<div> - Наш договор не настоящий. Я ничего не подписывала с самого начала. Мы оба обманывали друг друга с самого начала.<br><br></div><div>Леша хотел что-то возразить, но в последний момент опустил взгляд и кивнул. Простой жест, для половины незаметен, но в этот миг он действительно отпустил меня с незримой цепи, которая связывала нас до сих пор и была для меня удобной. Если я хочу утолить голод своего волка, я должна оборвать эту удобную цепь, иначе волк сожрет меня изнутри. Я ушла, съехала с квартиры, ведь у меня не было больше возможности ее оплачивать, в общежитие института, потому что лишь он был моим настоящим достижением, ведь в него я прошла по экзаменам. Стипендии, должно хватить на примитивное пропитание на первое время, а дальше. А дальше я буду жить и искать способ жить. А знаете, что я сделала в тот день, когда стала свободной? Я полетела. Забралась на окно общежития и прыгнула вниз, парируя на собственных крыльях. Лететь долго или взлететь с земли мне все еще не хватало сил, но парить я научилась на далекие расстояния и огромной скорости. Вот и в этот день я просто летала, плюнув на людей и студентов, забыв о правилах, ведь для крылатых не было ограничениях в полетах, и пока их не установили, я буду наслаждаться тем даром, что у меня есть.<br><br></div><div>Так начался новый этап моей жизни, и как и в прошлые я ждала от него долгожданного утоления голода моего волка. Я перестала скрывать свои крылья, перестала пытаться быть человеком. Я летела, если так мне было удобнее, вернее парировала. На физкультуре я тренировала и крылья, помимо прочих мышц. Я перестала стремиться стать одной из людей, я стала стремиться стать собой, погружаясь в саморазвитие и самообразование. В этом я нашла смысл жизни и решила не искать более прочих. Мой волк наконец-то был спокоен, ведь я наконец-то стала собой. Вскоре я стала чувствовать уверенность и в себе и в своих силах. Ее мне дали крылья, ведь я больше не воспринимала их, как что-то родное, но инородное. Сейчас они были частью меня, и я каждую минуту помнила о них, как вы помните о своих руках. Вскоре я неосознанно стала слетать с лестниц, а не спускаться, парировать с окна общежития, а не идти как прочие. Я нашла в себе увлечение ходить по крышам одноэтажных строений, и пробовать взлететь на более высокие.<br><br></div><div>Так незаметно прошло еще полгода, пока одним весенним днем вдруг я заметила юного паренька, очевидно первокурсника, с такими де крыльями как у меня. Он не скрывал их, не пытался тоже быть человеком, но в нем было столько страха и неуверенности, что он горбился так, словно вот-вот переломиться от чужих взглядов. Мне было удивительно наблюдать, что кто-то помимо меня так же осмелился попытаться не быть человеком, пускай его жест был скорее не вызовом обществу, а жалким писком.<br><br></div><div>Однажды, когда я летела с одного корпуса к другому, я вдруг увидела того паренька, а рядом с ним была какая-то женщина, всем своим видом кричащая «я социальный сотрудник». Мне стало любопытно, что привело ее к «изгою» и спустилась на одноэтажное здание, возле которого они стояли. Я улеглась на крыше, не скрываясь наблюдая за разговором, и открыто его подслушивая.<br><br></div><div>- На дне молодежи выйдешь и вот еще покажешься в конкурсе «Студенческая весна». Мы должны через тебя показать, что государство заботиться о таких...как ты, - очевидно она хотела по привычке и сказать «убогих», но осеклась, ведь паренек мог ее не послушать или нажаловаться, а ее бы по головке не погладили за открытое оскорбление.<br><br></div><div>Так значит государство решило взять крылатых под свою власть на этот раз, а вернее сказать воспользоваться ими как инвалидами? Как убого, каким это местом мы похожи на неполноценных? Или она наши крылья считает обузой? Ну, дорогая, давай посмотрим, кто еще из нас более убогий.<br><br></div><div>- Парень, - позвала я юношу и тот тут же удивленно посмотрел на меня. Социальная сотрудница тоже обратила на меня внимание и явно скривилась в душе, что пересеклась с таким убожеством, но вдруг заговорила.<br><br></div><div>- А, вот и ты. Тебя, наверное, деканат еще не оповестил, но с тобой я тоже хотела провести беседу. Раз ты все равно здесь, я проведу ее с вами двумя.<br><br></div><div>- Проводи, - сказала я, а сама подала руку пареньку, - залетай ко мне, кое-что покажу.<br><br></div><div>Парень опешил от такого и удивленно посмотрел на меня своими серыми глазами. В его глазах читалась мысль «что ты делаешь?», но так же я заметила озорную искру непокорности, видимо из-за которой он и не скрывал своих крыльев. Это хорошо, значит мы можем оказаться родными душами.<br><br></div><div>- Смелее, - улыбнулась я и немного раскрыла крылья, словно давая немой знак, понятный только крылатым.<br><br></div><div>И парень его понял. Сделав несколько махов крыльями, прежде чем устать, он успел долететь до края крыши, ухватиться за нее и мою руку. С усилием он оказался на крыше. Возмущение сотрудницы можно было читать по лицу, но она упорно держала его в себе, а мы сели так, чтобы она нас не видела.<br><br></div><div>- Что ты делаешь? – спросил он, еще теряясь в собственных сомнениях.<br><br></div><div>Сейчас я могла разглядеть его получше. Парень оказался довольно милым, худощавым, очевидно, из-за недоедания, с россыпью веснушек на лице и каштановыми волосами. Черты его лица нельзя было назвать красивыми, но он обладал незримым шармом и очарованием, чем сразу притягивал к себе хорошее расположение.<br><br></div><div>- Я не собираюсь быть игрушкой на публику для государства, а ты? – спросила я сразу в лоб, смотря при этом в глаза парню.<br><br></div><div>Тот замялся с ответом, но я уже читала в его глазах «я тоже». Очевидно, мы единомышленники, и это грело сердце, ведь у меня давно не было друга, с тех пор, как я ушла от Леши.<br><br></div><div>- Я вас не вижу, пожалуйста смотрите на меня, когда я с вами говорю, - пыталась докричаться до нас сотрудница, плюясь ядом, но мы ее не слушали, мы говорили.<br><br></div><div>Я рассказала о том, как решила сохранить крылья, упуская некоторые моменты, которые были слишком личные, а он рассказал, как умудрился сохранить свои. Оказывается, после моего побега в следующем поколении произошло еще несколько. Из моего поколения же я осталась одна с крыльями, впрочем, об этом говорила статистика, а не факты. Долгое время и обо мне не знали, пока я не сообщила, но сейчас не об этом. После побегов крылатые стали отказываться идти на экзекуцию, видя, что сделали с их предшественниками. Чуть было не разорился бунт, а дальше произошло то, о чем я вам уже ранее рассказала. Государство стало пытаться завести «дружбу» с крылатыми, но по итогу найти способ использовать их на свое благо, раз не могут искоренить. Он был тем поколением, которое отказалось идти в лагеря и его же поколение отказалось прятать крылья, хотя при этом все еще страшились общества и проклинали себя за то, что не родились людьми. Моего нового друга звали Серафим, так жестоко решили подшутить люди при его рождении. Впрочем, лично я считаю, это имя достойным и что оно ему очень подходит. Но парень так запуган, что даже мысли не держит, что его имя может не быть злой шуткой. Кто будет винить его за это? Но как меня раздражает эта несправедливость. Почему люди решили, что мы были рождены крылатыми из-за гнева природы? Почему считают, что мы рождены для их блага? Почему они решили, что над нами можно издеваться, а потом использовать?<br><br></div><div>Эти мысли стали все чаще охватывать мою уже больную голову. Я утешала себя тем, что больше меня это все не касается, ведь своей свободы я уже добилась. Но снова проснулся волк, снова ему что-то нужно было от меня, но я не понимала его воя.<br><br></div><div>***<br><br></div><div>Наступили каникулы, и это предвещало тяжелое время для меня. Общежитие на лето закрывается, и если вещи и можно оставить в комнатах, то самой мне деваться было просто некуда, вот такое вот странное устройство нашего образования. Денег мне бы хватило только на пропитание, о жилье и речи не шло. Еще до начала каникул я ходила в поисках работы, но ожидаемо меня прогоняли еще на пороге, потому что у меня красные волосы и крылья. Если на учебу меня не могли не взять, если по результатам экзаменов я прошла, то на работу меня имели право не принять, потому что другой кандидат подошел больше. Разумеется, я не подходила никому, даже дворнику. Вот такая смешная истина, но я оказалась на улице без ничего только по своему происхождению и красному цвету, который получила, потому что не хотела стать рабыней. Свобода оказалась куда дороже, чем мне казалось, но отступать было нельзя. Мне не оставалось ничего, кроме как ночевать на улице. Мне постоянно приходилось менять дислокацию, чтобы меня не посадили в тюрьму как бомжа, притом, что у меня есть и документы и деньги. Я была готова взяться за любую работу, но не было ничего, ровным счетом. Мне не оставалось ничего, кроме как идти и идти по городу, каждый день, ища работу. Деньги заканчивались, ведь помимо еды, теперь мне нужен был и душ как минимум, иначе надежда на работу бы угасла окончательно. Да еще и приходилось охранять свой мешочек с вещами, благо их было и так не много.<br><br></div><div>Я уже была в отчаянье. С каждым днем я все больше задумывалась «а стоит ли свобода этого?». Да я была свободна, но никому не нужна и мне некуда было приткнуться. Меня защищали лишь крылья в том плане, что как крылатую меня не имели права избить или убить, впрочем, вряд ли преступники будут задумываться о законе. Каждый раз я засыпала с страхом думая «а проснусь ли утром?». Я начинала терять свою уверенность.<br><br></div><div><br><br><br></div>
