<div>Чэн Цянь ушел с Мучунь чжэнжэнем. Худой и истощенный, в потрепанной шляпе, он вел Чэн Цяня за руку, будто управляющий странствующей труппы своего нового актера.<br><br>Мальчик только внешне оставался ребенком, тогда как его сердце уже было сердцем юноши.<br><br>Он ушел молча, но не смог удержаться, чтобы не оглянуться назад. Там он увидел заплаканное лицо своей матери, несущей на спине корзину, в которой крепко спал младший брат, и отца, молча стоявшего в тени с опущенной головой. <br><br>Чэн Цянь поспешно отвел взгляд. Не было времени думать об этом. Дорога впереди казалась неопределенной, как безграничная тьма.<br><br>В принципе, существовало два способа странствовать. Один назывался «путешествовать», другой — «бродяжничать».<br><br>Следуя за своим учителем, Чэн Цянь утонул бы в ереси и софистике, не говоря уже о том, что он должен был есть на ветру и спать на росе. Это было даже хуже, чем «бродяжничать».<br><br>Что касалось самосовершенствования и поиска Дао [1], Чэн Цянь был не слишком осведомлен в этом.<br><br>[1] Дао (кит. 道, буквально — путь) — одна из важнейших категорий китайской философии. Конфуций и ранние конфуцианцы придали ему этическое значение, истолковав как «путь человека», то есть нравственное поведение и основанный на морали социальный порядок.<br><br>Когда-то было довольно много ветреных людей, что следовали этой тенденции.<br><br>Во время правления покойного императора кланы, большие и малые, начали появляться по всей стране, как грибы после дождя. Любой глупый или рябой использовал все свои связи для благословления потомков и для того, чтобы вовлечь своих детей в кланы заклинателей. Тем не менее, кроме трюков, вроде разбивания камней о грудь, никто никогда не слышал о достижении каких-то реальных успехов.<br><br>В то время алхимиков было больше, чем поваров, люди гораздо охотнее занимались чем-то подобным, нежели сельским хозяйством. Дошло даже до того, что годами никто не читал книг и не обучался боевым искусствам, порождая безработных шарлатанов.<br><br>В период расцвета заклинателей только в одной провинции было создано двадцать кланов, хотя размер территории, простиравшейся с востока на запад, насчитывал не более десяти ли. Они копили нечестно нажитое богатство и набирали учеников, а некоторые поддельные книги о методах самосовершенствования покупали у торговцев.<br><br>Бог знает, смогли бы Небесные врата [2] удержать их, если бы все они вознеслись к бессмертию.<br><br>[2] Небесные врата: вход из мира смертных на небеса.<br><br>Даже бандиты хотели присоединиться к этому течению. Они сменили названия банд с «Банда Черного Тигра» и «Братство голодных волков» на «Храм бриза» и «Зал глубины». И, что смешнее всего, перед ограблением они исполняли такие трюки, как «извлечение из кипящего масла» и «огненное дыхание», после чего несчастные жертвы, зачастую, так пугались, что добровольно позволяли себя ограбить.<br><br>Покойный император был, прежде всего, солдатом со вспыльчивым характером. Он чувствовал, что такими темпами страна рухнет, потому издал указ, согласно которому всех «бессмертных», бесчинствующих в сельской местности, будь они настоящими или фальшивыми, следовало арестовать и сослать в армию.<br><br>Но до того, как всемирно известный указ получил огласку, министры императорского двора пронюхали об этом. Шокированные, они среди ночи поднялись из своих постелей и выстроились в очередь перед залом заседаний, чиновники низкого ранга — спереди, высокопоставленные — сзади, готовясь врезаться в колонны. Они были полны решимости, рискуя своей жизнью, предостеречь императора от оскорбления бессмертных и разрушения долголетия династии.<br><br>Император, конечно, не мог допустить, чтобы они умерли так трагично. Кроме того, драконьи столбы [3] могли не выдержать удара.<br><br>[3] Драконьи столбы — часть императорского дворца. Колонны, украшенные драконами.<br><br>Ныне покойный, правитель был вынужден отменить указ. На следующий день он приказал астрономическому залу создать новое подразделение под названием «Управление небесных гаданий» и пригласил нескольких настоящих бессмертных взять на себя ответственность. Кроме того, он специально оговорил, что с этих пор все кланы, большие или малые, могли набирать учеников только при наличии разрешения от «Управления небесных гаданий» и получении железной таблички в качестве подтверждения. Основывать клан без разрешения запрещалось.<br><br>С другой стороны, истинные бессмертные не обращали внимания на правителя. Они, как и прежде, занимались своими делами. Только шарлатаны немного сдерживали себя, и то не слишком — выковать какие-то железные или медные таблички все равно оставалось возможным.<br><br>К счастью, усилия покойного императора не были напрасны. После неоднократных проверок и искоренений, страсть к заклинательству среди людей значительно уменьшилась. Кроме того, поскольку никто не слышал о каких-либо настоящих успехах, люди вернулись к сельскому хозяйству и пастырству вместо того, чтобы строить воздушные замки.<br><br>Когда нынешний император взошел на трон, самосовершенствование все еще сохраняло свою популярность, хотя мания на это уже прошла.<br><br>Император очень хорошо знал, что рыбу хорошо ловить в мутной воде [4]. Поэтому он закрыл глаза на мошенников «во имя возвышения». Чиновники же не собирались вести расследования без доноса.<br><br>[4] Китайская пословица, которая означает «нельзя требовать абсолютной чистоты».<br><br>Чэн Цянь слышал эти истории от старого туншэна. Так что в его глазах деревянная дубинка [5], ведущая его, была не более чем деревянной дубинкой… или, в лучшем случае, деревянной дубинкой, обеспечивающей пропитание.<br><br>[5] Деревянная дубинка (棒槌, bàngchui)<br><br>1) скалка; пест<br><br>2) пекин. диалект., бездарность, бесталанность, беспомощность; бездарный, бесталанный, беспомощный<br><br>3) любитель, «чайник»<br><br>Поглаживая обвисшие усы, Мучунь снова начал нести чушь:<br><br>— Наш клан называется «Фуяо» [6]. Мальчишка, ты знаешь, что такое Фуяо?<br><br>[6] 扶摇(fúyáo)<br><br>1) вихрь, смерч; вихрем, стремительно; взлететь в небо, взмыть<br><br>2) миф. фуяо (название священного дерева, растущего на востоке за морем)<br><br>Старый туншэн искренне ненавидел такие вещи и, естественно, не стал бы тратить на это свое время. Поскольку он — первый учитель Чэн Цяня, мальчик, в какой-то степени, находился под его влиянием. Поэтому, он с неохотой делал вид, что слушает, хоть и был полон презрения к Мучуню.<br><br>Мучунь поднял руку и указал куда-то перед Чэн Цянем. Словно по волшебству, изниоткуда возних резкий порыв ветра, закружив в воздухе увядшую траву. Блеснула вспышка молнии, расколовшая небо и почти ослепившая Чэн Цяня.<br><br>Эта странная сцена ошеломила мальчика.<br><br>Мучунь тоже замер, потому что сам этого не ожидал. Однако, он не преминул воспользоваться тем, что, дружелюбный внешне, но отчужденный в глубине души паренек, был впечатлен. <br><br>Он засунул руки в рукава и снова начал говорить:<br><br>— Когда Рух отправляется к Южному океану, она парит вдоль воды на высоте три тысячи ли, а затем взмывает вверх на девяносто тысяч. Ее полет продолжается шесть месяцев [7]. Без цели, без ограничений птица кружится вместе с ветром, идущим из глубокого моря, и взлетает к бескрайнему небу. Это и есть Фуяо, понимаешь?<br><br>[7] Цитата из «Сяояо Ю» — «Беззаботное скитание». Один из важнейших даосских канонов и памятник мировой философской мысли «Чжуан-цзы»<br><br>Конечно, Чэн Цянь не понимал. В его крошечном сердце благоговение перед сверхъестественными силами было неразрывно связано с неодобрением к жульничеству. Наконец, он смущенно кивнул, будто выражая уважение к своему учителю, но на самом деле лишь поставив Мучуня в душе на одно место, с потрепанной лампой в его доме.<br><br>Мучунь самодовольно подкрутил усы и собрался было продолжить говорить, пока небеса вновь не показали свое истинное лицо —после раската грома пронесся сильный ветер, потушив перед ними костер. Гром с молнией, словно певцы, наперебой демонстрировали свои голоса, явно намереваясь призвать грозовые облака с запада.<br><br>Мучунь перестал куролесить и быстро крикнул:<br><br>— Проклятие, сейчас пойдет дождь!<br><br>С этими словами он вскочил на ноги. Одной рукой он поддерживал на плече их вещи, другой обнимал Чэн Цяня. Перебирая своими тонкими тростниковыми ногами, будто фазан с длинной шеей, он торопливо засеменил прочь.<br><br>К сожалению, ливень начался так быстро, что даже длинношеему фазану было трудно избежать превращения в мокрую курицу.<br><br>Мучунь снял отсыревшую накидку и накрыл маленького мальчика. Это было все же лучше, чем ничего.<br><br>— О, черт возьми! Какой сильный ливень! Нам нужно найти убежище! — воскликнул он на бегу.<br><br>За время своих путешествий Чэн Цянь еще успеет поездить верхом на многих птицах и зверях, но этот, без сомнения, останется самым ухабистым и разговорчивым.<br><br>Звуки ветра, дождя и грома смешались с болтовней учителя. Под одеянием Чэн Цянь почти ничего не видел, но чувствовал неописуемый запах дерева.<br><br>Учитель одной рукой прижимал его к груди, а другой закрывал голову. Старик был тощий — только кожа да кости — поэтому приятного было мало, но мальчик понимал, что это искренне проявление заботы. Почему-то Чэн Цянь вдруг захотел оказаться ближе к учителю, несмотря на то, что всего минуту назад, фазан с длинной шеей громко болтал и подшучивал над ним.<br><br>Закутанный в накидку Мучуня, Чэн Цянь робко поглядывал сквозь прорех в ткани на насквозь промокшего старика. Впервые в жизни он получил удовольствие от обращения, которое заслуживал ребенок. Некоторое время он думал и все же признал в этом ненадежном человеке своего наставника. Мальчик решил, что предпочел бы простить его, даже если бы старик все это время морочил ему голову.<br><br>Верхом на своем тощем мастере, Чэн Цянь, наконец, прибыл в полуразрушенный храм.<br><br>Массовое «искоренение» во времена правления покойного императора очистило мир от многих несанкционированных кланов, но некоторые храмы уцелели и превратились в места отдыха для бездомных нищих и путешественников, скучавших по своим домам.<br><br>Чэн Цянь высунул голову из накидки Мучуня и сразу же увидел поставленного в храме глиняного идола. Мальчик был поражен — у статуи было круглое лицо, но совершенно отсутствовала шея, румяна были нанесены на обе щеки, волосы собраны в два тугих пучка, а свирепый рот растянут в жуткой улыбке, демонстрировавшей неровные зубы.<br><br>Учитель тоже это увидел. Он поспешил закрыть Чэн Цяню глаза рукой и разразился яростной критикой:<br><br>— Как можно иметь наглость наслаждаться творением, одетым столь непристойно?! Как хватило совести?!<br><br>Из-за своего юного возраста и очень ограниченных знаний, Чэн Цянь был ошеломлен и смущен.<br><br>— Чтобы самосовершенствоваться, человек должен очистить свой дух, укротить свои желания и быть благоразумным в своих словах и поступках. Как можно одеваться, словно оперный актер! «Позор!» — строго сказал Мучунь.<br><br>Чэн Цянь, конечно, знал слово «позорный», но сейчас его переосмыслил.<br><br>В этот самый момент из задней части храма донесся запах мяса и прервал чистосердечную тираду учителя.<br><br>Мучунь невольно сглотнул и не смог больше продолжать свою мысль. С растерянным выражением лица он обогнул идола и увидел нищего, выглядевшего всего на пару лет старше Чэн Цяня.<br><br>Оказалось, мальчишка, каким-то образом, умудрился выкопать здесь яму и теперь жарил в ней «курицу нищего» [8]. Он разбил запекшуюся грязь, в которой обвалял птицу, и весь храм наполнился ароматом еды.<br><br>[8] «Цзяо Хуа Цзи», или «Курица Нищего», — одна из визитных карточек Цзянсу-Чжэцзянской (Прибрежной) кухни. «Курица Нищего» — старинное ресторанное блюдо, которое готовят весьма любопытным способом — тушку курицы маринуют в традиционных китайских специях и приправах, затем заворачивают в лист лотоса, обмазывают глиной и запекают. С готовой курицы снимают глиняную оболочку и подают блюдо на стол. <br><br>Мучунь снова сглотнул.<br><br>То, каким он был тощим, доставляло определенные неудобства. Например, когда ему хотелось есть, скрывать свои инстинкты оказывалось очень непросто, его выдавала тонкая вытянутая шея.<br><br>Мучунь поставил Чэн Цяня на землю, а затем показал своему маленькому ученику, что значит «заклинатели должны быть благоразумны в своих словах и поступках».<br><br>Сначала он вытер лицо от воды и улыбнулся, как настоящий бессмертный. После чего неторопливо и грациозно подошел к нищему и, в присуствии Чэн Цяня, начал длинную манящую речь. Он набросал образ клана за морем, где люди носили золотые и серебряные украшения, не беспокоясь о еде и одежде. Невероятно, но это сработало! Его красивые слова пробудили интерес маленького нищего.<br><br>Столкнувшись с, по-сути, еще ребенком, Мучунь продолжал говорить ласково и с жаром:<br><br>— Насколько я вижу, ты благословлен великими дарами. Однажды ты можешь взмыть в небо и нырнуть глубоко в море, в жизни тебе уготовано великое счастье. Мальчик, как тебя зовут?<br><br>Чэн Цянь чувствовал, что его слова звучали странно знакомо.<br><br>Хотя маленький нищий и обзавелся хитростью с тех пор, как начал бродяжничать, но, в конце концов, из-за юных лет заманить его оказалось легко.<br><br>Шмыгнув сопливым носом, он невинно ответил:<br><br>— Сяоху. У меня нет фамилии.<br><br>— Ну, тогда я дам тебе фамилию Хань, такую же, как у меня, — поглаживая усы, Мучунь очень естественно и ненавязчиво определил их отношения учитель-ученик.<br><br>— Что касается имени, как насчет одного символа — Юань?<br><br>Хань Юань [9], страдающий от несправедливости… это было действительно подходящее имя.<br><br>[9] 含冤 (hányuān) – терпеть несправедливость, глотать обиду.<br><br>Мучунь, должно быть, очень проголодался, при виде хорошо поджаренной курицы нищего, поэтому не утруждал себя подбором верных слов.</div>
