Ruvers
RV
vk.com
image

Император Цзинь Вэй: «Десять лет преданности»

Пробуждение Цзинь Вэя. Часть 5.

Реферальная ссылка на главу
<div>Прим: это воспоминания оригинального Ху Ланя.&nbsp;<br><br>Темнота, которая продолжала давить на подсознание юноши, стала поистине мучительной. Его веки, будто приклеились к нижней части ресниц и, чтобы разлепить их, понадобится неимоверное количество сил, которых, к сожалению, у юноши не было. И это было даже не потому, что он просто не мог это сделать из-за слабости, а потому, что он даже не чувствовал своё тело. Оно, словно тяжёлый свинцовый булыжник, было придавлено к полу. Ещё недавно, он припомнил себе, что эти фрагменты снова появляются перед ним, словно подзывая Ху Ланя на другую сторону. Будто бы, показывая юноше, что у императора существует вторая сторона золотой монеты и непременно, именно так с ним бы и поступили. Эти неизвестные кадры, показывали юноше истинную форму Цзинь Вэя, вот только поверить в это было столь трудно, как и признать своё поражение перед чужим человеком. Однако Ху Лань никогда не проигрывал в сражениях и всегда выходил победителем. Но, как подсказывало его нутро, он должен сделать всё возможное, чтобы Цзинь Вэй никогда не вернулся. Ни-ко-гда.<br><br>— И долго ты будешь валяться здесь? — послышался пронзительный и строгий голос мужчины. После этих слов, Ху Ланя словно окатили ледяной водой. Он пришёл в сознание, но далеко не из-за того, что впервые за долгое время услышал чей-то голос. Его маленькое тело свернулось калачиком, от неистовой боли в области живота. Его жестоко пнули прямо в живот, беспощадно стоя над мальчиком сверху. — Сколько раз тебе повторять, что это место - моя собственность! А ну, пошёл прочь!&nbsp;<br><br>Юноша даже не успел открыть глаза, как почувствовал боль в голове. На этот раз, его не пинали и не били, а взяли за волосы, выволакивая из небольшого помещения. Он тут же ощутил прохладу в теле и как только приоткрыл свои глаза, он упёрся лицом в сено. Его всё это время волокли за волосы и бросили в сено, чтобы тот понял, что вторгаться в чужую собственность – нельзя. Но, а что оставалось маленькому мальчику? Он и так проводил большую часть времени на улице, прятавшись в закоулках города, чтобы избегать побоев со стороны взрослых детей. Люди были беспощадны к нему и это он осознал с момента, когда его выгнали из того публичного дома, в котором прожил всё детство. Даже мама не пощадила его, жестоко закричав напоследок, пока волокла его так же за волосы из публичного дома: «Вали-вали! Я тебе сказала, чтобы ты слушался меня, иначе поползешь отсюда без своих ног! Даже отец твой, столь благородный, был убит! Тьфу! Ты весь в него, в этого Гуань Шеня! А что? Отдай тебя ему, ты бы всё равно не выжил, а так, скажи спасибо, что я отсрочила тебе твой отпуск в загробную жизнь. А теперь, вымётывайся отсюда, чтобы глаза мои тебя больше не видели!»&nbsp;<br><br>Ху Лань сжал пальцы, собирая в них сено и медленно поднялся. В глаза болезненно светило солнце, от которого он не смог укрыться. Перевернувшись, мальчик упал на спину и проревел от боли. Всё мышцы ныли, после постоянных побоев и каждый раз, когда он восстанавливался, его избивали с новой силой. Он был, словно груша для битья, когда его запас сил восстанавливался, появлялись те, кто обязательно исчерпает этот запас сил в его небольшом тельце.&nbsp;<br><br>Не смотря на то, что он так страдал от болей, ни один человек не удосужился ему помочь. Они шептались и старались быстрее проходить мимо этого беспризорного и уродливого мальчика. Ху Лань так и остался лежать на спине, издавая непонятные звуки. По ощущениям, он предположил, что его внутренние органы хорошо пострадали и после вчерашней бойни и после выполнения своей «обязанности» марионетки. Его дёргали направо и лево, пытаясь понять, как работает эта кукла и можно ли вывернуть ей руки, так же как настоящей кукле? После подобных издевательств, он понял – никто не пощадит его и никто не придёт к нему на помощь.&nbsp;<br><br>Длительное время, юноша просто лежал на сене, стараясь перевести дыхание и прежде, чем его снова начнут избивать, он должен подготовиться. Он просто должен отдохнуть и, невзирая на состояние своего тела, сегодня он снова это выдержит. Он никогда не отчаивался и не желал смерти самому себе, чтобы избавиться от такого свинского обращения. Он был упрямым мальчиком и когда он действительно хотел жить, он никогда не опускался до пощады. Он будет терпеть каждое нанесённое ему увечья, чтобы вскоре, отдать всем своим обидчикам то, чего они так заслуживали. В таком маленьком сердце, в этот момент, зародилась истинная свирепость. Он мог только мечтать, как сможет отомстить всем, вот только этой мечты надо будет достичь!&nbsp;<br><br>Кто бы мог подумать, что в возрасте пятнадцати лет, Ху Лань будет жаждать смерти каждого человека, который прошёл мимо него. Ярость в сердце была сильнее самого юноши и однажды, он наконец-то смог дать отпор тем, кто избивал его многие годы.&nbsp;<br><br>— Ха, замечательно, А-Лань! Давай ещё немного попроси нас прекратить! — юноша, явно, возрастом старше Ху Ланя, ткнул пальцем в его лоб, а другой рукой взял запястье юноши. — Я тебе сказал, проси нас прекратить!&nbsp;<br><br>Голос вызвал у других юношей сзади, невольный страх. Трое сделали шаг к своему главарю и стали смеяться, как только завидели в глазах Ху Ланя неодолимый страх, перед их главным в этой компании.&nbsp;<br><br>Ху Лань сдерживался, чтобы не дать этим людям то, чего те так хотели. Его губы плотно сжались друг к другу, и когда на глаза главаря этой компании бросилась сомкнутая полоса губ, он в ярости покраснел. Его возмущение можно было прочесть в глазах, ведь впервые ему дали отпор! По этому человеку было понятно – он никогда не любил проигрывать. И как раз, сегодня, он решил напрочь добить этого юнца, чтобы в будущем тот не смог никак сопротивляться ему. Юноша сомкнул указательный и средний палец вместе и резко ткнул ими прямиком по белой полосе губ Ху Ланя, желая протолкнуть внутрь, чтобы разомкнуть его губы и заставить сказать то, что он так желает.&nbsp;<br><br>Но, Ху Лань упорно держал губы сомкнутыми, хоть и чувствовал, как чужие ногти ранят его кожу на губах. Это оказалось больнее, чем оглушительная пощёчина, которой наградили Ху Ланя только что. Мальчик дрогнул всем телом, но в лице его боль не отразилась. Лишь потому, что это было не так больно как то, что ногти на пальцах этого парня всё ещё драли его кожу на лице, пытаясь разомкнуть его губы.&nbsp;<br><br>— Ах ты, паршивец! — взревел юноша и поднял ногу вверх, ударяя ею Ху Ланя. Удар вышел сильным и губы Ху Ланя, наконец-то разомкнулись.&nbsp;<br><br>Мальчик откашлялся, огромным количеством крови. Его ноги больше не смогли держаться и он просто упал на колени перед высоким парнем спереди. Как только, на лице Ху Ланя загорелась жгучая ненависть, он с хрипом отозвался:&nbsp;<br><br>— Кха, Сы Ян, я…&nbsp;<br><br>Тот, который был главарем этой компании, возбуждено улыбнулся, услышав своё собственное имя и, кажется, надеясь на то, что Ху Лань будет жалостливо молить его прекратить. Но, то, что он услышал дальше, можно было посчитать за невозможное.&nbsp;<br><br>— Я простил тебя, не обращаться ко мне подобным образом, — тихий голос Ху Ланя отозвался у каждого в ушах эхом. Никто не ожидал, что, после того, через что его заставили пройти, его будет волновать лишь обращение к себе. Но, на этом его слова не закончились. Ху Лань чувствовал, что не может остановиться перед тем, как его сердце залилось всепоглощающей жаждой мести. Он упёрся одной рукой об землю, а вторую руку положил на губы. Он провел пальцами по губам, замечая, что по подобным ранам можно было судить небрежность Сы Яна. Его ногти, в кровь расцарапали нежную плоть юноши, и это говорило о многом. Он либо специально не стриг ногти, чтобы ими расцарапывать лица каждых, кто ему не нравился, либо Сы Ян действительно был неумехой и не следил за своим внешним видом.&nbsp;<br><br>— Кусок дерьма, ха, — наконец-то закончил Ху Лань, поднимая голову вверх и встречаясь с ошеломленными взглядами этих четырёх юношей.&nbsp;<br><br>— Что ты сказал? — в глазах Сы Яна блеснул не добрый огонёк. Он опустил руки вниз, делая шаг к Ху Ланю. — Повтори, что сказал? Ах, нет, лучше бы тебе не издавать ни звука, своим ртом. Собака не может разговаривать.&nbsp;<br><br>Сы Ян потянулся к макушке Ху Ланя и схватился за его волосы, поднимая на себя. Последний юноша, тёмным взглядом смотрел на своего обидчика и когда их лица были настолько близки, Ху Лань не удержался. Собрав во рту большое количество жидкости, он со смачным звуком плюнул прямо вперёд, в лицо Сы Яна.&nbsp;<br><br>Последний же, отбросил Ху Ланя в сторону, неистово заревев, что его очернили грязью из пасти этого ублюдка. Он снял с себя верхнюю накидку и стал вытирать лицо так, словно он обмазался полностью в дерьме. На самом деле, Ху Лань понимал, что эти юноши были из тех, кто даже в грязи не копались, чтобы прожить ещё один день спокойно. Поэтому, даже обычная слюна была подобна самой грязи.&nbsp;<br><br>— Тварь, да как ты смеешь? — вдруг, один из компании, который оказался, на данный момент, храбрее всех, поддался к Ху Ланю и стал лупить его руками и иногда, сжимая кулаки, ударяя по телу и голове. — Смеешь плеваться своим грязным ртом в Сы Яна? Да ты знаешь, из какой он семьи?!&nbsp;<br><br>Ху Лань, вновь сжался калачиком, принимая все побои этого юноши. Но, в глубине души, он был рад за себя, что смог дать отпор Сы Яну! Он всё ещё чувствовал ту неистовую силу мести, внутри себя, поэтому, на свой страх и риск, сквозь щели между пальцами, которые закрывали его лицо, он ответил:&nbsp;<br><br>— Из какой же семьи? Из семьи, где люди не следят за собой?&nbsp;<br><br>Этот ответ, снова всех поразил. На этот раз, Сы Ян, схватив своего товарища, который избивал Ху Ланя, за плечо и отодвинул назад. Он сильно пнул Ху Ланя, в ответ заявив:&nbsp;<br><br>— Сегодня, ты живёшь последний день, запомни мои слова!&nbsp;<br><br>Когда четверо юношей покинули тот переулок, Ху Лань, лёжа на земле, обхватил свои ноги и уткнулся в колени носом. Слезы просто не шли из его глаз. Он никогда не умел показывать слабость в слезах, поэтому не имел понятия, какого это, когда с глаз течёт что-то настолько мокрое, словно ручей. Но, он продолжал, в глубине души, радоваться тому, что позволил себе отпор тому, кто его так сильно задевал с момента, когда он понял, что улица станет его домом.&nbsp;<br><br>В следующий миг, Ху Лань распахнул глаза, поняв, что уснул и проспал до поздней ночи на холодной земле. Но, так или иначе, эта земля не казалась настолько холодной и твёрдой. Он смог уснуть совершенно спокойно, даже не боясь, что по нему кто-то сможет пройтись. Всё же, в прошлом, по нему и повозки проезжали, потому он просто привык к телесным повреждениям. Он хотел было снова закрыть глаза, но только повернуться в другую сторону, как уловил голоса разных людей. В провинции Шэньси что-то происходило, и об этом подумал этот юноша. Он поднялся с места, ощутив как его тело, снова, заныло от боли. Он, провёл руками по лицу, неловко дотрагиваясь до правого глаза. Ху Лань шикнул, решив не трогать глаз и найти ручей, чтобы промыть его. Всё-таки, он прекрасно понимал, что зараза уже занесена, и сколько ему осталось&nbsp; - он не знал. Это было лишь дело времени.&nbsp;<br><br>Мальчик поднялся на ноги, придерживаясь руками за бока своего живота. Он сделал шаг назад, разворачиваясь на выход из переулка и идя прямиком к голосам мужчин. Голоса были слышны чётче и чётче и, среди множества слов, юноша смог услышать пару предложений: «Проверьте там тоже! Император приказал привести всех беспризорников! Давайте ищите!»&nbsp;<br><br>Мальчик, заметно скривился в лице, об упоминании императора и, кажется, готов был поклясться, что ни за что не стал бы подчиняться этому ужасном человеку! Смотря на то, во что он превратил цветущую провинцию, у Ху Ланя складывалось презренные чувства к императору Цзинь Вэю. К тому же, когда Вань Мэй, ему рассказала, что Ху Лань нежеланный ребёнок, и даже сам Гуань Шень, который являлся главой союза, отказался от него, Ху Лань ощутил ненависть к императору. Ведь тот убил их главу союза Тэн, и этот союз стал в его полной власти. Однако тому, что сказала его «матушка», мальчик не поверил! Он отказался верить в то, что его родной отец отказался от него. Однажды, он застал Вань Мэй за разговором с каким-то мужчиной и это был глава союза. Конечно, разговора он не слышал и мог только прятаться за большой колонной на втором этаже, у покоев своей матери. Но, когда двери раскрылись, то тут же услышал слова главы союза: «Надеюсь, ты сделаешь праведный выбор. Отправь его на пик Син Чжэн, чтобы он вырос здоровым мальчиком. Я понял тебя, я больше не потревожу ваш покой».&nbsp;<br><br>Вскоре, мужчина вовсе скрылся, а Вань Мэй лишь усмехнулась, вслед главе союза. Как говорилось, внешность всегда была обманчивой. Пусть, она была словно первая красавица в поднебесной, но внутренняя её натура была подобна гнили.&nbsp;<br><br>Выглядывая из-за угла, он смог рассмотреть императорскую стражу. Ху Лань прошёл вперёд, к повозке с сеном и спрятался за ней. Мужчины, разных званий и возрастов ступали тяжёлым шагом, пытаясь найти каждого юношу. Они осмеливались даже в дома заходить и вытаскивать детей под локти, чтобы затащить в повозку с железными прутьями.&nbsp;<br><br>«Что за варварство?!» — подумалось Ху Ланю. Он прикусил губу так, отчего раны, нанесённые Сы Яном, снова раскрылись, и кровь вновь обильно стала течь вниз. Он не обратил внимания на боль, хоть и попытался остановить кровь. Он забрался в сено, прорыв там яму и вынудил из-за пазухи платок. Кончено, платком это назвать нельзя было – обычный кусок тряпки – и это было единственное, что у него было за пазухой, чтобы избавить себя от крови. Он тщательно вытирал свои губы, немного вздрагивая от боли, но терпел и старался сидеть тихо, пока стража проверяла дома чужих людей.&nbsp;<br><br>Но, его любопытство взяло над ним верх, когда он услышал знакомый ему рёв:&nbsp;<br><br>— Отпусти! Ты и ты, сейчас же отпустите меня! Вы не имеете никакого права!&nbsp;<br><br>— Сы Ян, Сы Ян, мальчик мой, — из дома выбежала женщина, схватившись, мёртвой хваткой, за рукава ханьфу своего сына. — Нет, не забирайте моего сыночка! Не забирайте! — женщина продолжала плакать во весь голос, но её стали оттаскивать от своего сына, пытаясь успокоить всеми возможными способами.&nbsp;<br><br>— Госпожа, успокойтесь. Это приказ Его Величества императора Цзинь Вэя! — поспешил объяснить один из стражей, но женщина не поддавалась на эти слова и продолжала хвататься за сына, изливая горестные слезы.&nbsp;<br><br>— Мама, не отпускай меня, нет, не отдавай им меня, — завопил Сы Ян, ухватившись за руки своей матушки.&nbsp;<br><br>Эта картина была настолько забавной для Ху Ланя и он повеселел, про себя заявив:&nbsp;<br>«Ну и где же твоя колкость? Что же ты не можешь побить эту стражу, так же как осмеливался бить меня?!»&nbsp;<br><br>Воистину, каждому воздастся по заслугам! И сегодня Ху Лань в этом убедился, весело проводя по губам своим платком. Он продолжал наблюдать, как женщина со слезами, всё-таки отпустила своего сына, а Сы Ян в это время, пытался высвободиться из хватки мужчин, но все попытки провалились в бездну. О, да, Ху Лань искренне возликовал, пытаясь спрятаться за сеном. Но, не тут то было. Когда он только опустился вниз, Сы Ян завопил во всё горло:&nbsp;<br><br>— Там! Там! Заберите и этого паршивца! Ху Лань, твою мать, выходи и прими свою смерть.&nbsp;<br><br>Юноша позабыл, как дышать. Он сильнее вжался в сено, пытаясь не шевелиться, и мысленно проклинал зоркий глаз Сы Яна. Даже, не смотря на то, что на улице была поздняя ночь, он умудрился увидеть, как Ху Лань выглядывал из-за сена.&nbsp;<br><br>Стража напряглась. Один крепче держал Сы Яна в руках, а второй ступил в сторону непримечательной повозки с сеном, даже не подозревая, что в ней мог бы кто-то прятаться. Сы Ян продолжал коварно смотреть на повозку, мысленно тешась с тем, что заберёт этого ублюдка с собой в могилу!&nbsp;<br><br>Теперь Ху Лань понял, что уже не сможет сбежать. Раз он не смог избить Сы Яна, то о страже императора можно вообще позабыть. Он никогда не сможет их одолеть, даже если бы попробовал. Мальчик всегда был слабым и его вид, на данный момент, был болезненный, а тело тощее и он точно понимал что, не имея физической силы, ему не выжить в этом мире. И уж точно, ему не удержаться наплыву в императорском дворце.&nbsp;<br><br>Когда он уловил приближающие шаги в его сторону, то снова закусил губу. Несмотря на боль, он продолжал терзать свои губы и когда решился, то добровольно слез с повозки с сеном и вышел из-за неё. Его голова была поднята, а взгляд уверенный. Он, словно, готовый ко всему, сделал шаг к страже и добровольно пошёл с ним. В подобную покорность не поверил даже Сы Ян. Он гневно выплюнул прямиком в его спину, когда стража повела их в повозку с прутьями:&nbsp;<br><br>— Гадёныш, строишь из себя покорность, сволочь, ублюдок, чтобы тебя небеса покарали за твою гнилую натуру!&nbsp;<br><br>Мальчик уже привык к любой брани в свой адрес, но тут же подумал:&nbsp;<br>«Он думает, что я покорный? А не дурак ли он?»&nbsp;<br><br>Ху Лань лишь на вид казался спокойным и хотел лично увидеть, что за мразь сидит на троне, прежде чем его бросят либо в темницу, либо убьют. Когда их посадили к другим детям, Ху Лань вжался в угол и спокойно стал слушать завывания других юношей. В повозке, лишь Сы Ян и Ху Лань молчали и сверлили друг друга взглядами. Остальные, действительно, действовали на нервы со своим рёвом и хныканьем.&nbsp;<br><br>Миновав половину пути до Линьмэя, Сы Ян не выдержал и закричал:&nbsp;<br><br>— Да заткнитесь вы! Чего разревелись? Слезами не поможешь, надо было сражаться!&nbsp;<br><br>— Тц, а я смотрю, ты самый умный, да? Слова такие громкие, а на деле сам-то ревел как ребёнок, подзывая мамочку! — кто-то осмелился выкрикнуть столь обидные слова для Сы Яна.&nbsp;<br><br>Сказанные слова были фактом. Он действительно подзывал свою матушку, чтобы та не отпускал его, но теперь-то он взял себя в руки и осмелился ответить:&nbsp;<br><br>— Заткнись! Будто бы сами не были напуганы!&nbsp;<br><br>Группа юношей зашмыгали носом, соглашаясь со словами Сы Яна. Однако тот, который съязвил ему первоначально, осмелился дать отпор:&nbsp;<br><br>— Он не испугался, — юноша уверенно указал пальцем на, забитого в углу, Ху Ланя и неловко прищурился на нём.&nbsp;<br><br>Все головы тут же устремились на этого забитого юношу, и кто-то даже осмелился подтвердить:&nbsp;<br><br>— Да, точно, он ведь добровольно вышел, я видел!&nbsp;<br><br>— Да как ты мог видеть, идиот?! — возразил Сы Ян. — Ты стоял рядом? Нет!&nbsp;<br><br>— Но, я видел и это точно, — снова отозвался тот, который недавно указывал пальцем на Ху Ланя. Он язвительно смотрел на Сы Яна, будто бы этот парень ему не нравился. А как же, кому понравится тот, который избивал младших, считая себя за превосходство. — Меня забрали после того, как вас поместили в повозку. Я видел, как он вышел добровольно, а ты бранил его всю дорогу.&nbsp;<br><br>Глаза Сы Яна, вновь, залились злобой к этому юноше. Он чуть приподнялся на ноги, но уткнулся головой об верх повозки и вытянул руку вперёд к тому юноше, чтобы схватить его. Неожиданно для самого Сы Яна, его рука не достигла своей цели. Чужая рука перехватила запястье Сы Яна и резко опустила вниз. Прямо перед ним появился Ху Лань, мешая ему сотворить своё излюбленное дело, а то есть, поиздеваться над младшими. Ведь тот парень, который поддержал Ху Ланя в глазах всех присутствующих, был явно младше самого Ху Ланя.&nbsp;<br><br>Сы Ян, снова поразился до глубины души и его сразу же схватили за ханьфу двое юношей и потянули вниз, чтобы тот сел обратно.&nbsp;<br><br>Ху Лань снова нагнулся и забился в угол, под пристальный взгляд того, неизвестного юноши, который за него заступился. Что хотел тот юноша своим взглядом, Ху Лань понятия не имел, но он всего лишь помог ему, чтобы он добрался до Линьмэя в целости и сохранности.&nbsp;<br><br>Когда группы детей достигли цели, их стали привязывать верёвками, дабы они не сбежали. Каждого из ребёнка завязали настолько сильно и они готовы были закричать от боли. Но Ху Лань же, оставался невозмутимым, ловя на себе удивлённые взгляды. Даже Сы Ян поспешил у того поинтересоваться:&nbsp;<br><br>— Т-тебе не больно?&nbsp;<br><br>— Это несравнима с той болью, которую доставлял мне ты, — бросил Ху Лань, даже не глянув в его сторону. Когда за верёвку потянули, линия ребят двинулись через двор дворца.&nbsp;<br><br>Их тянули слишком грубо для тех, кто нужен был императору. Однако никто не мог понять: зачем Цзинь Вэю столь непонятный набор детей? Сам Ху Лань выглядел очень слабым и, наверное, ему было без разницы, где умирать: умрёт в том ужасном месте, на улице, или в темнице дворца императора – это не имело значения. Когда их стали заводить в сам дворец, дети сжались в неописуемом ужасе. Никто даже не мог представить, что станет с ними, когда Цзинь Вэй увидит этот сброд. Однако Ху Лань спокойно ступал и это привело в искренний восторг того кто шёл за ним сзади. А то есть, это был тот, кто заступился за него.&nbsp;<br><br>— Как тебя зовут? — спросил идущий сзади юноша, ускоряя шаг.&nbsp;<br><br>— Какая разница, — быстро протянул Ху Лань, — завтра наши имена нас не будут волновать.&nbsp;<br><br>— А зря, а зря, умирать я не собираюсь, — усмехнулся тот, который шёл уже почти впритык к Ху Ланю.&nbsp;<br><br>— Какой-то, ты слишком весёлый, — заметил Ху Лань, немного оборачиваясь на мальчика, который был чуть ниже его. Так же, Ху Лань заметил, как он частенько кашлял, что не внушало доверия о его состоянии. Собеседник только широко улыбнулся, снова отстраняясь назад, но, напоследок бросил:&nbsp;<br><br>— Меня зовут Ша Лин.&nbsp;<br><br>Эти слова, Ху Лань проигнорировал. Он только подумал о том, что где-то слышал это имя и вспомнил, что их забрали с одной провинции и, возможно, Ху Лань и вправду слышал это имя. Но, так или иначе, он ни разу не заводил друзей и сейчас тем более не собирался творить подобное. Как говорится, ему здесь хватает Сы Яна, который возмещал ему буквально всех. Наверное, поэтому, ненависть Ху Ланя пала на Сы Яна за всех, кто когда-либо причинял ему боль. Но, теперь это было не важно. В таком месте, всё потеряло смысл, и даже жизнь казалась не такой ценной. И ровно в тот момент, когда Ху Лань захотел испытать императора, давая отпор ему, он заметил, как действительно этот мужчина выглядел. Его черты были грубы, но лицо невероятно красивое, словно от него и вправду исходила аура божества. В глазах юноши в мгновение загорелось презрение к этому мужчине! Ху Ланю каждый раз говорили, что красота в этом мире решает всё, а тот, кто настолько уродлив, как он, сгниёт на улице. Не справедливо! Такие люди, чья внешность была красива, словно небожитель, оказались гнилы внутри. И именно в этот момент, юноша вспомнил женщину, которая родила его и выставила с публичного дома. Пускай мальчику там и не было места, но как могла родная мать бросить своего ребёнка? Лишь из-за уродского шрама? Но, ведь кто его оставил? Разве не она кинула в него вазу, словно увидела монстра перед своими глазами? С тех же пор, его глаз в таком состоянии, и кого винить в этом? Снова себя, за то, что родился таким уродом?&nbsp;<br><br>От подобных мыслей, он сильнее презрено смотрел на императора, не желая подчиняться. Когда, наконец-то, его освободили от этой жизни, тело Ху Ланя обмякло. Его сознание, будто бы прояснилось и он, в тишине и темноте, сказал сам себе:&nbsp;<br><br>— Цзинь Вэй никогда не был благосклонен к таким уродам, ведь так? Я уверен, что эти воспоминания являлись моими истинными воспоминаниями, но неужели их кто-то заменил?&nbsp;<br><br>Ху Лань, прибывая там, куда его забросили, немного осмотрелся, подумав о том, что уже устал пересматривать то, что видел десятки раз. Когда он вспомнил о том, что первоначально собрался отправиться за душой Цзинь Вэя, перед ним, словно кто-то услышал его мысли, открылась небольшая воронка. Он потянулся туда и наконец-то вошёл в это ока миров, чтобы встретиться со своим учителем.&nbsp;<br><br>Он и сам не ожидал, что попадёт в неизвестное ему место. На этот раз, это было не комната, а улица. Он, просто упал на землю, поднимая голову вверх. Первое, что попалось ему на глаза, так это название: «Музей».&nbsp;<br>С этого момента всё и произошло. Он хотел войти в это здание, но почему-то его не пропустили и отчитали за его внешний вид. Однако он нашёл путь. Трещина в здание этого музея дала о себе знать и с громким грохотом, стена просто повалилась вниз. Ху Лань не смог нормально контролировать свою силу, поэтому удар вышел столь ожесточённый. Его словно тянуло в это здание, но в какой-то момент, когда люди стали выбегать из него, он переключил взгляд на другое. Он лишь краем глазом уловил серебряный блеск ножен от меча, который пронесся в сторону. Он даже ощутил ту самую энергию меча и был уверен, он являлся оружием человека, которого он называл учителем. После этого, он и отправился за ним, следуя по пятам, желая достигнуть своей цели.&nbsp;<br><br>Ситуация, подобна этой, была невероятной, ведь проделать такой путь, ради одного единственного своего желания, было поистине трудно. Но, он ни чуть не пожалел, что потратит столько времени в своём мире, чтобы провести пару дней в этом неизвестном ему мире. Да и что случится за пару месяцев, в конце концов? Пока главы союзов готовились к войне и пытались возвратить императора, они не будут действовать опрометчиво, и Ху Лань знал это лучше чем кто либо. Им нужен тот, кто поведёт их и это был даже не генерал, хоть он и являлся ключевым звеном всех действий глав союзов. Им нужен был император, а кто займёт место императора? Только князь Ло Люэр, который в свою очередь, будто бы исчез из этой земли. Его никто не смог найти и даже заклинание поиска не смогло разыскать Ло Люэра, будто бы тот и вправду навсегда покинул все миры.&nbsp;</div>