна очень прост: «С глаз долой — из сердца вон». Пока он может рисовать, то может забыть о других вещах. Он быстро выкинул из головы надоедливого парня, сидящего позади него, и взял кисть, чтобы приступить к работе.
Янь Хайань выбросил мусор и вернулся в студию со стаканом воды. Сунь Янь слегка наклонил голову. Вместо того чтобы смотреть на Мо Ишэна, он рассматривал набор картин на стене.
Янь Хайань протянул Сунь Яню стакан с водой. Сунь Янь взял его одной рукой и держал так, что, казалось, не собирался делать ни глотка.
Во всей комнате из мебели были только диван и деревянный табурет, на котором сейчас и сидел Мо Ишэн. Янь Хайань некоторое время стоял, погрузившись в раздумья, а потом тихонько присел на подлокотник дивана.
Сунь Янь пристально посмотрел на него, как будто Янь Хайань вторгся на его территорию. Янь Хайань раздумывал, не встать ли ему снова, но Сунь Янь к тому времени уже отвернулся.
Единственным звуком в комнате был случайный легкий звук, который Мо Ишэн издавал во время рисования. Янь Хайань поначалу все еще опасался, что Сунь Янь будет шутить, но спустя два с лишним часа Сунь Янь не произнес ни слова, и он постепенно ослабил бдительность и стал думать о всяких делах, которые ему следовало бы сделать.
Ли Цин явно будет устраивать собрания каждый месяц, и картина должна быть готова уже к следующей неделе. На этот раз пришлось бы поторапливать Мо Ишэна, чтобы посмотреть, как продвигается работа... В последнее время количество клиентов в студии увеличилось, но рабочей силы все равно должно было хватить. Они просто пока что не будут приглашать никого другого...
Диван слегка прогнулся, и Янь Хайань мгновенно вернулся к реальности. Сунь Янь достал телефон и спустя какое-то время сказал:
— Хорошо, хорошо. Я знаю, да. Ступай и закончи с этим.
Хоть тон его был нетерпеливым, но чувствовалось, что разговор был с кем-то давно знакомым. Янь Хайань тайком взглянул на Сунь Яня и обнаружил, что ощущение, будто между ними была тысяча миль, рассеялось.
Янь Хайань, которой до этого был похож на истукана, внезапно пришел в себя.
Сунь Яня это совершенно не волновало.
Его не волновало, что скажет Янь Хайань, не волновало, что ему придется провести с ними полдня здесь, когда ему нечего делать, и, возможно, его вообще не волновал Мо Ишэн.
