<div>Порой один-единственный момент может показаться неимоверно долгим. Настолько долгим, что растянется на вечность.<br><br>За свою жизнь человек переживает подобное лишь несколько раз. Например, оказавшись на грани смерти.<br><br>Чэн Цянь рефлекторно направил Шуанжэнь назад, но, стоило ему увидеть лицо нападавшего, как меч тут же завис в воздухе. Это был Хань Юань.<br><br>У Хань Юаня было множество причин внезапно подойти к нему сзади. Он мог пожелать собственными глазами увидеть агонию Чжоу Ханьчжэна, или добавить ему пинков, а мог просто прогуливаться, выпуская пар... Никто не стал бы защищаться от него.<br><br>Но в этот момент глаза его четвертого брата были кроваво-красными, совсем как глаза бродячих заклинателей с острова Лазурного Дракона. Такое знакомое лицо Хань Юаня теперь было окутано темной аурой, его черты исказились. Казалось, он собрал всю свою энергию в руке. Удар был такой силы, что юноша сломал себе пальцы, однако, он будто и вовсе не чувствовал боли.<br><br>Бродячие заклинатели, попавшие под действие «души художника», вели себя точно так же. Они игнорировали даже смерть, смотревшую им прямо в глаза, не говоря уже о боли.<br><br>Чэн Цянь в изумлении уставился на Хань Юаня. Он почувствовал, как энергия и жизненная сила покидают его, утекая через дыру в груди. Вместе с ними исчезали и все остальные чувства, будь то радость или гнев. Не было никакой возможности исправить это, не было никакого смысла бороться, независимо от того, что он никак не мог поверить в произошедшее. <br><br>Хань Юань поднял на юношу бесстрастный взгляд. Он выдернул руку из груди Чэн Цяня, и кровь тут же забрызгала его лицо. Словно в каком-то трансе он наблюдал за тем, как Чэн Цянь рухнул к его ногам.<br><br>Чэн Цянь все это время пристально смотрел на него, конечности юноши бессознательно подергивались. Вся оставшаяся в его теле кровь, казалось, прилила к его глазам, но Чэн Цянь не мог произнести ни единого слова.<br><br>Все взлеты и падения, все горести и радости, пережитые им за последние десять лет, превратились в ничто, сведясь к одной единственной банальной фразе: «такова жизнь».<br><br>Шуанжэнь, прижатый к шее Хань Юаня, задрожал и безвольно упал на землю, словно бесполезный кусок железа, оставив лишь неглубокий порез на коже четвертого брата.<br><br>Все произошло так быстро, что все присутствующие оказались глубоко ошарашены. Только когда Лужа вскрикнула, Янь Чжэнмин, наконец, вышел из своего полусонного оцепенения. Он все еще стоял на коленях, но все его конечности будто налились свинцом. Все его тело словно окаменело, так что он даже не мог пошевелиться.<br><br>Но Ли Юнь, всю свою жизнь слывший трусливым кроликом, вдруг совершенно позабыл об ужасных заклинателях с острова Лазурного Дракона. Он опрометью бросился вперед и оттолкнул Хань Юаня.<br><br>Хань Юань сильно пошатнулся и рухнул на землю, даже не попытавшись встать. Его пустые глаза смотрели куда-то в сторону. Если бы не вздымающаяся от дыхания грудь, он бы ничем не отличался от трупа. <br><br>— Сяо Цянь, Сяо Цянь... — глаза Ли Юня наполнились слезами, когда он беспомощно опустился на колени рядом с Чэн Цянем. Он бегло пошарил руками по собственным одеждам, силясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь. Он все еще цеплялся за надежду.<br><br>Чэн Цянь лежал на боку, словно выброшенная на берег рыба. Возможно, он услышал голос Ли Юня, потому что в его опустевших зрачках вдруг зажегся какой-то свет. Лежавший неподалеку Шуанжэнь взмыл в воздух над их головами. Развернувшись, он рванулся вперед, пронесся мимо Ли Юня, замораживая слезы на его лице, и погрузился прямо в череп Чжоу Ханьчжэна.<br><br>Этот меч и его новый хозяин, похоже, полностью оправдывали слова: «Даже в смерти человеческое сердце непоколебимо, как сталь».<br><br>Чжоу Ханьчжэн едва держался. Освободившись от гнета «камня сосредоточения души», он активировал заклинание «душа художника», наложенное им на Хань Юаня. В этот момент он был практически мертв. Последний удар морозного клинка положил конец самому большому бедствию нынешнего поколения. <br><br>У Чэн Цяня была особая связь с Шуанжэнем, ему не нужно было видеть все своими собственными глазами, чтобы быть уверенным в том, что Чжоу Ханьчжэн действительно погиб под его мечом.<br><br>На окровавленных губах юноши расцвела легкая улыбка. Он наконец-то убил этого человека. Отныне, если они будут осторожны, никто и никогда не узнает, что они из клана Фуяо. Никто не станет преследовать их, с целью завладеть каким-то неизведанным сокровищем, покоящимся на горе. <br><br>Чэн Цянь облегченно вздохнул. Он победил и теперь может успокоиться. Его голова окончательно склонилась к земле. Это было похоже на то, как если бы человек, находящийся на грани смерти, инстинктивно искал место своего упокоения.<br><br>В этот момент откуда-то сверху раздался удивленный возглас Ли Юня: <br><br>— Хань Юань! Что ты делаешь?<br><br>Как только Чжоу Ханьчжэн погиб, превращенный в марионетку Хань Юань содрогнулся всем телом. Похоже, помимо «души художника», в нем было что-то еще. Он еще не полностью очнулся, когда его растерянный взгляд упал на Чэн Цяня. На лице юноши появились признаки борьбы, будто настоящий Хань Юань сражался с чем-то, изо всех сил стараясь вернуть себе контроль над собственным телом.<br><br>Но в конце концов ему так и не удалось проснуться.<br><br>Хань Юань внезапно встал и, даже не взглянув на своих братьев, направился прямо к морю.<br><br>Ли Юнь захлебнулся рыданиями. Он быстро сложил печать, не заботясь о том, правильной она была или нет, и с силой хлопнул Хань Юаня по спине. Бесчисленные тонкие нити потянулись от его ладони, опутывая Хань Юаня. <br><br>— Стой на месте!<br><br>Хань Юань позволил этим нитям врезаться в его тело, оставляя мириады мелких порезов. Он будто так ничего и не почувствовал. Ли Юнь стиснул зубы и сжал пальцы в кулак, собираясь с силой оттащить брата назад, но в этот момент Хань Юаня внезапно охватило пламя. Казалось, в нем изначально было что-то неправильное. Пламя в мгновение ока испепелило паутину Ли Юня вместе с одеждой Хань Юаня. И, когда уже ничто не могло ему помешать, совершенно голый Хань Юань бросился к морю, нырнул в воду и больше не всплыл на поверхность.<br><br>Только Чэн Цянь ничего не знал о случившемся. Все его чувства притупились и сжались в комок, сосредоточившись на боли. Пара холодных рук потянулась к нему, поднимая и поддерживая. Чьи-то дрожащие пальцы коснулись его лица.<br><br>Как странно. Сейчас, Чэн Цянь не чувствовал ничего, даже запаха крови, окутавшего его, но каким-то образом ему удалось уловить аромат орхидей.<br><br>Этот аромат исходил от рукавов старшего брата. Юноша чувствовал его всякий раз, когда тот давал ему лекарство, и он задерживался на простынях, когда Чэн Цянь бездельничал в комнате Янь Чжэнмина. Всякий раз, когда этот запах окружал его, юношу всегда тянуло в сон.<br><br>Сознание Чэн Цяня начало угасать. Краткое прозрение, вызванное его желанием утащить Чжоу Ханьчжэна следом за собой, прошло, и на мгновение он даже забыл, где находится.<br><br>— Я... — Чэн Цянь начал бредить.<br><br>Янь Чжэнмин опустил голову, приблизившись к его лицу.<br><br>— М-м?<br><br>— ... хочу пойти... домой…<br><br>Янь Чжэнмин был потрясен. Его губы растянулись в печальную улыбку.<br><br>Юноша с трудом поднялся на ноги, держа Чэн Цяня на руках, и мягко сказал:<br><br>— Хорошо, пойдем домой. Старший брат отведет тебя обратно на гору Фуяо.<br><br>Чэн Цянь, казалось, улыбнулся ему в ответ. Он постепенно слабел, сил на то чтобы говорить почти не осталось, и юноша замолчал.<br><br>И в то же время, словно из ниоткуда, ему в голову пришла мысль: «Как больно. Умирать так больно. Неужели, когда я родился, я чувствовал то же самое?»<br><br>А потом он вспомнил, что, когда он родился, его мать перенесла эту боль за него.<br><br>Внезапно обида Чэн Цяня на своих родителей и всех остальных людей полностью исчезла, как по дуновению ветра. Вся его короткая жизнь, наполненная скитаниями у чужих ворот, в миг рассеялась, утонула в безмятежном аромате орхидей.<br><br>Голова Чэн Цяня потеряла опору и упала на плечо Янь Чжэнмина.<br><br>Именно это люди называли «судьбой» Она приходила с шумом, когда ей заблагорассудится, и уходила без следа. За тем, что прошло, уже нельзя было угнаться.<br><br>Ли Юнь вскочил на ноги и поспешил за ними: <br><br>— Старший брат! Старший брат! Отпусти его, Сяо Цяня больше нет!<br><br>Но Янь Чжэнмин отказался его слушать. Тогда Ли Юнь схватил его за локоть.<br><br>— Старший брат!<br><br>Шаги Янь Чжэнмина замерли, когда он повернулся и молча посмотрел на него. В его глазах не было ни слезинки. Сердце Ли Юня подскочило к горлу. Больше всего на свете юноша боялся услышать слова: «Медная монетка заснул, не шумите».<br><br>Теперь, когда один из них погиб, а другой пропал без вести, если еще и старший брат сойдет с ума, что он будет делать? Ли Юнь сделал полшага назад, его голос дрожал.<br><br>— Старший брат, пожалуйста, не пугай меня.<br><br>— Я знаю. — Янь Чжэнмин опустил глаза и прошептал, будто самому себе. — Я не сошел с ума. Пусть младшая сестра перестанет плакать.<br><br>Услышав это, Ли Юнь испугался еще больше, потому что безумие старшего брата оказалось еще более необычным.<br><br>— Иди и принеси немного воды. — сказав это, он даже не обернулся, даже не взглянул на Ли Юня. Прежде чем отнести тело Чэн Цяня в сердце необитаемого острова, он снова пробормотал. — Приведем его в порядок... А потом придумаем, как сделать лодку.<br><br>Ли Юнь ошеломленно спросил: <br><br>— Куда же ты хочешь отправиться на лодке?<br><br>— Сначала мы вернемся в дом Янь. Нужно все проверить, но я думаю, что этого места больше нет. Несмотря на все богатства моей семьи, они всего лишь люди. Избавиться от них не сложнее, чем разорить муравейник... Я просто хочу увидеть все своими глазами. Если они действительно погибли, я перестану думать об этом.<br><br>Тело Ли Юня покрылось мурашками. Всю дорогу сюда они продолжали обманывать себя, что амулет Сюэцина попросту исчез, а сам Сюэцин в полном порядке. Конечно, и с домом семьи Янь все было в порядке. Но теперь глава его клана, казалось, разом принял все те печальные новости, что этот мир бросил на его пути.<br><br>Чжэши молча опустил Лужу на землю и направился за водой. Затем он помог Янь Чжэнминю опустить Чэн Цяня на землю и смыть пятна крови, покрывавшие все тело юноши. Закончив с этим, Янь Чжэнмин все еще не мог избавиться от чувства, что столь неряшливый вид был слишком оскорбительным для Чэн Цяня. Он снял свои собственные верхние одежды и завернул в них юношу.<br><br>Опустившись на колени рядом с Чэн Цянем, Янь Чжэнмин еще долго смотрел на его лицо. Ему казалось, будто он собственными глазами видит, как последние крупицы надежды, таившиеся в глубине его сердца, превращаются в прах.<br><br>Янь Чжэнмин вдруг подумал: «Почему я все еще жив? Почему я не могу уйти вместе с ним?» <br><br>Как только эта мысль пришла ему в голову, его ядро начало вращаться в обратном направлении. Зловещее сияние, слабый предвестник отклонения Ци, озарило его лицо. Тысячи мыслей поднялись в его душе, сплетаясь с небывалой скорбью. Чжоу Ханьчжэн, Тан Яо, Бай Цзи... бесчисленные лица пронеслись прямо перед его глазами.<br><br>— Почему они не умирают? — внезапно пробормотал Янь Чжэнмин. — Что за высший закон позволяет этим бесстыдникам жить столетиями?<br><br>Чжэши, стоявший ближе всех к нему, сразу же заметил, что что-то не так. Он тихо позвал:<br><br>— Глава клана.<br><br>Янь Чжэнмин медленно повернулся к нему. В это мгновение, его, такие знакомые, вечно улыбающиеся персиковые глаза, превратились в бездонные колодцы, полные бескрайней темноты. Янь Чжэнмин вдруг глухо рассмеялся, четко и ясно произнося каждое слово:<br><br>— Если я достигну Дао, я буду творить все, что захочу, делать все, что мне заблагорассудится, я буду убивать людей без разбора и забирать у них все, что увижу. Если хоть кто-нибудь осмелится встать у меня на пути, я разорву его на тысячи частей, изрублю его душу настолько, что он больше никогда не сможет войти в цикл перерождений, будь он хоть сам Будда, хоть какое угодно другое божество!<br><br>Ли Юнь пришел в ужас.<br><br>— Старший брат, ты… Что ты такое говоришь?<br><br>— Ну почему? — голос Янь Чжэнмина стал еще ниже, он почти охрип. — Почему?<br><br>Не успел он договорить, как вокруг него поднялась волна темной энергии. Вихрь из песка и камней закружился в воздухе, не давая никому приблизиться. Ли Юнь протянул руку, намереваясь схватить Янь Чжэнмина за плечо, но, прежде чем он смог дотронуться до него, вихрь опрокинул его на спину и отбросил назад по меньшей мере на три шага.<br><br>Несчастный Чжэши совершенно не знал, что ему делать. Он мог лишь беспомощно смотреть на Ли Юня. <br><br>Ли Юнь моментально вскочил на ноги, силясь принять угрожающий вид.<br><br>— Янь Чжэнмин! Сяо Цянь мертв, Сяо Юань пропал, неужели ты думаешь, что я такой бессердечный, неужели ты думаешь, что мне не больно? Я бы с радостью предпочел умереть вместо него!<br><br>С самого детства Ли Юнь не отличался особой силой, он также никогда не показывал своей истинно-плохой стороны. Повзрослев, он перестал говорить резкости и всегда оставался спокойным. Всего за несколько фраз он израсходовал весь свой сдерживаемый гнев и быстро утомился. Топнув ногой, Ли Юнь глубоко вздохнул, глаза его покраснели. Он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Собравшись с мыслями, он, наконец, выдавил из себя слова, которые никогда не осмеливался произнести вслух.<br><br>— По крайней мере, Сяо Цянь был намного сильнее меня. <br><br>К несчастью, его редкое чистосердечное признание не было услышано. Янь Чжэнмин, казалось, совершенно потерял слух. Один из камней оторвался от земли, взвился в воздух и ударил Ли Юня по лицу, оставив кровавую ссадину. Ли Юнь был вынужден отступить еще на несколько шагов и случайно столкнулся с Лужей, сидевшей в стороне без присмотра.<br><br>Лужа беспомощно вцепилась в его ногу. Всего за несколько дней ее пухлое личико заметно похудело, а подбородок стал таким острым, что его можно было сравнить с двумя иглами для поиска души, висящими у нее на шее. Бросив на нее быстрый взгляд, Ли Юнь вдруг наклонился, присел на корточки и, сжав пальцами ее плечо, настойчиво сказал: <br><br>— Одолжи мне одну из этих игл!<br><br>Прежде чем Лужа успела среагировать, Ли Юнь выхватил одну из игл, щелчком пальцев сломал деревянный футляр и швырнул ее в сторону Янь Чжэнмина.<br><br>Лужа была ошеломлена. Сопровождаемая ее пронзительным криком игла исчезла в темном тумане, вонзившись в плечо Янь Чжэнмина.<br><br>Тьма мгновенно рассеялась. Охнув, Янь Чжэнмин рухнул вперед, прямо на Чэн Цяня, и замер. Какое-то время он не мог пошевелиться.<br><br>Ли Юнь немедленно бросился к нему, быстро выдернув ядовитую иглу и перекрыл кровоток. Точный удар достиг ядра Янь Чжэнмина, собственная Ци Ли Юня хлынула в тело старшего брата, выталкивая яд прежде, чем он успел распространиться. Когда черная кровь, сочившаяся из раны, стала красной, юноша, наконец, вздохнул с облегчением. Затем он выудил из-за пазухи пузырек с противоядием, едва не пострадавший от морской воды, и толкнул локтем неподвижного Янь Чжэнмина, бормоча:<br><br>— Ты не отвечал на мой зов... У меня не было другого выбора. Старший брат, сейчас же прими противоядие.<br><br>Но Янь Чжэнмин даже головы не поднял. Ли Юнь подождал еще немного, но ответа так и не получил. Протянув руку, он осторожно опустил ее на здоровое плечо Янь Чжэнмина и, наконец, почувствовал, что его старший брат дрожит, словно лист на ветру.<br><br>Держа в руках уже остывшее тело Чэн Цяня, Янь Чжэнмин горько плакал, пока не потерял голос. <br><br>Спустя полмесяца пребывания на острове, они, наконец, закончили делать лодку. Небольшая, украшенная грубо вырезанными заклинаниями, лодка едва вмещала двоих. К счастью, Лужа была еще совсем маленькой, так что они могли бы немного потесниться, а Янь Чжэнмин мог летать на своем мече, так что ему оставалось лишь следовать за ними по воздуху. Он завернул Шуанжэнь Чэн Цяня в кусок ткани, намереваясь унести его с собой. Их багаж просто не мог быть проще.<br><br>— Глава клана, нам пора уходить, — голос Ли Юня прозвучал как напоминание.<br><br>Янь Чжэнмин кивнул. Он обернулся и в последний раз посмотрел на этот никому не известный необитаемый остров. Вся красота его юного лица за одну-единственную ночь покрылась темной тенью, будто все прожитые им годы растянулись в вечности. Всего за одно короткое мгновение юноша изменился и вошел в возраст. [1]<br><br>[1] 长大成人 (zhǎng dà chéngrén) – букв. вырасти и возмужать.<br><br>Пока Янь Чжэнмин смотрел на остров, черты его лица, казалось, смягчились, в его взгляде промелькнул едва заметный намек на прежнюю теплоту: <br><br>— Однажды, когда мы вновь сможем без страха подняться на гору Фуяо, мы вернемся сюда и заберем тебя домой, хорошо?<br><br>Конечно же, ему никто не ответил.<br><br>Янь Чжэнмин повесил Шуанжэнь за спину, встал на свой зазубренный меч и взлетел, занимая место впереди.<br><br>Море и небо слились воедино, становясь поистине бескрайними. <br><br>Конец второго тома.</div>
