<div>Янь Чжэнмин неторопливо полировал деревянный меч шелковым платком, наблюдая, как его младшие братья обучались фехтованию.<br><br>Их умение обращаться с оружием казалось ему, в буквальном смысле, шуткой. За исключением Ли Юня, выглядевшего более-менее прилично, двое других братьев в основном забавлялись с мечами, будто две большие обезьяны, играющие с палками. Но учитель все еще поправлял их позы и положение рук.<br><br>В один момент он сказал:<br><br>— Деревянное оружие не может причинить боль, но настоящие мечи и сабли — еще как могут. Чтобы справиться с ними, нельзя позволять себе излишнюю осторожность. Чэн Цянь, не сжимай лезвие. Нервы на кончиках твоих пальцев связаны с сердцем, разве ты не чувствуешь эту боль?<br><br>Затем учитель повернулся к другому младшему брату.<br><br>— В Восточном море есть сабля весом в триста цзинь [1], удержать ее возможно лишь обеими руками. Но это всего лишь меч, Сяо-Юань. Думается мне, ты занимаешься не фехтованием, а ковкой железа.<br><br>[1] Цзинь — китайская мера веса (= 0,5 килограмма)<br><br>А иногда мастеру приходилось закатывать рукава и подбегать к Ли Юню, чтобы остановить того от создания проблем.<br><br>— Прекрати немедленно! Эй, осторожнее с этим! Такими темпами ты проткнешь себе глаз.<br><br>… Сказать «невыносимо для взора» означало похвалить этих сопляков.<br><br>Молодой господин Янь огляделся по сторонам и посмотрел на Чэн Цяня, задержавшись на нем взглядом чуть дольше.<br><br>Он хорошо знал, что Чэн Цянь ребенок из сельской местности, но считал его нахождение здесь приемлемым, так как тот не совершал никаких бесчеловечных поступков и не доставлял хлопот своим поведением. <br><br>Янь Чжэнмин не чувствовал угрызений совести и никогда не раскаивался. С течением времени и в зависимости от настроения эти качества в нем даже усиливались.<br><br>Кроме того, молодой господин Янь также признавал, что иногда его можно было назвать несколько поверхностным — он имел очень четкое представление о том, что ему не хватало как знаний, так и моральных качеств. Именно поэтому он и не мог требовать того же от других. Соответственно, единственный способ, который у него оставался, чтобы отличить свои симпатии от антипатий, — это судить по внешности.<br><br>Исходя из этого критерия, люди вроде Хань Юаня в глазах Янь Чжэнмина выглядели непростительным злом.<br><br>«Судить по внешности» для Янь Чжэнмина было железным принципом. И все-таки, он сделал для себя два исключения: первое касалось мастера, второе — Ли Юня.<br><br>Несмотря на то, что учитель выглядел так, будто его переполняли пороки, молодой господин Янь прощал ему это. В конце концов, он занимался с ним самосовершенствованием уже на протяжении восьми лет; он был, так сказать, избалован мастером и эмоционально близок с ним.<br><br>А что касалось Ли Юня… каким бы красивым тот ни был, Янь Чжэнмин оставался абсолютно непримирим с ним: этот парень чертовски ему надоел!<br><br>В случае Чэн Цяня, Янь Чжэнмин, признаться честно, был слегка очарован. Иначе он не дал бы ему конфет при первой встрече — подобное было такой же редкостью, как цветение саговника — жаль, что третий младший брат не оценил его доброту.<br><br>Пока младшие братья бегали вокруг, создавая шум, Янь Чжэнмин просто стоял, рассеянно держа в руке деревянный меч. Он размышлял о застое в своих навыках.<br><br>Прошло уже восемь лет с тех пор, как Янь Чжэнмин начал обучаться у своего мастера. Однако, он едва добрался до третьего стиля.<br><br>И, хотя первые движения учителя напоминали «Игры пяти зверей» [2], в искусстве владения мечом, как таковом, не было ничего абсурдного.<br><br>[2] Лечебная гимнастика «Игры пяти зверей» была разработана знаменитым китайским врачевателем Хуа То. «Игра» состоит из ряда укрепляющих здоровье упражнений, имитирующих шаловливые и резвые движения пяти животных: тигра, оленя, медведя, обезьяны, журавля.<br><br>В отличие от невежественного маленького нищего Хань Юаня, родители Янь Чжэнмина, еще до посвящения того в клан Фуяо, наняли лучшего мастера для обучения своего сына фехтованию. Даже если он не был искусен, слепым его тоже нельзя было назвать.<br><br>Владение деревянным мечом Фуяо, в общем, включало в себя пять стилей: «Длинный полет птицы Рух», «Поиск и преследование», «Неприятные последствия», «Падение из процветания» и «Возвращение к истине». Каждый из них состоял из двадцати пяти движений, порождавших бесчисленное множество вариаций. По мере своего взросления Янь Чжэнмин питал иллюзии о всеобъемлющей природе данного стиль фехтования. Сделав перерыв и хорошенько поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что из каждой точки действительно вытекали бесконечные возможности.<br><br>Однако учитель никогда не проливал на них свет. Он показывал только основные движения, а успеха и просветления Янь Чжэнмин достиг только благодаря собственным усилиям.<br><br>Янь Чжэнмин не единожды предпринимал попытки расспросить своего учителя, почему он не стал вдаваться в подробности хитроумных движений, но тот каждый раз уходил от ответа, строя из себя дурака.<br><br>Он долго размышлял, а затем собрался и встал, чтобы преодолеть третий стиль «Неприятные последствия».<br><br>Бесславно и постыдно было признаваться в том, что он проторчал на одном месте два года, даже если он и был всего лишь ленивым подростком, не стремящимся к литературным или военным достижениям.<br><br>Название «Неприятные последствия» подходило третьему стилю как нельзя кстати. Сколько бы Янь Чжэнмин не исправлял свои движения, он никак не мог понять, где допустил ошибку, как не мог и избавиться от чувства, будто что-то постоянно шло не так.<br><br>Янь Чжэнмин прервал тренировку и хмуро уставился на деревянный меч.<br><br>Ожидавшие тут же младшие адепты и служанки начали обмахивать его веером и вытирать пот со лба.<br><br>К несчастью, в этот раз ситуация была совершенно иной. Молодой господин столкнулся с препятствием в своем искусстве владения мечом, потому находился во взбалмошном и крайне дурном расположении духа. И теперь, когда его потревожили эти идиоты, уловить следы неясного вдохновения стало еще труднее.<br><br>Он яростно взмахнул рукой и закричал:<br><br>— Проваливайте отсюда, не смейте мне мешать! С этого момента никогда больше не приближайтесь ко мне, когда я практикуюсь!<br><br>Горничная Юй-эр робко и быстро спросила:<br><br>— Молодой господин, это новое правило?<br><br>Откуда взялся этот вопрос? Все потому, что молодой господин Янь был настолько свободен и не обременён какими-либо занятиями, что постоянно создавал проблемы из ничего, попутно придумывая кучу новых правил. Например, о том, что одежда и обувь должны соответствовать друг другу по цвету, или о том, когда следовало расчесывать его волосы, сколько раз в день следовало протирать стол в его комнате, а также о том, что, прежде чем заговорить утром, он должен был выпить чашку холодного чая, способного удовлетворить его вкус… Подобных случаев было множество.<br><br>Возможно, даже император не имел столько вредных привычек, как он. Если бы слуги оказались хоть немного глупее, вряд ли у них получилось бы запомнить их все.<br><br>Выражение лица молодого господина Яня совсем не смягчилось. Он поджал губы, после чего изрек новое правило:<br><br>— С этого момента, когда я занимаюсь фехтованием, не смейте подходить ко мне без разрешения. Вы просто выставляете себя на посмешище!<br><br>Случайно услышав его слова, Чэн Цянь удивился тому, что первый старший брат действительно знал фразу «выставлять себя на посмешище».<br><br>— Ученик, — позвал Мучунь чжэньжэнь, объясняющий до этого что-то Чэн Цяню.<br><br>Янь Чжэнмин обернулся и впился взглядом в мальчишку. Чэн Цянь не смотрел ему в глаза, он лишь «застенчиво» опустил голову и последовал за своим учителем, проявив типичную манеру поведения ребенка из бедной семьи, еще не видевшего жизни.<br><br>Указав на него, Мучунь сказал:<br><br>— Твой второй младший брат слишком занят, чтобы обучать их обоих. Ты возьмешь на себя обучение своего третьего младшего брата.<br><br>На самом деле, Ли Юнь был гораздо больше, чем просто занят! На пару с Хань Юанем они почти разрушили павильон.<br><br>Янь Чжэнмин еще не разобрался со своими собственными проблемами и был совершенно не в настроении помогать другим. Потому, услышав слова учителя, он нахмурился, решив воспользоваться снисходительностью старика, и вывалить на него все свои нетерпеливые жалобы.<br><br>Едва ли он мог знать, что Чэн Цянь разделял его возмущение. Мальчик не понимал, почему мастер не желал обучать его лично. На что, в конце концов, первый старший брат мог быть способен?<br><br>Научить его, как задирать нос перед зеркалом?<br><br>В присутствии младшего брата, Янь Чжэнмин все же проявил должное уважение к учителю. Он проглотил возмущения на кончике языка, взял себя в руки и сказал:<br><br>— Учитель, я чувствую, что с третьим стилем что-то не так.<br><br>— Что же? — спросил Мучунь чжэньжэнь. Выражение его лица лучилось добротой. <br><br>Не так было все. Поток жизненной энергии циркулировал недостаточно гладко, и Янь Чжэнмин ощущал огромное сопротивление во всем теле, будто бы реки внезапно потекли вспять.<br><br>Он никак не мог объяснить это странное неопределенное чувство, хоть и понимал его в своих мыслях. Множество слов готово было вырваться из его горла, но мистическим образом терялось на пути к губам. Наконец, Янь Чжэнмин выпалил:<br><br>— Это будто бы… некрасиво.<br><br>Чэн Цянь в очередной раз убедился, что его первый старший брат был чистыми болваном, разодетым в золото и серебро.<br><br>Учитель же просиял и очень двусмысленно произнес:<br><br>— Больше спешки, но меньше скорости. Тебе следует немного подождать.<br><br>Этот никчемный учитель всегда ходил вокруг да около, выдумывая какую-нибудь скучную несусветную чушь, вне зависимости от вопроса.<br><br>Янь Чжэнмин уже давно привык к этому, но все равно не смог удержаться от раздражения. Он продолжил:<br><br>— Как долго мне следует ждать?<br><br>— Пока не станешь на несколько цуней [3] выше, возможно, — мягко ответил Мучунь чжэньжэнь.<br><br>[3] Цунь — китайская мера длины (= 3,33 сантиметра)<br><br>— …<br><br>В одном месяце насчитывалось аж несколько дней, когда Янь Чжэнмину хотелось убить своего учителя.<br><br>Закончив говорить, Мучунь оставил Чэн Цяня «самому драгоценному сокровищу» клана Фуяо и вернулся в павильон, чтобы насладиться чашечкой чая.<br><br>Клан Фуяо придерживался древней традиции, гласившей: «Мастер учит ремеслу, ученик — сам себе мастер». Их бездарный наставник никогда не проявлял даже малейшего признака способностей. Он давал лишь теоретическую основу, и неважно, чем ее потом наполняли.<br><br>Янь Чжэнмин одарил своего безразличного ко всему третьего младшего брата расстроенным взглядом. Но не нашел, что сказать ему. Будто бы в приступе раздражения, он попросту плюхнулся на стул и лениво прислонился к каменному столу. Младшие адепты подошли к нему, аккуратно обеими руками забрали деревянный меч и тщательно вытерли его белым шелковым платком.<br><br>Возможно, даже с собственными лицами эти дети не обращались настолько нежно.<br><br>Внезапно, молодой господин Янь вскочил, словно увидел перед собой оживший труп.<br><br>Он нахмурил тонкие брови и недовольно уставился на Юй-эр, но никакого намека в тишине так и не прозвучало. Девушка сразу же побледнела и едва не расплакалась.<br><br>Сюэцин, ожидавший Чэн Цяня, не мог оставаться в стороне, и, понизив голос, поспешил напомнить ей:<br><br>— Стул холодный.<br><br>Только тогда Юй-эр поняла: она только что усадила избалованного молодого господина прямо на камень, и теперь он обвинял ее в небрежности!<br><br>Зарыдав, она бросилась вперед, со скоростью молнии, как если бы совершила преступление, за которое заслуживала смерти десять тысяч раз, и положила на каменное сидение три подушки. <br><br>Янь Чжэнмин бросил на нее еще один быстрый взгляд и снизошел до того, чтобы неохотно опуститься на стул. Затем он поднял подбородок в сторону Чэн Цяня.<br><br>— Иди тренируйся, а я буду наблюдать. Можешь обращаться, если возникнут проблемы.<br><br>Для Чэн Цяня первый старший брат был словно туман, мешавший ему видеть. Он не ответил и решил не обращать на Янь Чжэнмина никакого внимания, полностью сконцентрировавшись на деревянном мече.<br><br>Чэн Цянь обладал невероятно хорошей памятью, годами подслушивая уроки сидя на дереве. Вдобавок ко всему, мастер показывал все очень медленно, так что движения Чэн Цяня в точности повторяли то, что всплыло у него в голове.<br><br>Благодаря этой особенности он с осторожностью подражал неуверенным движениям учителя и сравнивал их, время от времени, с собственными, чтобы поправить себя, тренируясь перед придирчивым старшим братом.<br><br>Подобной способностью подражать обладали и карликовые обезьянки. Поначалу Янь Чжэнмина это не волновало, но постепенно его внимание все больше обращалось к Чэн Цяню — этот сопляк осмелился разделить движения первого стиля на основе мнемонических рифм мастера.<br><br>Он медленно повторял отдельные движения учителя, и когда они стали более похожими, взгляд Чэн Цяня внезапно заострился. В этот момент Янь Чжэнмин непроизвольно опустил руку, потянувшуюся за чашкой — сила, заключенная в лезвии меча, показалась ему странно знакомой. Мальчишка равнялся на Ли Юня!<br><br>В конце концов, Чэн Цянь всего лишь подражал и, учитывая его юный возраст и недостаток сил, вероятнее всего, не мог обладать тем же внушительным духом, что и Ли Юнь. Однако с этой минуты его деревянный меч внезапно изменился — будто листок бумаги, лежащий на земле, вдруг стал твердым.<br><br>Очертания все еще оставались расплывчатыми. Если забыть тот факт, что искусство владения мечом Чэн Цяня не могло стоять на одной строчке с Ли Юнем, правильность его движений была спорной.<br><br>Но этот момент, тем не менее, принес Янь Чжэнмину понимание. Он подумал, что, возможно, узрел волю деревянного меча Фуяо.<br><br>Воля меча — это не персик на дереве, не рыба в воде. Без десятилетий неустанных тренировок единения тела и клинка невозможно было пробудить ее. Что касается Чэн Цяня, конечно, он не мог добиться этого несколькими простыми движениями. Было бы уже неплохо, если бы он смог твердо удерживать меч и не уронить его себе на ногу.<br><br>Юноша только что вступил в клан бессмертных, его настроение просто случайным образом совпало с первым стилем «Длинный полет птицы Рух». Янь Чжэнмин вспомнил, как сам впервые увидел талисманы, развешанные по всей горе. Это чувство было свежим, любопытным и полным неуемных надежд на будущее …<br><br>Возможно, все это не было «волей меча», но деревянный клинок Фуяо, случалось, соответствовал настроению владельца и сам направлял его.<br><br>Янь Чжэнмин вскочил на ноги. Наблюдая за тем, как Чэн Цянь упражнялся в фехтовании, он неожиданно прикоснулся к сути проблемы, долго терзавшей его самого — быстро мелькающие, будто в калейдоскопе, изменения в искусстве владения мечом, отсутствие каких-либо разъяснений учителя — меч сам по себе был живой, и это все объясняло.<br><br>Причина, почему Янь Чжэнмин чувствовал, будто его возможностей не хватало для исполнения желания перехода со второго стиля «Поиск и преследование», и почему ему становилось все труднее и труднее продолжать изучение третьего стиля, теперь прояснилась — он просто не знал ни вкуса «Поиска и преследования», ни значения «Неприятных последствий».<br><br>Деревянный меч больше не мог направлять его.</div>
