<div>Сокджу с тревогой осмотрел худого мальчика. По всему бледному телу были его следы. Темные засосы и следы зубов были настолько плотными, что это настораживало и наводило на вопрос, а не пытался ли он съесть мальчика. Следы от рук, оставленные на бледной коже и опухшие веки свидетельствовали о том, что он обращался с ним грубо.<br><br>Насмотревшись, он низко склонил голову.<br><br>— Сумасшедший ублюдок…<br><br>Он правда дошел до того, что притащил сюда этого парня, который явно не хотел, чтобы его трахали, и с силой вогнал в него свой член? Каким бы мудаком он ни был, но не должен был быть настолько сумасшедшим.<br><br>Мёнджин смотрел на самоуничижение Сокджу, широко открытыми глазами.<br><br>— Что? Кто это? Ребенок? Что этот ублюдок с тобой сделал? — Мёнджин уставился на Аджина, напрягая свой зад.<br><br>В любой момент он был готов свернуть Аджину шею. С его здоровенными и сильными руками мальчик превратился бы в труп менее чем за минуту.<br><br>— Нет, нет, — Сокджу оттолкнул Мёнчжина.<br><br>Он схватил скомканное одеяло и прикрыл им обнаженное тело Аджина. Хотя пестрое тело исчезло из виду, оно по-прежнему стояло перед его глазами.<br><br>— …<br><br>Мёнджин с ужасом наблюдал за происходящим, но ничего не говорил. Он не стал спрашивать, почему он трахал мужчину, ведь раньше это были только женщины. Не потому ли, что сейчас их нет и Сокджу не спал уже несколько ночей? Возможно поэтому он решился на такой шаг.<br><br>В любом случае, если он в безопасности и хорошо выспался после нескольких бессонных ночей, то совершенно не имело значения, даже если бы он убил одного мужчину-проститута, чтобы немного поспать.<br><br>Мёнчжин почесал покрытый шрамами подбородок и сменил тему.<br><br>— Сегодня снова идет дождь, так что вряд ли сможем доехать до Чонно. Что нам делать?<br><br>— Просто отдохнем.<br><br>— Завод на заднем дворе все еще работает.<br><br>— Хорошо, — ответил Сокджу.<br><br>Он не мог оторвать глаз от лица Аджина, выглядывающего из-под одеяла. Смотря на такого Сокджу, Мёнчжин понял, что ему пора убираться.<br><br>Любому гангстеру, чтобы выжить нужно знать две вещи: соблюдать очередь и быть незаметными. Драки и поножовщина — дело второстепенное. Мёнджин добился такого успеха и своего положения во фракции, потому что умел и то, и другое.<br><br>Мёнджин встал, собираясь уходить.<br><br>— Может быть принести еду в твою комнату?<br><br>— Да, — кивнул Сокджу.<br><br>Мёнджин сказал, что скоро вернется и когда он открыл дверь и сделал шаг за порог, Сокджу окликнул его тихим голосом.<br><br>— Мёджин.<br><br>— Да, хённим.<br><br>— Принеси две чашки риса… мы поедим вместе здесь.<br><br>Мёнчжин с любопытством посмотрел на «мы», о котором говорил Сокджу. Крошечное человеческое существо, примостившееся под боком Сокджу, имело едва заметное дыхание. Человечек был настолько ничтожен и мал, что оставалось только гадать, был ли он вообще все время в этом доме. И все же это ничтожное существо смиренно лежавшее, на данный момент было самым высокопоставленным человеком в этом доме.<br><br>Мёнджин был озадачен, но не стал задавать лишних вопросов, а просто поклонился.<br><br>— Да, хённим.<br><br>Завернув Аджина в одеяло, Сокджу хотел принять ванну. Ему нужно было очистить разум. Воспоминания о прошлой ночи были скудными и рваными. Чем больше он думал об этом, тем больше злился.<br><br>Почему он так поступил?<br><br>Его никогда в жизни не интересовали мужчины, и он не понимал, какой поток мыслей привел его к желанию трахнуть этого мальчика, едва только он увидел его.<br><br>Неужели его заворожило таинственно красивое, как ночное небо, лицо?<br><br>Нет, этого было недостаточно, чтобы объяснить его ночные действия и желание оттрахать его задницу.<br><br>— В любом случае, одно я точно могу сказать: я сошел с ума… — насмешливо пробормотал Сокджу, расстегивая рубашку.<br><br>Каким бы придурком он ни был, он никогда не будет трахать кого-то, кто ему не нравится. Тем более он никогда никого не насиловал… Ведь это было совсем другое преступление, чем убивать людей и перерезать им глотки.<br><br>Разве изнасилование не является чем-то, что совершают только хуесосы, полудурки, не обладающие мужественностью, и мудаки, продавшие свою жизнь похоти.<br><br>Сокджу с силой захлопнул дверь шкафа. Он повернулся и посмотрел на Аджина, зарывшегося в одеяло.<br><br>— …<br><br>Что же ему теперь делать? Сокджу задумался, затем взял мягкое полотенце и вошел в ванную. Выйдя оттуда, он начал осторожно вытирать тело Аджина, пропитанное различными жидкостями, чтобы удалить все следы.<br><br>Он тяжело вздохнул, глядя на следы, оставленные на хрупком теле, глаза мальчишки дернулись . Встревоженный, он быстро убрал руку.<br><br>«Надеюсь, он не проснется», — подумал Сокджу. Он не хотел признавать свою ошибку.<br><br>Но, вопреки его надеждам, Аджин медленно открыл глаза.<br><br>***<br><br>Это был поистине роскошный пир. В супе из минтая было столько мяса рыбы, что складывалось ощущение, будто в нем только рыба. Белый рис. Освежающее кимчи. Солёно-сладкая соевая паста. Жареные анчоусы. Приправленные семена чеснока. И даже две ттоккальби*.<br><br>*Ттоккальби (떡갈비) — корейские котлеты.<br><br>В обычной ситуации Аджин бы взял ложку и размышлял, сон это или реальность. Говорят, в Корее сейчас никто не голодает и не беспокоится о еде, но к Аджину это не относилось.<br><br>Однако сегодня было все иначе. У него настолько пересохло в горле, что он не мог проглотить даже зернышка риса. Это не метафора для выражения чувств, это было на самом деле. Он так стонал всю ночь… Мокрые штаны так плотно закрывали ему рот, что сейчас его язык, губы и уголки рта выглядели так, будто он всю ночь кусал наждачную бумагу.<br><br>Поэтому он не ел, а просто помешивал суп.<br><br>Он сидел во главе стола в очень высокомерной позе, но никто не упрекнул его в этом, потому что Сокджу был единственным, кто сидел с ним. Если бы здесь была аджумма, она бы лупила его по затылку и по спине, пока он не съел бы всю поданную ему еду.<br><br>— Не вкусно? — вдруг спросил Сокджу. Его голос был мягким и он так же, как и Аджин, помешивал суп.<br><br>Аджин покачала головой, ничего не говоря. Конечно, еда была вкусной. Это же приготовила аджумма, а в ее руках даже грязь превращается в деликатес.<br><br>— Почему ты тогда не ешь?<br><br>— Потому что… у меня болит рот…<br><br>— …<br><br>При этих словах Сокджу прикусил губу и провел языком по нёбу. Он прекрасно знал, что рот Аджина болит из-за него.<br><br>Сокджу взял чашку с рисом Аджина. Он высыпал рис в тарелку с супом. Когда нет аппетита, лучше всего положить рис в горячий суп, и добавить ложку кимчи. Аджин от удивления широко распахнул глаза, тяжело вздохнул и отложил ложку в сторону.<br><br>— Я не люблю пить суп. От него я быстро наедаюсь…<br><br>— Да неужели? Тогда съешь мою порцию.<br><br>Сокджу быстро поменял тарелку с супом Аджина на свою. Он также поменял миски с рисом. После этого снова наступила тишина.<br><br>Аджин неловко подвернул манжеты рубашки, которые доходили до его тыльной стороны руки. Ему нечего было надеть, поэтому он накинул рубашку, которую дал ему Сокджу. Но она не подходила к его тонкому телу. Текстура ткани была очень мягкая, а размер слишком большим для него. Его обычная одежда была сшита из кусков старой одежды.<br><br>Аджин взял свои палочки для еды и ттоккальби. Сокджу быстро пододвинул к нему тарелку с ттоккальби несмотря на то, что стол был небольшим, и Аджин сам мог до него дотянуться.<br><br>Аджин чувствовал себя очень неловко и странно. Он не знал, почему Сокджу так поступает с ним, но это лучше, чем быть выброшенным голым на улицу…<br><br>Выдохнув, Аджин продолжил медленно есть. Обычно он заглатывал рис, с практически закрытыми глазами, но сейчас в горле у него было так сухо, что проглотить еду было трудно. Было трудно есть драгоценные ттоккальби, так как он не чувствовал их вкуса. Он также не мог даже прикоснуться к кимчи, боясь впоследствии его выкашлять.<br><br>В итоге он решил съесть рис который высыпал в суп. Хотя горло пересохло, он не знал, когда ему еще представится такая возможность поесть. Надо было есть, пока есть возможность. Ему было все равно, почувствует он потом тяжесть в желудке или нет. Он должен был есть.<br><br>Едва он успел сделать глоток супа, смотря на плавающие в нем зерна риса, как вдруг всхлипнул и из его глаз потекли слезы.<br><br>Ему было так обидно, что с ним так обошлись. Он сидит на заднице и использует столовые приборы, только потому что не хочет, чтобы приготовленная еда была потрачена впустую.<br><br>Независимо от того, кем был Сокджу, боссом или бандитом, если бы он ударил его по лицу… если бы он пинал его или ругал, то слезы были оправданы. Но он плачет только потому, что ему грустно от того, что он не может съесть суп из минтая и ттоккальби.<br><br>«Ну, что за идиот? Идиот! Идиот!»<br><br>Аджин то открывал рот, то сжимал губы, старательно поднося ложку ко рту. Он снова всхлипнул, и по его щеке скатились слезы.<br><br>Широкие плечи Сокджу вздрогнули. Столовый прибор выскользнул из его руки и с шумом упал в чашку. Но он быстро поднял его и аккуратно положил рядом с чашей для риса.<br><br>Аджин тем временем утирал слезы. Сокджу заерзал на месте. Он должен был успокоить и утешить мальчика, но у него это плохо получалось. Если бы он и открыл рот, то мог сказать только:<br><br>«Заткнись, если не хочешь, чтобы тебя убили».<br><br>или<br><br>«Прекрати или я выдерну тебе язык».<br><br>Ну и все остальное, в этом роде.<br><br>Аджин вытирал рукавом уголки глаз, и рубашка Сокджу промокла. Это зрелище было настолько жалким и… таким красивым.<br><br>«Блядь! Что за хрень? Что может быть красивого в этом моменте?» — осекся Сокджу.<br><br>Это была мерзкая мысль, но… это было действительно красиво.<br><br>Он сидел перед плачущим ребенком и думал о том, что мальчик одетый в его белую рубашку, был необычайно красивый и сексуальный. Это была настолько аморальная мысль, что он боялся, что кто-нибудь узнает об этом.<br><br>А потом…<br><br>Аджин поднял взгляд на Сокджу. Покрасневшие глаза проглядывали сквозь всклокоченную челку.<br><br>— Босс… Я… я… я не мужчина-проститутка.<br><br>— Что? О, нет? … Прости… Прости…<br><br>— Ууу…<br><br>— Я вчера был не в себе… Мне не следовало этого делать… Я должен был это знать…<br><br>Глядя на Аджина, чувство вины Сокджу становилось все тяжелее и тяжелее, и в то же время его член становился все тверже и тверже. В этот момент Сокджу казался себе незнакомцем. Ему пришлось осторожно придвинуть стол к себе, чтобы мальчик не мог видеть его эрегированный член.</div>
