<div> Двое мужчин стояли на ступенях до тех пор, пока изящный силуэт госпожи Яое не скрылся из виду, тогда их тела одновременно расслабились. На самом деле, стоя сейчас поодаль, князь и император Силэй помимо своей воли потянулись друг к другу, однако, посмотрев друг на друга и внезапно вспомнив про «кровь возлюбленных», что Фэн Мин, что Жун Тянь вздрогнули и тотчас же отступили на расстояние чжана.<br><br> — Что теперь делать? — всплеснул руками князь, глядя на Жун Тяня. <br><br> Мужчина, изучающе посмотрев на своего феникса, лишь развёл руками:<br><br> — Я понаблюдал за ней, похоже, у неё нет дурных намерений по отношению к тебе, она лишь просто включила тебя в свой план.<br><br> На что князь нерешительно спросил:<br><br> — Мне действительно придётся делать то, что она хочет? <br><br> Жун Ху не надо было приказывать, он уже давно отправился распускать охрану, у которой спина болела от лежания, когда она пряталась в густых зарослях травы. Стоящий в стороне Ле-эр, услышав, с каким тоном ведётся дискуссия между господами, набрался храбрости [1] и вставил слово:<br><br> — Что госпожа Яое хочет, чтобы князь Мин сделал? <br><br> — Она хочет, чтобы я целыми днями шатался возле учителя Сяо. — И хоть сейчас, пока Жун Тянь отравлен, их сексуальная жизнь была отложена на какое-то время, но, вспоминая методы госпожи Яое, которая не побрезгует ничем, Фэн Мин всё же, не сдержавшись, высунул язык: — Пойти и подпортить искусство меча Сяо Цзуна.<br><br> — А? — незнавший сути дела Ле-эр совершенно не догадывался о причине, и всё, что ни прозвучало сейчас, для телохранителя было неясным и обескураживающим. <br><br> В этот же момент к ним подошла Цю Лань. Увидев Жун Тяня, девушка рухнула на колени и доложила:<br><br> — Госпожа Мэй Цзи просит государя прийти, чтобы обсудить какое-то дело.<br><br> На что мужчина кивнул, отвечая:<br><br> — Хорошо, я сейчас же отправлюсь к ней. — Обернувшись к Фэн Мину, спросил: — Ты идёшь? — Сейчас Мэй Цзи заботилась о взятых под стражу Бо Лине и третьей принцессе Фаньцзя, которые чуть не убили князя в комнате первой красавицы Поднебесной, поэтому молодой мужчина не хотел, чтобы любимый феникс соглашался идти туда.<br><br> Подумав, князь с безразличием ответил: <br><br> — Пойду вместе с тобой. Не отравят же они меня в этот раз?<br><br> Тогда Жун Тянь и князь, взяв с собой нескольких охранников, направились в сторону дворика Мэй Цзи, как раз в это время Жун Ху уже управился с делами и вместе с Цю Лань и Ле-эром последовал за господами. <br><br> Пока они шли на встречу с Мэй Цзи, Фэн Мин, больше всего боясь нечаянно и подсознательно оказаться рядом с Жун Тянем, постоянно напоминал себе держать дистанцию. От подобных чувств становилось невыносимо больно, к тому же молчание, нависшее над ними, приносило ещё больше боли.<br><br> Отделённый тремя слугами от возлюбленного, Фэн Мин шёл за ним и, ища что сказать, прервал тишину:<br><br> — Ты решил, как поступить с третьей принцессой и Бо Лином? <br><br> Император Силэй обернулся и, посмотрев на идущего сзади Фэн Мина, догадался:<br><br> — Твоё сердце вновь смягчилось, хочешь от их имени просить снисхождения?<br><br> — Мэй Цзи уже просила от их имени и лишилась места в твоём сердце. — И князь, размышляя, продолжил: — Разве госпожа Яое не сказала, что дни Лун Тяня сочтены? Подумав об этом и третьей принцессе, я считаю… что ты должен что-нибудь придумать.<br><br> Его размышления звучали довольно интересно, заставляя уголки губ Жун Тяня приподняться, растягивая рот в тёплой улыбке, а самого императора — спросить:<br><br> — Я должен что-нибудь придумать? <br><br> Фэн Мин, приняв слова всерьёз, в задумчивости опустил голову:<br><br> — Если Лун Тянь умрёт, то третья принцесса, вполне вероятно, может стать императрицей Фаньцзя. По соседству с Фаньцзя находится Ли, если Фаньцзя сможет стать союзником Силэй…<br><br> На макушку что-то надавило, словно кто-то гладил по голове, Фэн Мин чуть не подпрыгнул и, страшно перепугавшись [2], воскликнул, подняв голову:<br><br> — Жун Тянь! Ты забыл про яд?<br><br> Молодой и красивый мужчина, глядя сверху вниз, лукаво проговорил со смехом: <br><br> — Глупыш, я лишь веточкой тебя потрогал, не более. Ты больше проникаешь в суть дел правления, этот император очень рад. Сегодня вечером, когда вернёмся, вознагражу тебя. — И, одарив юношу крайне загадочным взглядом, Жун Тянь продолжил путь.<br><br> Получив двусмысленный взгляд, Фэн Мин не сдержался и замечтался: «Сегодня вечером, когда вернёмся, вознагражу». Эта фраза, похоже, для всегда развратного извращенца имела лишь один определённый смысл.<br><br> Вот только сейчас внутри императора Силэй тёк яд, и двум влюбленным сердцам нельзя было сближаться телом, так как можно было по-настоящему [3] «вознаградить»?<br><br> Немного поразмыслив, князь уже наполовину залился румянцем. Внезапно остановившись, Фэн Мин вспомнил прозвучавшие ранее слова Жун Тяня: «Хорошо подумал».<br><br> — О, Небеса…<br><br> Не может быть, чтобы он действительно создал первый в мире презерватив?<br><br> Подумав об этом, князь тотчас же покраснел до кончиков ушей.<br><br> — Чего медлишь? Поторопись, — донёсся впереди голос Жун Тяня. <br><br> Как раз представляя всякие пошлые образы, Фэн Мин с нечистой совестью, которая не давала покоя [4], поднял голову и обнаружил, что уже находится перед двориком красавицы Мэй Цзи.<br><br> Во дворике было очень тихо, однако в воздухе всё же смутно проскальзывал тонкий загадочный аромат. В прошлый раз князь приходил сюда ночью, на сей раз при свете дня он вновь осмотрел это место, ещё больше ощущая своеобразную беззаботность и праздность, исходящие от навеса и стен, которые пестрили яркими узорами и подчёркивали натуру Мэй Цзи.<br><br> Шагнув в ворота дворика и немного пройдя вглубь, они оказались в покоях первой красавицы Поднебесной.<br><br> Как гласила идиома «перевернутая телега впереди — предостережение для следующей телеги» [5], собственно, сейчас, усвоив урок из случившегося, Жун Ху не смел даже на полшага покидать князя, следуя за ним словно вторая тень. Цю Лань и Ле-эр, конечно же, тоже не могли остаться за дверью и вместе с охраной, которая увидела их намерения, прошли внутрь. <br><br> Сейчас, должно быть, в опочивальню к Мэй Цзи впервые за всё время без лишних слов ввалилась куча посторонних мужчин. <br><br> Солнце близилось к горизонту, когда Его Величество повернул к комнатке и вошёл; Мэй Цзи, третья принцесса и Бо Лин сидели за одним столом, на котором находились палочки для еды и чашечки, наполненные капустным супом, по-видимому, они только что закончили обедать. Вот только у Мэй Цзи, похоже, не было аппетита, так как еда перед ней так и осталась нетронутой.<br><br> Женщина сидела, сложив ноги наискосок, а верхней частью тела, слегка искривившись, облокотилась на подушку-валик. Вдруг услышав шаги, Мэй Цзи тотчас же увидела на пороге величественную фигуру Жун Тяня, и, внезапно ойкнув, красавица Поднебесной медленно выпрямилась: <br><br> — Государь пришёл. — Прекрасные и очаровательные глаза Мэй Цзи, что формой напоминали феникса, были немного красными, явно женщине так и не удалось поспать ночью.<br><br> Фэн Мин заметил, что вчера на банкете Мэй Цзи увлечённо делилась историями, а сейчас она была полна скорби, понимая, что всё из-за Жун Тяня. Князь почувствовал муки совести. <br><br> — Слышал, Вы искали меня? — Мужчина взял подушку-валик и удобно сел, поджав под себя ноги.<br><br> Держась от императора Силэй на расстоянии трёх-четырёх шагов, Фэн Мин последовал его примеру, однако, почувствовав нечто странное, князь поднял взгляд на третью принцессу, которая, оказывается, смотрела на него сквозь слёзы. <br><br> Она сидела плечом к плечу с Бо Лином, и, заметив, что Фэн Мин смотрит на неё, Фань Чжи обнажила лёгкий оттенок стыда, губы дрогнули, однако женщина так и не посмела открыть рта. <br><br> Жун Ху с Ле-эром также окружили государя и князя Мина: один с востока, а другой — с запада и, зная своё место, тоже сели.<br><br> Мэй Цзи проявила озабоченность: <br><br> — Я слышала, что сюда приезжала госпожа Яое, государь виделся с ней?<br><br> — Виделся. — Так или иначе, не было смысла скрывать это, поэтому, увидев её чрезмерное беспокойство, Жун Тянь не торопясь всё рассказал о визите госпожи Яое.<br><br> Когда император упомянул, что госпожа Яое неожиданно преподнесла ему в подарок серебряную чашечку Лун Тяня, третья принцесса, не сдержавшись, слегка ахнула и, наклонив голову, удивительно и радостно посмотрела на Бо Лина.<br><br> Если госпожа Яое всё же отравила Лун Тяня, тогда их дело касаемо Фаньцзя скоро с успехом закончится.<br><br> И, конечно же, предпосылка заключалась в том, чтобы вернуться в Фаньцзя живыми и невредимыми.<br><br> Именно из-за них Жун Тянь отравился «кровью возлюбленных», и если он не достанет противоядие, то, кто знает, может, убьёт их, срывая злость.<br><br> Сейчас их жизни сохраняла лишь любящая свою родину Мэй Цзи, и только. <br><br> Сама же красавица Поднебесной с неподдельной серьёзностью слушала Жун Тяня, а то, что не понимала, переспрашивала, нахмурившись:<br><br> — Характер этой госпожи действительно крайне странен. Чем такой человек умнее, тем сложнее его понять. Государю нужно с осторожностью подходить к ней, только так. Неизвестно, что подразумевается под упомянутым ею третьим шагом? <br><br> Жун Тянь слегка улыбнулся.<br><br> На что Мэй Цзи с удивлением спросила:<br><br> — Неужели государь уже догадался? <br><br> Жун Тянь, немного подумав, покачал головой:<br><br> — Этот император немного догадывается, когда всё станет ясно, вновь приду и всё расскажу Вам.<br><br> Мэй Цзи перевела взгляд на Фэн Мина:<br><br> — Скажите, князь Мин собирается сотрудничать с госпожой Яое, чтобы достать противоядие? Однако учителя Сяо нельзя назвать добросердечным, он придаёт большое значение своему искусству меча, и если князь Мин своими поступками повлияет на его тренировки, то непременно Вам нужно быть осторожнее, ведь учитель может проявить бесчувственность.<br><br> Князь ещё по дороге к опочивальне Мэй Цзи обдумывал этот вопрос и, закусив нижнюю губу, пожал плечами:<br><br> — Таково условие госпожи Яое, и именно по этой причине моя мать захотела сначала отравить меня. Если бы не противоядие, я бы не стал ни с того ни с сего портить тренировки учителя Сяо. — И князь бросил взгляд на Жун Тяня.<br><br> Госпожа Яое одной целью — «обязательно вновь выйти замуж» — резко связала будущее, как своё со старым возлюбленным, так и их с Жун Тянем. <br><br> Это именно то, что имеют в виду, говоря «два кузнечика на одной верёвке». Заставляя его, князя, и Жун Тяня вертеться, словно волчок, выискивая способ помочь госпоже Яое «поймать» мужа, чтобы сама женщина скрытно лишь поманила мизинчиком, и хватит. <br><br> Третья принцесса подняла лицо, демонстрируя застенчивость, что сейчас была во взгляде и которую как раз заметил Жун Тянь.<br><br> Император Силэй спросил:<br><br> — Третьей принцессе есть что сказать? <br><br> Его дружелюбие сильно удивило как третью принцессу, так и Бо Лина, однако Фэн Мин понимал, что, по-видимому, император Силэй собирается переманить женщину, чтобы последняя поклялась в вечной дружбе. <br><br> Верно, один друг лучше, чем один враг.<br><br> Услышав от Жун Тяня, что Лун Тянь отравлен, Бо Лин почувствовал, как в душе всё перевернулось, и тотчас же всё понял. <br><br> Терзаемая муками совести третья принцесса вспомнила, что лично привезла отравленный короб, и, охваченная небольшой тревогой, прошептала:<br><br> — Я лишь удивлена, раз уж князь Мин является сыном госпожи Яое и наставника Сяо, то каким образом оказался он во дворце Силэй? Неужели после того, как наставник Сяо отверг госпожу Яое, она в порыве гнева взяла и бросила своего собственного ребёнка, а проходящий мимо старый князь Жун подобрал и привёз в императорскую резиденцию?<br><br> Фэн Мин застыл, как истукан.<br><br> Ведь сегодня, когда он лично встречался с госпожой Яое, князь так сильно разнервничался, да ещё всё время думал о противоядии, и хоть он не хотел спрашивать об этом деле, в душе подумал: «Матушка из-за того, что мой отец отверг её, со злости выбросила родного сына… Хм, по характеру госпожа Яое очень странная и, возможно, может так поступить». <br><br> Мэй Цзи, медленно кивнув, проговорила:<br><br> — Я не верю в столь удачное совпадение. Выброшенный ребёнок как раз был подобран старым князем Жуном, а любимый «сын» старого князя Жуна к тому же стал любимым учеником наставника Сяо. По-моему, возможно, увидев, что наставник Сяо получил превосходного ученика, который по характеру напоминал государя, натолкнул госпожу Яое на мысль оставить своего сына у резиденции князя Жуна.<br><br> Несчастный маленький ребёнок ещё несмышлёный и лишь из-за того, что родился без выдающегося дара владения мечом, удостоился презрения со стороны отца и немедленного отказа со стороны матери. <br><br> Они совершенно не знали, что Фэн Мин на самом деле не тот, выросший в стенах императорского дворца Силэй, лже-наследный принц Ань Хэ и не являлся сыном старому князю Жуну, и уж тем более не сын госпожи Яое и учителя Сяо.<br><br> Князь заметил, что Мэй Цзи и третья принцесса смотрят на него с некой жалостью в глазах; понимая, что по ошибке стал объектом сочувствия, Фэн Мин, не сдержавшись, выкрикнул в душе и спешно перевёл разговор:<br><br> — Об этом я расспрошу госпожу Яое при следующей встрече. По-моему, сейчас слишком рано, лучше позвольте мне сначала навестить учителя Сяо.<br><br> На что Жун Ху отозвался:<br><br> — Позвольте, я составлю компанию князю Мину. — И поднялся. <br><br> Когда несколько охранников, сопровождая князя к покоям Сяо Цзуна, вышли, в комнате внезапно людей стало меньше половины и казалось не так тесно.<br><br> Служанки, что были снаружи, подали свежие фрукты и ягоды, девушки порхали по комнате, не смея издать и звука. <br><br> Жун Тянь по-прежнему казался спокойным и невозмутимо сидел за столом.<br><br> Мэй Цзи с собственного столика взяла, как ей казалось, самый красивый фрукт, лично протёрла душистым полотенцем несколько раз и вручила Жун Тяню.<br><br> На что молодой мужчина благодарно улыбнулся и, приняв фрукт, откусил кусочек.<br><br> Мэй Цзи очень беспокоилась из-за того, что отравленный император Силэй станет отдаляться день ото дня, но, заметив его ласковое отношение, в душе обрадовалась, а её глаза слегка потеплели. <br><br> Среди них всех, если речь шла о политике, кроме Жун Тяня, очень хорошо знал эту тему Бо Лин. Проводив Фэн Мина взглядом и заметив, что император Силэй остался, четвёртый принц уже понял, какая намечается беседа, и, воспользовавшись тем, что Мэй Цзи подаёт фрукт Жун Тяню, Бо Лин и третья принцесса несколько раз переглянулись и незаметно перебросились парой тихих фраз.<br><br> — Если госпожа Яое не солгала и Лун Тянь отравлен ядом маньшэ, в таком случае в ближайшем будущем в Фаньцзя состоится большой траур. — Бо Лин нарушил молчание и обратился к Жун Тяню за советом: — Тогда неизвестно, какие действия предпримет Силэй? — Это дело было крайне значительным, так как касалось непосредственно Фаньцзя. <br><br> Как только молодой мужчина открыл рот, третья принцесса и Мэй Цзи проявили огромное внимание. <br><br> Жун Тянь, разжевав, проглотил ароматную и сладкую мякоть плода и лишь тогда, слегка улыбаясь, посмотрел на Бо Лина:<br><br> — А что думает четвёртый принц?<br><br> Бо Лин понимал: сейчас, когда настал решающий момент, можно ли убедить Жун Тяня решить их с Фань Чжи дальнейшую судьбу? И, несколько раз перекрутив мысли, только тогда проговорил, подбирая каждое слово и каждую фразу:<br><br> — Молодой император Силэй мудр и мечтает объединить всю Поднебесную. Однако сейчас во всех странах идут межгосударственные распри, даже не считая восточного пролива Даньлинь, все одиннадцать государств тайно сражаются между собой. Как император Силэй исполнит с успехом свои замыслы, не имея союзных государств?<br><br> Слова Бо Лина вызвали лёгкую улыбку на губах Жун Тяня:<br><br> — Прошу четвёртого принца высказать всё, что на душе лежит.<br><br> — Из настоящих членов царствующего дома Фаньцзя лишь третья принцесса осталась в живых. Все чины, как и народ, уже давно надеются на возвращение истинной наследницы, которая вновь взойдёт на престол. Я утверждаю, что я и третья принцесса тайком сначала проберёмся в Фаньцзя и свяжемся с несколькими генералами, которые по-прежнему преданы царствующему дому Фаньцзя, и, дождавшись, когда Лун Тянь скоропостижно умрёт, третья принцесса внезапно появится в императорском дворце Фаньцзя. Кроме старых чиновников и охраны, я, Бо Лин, позабочусь, чтобы власть императорского рода Фаньцзя в ближайшие дни вновь вернулась к прежнему хозяину, — начал Бо Лин, и чем больше говорил, тем приятнее, воодушевлённее и увереннее звучали слова. — У нас хоть раньше с Силэй были нерадостные дни, однако это всё привело к сегодняшнему моменту. Я, Бо Лин, смею поклясться Небесами, что никогда не питал дурных намерений к императору Силэй и князю Мину. Более того, Фаньцзя и Ли, Пяожун, Яньтин, Юнъинь и Цзаобэй – граничащие государства, если две стороны объединятся и станут друзьями, будут в гармонии, то в будущем, если придётся отправиться в карательный поход на другую страну, императору Силэй стоит лишь написать, и Фаньцзя тотчас же соберёт войска и без задержки отправится в путь, подготовив провиант для многочисленной армии Силэй, что пойдёт в дальний поход. Совершенно не нужно будет переживать за то, что не сделали привал в пути, и, определённо, это завершит бой успешно. Пользуясь тяжёлой болезнью императора Ли Жо Яня, сначала одним махом сведём счёты с сильным врагом, другие более малые страны, по большей части, не выдержат и одного удара, тогда стоит ли печалиться, что большое дело не получится?<br><br> Четвёртый принц говорил с воодушевлением, описывая захватывающую и чудесную картину.<br><br> Третьей принцессе нравилось, когда Бо Лин непринуждённо и спокойно обсуждал военные дела, в красивых глазах проскальзывало восхищение, даже Мей Цзи вынужденно подумала: «Третья принцесса неплохо разбирается в людях, если бы этот человек взошёл на престол Боцзянь, разве не стал бы деятельным правителем? К сожалению, судьба не была к нему благосклонна, и его в этом нельзя винить». <br><br> Только на губах Жун Тяня играла загадочная и непонятная улыбка, как раз закончив есть плод и выпустив из рук косточку, император взял тёплое махровое полотенце, которое, держа двумя руками и поклонившись, подала служанка, и, вытирая руки, обернулся, бросая взгляд на сидящего рядом Ле-эра. <br><br> Ловкий и смышлёный Ле-эр разве мог не догадаться, когда настанет пора выйти на сцену, и, хохоча, неторопливо проговорил, повысив тон:<br><br> — Принц Бо Лин действительно питает великие устремления. Вот только Вы сейчас даже не в силах уберечь себя, а предаётесь пустым мечтаниям, разве не забавно? Наш государь отравлен, забыли об этом? <br><br> Ле-эр слегка фыркнул, и сидящие вокруг государя охранники показали свою злость, руки легли на рукояти мечей, и, округлив глаза, что сейчас напоминали серебряные колокольчики, мужчины уставились на Бо Лина. <br><br> Бо Лин не думал об этой проблеме, вот только с помощью такого характера, как у Жун Тяня, нельзя было не воспользоваться этим удобным случаем и получить Фаньцзя, увеличивая собственную и объединяющую всю Поднебесную мощь.<br><br> «Заполучив Фаньцзя, Жун Тянь меня с третьей принцессой ни за что не отпустит».<br><br> Бо Лин тоже являлся крайне смышлёным человеком и, слегка удивившись, посмотрел на мужчину; уже успокоившись, принц приятно улыбнулся:<br><br> — Наше Фаньцзя — маленькое государство, как посмеет оно равняться с таким могущественным государством, как Силэй? Не говоря уже о том, что я вместе с третьей принцессой в большом долгу перед императором Силэй. Смысл союза в том, что на самом деле Силэй — основа на «расстеленном» Фаньцзя, а Фаньцзя как покрывало. <br><br> Третья принцесса продолжила:<br><br> — Нужно лишь мне взойти на престол Фаньцзя, как впредь мы станем равняться на зависимое государство и из года в год будем платить дань Силэй. А если Силэй развяжет с кем-то войну, то мы, лишь получив письмо, непременно отправим войска на помощь. — Если в будущем Фань Чжи действительно станет императрицей Фаньцзя, то её слова равносильны международному союзному договору. <br><br> — Не «равняться на зависимое государство», а именно что стать зависимым государством, — сказал Жун Тянь. — В мире царят непрерывные ссоры, народ лишился крова и мыкается по белу свету, стоит изучить причину, и сразу станет понятно, что из-за маленьких государств, которые действуют каждый по своему разумению, ссоры не прекращаются. Объединение является общей причиной, всё зависит только от того, чей кулак достаточно твёрд. Принц Бо Лин и третья принцесса всё же умные люди, не могут не понять самой сути. Фэн Мин как-то сказал одну крайне любопытную фразу: «Хорошая птица разборчива в деревьях» [6]. В этих словах есть огромный смысл, так ведь?<br><br> Бо Лин и третья принцесса обменялись взглядами, но ничего не сказали.<br><br> Ведь если они согласятся, то всё равно, что покорно преподнесут Фаньцзя во власть Силэй. Они вложили всю душу, добиваясь престола, или это всё пустой клочок бумаги [7]? <br><br> Жун Тянь, не обращая никакого внимания на их молчание, продолжил:<br><br> — Вот только этот император позволит вам следовать примеру Дунфань: пока будет жива третья принцесса, никто не посягнет на императорскую власть, напротив, этот император накажет непочтительных, осмелившихся вредить власти. Третья принцесса, что думаете?<br><br> Глаза мужчины горели воодушевлением, а сам император окинул её взглядом с ног до головы, словно изучая. <br><br> Бо Лин краем глаза заметил, что стража изменилась в лице, став суровее.<br><br> Главным сейчас было не «какое птица выберет дерево, где гнездиться», а не кивнуть, так как опасался не сохранить головы. <br><br> Быть тысячелетним правителем без головы или же сохранить голову, но вынужденно выбрать лишь одного правителя, — этот вопрос с несколькими вариантами ответов был крайне несложным.<br><br> Третья принцесса тоже прекрасно понимала: это скрытая угроза, однако не могла совладать с Жун Тянем, который обладал верховной властью. Стоило лишь подмигнуть, и эта единственная наследница царствующего дома Фаньцзя тотчас же могла превратиться в несколько брызгов крови. Фань Чжи побледнела и, закусив нижнюю губу, наконец набралась храбрости и прошептала:<br><br> — Хорошо, мы последуем примеру Дунфань. Но у меня есть ещё несколько требований.<br><br> — Говорите. <br><br> — Во-первых, император Силэй в будущем обязательно хорошо позаботится о моём народе Фаньцзя. <br><br> На что Жун Тянь приветливо и прямо ответил: <br><br> — Это естественно, они также и мой народ. <br><br> — Во-вторых, все потомки моего царствующего дома Фаньцзя, хоть больше не будут правителями страны, но обязательно должны быть отнесены к силэйской знати, а также наши потомки тоже должны быть в списке государственного отбора чиновников и командования. <br><br> На это Жун Тянь, не колеблясь, кивнул со словами:<br><br> — Само собой разумеется, кровь правящего дома Фаньцзя почитаема, как можно отнести их к простолюдинам? К тому же, кроме прямого отношения к родственникам царствующего дома Силэй, они получат крайне высокий ранг знати. Этот император официально провозгласит об этом в указе, объявляя всему миру. Каждый, кто внесёт свою лепту моему царствующему дому Силэй, будет вознаграждён.<br><br> А так как Жун Тянь являлся императором Силэй и его слово имело огромный вес, множество людей не могло не поверить. <br><br> Услышав его крайне искреннее обещание и понимая, что ситуация не терпит отлагательств [8], третья принцесса невольно замешкалась, но всё же проронила: «Хорошо», после чего поднялась, подошла, опустилась на циновку напротив Жун Тяня и, приняв почтенный вид как на большой церемонии, с изящными манерами трижды поклонилась. <br><br> Сидящий прямо Жун Тянь спокойно принял её три поклона и, дождавшись, когда женщина откланится, встал и помог третьей принцессе подняться, придерживая её, более того, голос императора Силэй зазвучал по-другому, не то, что до этого, став дружелюбнее и искреннее:<br><br> — В будущем если кто-то решит причинить вред царствующему дому Фаньцзя, многочисленное войско Силэй, безусловно, немедля ринется в бой. Третьей принцессе не стоит волноваться. <br><br> Прекрасно понимая, что слова Жун Тяня — всего лишь банальная любезность, Фань Чжи вспомнила, как после смерти своего отца-императора Фаньцзя скиталась по всему миру и всегда подвергалась человеческому равнодушию, так что сейчас женщина была растрогана, тёплая волна благодарности внезапно поднялась из глубины души, обдавая глаза лёгким жаром, а сама принцесса тихо проронила: «Государь….», вот только на глазах у стольких людей нельзя было проливать слёз, поэтому она, тотчас же смахнув слезинки с лица, спросила Жун Тяня: <br><br> — Неизвестно, когда государь позволит нам вернуться в Фаньцзя?<br><br> На что император Силэй задал встречный вопрос:<br><br> — А когда принцесса планирует? <br><br> Бо Лин нетерпеливо ответил:<br><br> — Конечно же, чем скорее, тем лучше. Нам понадобится время, чтобы связаться с преданными принцессе старыми чиновниками и подготовиться.<br><br> — В таком случае принцесса немедленно может отправляться в путь. Да, дорога в Фаньцзя полна опасностей, а у третьей принцессы при себе ни войска… Давайте сделаем так: этот император пошлёт три тысячи отборных солдат, которые переоденутся и тайком отвезут третью принцессу на родину. Кроме того, у этого императора в Фаньцзя есть несколько друзей, подождите, этот император напишет несколько писем, и третья принцесса возьмёт конверты с собой. Если что-то случится, то принцесса всегда может, воспользовавшись ими, позвать моих друзей на помощь, как только они увидят почерк этого императора, то всеми силами сохранят принцессу, вот только…<br><br> Третья принцесса и Бо Лин, услышав об этом, обрадовались событию, однако, услышав, что Жун Тянь внезапно сменил тему разговора, почувствовали, как их сердца шумно застучали, пропустив удар. <br><br> — Государь, что «вот только»? — шёпотом спросила Мэй Цзи.<br><br> Жун Тянь сказал со смехом:<br><br> — Вот только Мяо Гуан сейчас как раз в Боцзянь продолжает тайно плести свои интриги, если она действительно станет императрицей Боцзянь, то мой Силэй будет в крайне невыгодном положении. Этот император хочет попросить принца Бо Лина немного задержаться здесь на несколько дней, чтобы объяснить дела Боцзянь. <br><br> Бо Лин и Фань Чжи изменились в лице. <br><br> Ведь если Бо Лин станет заложником в руках Жун Тяня, то третья принцесса никоим образом не посмеет поступать опрометчиво.<br><br> Этот козырь оказался уязвимым местом третьей принцессы. <br><br> Увидев их оцепенение, Жун Тянь с изумлением спросил:<br><br> — Как? Принц не согласен?<br><br> Фань Чжи нерешительно посмотрела на императора Силэй, а после с умоляющим видом обратилась к Мэй Цзи:<br><br> — Госпожа Мэй Цзи…<br><br> Красавица, конечно же, была рада услышать, что Жун Тянь хочет объединить всю Поднебесную, не говоря уже о том, что царствующему дому Фаньцзя ничто не угрожает, просто это гарантировало заинтересованность императора Силэй. Тут же обнажив привлекательную улыбку, женщина задала встречный вопрос:<br><br> — Предложение государя звучит превосходно. Что думает третья принцесса? — Даже она дала понять, что не сможет помочь, на что третья принцесса и Бо Лин тотчас же убедились — дело бесперспективное.<br><br> Стоит только открыть рот и ответить «нет», это всё равно, что ясно сказать Жун Тяню, что их слова о «дружбе» и «зависимом государстве» являются ложью с целью сбежать, бездумно согласившись.<br><br> Глядя на рассредоточенных по всей комнате охранников, которые сидели с безразличным видом, на самом деле можно было смутно почувствовать, что парочка является осаждённой мишенью, словно мясо на разделочной доске.<br><br> — Очень хорошо, — нарушил нависшее молчание Бо Лин, и спустя мгновение его лицо стало таким, как прежде, а сам принц охотно отозвался: — Помочь императору Силэй разобраться во всём — счастье для Бо Лина. Государь Силэй может не беспокоиться, Бо Лин непременно во всех подробностях и ясно расскажет о делах Боцзянь.<br><br> На что третья принцесса со скорбью проговорила: <br><br> — Принц… <br><br> Но Бо Лин сначала, не глядя на Фань Чжи, с улыбкой обратился к Жун Тяню, сложив руки в знак почтения:<br><br> — Разлука вот-вот наступит, поэтому третья принцесса неизбежно немного огорчилась. Позволит ли государь мне сказать по секрету несколько слов третьей принцессе?<br><br> — Разумеется. <br><br> — Третья принцесса, прошу, идёмте со мной. — Бо Лин, взяв Фань Чжи за руку, вышел из комнатки и отправился в боковую комнату.<br><br> Будучи прозорливым, Ле-эр, взяв с собой несколько стражников, окружил снаружи маленькое помещение, в котором уединились возлюбленные.<br><br> Войдя в маленькую комнату, Бо Лин запер дверь, затем повернулся и, посмотрев на Фань Чжи, со вздохом сказал:<br><br> — Вашему Высочеству не нужно показывать своего превосходства. Говоря об этом деле, то оно превзошло все мои ожидания.<br><br> — Но он хочет сделать принца заложником, я… как я могу…<br><br> — Как только принцесса тайком приедет в Фаньцзя и отнимет престол, тогда за мою жизнь можно будет не переживать. Если поступим так, тогда Жун Тянь успокоится и позволит третьей принцессе делать всё, что заблагорассудится, без подозрений.<br><br> Посмотрев на возлюбленного, Фань Чжи слегка улыбнулась, с любовью и тоской на сердце женщина, закусив нижнюю губу, проговорила:<br><br> — Но ты… как быть после? <br><br> — Для начала нужно пережить трудный момент, что встал перед нами, а уже потом думать об остальном. — И Бо Лин ласково добавил: — Посмотри, мы столько пережили трудных моментов. — Держа руки Фань Чжи, четвёртый принц любя сказал: — Такие красивые ручки пострадали от стольких мозолей. И всё из-за бесполезного Бо Лина. К счастью, есть надежда на престол, когда он станет твоим, больше не придётся терпеть обиды.<br><br> Эти слова должны были успокоить третью принцессу. Но, услышав их, она, наоборот, не сдержавшись, начала плакать.<br><br> Бо Лин тотчас же помог ей смахнуть слёзы с лица, Фань Чжи ещё какое-то время плакала в голос, а после, всхлипывая, проговорила: <br><br> — Твоя жизнь попала в чужие руки, даже если я стану императрицей Фаньцзя, то радости это не принесёт. Сейчас в теле Жун Тяня течёт яд, и говорить, что в душе он не винит тебя в этом, я не могу, так как не верю в это. Если он умрёт от этого яда, то его люди наверняка убьют тебя, изливая свой гнев. И даже если ему удастся достать противоядие, а мне — отвоевать престол, но находится в разлуке с тобой разве не смерти подобно? <br><br> Фань Чжи говорила вполне ясно, а спокойного и холодного от природы Бо Лина сейчас тоже невольно и резко бросило в жар, и, сжимая её руки, принц ответил:<br><br> — Не бойся, я выживу, и со мной всё будет хорошо. Послушай меня, остаться рядом с императором Силэй — тоже, несомненно, огромный шанс.<br><br> На что третья принцесса с удивлением спросила:<br><br> — Какой ещё шанс? <br><br> — Мир скоро погрузится в хаос, и способных объединить всю Поднебесную людей поистине немного. Император Ли Жо Янь по силе равен Жун Тяню, жаль, что из-за произошедшего на берегу реки Оман он теперь почти мертвец. Вот, князь Мин кажется безрассудным глупцом, ворвался в Фаньцзя, был в Боцзянь, поднял шум в Ли, да ещё и крайне мудрого Лу Даня довёл до смерти. На мой взгляд, не исключена возможность, что Жун Тяню удастся с успехом свершить большое дело. — В глубине глаз четвёртого принца скакали мысли-искры; поджав губы, Бо Лин продолжил: — Если действительно это произойдёт, то находящиеся рядом с ним, кто знает, может, ещё сослужат хорошую службу.<br><br> Принцесса тотчас же поняла: если объединения Поднебесной не избежать, то сначала нужно сблизиться с основателем — мудрым государем, и тогда можно быть ещё увереннее, и в будущем за внесённый огромный вклад можно удостоиться императорского расположения и чина. <br><br> В этой эпохе титул знати передавался из поколения в поколение, распространяясь на потомков.<br><br> Третья принцесса хмуро спросила:<br><br> — Ты действительно смеешь утверждать, что он сможет с успехом совершить огромное дело по объединению Поднебесной?<br><br> — Я не утверждаю, только предположил, что подобное возможно. Я останусь рядом с Его Величеством и как раз смогу хорошенько понаблюдать. — Бо Лин обнажил светлые зубы и, слегка улыбаясь, сказал: — Если у него окажутся такие способности, я тотчас же стану служить ему верой и правдой. Но если он окажется всего лишь бумажным тигром [9], то тогда… — Бо Лин гордо поднял голову и продолжил: — Когда титул знати и императорская власть правящего дома Фаньцзя будут в твоих руках, я в Силэй отзовусь, сначала воспользовавшись его мощью, чтобы помочь завладеть престолом Боцзянь, и мы неторопливо начнём плести интриги. <br><br> Сидя в комнатке, Жун Тянь, Мэй Цзи и остальные съели несколько фруктов, ожидание затянулось на полчаса.<br><br> Заметив, что Мэй Цзи крайне опечалена, император Силэй решил вразумить её:<br><br> — Я отравлен и то не огорчаюсь так, как ты. К тому же госпожа Яое уже была здесь, я посмотрел на неё, и, вероятно, ей моя жизнь не нужна.<br><br> На что женщина, слегка вздохнув, сказала:<br><br> — Любой яд плохой, и, как назло, им оказалась «кровь возлюбленных», которая заставляет душу разрываться от боли [10]. К счастью, император Силэй мудр, кто-нибудь другой на Вашем месте, может быть, посчитал бы, что это я специально воспользовалась этим коварным ядом, заставив Ваше Величество и князя Мина разлучиться. Подумав об этом, Мэй Цзи готова умереть со стыда и вины.<br><br> Повздыхав ещё какое-то время, женщина только тогда упомянула о Фаньцзя:<br><br> — С делом третьей принцессы государь распорядился очень правильно. В молодости, когда я встречалась с третьей принцессой, тогда у неё ещё был титул знати [11], а для отца-императора Фаньцзя она являлась жемчужиной на ладони [12], в которой он души не чаял. Вот только, кто бы мог подумать, что после смерти императора Фаньцзя она начнёт скитаться? Её душа на самом деле хорошая, вот только полюбила Бо Лина и подверглась его дурному влиянию. Государю стоит внимательно следить за принцем Боцзянь, ведь это равносильно тому, что следить за Фань Чжи.<br><br> В комнатку вошли упомянутые возлюбленные, храня молчание. <br><br> Заметив алые глаза третьей принцессы, Мэй Цзи подумала, что последняя слишком много плакала, и, поднявшись с места, женщина поддержала принцессу, после чего села с ней плечом к плечу. <br><br> Жун Тянь спросил:<br><br> — Что решили? <br><br> Третья принцесса, посмотрев на Бо Лина, слегка кивнула и, не удержавшись, прошептала:<br><br> — Четвёртый принц остаётся здесь, прошу государя Силэй хорошенько позаботиться о нём.<br><br> Жун Тянь же, в свою очередь, с искренностью посмотрел на женщину: <br><br> — Третья принцесса может не волноваться, Жун Тянь клянётся Небесами, что не позволит принцу испытать даже малейшую обиду.<br><br> Заметив, что настало время действовать, Мэй Цзи подняла две пронизанные светом белые ручки, и в воздухе раздались два хлопка. <br><br> Внезапно стоящие за дверью служанки поднесли ей тонкий шёлк, кисть, тушь, кинжал и таз с чистой водой.<br><br> И на глазах у множества людей Фань Чжи и Жун Тянь, тут же дав обещание, кинжалом проткнули пальцы и скрепили обещание кровью.<br><br> В целом на это дело ушло около двух часов.<br><br> Увидев, что большое дело успешно завершено, император Силэй обрадовался и тотчас же приказал третьей принцессе готовиться к отъезду, а потом крайне тактично добавил:<br><br> — Перед тем как третья принцесса уедет, Бо Лин временно останется здесь у Мэй Цзи. — И вместе с Ле-эром молодой мужчина распрощался с красавицей Мэй Цзи, однако оставил одну группу охранников в комнате женщины, естественно, чтобы последние хорошенько проследили за Бо Лином. <br><br> Когда они покинули опочивальню Мэй Цзи, солнце уже слегка клонилось к западу, собираясь исчезнуть за горизонтом.<br><br> Жун Тянь вышел из дворника, сталкиваясь с ещё одним приближённым телохранителем — Мянь Я, который только что вместе с Жун Ху отправился сопровождать и защищать князя Мина.<br><br> Жун Тянь, остановившись, спросил:<br><br> — Ты не последовал за Фэн Мином? Почему один пришёл сюда?<br><br> Мянь Я ответил: <br><br> — Князь Мин отправился навестить господина Сяо, который как раз занимался искусством меча, поэтому сказал, что не хочет ни с кем видеться. Князь Мин не согласился возвращаться ни с чем и несколько раз просил слугу уведомить господина, сказав, что обязан с ним встретиться.<br><br> — В итоге? <br><br> Мянь Я продолжил:<br><br> — В итоге, произошло действительно странное: господин Сяо вдруг согласился встретиться с князем. Вот только господин Сяо сказал, что встреча с князем уже является исключением, и запретил посторонним входить. Жун Ху вместе с нами остался тихо ждать за дверью, как раз в этот момент Силэй прислал военную сводку, Жун Ху, получив её, не посмел мешкать и приказал мне тотчас же отнести государю. — Говоря об этом, телохранитель бережно, не скрывая печати, обеими руками подал конверт. <br><br> Жун Тянь, вскрыв письмо, пробежался взглядом и хмуро спросил:<br><br> — Как такое могло произойти? <br><br> Стоящий позади него Ле-эр, услышав слова государя, приблизился: <br><br> — Ваше Величество, что-то случилось?<br><br> И только мужчина хотел ответить, как издалека донёсся хаотичный приближающийся звук шагов, и вскоре двое охранников, завернув за угол и запыхавшись, подбежали к императору. <br><br> Признав своих людей, Жун Тянь приглушённо спросил:<br><br> — В чём дело? <br><br> — Государь, беда! — тяжело дыша, охранники уставились на Жун Тяня и, даже позабыв правила приличия, громко доложили: — Этот господин Сяо, он… он ранил Жун Ху!<br><br> Ле-эр изменился в лице, более того, несмотря на стоящего впереди императора, быстро подошёл к охранникам и, крепко схватив одного из них за плечи, тряхнул несколько раз:<br><br> — Как такое могло произойти? Ранение серьёзное? Из-за чего Сяо Цзун ранил моего старшего брата?<br><br> — Мы сначала с Жун Ху все стояли за дверью, охраняли, и не знаю, как так вышло, но услышали в комнате крик князя Мина, Жун Ху первый сразу вломился туда. А когда мы все забежали, он уже весь в крови упал на пол…<br><br> Но не успел мужчина договорить, как один свирепый и высокий силуэт рванул вперёд, заставляя от испуга задохнуться. На этот раз настала очередь Жун Тяня схватить охранника и, глядя в глаза, спросить:<br><br> — Фэн Мин? Что он сделал с Фэн Мином?<br><br>Примечания:<br><br>[1] В оригинале фраза звучит как «желчный пузырь величиною с целый ковш», обр. в знач.: великое мужество, безмерная храбрость, безграничная доблесть.<br><br>[2] В оригинале фраза звучит как «душа разума улетела, а душа тела рассеялась», обр. в знач.: страшно перепугаться, от страха душа ушла в пятки.<br><br>[3] В оригинале фраза звучит как «настоящим ножом и настоящим копьём», обр. в знач.: по-настоящему, всерьёз, не притворяясь.<br><br>[4] В оригинале фраза звучит как «у злодея сердце дрожит от страха», русский аналог: на воре шапка горит; обр.: нечистая совесть покоя не даёт.<br><br>[5] Предостережение; урок, извлеченный из неудачи предшественника.<br><br>[6] Обр. в знач.: хороший человек разборчив в людях, которым служит.<br><br>[7] В оригинале фраза звучит как «полон лист пустых значков», обр.: оставаться на бумаге; пустая бумажка, пустые слова.<br><br>[8] В оригинале фраза звучит как «давит на брови и ресницы», обр. в знач.: не терпеть отлагательства. <br><br>[9] Полностью фраза звучит как «бумажный тигр снаружи сильный, внутри пустой», обр.: колосс на глиняных ногах.<br><br>[10] В оригинале фраза звучит как «печень и внутренности разрываются на мелкие кусочки», обр. в знач.: сердце кровью обливается, душа разрывается от горя.<br><br>[11] В оригинале Мэй Цзи называет принцессу титулом «хоу», что означает «наследственный титул знати второго из пяти высших классов».<br><br>[12] О горячо любимом ребёнке, особенно дочери. </div>
