Медиум

<div>Глава 31. Ад пуст<br><br>У звукорежиссёра не было сил продолжать озвучивать записи в дневнике. Этот хладнокровный мужчина, который спланировал и осуществил убийство четырех человек, а также глазом не моргнул перед дюжиной нацеленных на него пистолетов, теперь плакал так горько, будто его «печень и внутренности разрываются на мелкие кусочки» [1]. <br><br>Офицер полиции, ответственный за запись допроса, услышав все это, больше не мог продолжать писать, и его глаза неосознанно покраснели. Чжуан Чжэнь все-таки сумел сохранить на лице выражение серьезности, но его сердце было в смятении. Он не ожидал, что за серийными убийствами скрывается такая ужасная трагедия.<br><br>Сун Жуй снял очки и осторожно разминал болезненные брови, не в силах больше думать.<br><br>Не было другого выбора, кроме как временно приостановить допрос, поскольку подозреваемый стал слишком эмоциональным. Тем не менее, Ляо Фан и сотрудник судебно-медицинской экспертизы, которые изучали важную улику – дневник, продолжали перелистывать страницы. <br><br>Следующие записи содержали все меньше слов, которые сменились большими спутанными символами, брызгами крови, густыми черными пятнами чернил и даже следами от ножа на некоторых страницах. <br><br>Смерть, страх, отчаяние, освобождение и другие подобные слова неоднократно появлялись в этих грязных пятнах, ясно отражая тот факт, что психическое состояние писателя становилось все хуже и хуже.<br><br>Глаза Ляо Фан и судмедэксперта покраснели, а их носы не могли больше дышать, когда они продолжили читать. На середине им пришлось остановиться – скорректировать свое психическое состояние и отдышаться. <br><br>Они чувствовали себя так, будто не просто читают дневник, а стали свидетелями реального уничтожения человека. Ее тело было беспощадно разрушено, а дух раздавлен и растоптан, пока ничего не осталось. В конце она была уже не человеком, а просто марионеткой на веревочках или «одомашненным животным».<br><br>Рука Ляо Фан начала мелко дрожать, когда она снова посмотрела на дневник. Она, всего лишь сторонний наблюдатель, могла почувствовать непереносимое горе, исходящее от дневника, и глубоко сопереживать его владельцу. А насколько жалким и злым должен чувствовать себя звукорежиссер, как единственный родственник хозяйки дневника?<br><br>В какой-то момент дневник неожиданно подошел к концу. Линия искаженных и беспорядочных слов предстала перед глазами Ляо Фан и судмедэксперта. <br><br>[XX17, 17 июня: Вчера я неожиданно получила сообщение от Ецзы. Я не знаю, где она взяла мой номер телефона. Кто ей сказал? Но это уже не важно. Она сказала, что вернется на следующей неделе, и хотела пригласить меня поиграть. Она также сказала, что мы лучшие друзья и попросила меня не отказываться. Что я должна делать? Почему она вернулась? Почему ты меня ищешь? Должна ли я отказаться от нее? Могу я от нее отказаться?]<br><br>Шокирующая струя крови брызнула на страницу. Ляо Фан сопротивлялась учащенному сердцебиению и продолжала осматривать остальную часть загрязненного пространства на странице, только чтобы обнаружить, что это было одно слово, повторяемое снова и снова – «дьявол».<br><br>Дьявол, дьявол, дьявол… <br><br>После пяти лет освобождения от этих отношений писатель, похоже, наконец-то поняла, что с ней произошло, и в конечном итоге узнала истинное лицо этого так называемого «лучшего друга».<br><br>Ляо Фан долгое время чувствовала удушье и сделала паузу, прежде чем перейти к следующей странице. Однако, когда она попыталась сделать это, она обнаружила, что следующие две страницы дневника склеены и не могли быть открыты из-за толстого слоя засохшей крови между ними. <br><br>В этот момент она почти не могла удержаться от того, чтобы выпалить: «Я не хочу читать содержимое этой страницы, я больше не могу этого выносить!» Однако, как офицер полиции, она была обязана изучить все важные доказательства.<br><br>Она стиснула зубы и спросила: <br>– Следующие страницы склеились вместе. У тебя есть какие-нибудь идеи?<br><br>После долгого молчания она обнаружила, что ее голос стал совсем хриплым.<br><br>– Сейчас, – голос судмедэксперта тоже был напряжен. Он быстро принес необходимое оборудование, намочил два листа бумаги, а затем медленно и осторожно разделил их пинцетом.<br><br>Последняя страница дневника когда-то была погружена в толстый слой крови. Даже после того, как прошло много и кровь высохла, зловоние жестокости и отчаяния все еще оставалось на бумаге – настолько впитавшееся, что его уже никогда не устранить. <br><br>[Извините, на этот раз я хочу отказаться, хочу отвергнуть мир, где есть вы. До свидания, Ецзы. Прощай, брат. Я люблю всех вас!]<br><br>Увидев это, Ляо Фан, наконец, расплакалась и, прикрывая рот, душила приглушенные рыдания. <br><br>– Почему? Почему она до сих пор говорит о любви к Жуань Е перед своей смертью?<br><br>Судмедэксперт долго молчал, а потом тяжело вздохнул. <br>– Ты не понимаешь. Только вспоминая доброту Жуань Е, она не чувствует, что в этом мире больше нет надежды и добра.<br><br>– Нет, нет, она сама – надежда и добро. Жаль, что она… – Ляо Фан не могла продолжать. Чтобы предотвратить попадание слез на дневник и загрязнения важных улик, Ляо Фан быстро встала, высоко подняла голову и сопротивлялась сильному желанию плакать.<br><br>В это время она вдруг вспомнила, что однажды сказал философ-экзистенциалист Жан-Поль Сартр: «Ад – это другие люди» [2]. Если кто-то хотел узнать, что такое ад, то вовсе не нужно отправляться в страну мертвых [3] или в загробный мир [4], нужно просто заглянуть в сердце человека, чтобы получить полное представление об «аде». <br><br>Сердце Ляо Фан пульсировало от боли. То, что делало ее такой мучительно грустной, было не случившееся с Сяо Жуй, а то, что она не знала, как ненавидеть, даже когда умирала. Сяо Жуй была полностью подконтрольна, с промытыми мозгами и одомашнена Жуань Е. Только смерть могла освободить ее. Однако, по иронии судьбы, это трагедия, которой можно было легко избежать, и у нее были бесчисленные возможности вырваться из-под контроля Жуань Е.<br><br>___________________<br><br>В комнате для допросов звукорежиссер перестал плакать. Он говорил с тяжелым чувством вины и раскаяния: <br>– Я мог спасти ее. У меня было множество возможностей помочь ей сбежать из этого ада, но я просто закрывал глаза на ее боль и отчаяние.<br><br>Чжуан Чжэнь и Сун Жуй не сказали ни единого лишнего слова, потому что знали, что в этот момент звукорежиссер будет свободно высказывать свои самые глубокие мысли. Ему нечего сейчас скрывать. <br><br>Звукорежиссер вытер лицо, едва обретя видимость покоя, и спросил:<br>– Можно мне сигарету?<br><br>Чжуан Чжэнь вручил ему сигарету и прикурил ее для него.<br><br>Мужчина сделал пару затяжек и продолжил: <br>– Моя сестра постоянно просила у меня все больше и больше расходов на проживание в течение тех трех лет, что она училась в старшей школе. От первоначальных четырехсот юаней до пятисот, до шести сотен, а затем до восьмисот. Если я был доволен результатами ее теста, я отправлял ей деньги, если нет, то сильно ругал. Я думал, что она впала в тщеславие и подхватила вредные привычки от других, поэтому был очень ею разочарован.<br><br>– Когда она закончила старшую школу, я вернулся из провинции Гуанчжоу, чтобы помочь заполнить и подписать ее заявление в колледж. Только тогда я обнаружил, что на национальном экзамене она набрала чуть более 300 баллов и что она даже не может подать заявление в младший колледж. <br><br>– В то время я был очень зол. Затем я услышал от ее одноклассников, что она бездельничала на улице, имела несколько парней и что ее личная жизнь была очень неуправляемой. Я слышал, что она совсем не училась, а только и умела, что играть. Я поверил их словам и резко ударил мою сестру прямо перед ними, ругая ее за то, что у нее нет сердца, говоря ей, как я сожалею о том, что так усердно трудился, зарабатывая деньги, чтобы позволить ей продолжить учебу. <br><br>– Как я мог знать, что моя сестра не получила ни единого юаня изо всех тех денег, которые я послал ей за эти три года в старшей школе? Как я мог знать, что все ее расходы на жизнь были украдены Жуань Е и четырьмя приятелями? Они оскорбляли ее с таким спокойствием в своих мыслях и даже распространяли слухи о том, что она была плохой девочкой. Она жила в такой среде. Как я мог подумать, что результат теста более 300 баллов плохой? Как я мог позволить себе ругать ее и даже ударить в то время?<br><br>Говоря об этом, звукорежиссер внезапно замолчал. Примерно через минуту он продолжил: <br>– Я был очень зол в тот день, когда заполнил ее заявление в колледж. Это Жуань Е схватила меня за руку, чтобы остановить меня от избиений и ругани на Жуйжуй. Она также много говорила в защиту Жуйжуй, она была полна похвал в ее сторону. Я помню, что, когда я забрал Жуйжуй, то искренне поблагодарил Жуань Е за заботу о моей сестре в течение последних трех лет.<br><br>Голос звукорежиссера был низким и хриплым, и выражение его лица оставалось крайне несчастным. <br>– Вы не думаете, что это иронично? Я сказал спасибо животному, которое убило мою сестру! Я бросил достоинство и жизнь моей сестры на землю. Я растоптал ее мужество жить и предал ее последнюю надежду на помощь. У кого же нет сердца? Я тот, кто чертовски бессердечен! Кто должен умереть? Жуань Е? Нет я, ублюдок, который больше всего заслуживает смерти изо всех этих людей! <br><br>Он затянулся сигаретой, а затем погасил ее горячий и светящийся конец кончиками пальцев. Его красные глаза были пропитаны глубокой ненавистью.<br><br>Узкое пространство комнаты для допросов, заполненное запахом обожженной плоти, заставляло Чжуан Чжэня чувствовать себя некомфортно. Сун Жуй также слегка сместился на своем стуле, как будто он не мог больше сидеть на месте. Но ни один из них не прервал звукорежиссера, потому что осталось еще много вещей, которые не были четко объяснены.<br><br>– Когда я убил Ван Вэя, я спросил его – почему вы так относились к моей сестре? Угадайте, что он ответил?<br><br>Чжуан Чжэнь хриплым голосом спросил: <br>– Что он сказал? <br><br>Звукорежиссер, стиснув зубы, ответил: <br>– Он сказал… Брат, я был неправ. Я не знал, что она покончит с собой. Нам было так скучно, что мы просто хотели найти кого-то, с кем можно поиграть.<br><br>Он уставился на Чжуан Чжэня и решительно спросил: <br>– Поиграть? Он сказал, что ему просто скучно, и он хотел найти кого-то, с кем можно поиграть! Что они думают о моей сестре? Она человек! Не игрушка! Почему они не возвращаются и не играют с матерью, если хотят поиграть? Имеют ли такие животные право говорить о человеческих отношениях? Хах?!<br><br>С этим возгласом его кулаки громко врезались в металлический стол с такой силой, что на его поверхности осталась видимая вмятина. Громовой удар отразился не только в комнате для допросов, но и в сердцах слушателей. Как нелепо и жестоко такое предположение.<br><br>Звукорежиссер постепенно успокоился и усмехнулся: <br>– Итак, я отрезал два его пальца. Мне было скучно, и я хотел найти кого-то, с кем можно поиграть. Мне было скучно, поэтому я убил этих четверых. <br><br>Чжуан Чжэнь взглянул на полицейского, ответственного за ведение записей. Красноглазый записывающий быстро набросал несколько строк, но он все еще не мог успокоить свое сердце.<br><br>Звукорежиссер продолжил давать признательные показания: <br>– Сначала я не хотел убивать Гао Фэя. Я просто хотел записать видео о том, как он признается в содеянном. Вы также знаете, что один этот дневник не сможет осудить этих животных. Я даже сообщал об этом после смерти моей сестры. Но полиция направилась к дому Жуань Е, чтобы узнать о ситуации. <br><br>– Я не знаю, что им сказали родители Жуань Е, но, вернувшись, они отказались принять дело. Они также сказали мне, что дневник не может рассматриваться как доказательство и вообще не имеет юридической силы. Позже я расспросил и связался со многими адвокатами, но все они дали мне один и тот же ответ. Я просто беспомощный рядовой маленький человечек. К кому я могу обратиться, чтобы добиться справедливости по отношению к моей сестре?<br><br>– Затем я увидел Гао Фэя по телевизору, то есть Гао Ицзэ. Он был очень популярен, и его репутация была тоже очень хороша. Этот человек был хорошей, нет, отличной звездой? Вам не кажется, что это просто ирония? <br><br>Он снова усмехнулся и сказал со стиснутыми зубами: <br>– Гао Ицзэ имеет определенное социальное влияние. Если бы мне удалось записать видео, в котором он признается в своих преступлениях, полиция обратила бы на это внимание, верно? В конце концов, разве он не должен дать моей сестре объяснение? Я просто хотел связать его, отвезти в тихое место для допроса, а затем освободить. Я сделал необходимые приготовления, а затем последовал за ним на крышу.<br><br>Глаза звукорежиссера покраснели еще больше, и в его голосе звучала ненависть. <br>– Я не хотел убивать его, но, когда столкнулся с ним, он сказал мне тоном, полным неодобрения, что даже если бы я обнародовал события того года, это никак не повлияло бы на него. Он сказал, что может легко подкупить репортеров и нанять «водную армию», чтобы утопить репутацию моей сестры, опубликовать ее фото и видео и, в конечном счете, изобразить ее паршивой девушкой, которая смотрела только на деньги. <br><br>– В любом случае, в прошлом многие ученики уже были убеждены, что личная жизнь моей сестры неуправляема. Если бы они взяли у них интервью, было бы много черного материала. Никто мне не поверит. Они бы только сказали, что я подделал дневник с целью вымогательства. Они сказали бы, что моя сестра заслужила смерть и что я не такой хороший человек. <br><br>– Гао Фэй был звездой, он также имел довольно широкий круг влияния. В интернете всегда найдутся идиоты, готовые поверить его словам и выдуманной им так называемой «истине». Они просто слепо следовали бы его примеру и даже не подумали бы о смерти моей сестры. <br><br>Звукорежиссер попросил у Чжуан Чжэня еще одну сигарету. Он курил и насмехался: <br>– Я знал, что являюсь просто скромным человеком, и, конечно, я также знал, что Гао Фэй прав. Как только ритм общественного мнения будет куплен и направлен в их пользу, даже если моя сестра мертва, эти люди выкопают ее труп. Тогда я почувствовал, что у меня перехватило дыхание, и начал дрожать. Я больше не мог думать ни о чем другом. Когда я пришел в себя, Гао Фэй уже был сброшен мной через перила.<br><br>Услышав это признание, Сяо Ли, который сидел в комнате наблюдения, поспешно сказал в гарнитуру Bluetooth: <br>– Лидер, спроси его, как он попал на крышу и почему наблюдение ничего не засняло. Я проверял это много раз и на 100% уверен, что нет никаких следов искусственно редактируемой записи наблюдения.<br><br>Чжуан Чжэнь прервал его и задал этот вопрос.<br><br>Звукорежиссер покачал головой и сказал: <br>– Я планировал эту месть в течение трех лет. Естественно, я к этому подготовился. Когда я поднялся на крышу, на мне были резиновые туфли, резиновые перчатки и маска для волос, благодаря чему на месте не осталось никаких следов. У меня выдающиеся способности, и я также работаю техником по обслуживанию этого здания. <br><br>– Я тот, кто купил оборудование для наблюдения, установил программное обеспечение, написал код и подключил сигналы для этого здания. Все контрольные устройства у меня перед глазами и под моим контролем. <br><br>– Я заранее записал много видеороликов о том, как Гао Фэй поднимался на лифте на верхний этаж. Я заметил, что в тот день он надел старый костюм, точно такой же, как и в одном из предыдущих видео, которые я записал. Даже туфли и носки, которые он носил, были такими же. Я понял, что это тот самый шанс. <br><br>– Затем я пошел за ним и убил его. Спускаясь в лифте, я использовал свой мобильный телефон, чтобы заменить запись того дня на видео, которое было записано ранее. Таким образом, вы только видели, как он пошел на верхний этаж один, и больше никто не был зафиксирован камерами. <br><br>– Я использовал высококлассную технологию замены изображений с дистанционного управления, и вся сеть была покрыта периодами времени, поэтому, конечно, нет никаких следов редактирования. Даже если бы пришли лучшие хакеры в мире, они не смогли бы найти никаких недостатков, не говоря уже о том, что я также один из лучших хакеров. У меня есть только диплом средней школы, но моя методология хакерства выучена самостоятельно, поэтому окружающие меня люди не знают, что у меня есть такие навыки, и, естественно, у вас не было причин подозревать меня. <br><br>Пока он говорил это, поведение звукорежиссёра стало очень мирным, до такой степени, что он даже показал расслабленную улыбку. <br>– Я скрыл сигнал наблюдения. Я притворился, что мне не терпится ворваться в лифт и направиться на верхний этаж, чтобы помочь Цао Сяохуэю найти Гао Фэя. После этого момента все видео наблюдения записывались нормально, поэтому они стали моим алиби, помогая мне избежать вашего допроса. Тогда я подумал, что в любом случае убийство одного – это тоже убийство, поэтому убийство двух или трех, а то и четырех – тоже убийство. Это больше не имеет никакого значения. Поскольку полиция не может дать моей сестре справедливости, я сам это сделаю.<br><br>Его тон становился все более и более спокойным, его слова были краткими и подробными, когда он обсуждал три других убийства. В результате многие загадки оказались раскрыты. Этот человек обладал первоклассными навыками и технологиями взлома и изучал методы препятствования расследованию. Он также тщательно исследовал объекты своей мести, используя огромные ресурсы интернета, и выявил их слабость. Конечно, даже с такими выдающимися навыками было нелегко найти след человека.<br><br>Четко объяснив, как он убил четырех человек, звукорежиссер глубоко вздохнул и покачал головой. <br>– Я четко изложил все свои планы, но единственное, чего не ожидал, это появления Фань Цзяло, который чуть не заставил меня потерпеть неудачу!<br><br>Глаза Чжуан Чжэня внезапно стали чрезвычайно острыми, когда он спросил: <br>– Каковы отношения между вами двумя? Он был замешан в ваших планах? <br><br>Сун Жуй, чья голова была опущена и который все это время разминал брови, мгновенно наполнился энергией. Он поднял голову и уставился на звукорежиссера, с нетерпением ожидая его ответа. Если в этом деле и было что-то сомнительное, что он до сих пор не мог видеть ясно, то только появление Фань Цзяло.<br><br>___________________<br><br>[1] 肝肠寸断 [gānchángcùnduàn] – «печень и внутренности разрываются на мелкие кусочки». Образно в значении: сердце кровью обливается, душа разрывается от горя; быть убитым горем.<br>[2] Одна из знаменитых французских пьес «Huis-clos» («Нет выхода») – изображение загробной жизни, в которой три покойных персонажа наказаны тем, что были заключены в комнате вместе на вечность, – содержит знаменитую строку «L'enfer, c'est les autres», обычно переводится как «Ад – это другие».<br>[3] 黄泉 [huángquán] – 1) загробный мир, тот свет. 2) могила, погребение. Место, где человек живет после смерти. В древние времена небо и земля считались загадочными и желтыми, а источник находился под землей, поэтому его называли «Желтая весна».<br>[4] 冥界 [míngjiè] – 1) будд. собирательное название для трех из шести кругов (сфер) перевоплощений: преисподняя (круг ада), голодных духов, животных; 2) мир призраков, загробный мир, царство теней.</div>